Глава 4. Поиск равновесия 93. Возвращаюсь к природе

 
 Ушла моя техника. Чем заменить? Пошатнулось всё окружающее.
 Природа, ты всегда спасала меня! Помнишь, на той родине…

 Наконец-то,ВЕСНА:

 Фиалки лесные люблю собирать,
 Но как-то их совестно трогать, срывать.
 Ведь стебель фиалки упрям и упруг –
 Не хочет она уходить от подруг.

 Ну ладно, останься, прости ради бога,
 Расти королевою и недотрогой.
 И я отступаю… Но чувствую взгляд…
 Не в силах идти, обернулся назад.
 
 Она, от обиды зардевшись, стоит.
 «Ужель я всех хуже?» – как будто твердит…
 И я возвращаюсь, и полон смущенья
 Я к ней наклоняюсь, шепча извиненья,
 Срываю и ставлю сказанье о лете
 На главное место в душистом букете.

 ЛЕТНЕЕ:

 Я не принёс из леса ни цветов, ни ягод,
 Лишь пару строк,
 В которых даль воспоминаний
 Смешалась с ароматом трав и шелестом берёз.

 ОСЕННЕЕ:

Иду отчаянной дорогой,
Кругом, куда достанет взгляд,
Не проберутся вездеходы,
И сам суворовский солдат.

 Я всё бы говорил стихами,
 Когда бы смог осуществить
 Желанье мысль сложить со звуком
 И вместе с рифмой в форму влить.

 Садилось солнце за лесами…
 И вдруг я замер, трепеща,
 Увидев там за облаками,
 Дворцы с златыми куполами,
 И проблеск алого плаща.


 * * *
 О нет, ещё совсем берёзы не опали,
 Хоть мало золота, но чистое хранят,
 И в серебре стволов, и черни веток,
 Ну, просто – модницы стоят!

 ЗИМОЙ меня спасали лыжи:
 
 О лес, о воздух ледяной
 с иголочками снега,
 войди в меня, прочисть, промой
 от дымо-алкогольного набега
 все трубочки мои и жилки, мозги от всяких чёрных мыслей.
 Твой блудный сын, природа, возвратился.

 * * *
 В эту зиму берёзы устали,
 Изогнулись их тонкие талии,
 И в серебряных их полукружиях
 Святость леса я вдруг обнаруживаю.

 Здесь в Израиле нет ни единой берёзки. Весну не отличить от осени…

 Чтобы весна сменилась летом,
 Решала партия об этом.
 Здесь тридцать партий врозь идут,
 Вот и деревья не поймут:
 Одни желтеют, опадают,
 Вон те – в цветах благоухают,
 А третьи – то и это вместе…
 Ну кто б нашёлся на их месте.

 Но надо всмотреться, прислушаться... Вот вчера был дождь. Подумаешь, скажет не израильтянин.
 Но мы-то ценим это природное дарение. Ведь всё длиннущее наше лето вообще дождика не знаем.

 В Реховоте дождь. В середине июля!? Ты, верно смеёшься? Да нет – посмотри,
 Всевышний даёт сверхдесятое чудо, ты руки скорее навстречу простри!
 И верно... блаженство... на кожу сухую, давно позабывшую влагу небес,
 Садятся тихонько прозрачные капли... Конечно, не капли – пылинки из «несс»*.

 Шестнадцать каплюшек, сочти, коль не веришь,
 Здесь всё так не просто и так без затей.
 Живи, если хочешь, уйди, если можешь,
 Но, знаешь, ведь свет не бывал без теней.
 
 Всё шутишь, Израиль, и всё удивляешь,
 Веками веков уложилась земля,
 Здесь год или десять ничто не меняют,
 Но только минута, вот эта минута,
 И только она – уже точно твоя.
 * Несс – чудо (иврит)

 Но это о дождике летнем, случившимся на третий год после приезда, а зимой воды бывает много. Конечно, на той моей родине было иначе. Месяцами леса и поля оказывались недоступными.
 А мне без них уже жизни не было.

