Белые чулки, красная кровь и тушь размазана по полу… Разбились стёкла, забрызганные дождём, взорвалась последняя лампочка. Здесь опасно находиться, не то, что жить! А она живёт. Существует.
Ползёт паук. Красивый, тонкий, крупный. Она хватает его своими длиннющими чёрными ногтями и съедает. Нет, она не хотела так поступить, просто и этот и все другие поступки ей диктует Фрикк. Он теперь на неё злиться и играет, как раньше.
До Фрикка она жила как все: училась, ходила на дискотеки и любила жизнь. Но вот – стоит, прижавшись спиной к стене, он – высокий, красивый, с горящим взглядом и сигаретой, зажатой в зубах. Как не попросить прикурить и не познакомиться?! Его звали Фрикк, по крайней мере, он так представился. Она удивилась и смеялась его имени и ни о чём не подозревала.
Всё, казалось, шло как обычно: свидания и ночи, но так продолжалось не долго. Он приходил в пять утра с веточкой чертополоха, когда собирался её бить, и с ландышем – когда хотел подарить ей себя. Иногда, чаще всего в канун Рождества и числа пятниц тринадцатого он разрешал ей гулять на улице одной. Но она никогда не пыталась сбежать, потому что любила его. Должна была любить.
В пятой стене была глубокая дырка, раз в день заполнявшаяся густоватой кровью. Она её пила, а он смеялся. У него был очень красивый, нежный голос, но смех казался сумасшедшим – подтверждая действительность. В полу росли ветки с чёрными плодами, а в потолке взорвалась последняя лампочка. Обидно.
Она перестала плакать три недели назад, когда он попросил её забыть обо всём. Он знал, что она подчиниться и не стал бить её, как делал это обычно. Но в голове плавали остатки странных чувств, покинувших её измученное тело. Не осталось больше представления о добре и зле. Всё казалось, перевернулось с ног на голову и переплелось реальностью с выдуманным миром Фрикка.
Эта комната вызывала у неё панику, смятение. Но она оставалась в ней весь день, всю ночь или те времена суток, которые создал для неё Халцедон – как просил называть себя её мучитель. Это была тёмная комната, возможно, являвшаяся таким же плодом больного воображения, как и всё вокруг. Только вот она действительно пугала. Все её стены, потолок, пол и её что-то, не имеющее названий имело свойство менять свои наклоны и смещать углы. По воздуху летали какие-то амёбоподобные существа, издающие тонкий свист. Когда одно из них нечаянно касалось её лица, она сдавленно кричала и примыкала губами к крови в стене. Эта комната была частью добра и зла, наполненной чем-то соединяющим эти понятия. Вот только она теперь их не понимала. Ничего не понимала.
Когда-то там были звёзды, а теперь лишь проржавевшие трубы. Были цветы, но остались трупные черви, ослепшие от страхов. Теперь глухие стены питались болью, давали кровь и подчинялись Халцедону. Были сделаны из халцедона – камня холода и любви.
Началась зима. Она поняла это, когда по рукам проплыли волной синеватые разводы, а на кусте с плодами чёрных яблок осел слой снега. Как же она была счастлива! Ведь скоро Фрикк выпустит её погулять в тот мир, в котором она была…сколько лет назад? Нет, лучше не вспоминать о времени. Ей вновь предстоит увидеть больших существ, идущих ровным шагом по мягким белым улицам. Они все будут смотреть на неё так, как она смотрит на своего хозяина – с ужасом. Но ей будет всё-равно. Она будет пытаться поговорить с ними, потрогать их одежду или просто заглянуть в глаза. Попытаться понять, что же случилось с ней, что она не такая, как они.
От года в год её кожа бледнела, глаза потеряли пигментацию и стали ярко-красного цвета. Но она, увы, не ослепла. Фрикк заплетал её белые волосы в тугую длинную косу и вплетал чёрную ленту. Она была его куклой. В корсетном красном платье, с накрашенными чёрными губами, он оставлял её одну на целый день и даже не присматривал. Но в этот раз она знала, что случиться иначе!
Совсем недавно, сквозь сон она увидела, как её возлюбленный мучитель стоит в дальнем углу комнаты, прислонившись лицом к стене, и что-то шепчет. Ей не удалось разобрать всех слов, но обрывки фраз и так заставили её задуматься.
- Нет… не долго осталось…ты же понимаешь, что так просто надо!.. Я обещаю… Милая, не плачь! Я отдам тебе её!
Она не поняла, кому он говорил это – явно не ей. Но с того момента она действительно забоялась. Она решила уйти, правда, не знала – куда.
