Неопределенное время, запрещенные наркотики и полный хаос.
Скромные мысли мелькают в моем сознании. Я чувствую свою беспомощность и от этого паршиво…………………………вселенская грусть и ничего больше.
Посвящается всем одиноким душам.
- Ну почему сегодня так паршиво? – протянула я, сидя за стойкой бара и чувствуя, как к горлу подкатывает противный комок.
- Такова жизнь – отозвался из противоположного угла Дрю.
В это время в зале заиграла тихая музыка – старинная, совсем могильная, годов 90-х, ХХ века, разумеется. От завываний Мадонны мне стало еще хуже, и я побежала в туалет.
Перегородки между унитазами были исписаны всякими пошлостями. За моим несложным занятием я сумела разглядеть парочку голых девиц и матерные подписи к ним. Удручающая картина.
- Лори, все нормально?
- Да, Дрю, только меня все время тошнит, а так все отлично, не волнуйся за меня и иди бухать свою чертову «Кровавую Мэри» - Дрю был помешан на этом противнейшем напитке, которое только придумало человечество – рыбий жир и то лучше на вкус. Он глубоко вздохнул и фигура, облаченная в длинный черный плащ, удалилась разбавленным томатным соком.
Выйдя на улицу, я сразу же посмотрела на небо – паршивейшее небо, ничего не скажешь – вся поэтичность после блевания в туалете выветрилась из меня за секунды – черные тучи так и надвигались на глаза, как будто пытаясь втиснуться в меня, заливаясь во все отверстия тела.
«Район брошенных надежд» - так вот мило прозвали это злачное местечко готы. От них это звучит как то слишком романтично, я ожидала скорей что то вроде – «кровоточащая рана города», или «Гниющее сердце зла», но никак не «Район брошенных надежд». Почувствовав очередной прилив рвоты, я достала из сумочки пластырь и наклеила на предплечье – облегченье последовало сразу же. До дома было всего метров триста, но мои ноги становились ватными с каждой секундой все больше, и это расстояние из трехсот превратилось для меня в тысячи. Сделав пару шагов, я повалилась на асфальт и закрыла глаза. Похоже, рядом проходила очередная компания готов. Я хотела было выкрикнуть им что-нибудь мерзкое, но было такое ощущение, что язык распух. Я попыталась двинуться с места, но почувствовала резкое жжение – незатушенный окурок проедал мою руку. Крик вырвался из туловища, и глаза самопроизвольно открылись. Минут через двадцать я оказалась дома, где встретила компанию придурков, называющих себя моими друзьями. У каждого, наверное, есть такие знакомые – вроде близкие, но такие ненастоящие и фальшивые, что так и хочется проверить их на подлинность. Вот если бы на настоящих друзьях делали водяные знаки.
- Что вам здесь надо – простонала я, и не в силах больше идти, грохнулась на диван.
- Как что, совсем забыла?
- Ах, да. Совсем плохая стала с этой вашей анестезией.
- Пластыри не трожь – это святое!
Мне даже стало слегка забавно – антихрист говорит о святом.
- святое – это иконы, Библия, - вот что точно святое, так это Библия, а вы все ни хрена не смыслите в святости – от анестезии язык развязался и начал работать в автономном режиме.
- Лори, ты знаешь, как хорошо мы к тебе относимся, но если будешь продолжать в том же духе, сама понимаешь, что может случайно произойти.
- Да плевать мне на вас, на всех плевать, мне по х**
Девил встал и угрожающе посмотрел на меня, но его одернул Дрю, и он уселся на диван. Каждое воскресение они собирались, чтобы прочитать раритетную запрещенную книгу Брэма Стокера – великого сочинителя, писавшего о вампирах.
Я же в это время засыпала под шорох мерного голоса Дрю. Все-таки нет в них ничего святого и это объясняет тот факт, что они находятся здесь. Но вот что делаю здесь я?