Те люди из просторного зала, определенно научились говорить со смертью шепотом. Они так тихо ведут диалог с ней, что я глубоко сражен этим умением! Сколь много в их словах учтивости! С какими невероятными улыбками они ведут свой монолог! УлыБки… От уха до уха. Обычно такие улыбки своим жертвам преподносят живодеры с бегающим взглядом, которые неравнодушны к окровавленной плоти.
Вы, посмотрите! Там уже готовят полиэтилЕновые черные мешки, чтобы убрать мертвецов! Люди в униформе, Заведующие этим такие неприступные! Да, да. Им совершенно не требуется говорить вообще. Наверное собственные слезы проще обратить в предмет прибыли, нежели застать на их лицах человеческое выражение лица.
Кто-то смеется в задних комнатах? Стоит ли посмотреть на эти радостные силуэты? Нехотя я поднимаюсь на ноги и, превозмогая апатию ко всему либо, направляюсь в сторону источника звука. Далее я вижу оргию. Оказывается, она более разыгрывается в моем уме, нежели в действительности. Так, я вижу женщин с отекшими от героина частями тела, которые, кажется, вот-вот надломятся. Да, несколько человек здесь точно УЖЕ не рассчитало свою силу и разум, ведь подойдя к окну, они нашли себя сломленными надвое, истекающими кровью и желчью. Они умирают у меня на глазах. Мне нравится ходить по их лицам, засовывать свой педерастический каблук-шпильку им в ртЫ, протыкая горло. В этот момент я думаю только лишь о их счастье…. О небесной демократии, если хотите. В этом нет смысла, но не следует искать его там, где его не может быть.
Что-то шевелится там в углу. Вероятно – это оСтанки прежней морали в образе какого-нибудь благочестивого мужа с кусками кала на лице. Впрочем, я не совсем прав. Хватит прогнозов! Позади меня всего лишь упал мраморный бюст некой богини и раскололся вдребезги. Луна, которую я никак не могу увидеть на небе, осветила каменные останки. Ртутный свет повсюду. Он ВЕЗДЕ.
Пожалуй, в следующий раз я непременно отправлюсь в галлерею из зеркал. Это место, которое так часто упоминается разными людьми, поможет мне взглянуть в лицо собственному подлинному образу, который так Давно не являлся мне. Вероятно, в его взгляде я отыщу ту лирику происходящего, которая овеевает разных людей, но мне недоступна. Я жду необыкновенной ИДИЛЛИИ. Однако, зеркала покроются трещиНами и подлинное изображение увидеть не удастся. Тогда мне придется обратиться к Иисусу, с недавних пор носящего женское платье и возлюбившего яркую косметику. Возможно он поможет мне, ведь последнее время он дъявольски любезен! Ах, как бы только мне сделать это?!… КАК?... Если бы только сначала удалось выбраться из этого свинцового куба, в котором нет ничего, напоминающего выход… Должно быть, под ртутным светом луны, которую можно только представить, мне придется провести еще какое-то время, вслушиваясь в смех безумцев, разламывающихся на пополам, и разряды молний, которые мгновенно сокрывают убиенного от взора, нашедшего последнее пристаНище в трупном мешке…. О, Всевышний, даруй мне свою дъявольскую и женственную улыбку от уха до уха! Воспламенный ею, вероятно, я узрею выход! А, пока мне Остается лишь бросаться на стены, которые составляют это невообразимое место и разбивать об них свои суставы… От этого в глубине души просыпается злоСть. Это чувство, это ЧУВСТВО тревожно и бессмысленно, но необычайно притягательно… Вскоре оно затемняет все остальное и вновь начинается беспредел. Все вокруг начинают УБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА! Жаль лишь, что все они не могут умереТь навсегда. Бог, кокетливо посмеиваясь на своем вибрирующем троне экстаза, мановением руки воскрешает их снова! Как это может быть? Неужели демиург сошел с ума? Полагаю, ответ очевиден всем тем, кто видел его возлюбленного ангела-мужеложца, который в своих руках подносит ему чашу с опием при первых лучах заката... Мертвое правление, мертвая мораль, а, значит, и мертвая честЬ. БЕЗЫСХОДНОСТЬ!