Вот – на улице ужасный холод для её продрогших рук. Она цепляется за стену и смотрит за угол. Горят сотни огней и вновь идут ровно-ровно странные существа по улицам. Халцедон – Фрикк говорил ей, что-то, какими их видит она – не настоящие лица, что вряд ли она сможет узнать реальность. Но она так верила!
Здесь был такой же снег, как в её адской тёмной комнате и она боялась, что придёт ёё хозяин. Она сделала пару неуверенных шагов и вышла на улицу. Ей на встречу быстро шли трое: красная птица с мешком за спиной, белое существо с огромными прозрачными крыльями, зацепившими плечо девушки, и человек в смокинге и тростью в руке. Последний из них остановился и с любопытством оглядел её. Он поднёс руку к её щеке и тут же отдёрнул её:
- Это что, твоя настоящая кожа? Не грим? – спросил он с ужасом.
- Я…такая, какой стала.
- Господи! Да тебе срочно нужно в больницу! Чего ты здесь ходишь, ведь Хеллоуин на дворе!
- Я не понимаю,…Помогите мне! Мне нужно уйти от сюда как можно дальше, чтобы он не нашёл меня! Прошу!
Человек с непониманием посмотрел на неё, но потом схватил за руку и повёл за собой. Через пару кварталов она остановила его и показала на свои ноги. Казалось, что на них не осталось живого места – все в царапинах, синяках, будто кости, обтянутые тонкой кожей.
- У меня нет денег на такси, но если хочешь, я могу взять тебя на руки?
Она согласилась, потому что идти сама просто не могла. Тогда он поднял её и был потрясён, какой она оказалась лёгкой.
Они шли остаточно долго, около двух часов и остановились в небольшом переулке между однотипными домами.
- Как ты? – спросил он девушку.
- Лучше. Отпусти меня, пожалуйста!
То, как она сказала это, ввергло юношу в ещё больший шок. Он опустил её на снег. Она слегка вздрогнула.
- А…как тебя зовут?
- Что? – она удивлённо посмотрела на него. – Имя? Фрикк сказал, чтобы я забыла всё, что было, и я не помню этого!
- Значит, теперь вспомнишь! Я забрал тебя по своей воле, так? Я мог бы оставить тебя там, рядом с площадью, но не оставил. Пойдём, я напою тебя горячим кофе и вызову доктора, ладно?
- Да,…а как твоё имя?
- Колин.
Это имя её успокоило, не напоминая ни о ком и ни о чём.
В его комнате ярко горел свет, и с непривычки она зажмурила красные глаза. Колин принёс ей чашку со странным напитком, оказавшимся горьким, но приятным…не таким, как кровь в стене. Об одной мысли о тёмной комнате, её плечи дрогнули, а голову прорезала боль.
Вечером пришёл странный человек, на лице которого было очень много волос, которые он сам назвал бородой. Мужчина осмотрел её и был в шоке, сказав, что с медицинской точки зрения она – чудо. Он сказал, что она не должна была выжить. Ещё через какое-то время по желанию этого человека пришла девушка, вколовшая ей в руку какую-то иглу с длинной трубочкой и прозрачным мешочком на конце. Колин сказал, что это поможет ей чувствовать себя лучше. Она поверила ему, сама удивляясь, что так легко может ему доверять.
Люди в халатах ушли не скоро, но вынули их тощей руки иглу и, попросив её больше спать.
- Колин! – позвала она.
- Да, что?
- Ты можешь побыть рядом, пока я сплю?
- Что? – удивился он. – Конечно, если тебе страшно…
- Страшно! – кивнула она. – Очень!
- Ладно, - улыбнулся он, - спокойной ночи.
И выключил свет.
Она зажала рот руками, забилась в угол дивана и задрожала мелкой дрожью.
Колин вновь нажал выключатель и комната отступила назад из её головы.
- Так…всё ясно! Свет не выключать…, - произнёс он.
- Он держал меня в ней – в тёмной комнате! Я поняла всё…поняла! Она не в стенах и не в крови! Она – его невеста. Помню, он говорил, что потерял её давным-давно и не смог вернуть до конца, вот поэтому я и была ему нужна!.. Так он хотел свести меня с ума, лишить сил и эмоций ради неё! Фрикк!!
И она закричала, заплакала, забила руками по взволнованному воздуху и не могла успокоиться. Колин схватил её руки, стёр смятые серые слёзы с лица и обнял. Он держал её, чтобы она наконец поняла, что нет тёмной комнаты, что она в другом мире, в другом… Она сильная, она ушла от того, кого должна была любить.
Красные глаза видят новую правду, но не видят настоящих лиц. В этом Халцедон был прав – она не увидит их без масок. Но всё же она будет свободна здесь, среди этих существ, ровно идущих по улицам…