- Никакого отпуска! По крайней-мере не сейчас, - Василий Аркадьевич поправил узел галстука и откинулся на стуле, - Пять поставок идет. Через неделю еще пять. На таможне, еб, с документами что-то. Галя в декрет пишет. Вы хотите меня одного здесь оставить?
Я сидел и внимательно всматривался в своего шефа. Его маленькие глаза на некрасивом полном лице смотрели в окно, вдаль, где виднелся шпиль останкинской телебашни, а пальцы левой руки механически вращали синюю паркеровскую перьевую ручку.
- Давай, через недельки три поговорим, а? – Василий Аркадьевич миролюбиво улыбнулся и придвинул через стол ко мне обратно мое заявление, - Сейчас все рассосется и пожалуйста, гуляй на здоровье.
Я ожидал подобного, поэтому не смутился. Ритм работы был мне привычен, и было бы даже скорее удивительно, если бы он вот так сразу подписал мне отпуск.
На столе у шефа зазвонил телефон. Он махнул мне рукой по направлению к двери и шепотом добавил, - Давай, иди мол, работай.
Разговор был окончен.
Выходя, я услышал, как он тошнотворно сладким голосом включил коммутатор, - Людочка, радость, зайди ко мне.
Весь отдел знал, что наш шеф ежедневно трахает свою секретаршу. Под столом в кабинете - это тема только для анекдотов, а Василий Аркадьевич просто бросал свои дела в середине дня, сажал длинноногую и глупую блондинку Людочку в свой Х5 и уезжал по «делам компании».
Ежемесячно на отдел приходил счет на оплату номера-люкс в гостинице «Прибалтийской» и без зазрения совести Василий Аркадьевич размашисто ставил подпись к оплате в левом углу синим паркером.
Людочка каждый день хлопала глазами, когда ее просили отправить факс и, облизывая пухлые губы, нарочито вульгарно волнующим голосом просила сотрудников сделать это самостоятельно. Как-то сходило с рук.
Антон, трезвеющий по два дня с каждого корпоратива, курил у лестницы и рассказывал какой-то анекдот двум некрасивым девочкам из бухгалтерии, от которого они прикрывали ладонью неровные зубы и хрипло хохотали, обе сразу.
- Старик, - увидев меня Антон кинулся на встречу, - Я весь в запарах, сейчас на переговоры в Наро-Фоминск надо ехать. С Глобусом обновляем контракт, сделаешь за меня сводную и пролонгации?
Антон намеренно придал себе жалкий вид, но глаза до сих пор улыбались и косились в сторону куривших девиц, - Потом сочтемся, а?
Я мысленно прикинул, что к виртуальным семи бутылкам виски, двум текилам и куче нематериализованных обещаний прибавляется еще одно. К слову, Антон никогда еще со мной не счелся. Объяснять что-то было глупо, отказываться тем более. Пеструхин был наш топ в отделе, которому в обязанности вменялось распределять и координировать работу. Говоря более простым языком, вешать.
- У меня там, на столе бумаги лежат, - приняв мое молчаливое согласие, небрежно бросил Антон, - А Ленка в бухгалтерии вроде уже все должна была по Глобусу все подготовить. Если нет, ты напомни ей тогда…
«Вроде» у Антона обозначало, что он даже этим не занимался. Теперь мне нужно было попросить Лену, сходить к ней, выбрать все документы и составить необходимые.
- Ты чего-то плохо выглядишь, - Антон вернулся к девочкам и заключил обоих в объятия. Они не сопротивлялись, напротив, придали своим взглядам трепет и страсть. Я дошел до пепельницы, плюнул и пошел в комнату.
Пеструхин в отличии от Василия Аркадьевича не делал выбора, а ловил всех, кто «плохо лежит». Если ему симпатизировали сразу несколько, он старался уложить их вместе в одно и то же время. Для компании. Уборщица по утрам ругалась на презервативы, которые она находила в комнате и в коридоре, но работа у Антона не стояла, поэтому все молчали. «Поднимаю моральный дух коллектива» - игриво усмехался он и хватал украдкой за задницу нашу молодую практикантку из экономического. Одна Людочка была табу, иначе, наверное, была бы война.
