Плутарх Вениаминович всегда хотел нагрубить кондуктору, это желание он вынашивал очень долго. Мы-то с вами понимаем, что достаточно было покопаться в причинах, понять почему желание возникло, чуток поработать над собой и всё — кондуктор уже милейший человек. Но Плутарх Вениаминыч был из породы людей, которые будут 25 лет чего-то хотеть и даже не знать почему.
Автобусы он не любил, в них пахло. И тем более, ну вот что делает человек, когда входит в автобус, каждый по-разному кончено, но большинство сразу ищет кондуктора. А если у вас к нему желания? Полюбишь тут автобусы.
В первые годы, Плутарх вынашивал план «пьяный грубиян», напиться водки, ввалиться в автобус и сразу начать грубить кондуктору. Минусы конечно сразу видны, похмелье, затраты, да и вообще можно не вспомнить на утро. Но, тем не менее, план этот очень долго был в разработке, пока мозг не обрисовал чёткую картину того, что такой способ не принесёт результата, это как выиграть соперника при помощи обмана, кому-то и такая победа по душе, а Плутарха это не устраивало.
Примерно по этой же причине были отметены: тёмные очки, парик и костюм деда мороза.
А нагрубить кондуктору, тем временем, хотелось нестерпимо! Подойдёт, бывало, к нему бабища с билетиками, а он только что вошёл, ещё встать как следует не успел, за поручни не вцепился, мотает его болезного, а она уже в ухо говорит: «вошли — оплатите проезд!», а потом ещё и интересуется: «вам один?», видела ведь что он один вошёл. В общем, чудом только каким-то, не вырывались из Плутарха Вениаминовича все те слова, что он заготовил и даже тщательно записал в тетрадку. Текст своего монолога (а местами даже и продуманного диалога) он правил и переписывал несчётное количество раз.
Так бы и продолжалось, если бы не эти дни, ну знаете, бывают такие дни, когда, либо сегодня, либо никогда. Вот как только открыл утром глаза, так сразу и понял, сегодня, именно сегодня.
Дверь квартиры, подъезд, остановка. И вот едет автобус, утренний, наработний, привычный. Плутарх Вениаминович втиснулся в плотные ряды и, поглядев по сторонам, нашёл кондуктора. Кондуктор оказался мужиком. «Ну и насрать что мужик, пусть хоть помесь валуева с кличко, сил больше нет никаких», — думал он, распаляя себя. Когда кондуктор подошёл вплотную и сказал своё дежурное «оплачиваем», Плутарх перебирал про себя фразы из заготовленной речи, всё запуталось, вылетело из головы, слова никак не слетали с языка, и может даже так ничего и не получилось, если бы, забирая деньги, кондуктор не спросил: «вам один?».
Что-то перемкнуло в голове Плутарха и он понял, всё, ну то есть теперь он может всё.
— А ты чо, не видел, что я один вошёл, СУКА? — тихо спросил Плутарх, поправляя очки.
— Чо? — кондуктор, никак не мог сопоставить Плутарха и его слова.
— *** в очо! — прокричал фальцетом Плутарх и ударил кондуктора, но ударил не умело, а скорее, просто пихнул свой кулак ему в лицо.
Завязалась драка, теснота мешала причинить серьёзный вред, Плутарх с каким-то внутренним детским счастьем, царапал, кусал и пытался бить лысого мужика с сумкой, из которой торчала билетная лента. В исступлении он выкрикивал подготовленные фразы и даже, кажется, плакал. Очень скоро автобус остановился, толпа вышвырнула его на обочину.
Автобус уехал, но ещё очень долго он лежал на снегу, с закрытыми глазами, а потом даже уснул. И не было ещё на земле человека счастливее.