- Я подобен снежным тучам, и серебряным молниям на черном небе! Ужасающ в силе своей, прекрасен в неистовстве грозном. Не для спасения вашего я здесь, не избавитель, но громом явлены слова мои будут, и слезами горькими отзовутся песни мои звездные. Не сострадание вызвали вы у меня, о братья, а презрение, и мрачную тоску по золотому минувшему – Вещает божественный Дудкин, стоя посреди людной городской улицы. На голове его намотаны какие-то тряпки, на ногах фиолетовые мешочки. Идет редкий снег. – Яркие вы надеваете полушубки, из разноцветных тканей соткано убранство ваше. Но души – дождь безрадостной осени, и небо февральское.
По заснеженной мостовой крадущейся походкой гуляет одноглазый господин. За ним, стеная по-собачьи, бежит раб в желтом китайском пуховике. Старость и седая борода раба чрезвычайно раздражали одноглазого господина, и стальная трость то и дело ударяла в холодные дедовские кости.
- Перестань ругаться, негодник, ты завидуешь сытым, благородный, слова твои – стальная паутина, а помыслы твои – мед отравленный! – Кричит старый раб, на четвереньках скачущий за своим господином. – Одна лишь нищета делает сластолюбцев пророками, нищета и зависть – Колени старого раба замерзли, борода покрылась инеем. Он попытался наброситься на Дудкина, укусить его за голень, но хозяин ударил раба по спине стальной тростью и он, заскулив, поскакал дальше.
- Говорю я вам, рыбные люди, посмотрите в море свое глубокое! – Дудкин безумно шарил круглыми глазами в толпе прохожих - Зачем вы, отравленные, лежите на серых камнях прибрежных?
Небо изредка раскрывалось… Из черной груды облаков показывалось чудовищное красное жвало Бога.
- Я от Бога! Я есмь… Бог! Не это кровавое чудовище с черных туч, нет! Я! – Голос Дудкина стал жалким, умоляющим, женским.
Из окон домов хлынула красная вонючая вода. Быстро её потоки начали затоплять улицы города, и красивые храмы на стальных жердях.
- Ну! Явлен знак!
Красное жвало Бога исторгло ужасные вой и скрип. Храмы медленно побрели вон из города. За ними на черных палочках шли татары.
- Он отнял у вас праздник солнца! Он превратил ваших жен в красных ворон! Он! – Дудкин указывал длинным пальцем на трясущееся небесное чудовище.
Мир стал страшным в эти годы. Ивы перестали весной танцевать под звонкую музыку талых вод. Горы прокляли берега рек, по которым растут божественные травы, пасутся святые животные!
Зачем это было нужно? Зачем?
Реки затихли, нет писем от близких. Ветер уснул в окружении мрачном. Что нам сулит возрождение веры? Чистые чувства и сердце горячее.