Я за час сделал работу Антона и стал собираться домой. За окном, подчеркивая гнетущее настроение, по улицам барабанил дождь, смешивая потоки воды с городской грязью. Внутри была какая-то тоска, апатия, которую сложно было описать словами, делала все окружающее безразличным и бессмысленным. Я хотел поскорее вернуться домой, устроиться на диване, выпить стакан коньяку и отключиться.
В комнате остался один Олег. Он пришел к нам прямо из института, молодой и неуверенный в себе парень, знакомившийся в Интернету и по мо-моему времени, проводивший за компьютером больше жизни, чем в реальном времени. Так он сейчас и сидел, улыбаясь от сообщений на экране, быстро набирал ответы и выжидал. Но это все не мое дело.
Я вышел, запахнув плотнее плащ, и сразу же мне в лицо ударили крупные дождевые капли, управляемые порывом сильного ветра. До машины было идти две минуты, но когда я сел в салон, брюки и ботинки были полностью мокрые.
Старый гольф предательски долго не хотел заводиться, натянуто фыркал, хрипел и снова замолкал, а я думал, что должен чувствовать озлобленность, но ничего подобного не было. Все равно. Этот раунд я выиграл, и с раза десятого, повернув ключ, я ощутил мерный гул двигателя и преимущество от собственного автоматизма. В другой день я бы уже бросил его и отправился домой пешком, а утром бы искал провода для аккумулятора, чтобы прикурить.
Дворники сметали со стекла завесу воды, но в ту же секунду она образовывалась вновь. Я ехал километров тридцать, а сзади мне сигналили и старались обгонять, включали дальний свет и наверное, клянули меня во всех мыслимых выражениях. По радио передавали шутки от Камеди Клаб, но меня почему-то они только больше расстраивали и наконец, я выключил звук совсем.
Выехав на кольцо, я сразу стал в пробку. Пришлось закурить при закрытых стеклах, потому что капли пролетали в салон, стоило лишь чуть приоткрыть окно, и в минуту воздух заполнился гнетущим серым запахом табака. Вокруг стояли и гудели огни, бесчисленное множество городских трудяг, спешащих домой, миллионы судеб, запертые в своих железных жестянках. Мне хотелось отключиться.
В пробке бессмысленно метались две Газели скорой помощи, гудящие натянутым голосом, но пропускать их было некуда, да и некому и все вокруг были вынуждены стоять, выжидать и браниться.
На мобильный позвонил Олег, - Василий Аркадьевич просил тебя разыскать, чтобы ты ему перезвонил.
Я подумал, что он мог бы с тем же успехом позвонить мне сам, но это было еще одно странное звено корпоративной этики, когда нижестоящий сотрудник должен был звонить именно сам. А для его розыска отдавалось отдельное поручение. Бред.
Голос Василия Аркадьевича выражал озабоченность, - Андрей, ты можешь раньше завтра на час приехать? Ты там сводку готовил по текущему месяцу, завтра с утра совет директоров собирают, надо полностью обновить. До сегодняшнего дня!
На заднем фоне мне показалось, что я слышал голос пьяного Пеструхина. Потом послышался женский смех, треск, и шеф раздаженно бросил, - В десять пусть будет у меня на столе! Я на встрече еще, давай, до завтра.
Я простоял на кольце больше часа и теперь ехал по направлению к магазину. В холодильнике дома было совершенно пусто. Уже, когда я поставил машину прямо передо мной в серебристую БМВ ударила красная шестерка. Из БМВ тот час же вышел плотный молодой человек с короткой стрижкой и сжимая руки в кулаки, бросился к двери шестерки.
