Андрей Можаев пишет, конечно …не об идейных вихрях, а о конкретных делах людей.
Все хорошо, но настораживают некоторые литературные тенденции, славянофильские. Этакая эклектика из «уваровской триады – самодержавие, православие, народность». И это после бесславного падения Российской Империи и Разрушительной Революции!
Или эта тенденция политическая? А политика - прибежище знающих ЦЕНУ момента...
"Славянофильские" тенденции в идеологии современной России это подушка, на которую нам современные политологи предлагают прилечь.
«…Этот очерк должен бы открывать цикл «Верноподданные России».
«…ему удалось вернуть в науку исследователей Потанина и Черского.
Известна также строчка Достоевского о нём из письма друзьям, отправленного из Твери: «Семёнов прекраснейший человек, а прекрасных людей надо искать».
Г.Н. Потанина Бакунин встретил в своей ссылке в Томске, ему сразу понравился пытливый выходец из простых сибирских казаков. Он помог ему не только деньгами, но и рекомендовал его своим друзьям и родным в Санкт-Петербурге и Москве, отправив с обозом золота. (Тогда Бакунина занимала идея сибирского сепаратизма, отделения Сибири от Центральной России, Ермак подарил Сибирь царю на самом деле, царской семье принадлежали и ее недра с жестоко эксплуатируемыми «кабинетными» крестьянами, и леса, со скрывающимися «староверами», окончательно вытясненными в Канаду и Австралию, и земля, заселяемая в принудительном порядке бесправными безземельными крестьянами. Бакунин ратовал за создание в Сибири демократической республики и присоединение ее к Североамериканским Штатам на федеральной основе! Это еще до того, как император Александр-«освободитель» продал Штатам Аляску! Пробыв 2 месяца во время своего побега из Сибири в Сан-Франциско, Нью-Йорке и Бостоне, Бакунин напрочь отказался от «прожекта» присоединения к США). Потанин, исследователь и ученый, считал главной своей целью в жизни - не верноподданнические заслуги перед самодержавной Россией, а идеи Бакунина о народной революции и уничтожении Российского государства.
Теперь о Ф.М. Достоевском, бывшем члене кружка «петрашевцев».
Он был арестован в апреле 1849 г., обвинялся в чтении письма Белинского к Гоголю, приговорен к смертной казни, замененной ему на эшафоте 4 годами каторги; в тюрьме подвергался телесному наказанию, повлиявшему разрушительно на его психику; после каторги был в 1854 г. сдан на 3 года в солдаты; в 1859 г. возвратился в Россию больным эпилепсией и духовно разбитым. В своих многочисленных беллетристических произведениях выводит жертв петербургской жизни и самодержавного общества, большею частью из рядов обедневшего дворянства и мелкого чиновничества, проповедуя при этом смирение, покорность, приятие существующего строя и шельмуя вместе с тем всякую попытку бороться против господствующего режима, изрекая анафему не только на революционно-демократические, но и на умеренно-либеральные стремления, поскольку они хоть в малом расходятся с принципами самодержавия и православия.
Всю свою жизнь писал по следам своего «премухинского» знаменитого земляка, Бакунина. Принял официальную версию убийства Нечаевым, якобы учеником Бакунина, бедного студента Иванова, как предателя «революционного катехизиса», написал об этом в своем реакционном романе «Бесы». Всю жизнь хотел обогатиться, бегал по злачным местам Европы за удачей, и старательно сторонился личной встречи с Бакуниным. Как-то из любопытства пришел на Базельский конгресс «Альянса» послушать пламенное выступление Бакунина перед своими сторонниками. «Бакунин это бесноватый сумасшедший старик!», - выходя из зала, сказал сам авторитетный писатель Достоевский.
Прототипом своих главных героев, Тургенев и Гончаров взяли Бакунина.
А незабвенный Лукич, марксист и коммунист, лукавил, говоря, что: «Толстой перевернул Россию» - это они, ренегаты народной революции, так - замалчивали своего идейного противника Бакунина.
Обращение к истории, и ее перетолковывание в угоду современности – не продуктивно. Мы так хотим верить, что влияем на мир, и что события прошлого не являются следствием универсальности мира, что видим в них произвол.
Но прошлое больше ставит вопросов, чем ответов, потому что оно мертво, и не отвечает за настоящее. Прошлое это бред, вечный ужас человечества, повторяющийся из поколения в поколение - он ничему не учит. Память прошлого заставляет переживать все заново, ставит вопросы, вопросы..., на которые на самом деле нельзя ответить, потому что их НЕТ! Прошлое, из сочного и процветающего, делается бесформенным навозом для будущего, не нашего, теперяшнего «процветания». Прошлое становится – «историей»…
Кстати, Андрей Можаев участвовал в создании книги «По памятным местам Москвы», продающейся в «Фаланстере» на Тверской. Прекрасно изданная и великолепно оформленная. История оживает в оставшихся нетронутыми уголках Старой Москвы. В книге я действительно не заметил идеологии. (К слову, «фаланстер» - термин анархиста Прудона, товарища Бакунина по борьбе).