 Учёные всё спорят до сих пор,
 Кто славы более достоин Ньютон или Бор.
 А я бы выше всех поставил – изобретателя резиновых сапог.
 Привет тебе, безвестный мой дружок!
 Благодарю за чудо превращенья унылого пустого воскресенья
 В покой и умиротворенье.

 А кроме шуток, люди, купите себе резиновые сапоги!
 И в самое благословенное время, когда небеса низвергают на землю драгоценную пресную воду, вас примут в компанию Властелина природы.
 И вместо стыдного перепрыгивания с одного мелкого места на другое в панике убегания, вы гордо пойдёте по заливаемой дождём земле.
 И, освободив внимание, заметите низко летящие рваные штормовые тучи, и струящиеся вдоль дорог прозрачные потоки, и насладитесь шумом вскипающих пузырями неожиданных водоёмов.
 И промытый вкусный воздух войдёт в ваши лёгкие. И радость бытия наполнит душу.

 И я поспешил надеть те самые, воспетые всеми способами, резиновые сапоги – и окрепшим шагом на свою горку и далее в ореховую рощу.
 Дождь и зимой здесь идёт секунды. Иногда польёт стеной, сплошной поток побежит по улице, но чуть полюбуешься, и водичка иссякает.

 На этот раз я вышел на край притихшей ореховой рощи, когда ссыпались с пробегающих туч остатки влаги, а сзади на западе выглянуло, возвращаясь в свои владения, солнце.
 Впереди над пардесами засветилась радуга. Картины в небесах здесь послабее тамошних, но такой радуги, вернее двух совместных радуг – не припомню, не видел.
 Нижнее, сияющее чистыми красками огромное полукружие, опиралось одним краем вон на те зелёные луга. Отчётливо было видно, как трава там освещалась пространственным свечением.
 Радужный свет по насыщенному влагой воздуху добирался до самых глаз, и смотреть было больно.
 А сама дуга-радуга делилась не просто на семь законных цветов, а снова и снова отслаивались внутрь красно-фиолетовые дуги. И ещё вторая, чуть менее чёткая дуга заполыхала над первой.
 Солнце вышло совсем и весело накачивало свет в радужные арки. Через пять минут – всё погасло.

 Между прочим, не подозревая или игнорируя оптические причины этого явления, в Торе радуге уделено особое объяснение, как торжественному знаку союза Творца с людьми и обещания сохранить жизнь на земле на вечные времена.

 Вот, скажете вы, типичный случай. Когда не о чём говорить, начинают о погоде.
 Но, в самом деле, от неё никуда не деться пока живём на планете Земля. Тучи нас угнетают. Ждём, когда пролетят. Наконец, в небе ни облачка, сияет солнышко.
 А ведь чистое небо – это для вселенной самое заурядное. Именно тучи и облака – знак жизни или её возможности.
 Рассеивание последнего облака будет признаком гибели планеты.

 Снова иду в пардесы. Протянутые ко мне сказочно разбросанные корявые руки деревьев-кактусов с неожиданной нежностью поддерживают на своих колючих ладонях розовые продолговатые, величиной с яблоко, плоды – сабры. Чувствуется их сладкий аромат.
 Но не дай вам Бог соблазниться и прикоснуться к ним! Не то, что попробовать. Тончайшие, невидимые иглы войдут в кожу. Больно, и вытащить их – сложное дело.
 Торговцы срывают плоды с помощью корзиночки на длинной палке. Потом покатают их по земле и подержат в воде. На улице продавец ловко надрежет плод и подаст его вам так, что можно без опаски вкусить душистую сладковатую мякоть.

 С боковой дорожки мне навстречу выходит человек с собакой. Среднего роста чёрнявый мужчина с острым взглядом и порядочной величины овчарка. Оба повернулись на меня и с совершенно одинаковым голодным любопытством смотрят: «Чего бы отъесть у этого типа?»
 Но я внутренне подобрался, не снижая шага и не прикрывая объекты их вожделения, приближаюсь и прохожу мимо. Боковым зрением вижу – оба скучнеют и плетутся дальше.