- Ну чего, че теперь делать будем? – зычным голосом заорал он, вытряхивая с водительского сидения пожилого седого кавказца, и прислонив его плечи к машине.
- Да я же случайно, там бампер должно быть только… - лепетал кавказец, силясь развернуться и посмотреть на повреждения, но молодой держал его крепко и не расслаблял рук.
- Давай посмотрим, а? – пытался найтись кавказец.
- Мы чего здесь, ***ми штоли меряемся, - кричал и злился молодой, - Ты знаешь, сколько это стоит!
- Ээээ, ГАИ вызывать…
- Да я тебе сейчас голову сверну…
Я прошел в магазин, - Там драка у вас на парковке, авария у них. Вы вызовите ГАИ, - объяснил скучающему у автомата платежей охраннику на стуле и тот, приободрившись, направился к дверям и стал с интересом разглядывать происшествие.
Я купил каких-то продуктов, побросав в картину красочных этикеток, бутылку коньяка, два лимона и большую плитку шоколада. Расплачиваясь, я подумал, что меня обсчитали рублей на пятьдесят, но все это было неважно, в конце концов, дома посмотрю. А спорить или что-то говорить мне не хотелось.
Два раза за пять минут позвонила моя девушка, но оба раза я сбросил звонок. Потом подумал и отключил телефон совсем.
Я даже не знал, где бы провел этот отпуск. Хотелось на море, но солнце и пляж в такую погоду для меня представлялись картинками какой-то другой, нереальной жизни, в которую попасть невозможно и недостижимо. Может быть, я бы остался в городе и лежал на диване, беззаботно переключая каналы телевизора, отключив свой разум и мышление, и зная, что меня никто не дернет, не позовет, не попросит, а я могу быть всецело предоставлен сам себе, делать все что хочу и не загадывать, что будет через час или два.
А может, стоило бы вообще уехать куда-нибудь, просто купить билет на поезд и через день тряски на жесткой полке оказаться в другом городе, совершенно другом, среди совершенно других людей и просто наслаждаться этой бытностью, зная, что тебя здесь уже никто не достанет.
Когда я вышел, разборка уже закончилась. В середине стояла шестерка ГАИ с работающей красно-синей мигалкой, а молодой человек, оживленно жестикулировал и что-то пытался объяснить инспектору, который смотрел в зону столкновения и пожимал плечами. Кавказец стоял уже в желтой куртке и набросив капюшон, ходил вокруг машин и курил.
У моего гольфа было выбито стекло водителя. Я понял, что отвлекся на аварию и не вытащил панель магнитолы. Внутри валялись стекла и большой металлический болт, которым все и разбили. Охранник находился не так далеко, да и гаишники, но я так понял, что никто мне ничего не скажет. Я поставил назад пакеты с продуктами, вытряхнул на землю стекла и завелся.
Машину пришлось поставить на стоянку, а то можно было бы остаться и без нее. Морду от магнитолы можно будет купить где-нибудь на рынке. Стекло я решил вставить в выходные, когда я смогу быть предоставлен сам себе.
Я вышел из машины с пакетами и пройдя минуту, вспомнил, что забыл зонт. Возвращаться не стал, оставалось пройти всего несколько минут.
Навстречу мне двигалось четверо, стайка подрастающего поколения – подростки в широких штанах, которые громко смеялись и держали в руках банки синтетическим алкогольным коктейлем. Мы поравнялись мимо, и я подумал, что хорошо хоть, что до дома дошел…
Я почувствовал удар в спину и упал на руки, а пакеты разлетелись в разные стороны, откуда в грязь высыпались сырки, банки и замороженные коробки с котлетами.
- По башке его ****и, Колян, чтоб не встал, - доносился сверху пьяный подростковый голос и руки шарили в карманах брюк, отыскивая кошелек. Я подумал, что этот галстук и так пора было выкинуть, а все кредитки оказались в нагрудном кармане. Послышались шлепки по лужам убегающих ног, и стало очень тихо, лишь капли дождя методично падали сверху.