- Здравствуй. Вот и приехала, - Рита опустилась на лавочку рядом с Пашей, - Если совсем точно, проездом. Не надолго. Просто чтобы с тобой повидаться.
Распустив узел платка, опустила тонкую ткань на плечи, попутно пригладив выбившиеся седые пряди.
- Это сколько же мы не виделись? - слегка наморщив лоб, зашевелила губами, в уме подсчитывая разлуку, - Семнадцать лет? Да. Похоже что так и есть: семнадцать.
Довольная собой и своей памятью, улыбнулась.
- Это же как раз когда старший у меня родился. Как раз в тот год ты и уехал, - Рита с укоризной смотрела на Пашу, - Странно так уехал... Не попрощался. Исчез и всё. Как и не было ничего. Обидел.
Рита поджала губы, едва сдерживая слёзы.
- И хотя бы потом объявился. Так нет. Ни писем, ни звонков. Я ждала. Очень ждала, - всё таки не удержалась и слеза скатилась по щеке.
- Зря ты так поступил. Я ведь тебя любила. А ты... Ты ведь тоже любил. Я знаю что любил. Чувствую. И всё же уехал, - промокнув глаза уголками платка, шмыгнула носом, - Наверно потому и уехал, что любил. Эх...
Тяжело вздохнув, посмотрела в чистое голубое небо.
- Ты всегда говорил, что мешать не хочешь. И слушать не хотел, что не мешаешь. Что плохо мне без тебя. И что с того, что семьи? Что такого? Кто же знал, что так бывает. Я до тебя не знала, как это любить двоих. А ведь полюбила. А ты уехал. Бросил. Обидел, - голос захрипел и Рите пришлось откашляться.
- Но знаешь... Я уже не обижаюсь. Совсем. Почти. Простила. И ты прости. За то, что повстречались. Хоть это и не от нас зависело. Судьба, - волнение игралось настроениями, как фокусник, тасуя радость встречи и печаль былых разлук, спокойную рассудительность и досаду по прошедшему мимо счастью.
- Как ты-то поживал? Я всего лишь с месяц, как узнала. Совершенно случайно. К нашей администраторше родственник приезжал. Из твоего города, как оказалось. Да ещё и знаком с тобой. Он то и рассказал про тебя. И про семью твою, - Рита улыбнулась, хитро прищурившись, как ребёнок, хвастающийся тем, что тайна на самом деле вовсе и не тайна.
- Знаю, что сына у тебя два. И про жену знаю. И кем и как работал. Про успехи и про всё! - едва сдерживалась, чтобы не показать язык, как в детстве.
- Всё знаю. И хотела приехать. Сразу же! Да дела. Семья. У мужа проблемы на работе были. И вот, - показала куда-то рукой, - в отпуск едем. И как раз по пути. Решили завернуть. Я ведь мужу всё рассказала. Понял. Так боялась. Но понял. Он у меня хороший. Знала, когда выходила. Потому и вышла что знала. Вот так вот.
Рита устав от такой длинной тирады, выдохнула остатки воздуха и вдохнула свежую порцию. С наслаждением, глубоко.
- Воздух тут у тебя хороший. Степь кругом. Полынь. Ты любишь степь. Помню, - прикрыв глаза ладонью, закивала на призывную жестикуляцию старшего сына.
- Ну вот и свиделись, любимый... Правда любимый, - Рита улыбнулась виноватой улыбкой, - Ты не обижаешься. Я чувствую. И всё равно прости. И прощай. Может ещё свидимся. Я бы очень хотела.
Коснувшись пальца губами, прижала их к губам Паши, оставляя след "переспелой вишни". Снова повязав платок, пошла к машине, где уже заждались муж и сыновья.
Ей навстречу шли два парня. Уступив дорогу, пропустили и пошли дальше. Старший оглянулся и как-то странно внимательно посмотрел Рите в след. Хмыкнул и поспешил вдогонку за спутником.
- Нет, ты посмотри только! Вот суки! То разобью, то краской обольют. А тут ещё, гады, и губной помадой измазали, - Степан присел рядом с надгробием, выуживая из кармана носовой платок, - Щас батя. Щас всё сотру.
- Постой. - Егор перехватил руку. - Не нужно.
- Ты чо! Сбрендил?
- Правда, не надо. Я знаю кто это сделал.
Степан медленно поднялся. Посмотрел на брата. Егор кивнул.
Как бы желая окончательно убедиться, Степан кивнул вдогонку удаляющейся женщине.
- Она?
- Она. Уверен, что она.
- Значит всё таки приехала и встретились. Но хоть убей. Не понимаю.
- И не надо, - Егор доставал из пакета баночки с краской, кисточки, бутылку водки и закуску. - Правда. Не надо понимать. Неужели тебе мало, что любил он её.
- А Мама? Как же мама ?
- Она же всё знала. И простила. Забыл?
- Да нет, помню, - Степан скрутил крышку, плесну немного себе и брату, чуток на холмик, - Бате. Ладно... Помянем, - и залпом выпил.
- Помянем, - Егор тоже вылил в себя жидкость и, сморщившись, принял из рук Степана, наполовину откушенный огурец, - Знаешь ...
- Что?
- Я немного завидую.
- Им? Ей и ему?
- Да. Честно, думал, что только на картинках и в книжках так бывает. Ну ещё в сериалах всяких дурацких.
- Ага. Эт точно, дурацких, - Степан, слегка высунув кончик языка, как батя, старательно наводил разноцветные полоски на надкусанном яблочке.
- А потом, когда всё узнал. Тоже думал. Убью. - Егор рвал сорняки, запихивая их в пакет, чтобы по дороге домой выбросить, - Подумал. И понял. Наверное, и так было плохо. И ему и ей. Не убивать нужно, а пожалеть.
Степан смотрел на брата. И кивал.
- Да уж... Врагу не пожелаешь. Любить - и не иметь возможности быть рядом. Брр.. - Степан зябко передёрнул плечами.
Некоторое время молча обустраивали могилу отца.
Закончив послезимнюю уборку, выпили ещё по чуть-чуть.
- Всё, Батя. Мы пошли.
- Покедава.
Паша улыбался им. Губами в помаде цвета переспелой вишни.
Братья так и не стёрли её. Пусть будет. Это никого не касается.
А им ...
5 декабря 2006/16:43