 А всё-таки, поразительно разнообразие произведений природы.
 Почему она не остановила своё творчество на нескольких удачных типах животных и растений.
 Вот бабочка весело порхает над цветами. Но она летает медленно.
 Так пожалуйста – стрекоза, прозрачные длинные крылья дают стремительность в полёте, но ей трудно ползать по стеблям трав.
 Тогда появился кузнечик. Он проберётся где угодно. Да ещё и песни петь мастер. Но не летает. Только скачет, для чего содержит сложенные вдвое длинные задние ноги. Ого, как вылетел из-под ног, откуда-то взял красные крылья. Но и этого мало.
 Что это такое нескладное ползёт по ветке? Похож на кузнечика, но руки и ноги невозможно длинны и худы. Да и само тело вроде спички. Это называется богомол. При такой конструкции, конечно, он толком ни летать, ни прыгать не может. И не до песен. Только спрятаться, притвориться. Тоже мне жизнь!

 Мы в технике стремимся к закреплению оправдавших себя надёжных конструкций. Вводим их в долговременные стандарты.
 Несомненным достижением природы являются споры. Они могут десятки лет пролежать без признаков жизни. Их можно даже кипятить, и они сохраняют жизнеспособность. Конструктор зацепился бы за такую находку.
 Но природа пошла на риск. Она пожертвовала стопроцентной выживаемостью своих простых созданий в обмен на способность сложнейших существ к широчайшему распространению.
 Так появились теплокровные животные. Этих только тронь – погибли. Сложные системы не могут быть надёжны. Но в своём стремлении выжить они проявили чудеса изворотливости.
 Как весенняя сосна выбрасывает сразу не один побег, а мутовку ростков, так и они быстро расщеплялись в развитии на множество ветвей. Многие нестойкие – погибали.
 Какая-то самая удачная привела к человеку. Эти ненадёжные существа миллиардами распространились по всей планете, преобразуя её.
 Не умея создать амёбу, они уже нашли способ клонировать себе подобных.

 КРУГ ЖИЗНИ

 Всмотрись в себя. В эту поразительную гармонию оркестра из многих миллиардов инструментов, который непрерывно исполняет патетическую симфонию жизни.
 И без всякого дирижёра?
 Ну, разве найдётся маэстро, чтобы управлять этим грандиозным оркестром.
 В нём сложнейшие инструменты тысячами связаны в группы. Те, в свою очередь, в сотни объединений, а они – в десятки удивительных систем.
 Хотя и отсутствует единый центр управления, малейшее нарушение гармонии в любой точке не побуждает расползание диссонансов. Благодаря мудро закрученным обратным связям отклонение само собой выявляется и отлаживается с привлечением минимальных сил. Миллиарды лет потратила неутомимая жизнь, чтобы овладеть таким искусством.

 Но имеется предел.
 Внезапно произошёл срыв в одном из главных отделов. Быстро, быстро это распространяется на все другие. От множества сигналов отчаяния оркестр охватывает паника. Умные обратные связи утрачивают свои компенсирующие возможности. Весь величественный ансамбль теряет энергию жизни, замедляется, замирает. И уже никакие силы не воссоединят этот невыразимой сложности механизм.

 Впрочем, схемы его не потеряны абсолютно.
 В любой оставшейся полузасушенной клетке предусмотрительно хранится программа создания и действия всего величественного сооружения.
 Но природа здесь бессильна.
 Только люди, проникшие в тонкости живого, могут дать этому плану ход.
 Возможно, в этом и состоит цель трудов человеческих.
 Успех – замкнёт круг развития жизни на Земле.

 Словно Кто-то азартно любознательный не отрывается от микроскопа. На его предметном столике плавает наша планета.
 Свет в этом окне не гаснет, Он запускает всё новые эксперименты.