1 9 4 7 г о д . Закончив школу, я приехал в Ленинград за высшим образованием.
Вспоминаю свои первые шаги по легендарному городу. С поезда вышел на площадь перед Московским вокзалом, огляделся по сторонам, по какому-то наитию перешел улицу и остановился на углу другой, грандиозной и красивой, которая потрясла меня своими немыслимыми размерами и великолепной перспективой. Я хотел немедленно увидеть Невский проспект. Спросил прохожего: Где тут Невский-тО прОспект? Прохожий почему-то очень удивился, толи моему вопросу, толи моему оканию, привезенному из нашей глубинки: «Да вот он перед тобой». Так началась первая прогулка по знаменитому прошпекту. Мой вид с чемоданчиком, и моя провинциальная одёжка заставляли ленинградцев оглядываться – вот деревня прикатила. Нагулявшись вдоволь по историческому проспекту, сел в автобус №3 и покатил до конечной остановки, на самую окраину Ленинграда.
Здесь в конце Московского проспекта разместился Ленинградский институт авиационного приборостроения, ЛИАП. Сюда я подал документы.
Шансов поступить в такой вуз с моей анкетой было мало. Не помню, понимал я тогда это или нет. Школьные увлечения авиамоделизмом определили мой выбор - авиационный институт. Это было моей страстной юношеская мечтой, которая глушила мрачные опасения.
В первые дни пребывания в Ленинграде не упускал случая после очередного вступительного экзамена, укатить в центр города и бродить, бродить и ненасытно глазеть и восхищаться. Ленинград казался фантастическим городом. Передо мной, парнишкой из глубинки, открывался огромный культурный мир. Я вдыхал его ауру и становился другим человеком. Одно меня тревожило – поступлю или не поступлю? Мечта сбылась. Сдал экзамены и поступил. Безгранично радовался счастью жить и учиться в этом городе.
В студенческие годы часто посещал Филармонию. Покупал входной билет на галерку за рубль или два и был счастлив. Здесь слушал многих музыкальных знаменитостей того времени: Симфонический оркестр под управлением Мравинского, пианистов Рихтера, Нейгауза, и других.
--------- * * *----------
Наш институт занимал здание бывшего монастыря. Три корпуса, расположенные звездой, сходились к круглому строению. Здесь была круговая лестница и знаменитый «пятачок» на последнем этаже, где в переменках и после занятий собирался активный студенческий люд. Чаще всего – спортсмены и болельщики. Обсуждались спортивные новости и мероприятия.
К учебе на первых курсах я относился весьма серьезно. Прилежно посещал все лекции. Преподавательский состав был весьма квалифицированным. В войну институт эвакуировался в Ташкент и, видимо, эта мера сохранила его кадры. Моими первыми любимыми предметами стали история авиации, высшая математика и начертательная геометрия.
П е р в ы й у с п е х. Прекрасные лекции по начертательной геометрии профессора Барановского слушал с большим восторгом. Некоторым сокурсникам начерталка давалась трудно. А мне это было и просто, и даже забавно. Нравилось ломать голову разными геометрическими пространственными построениями. Относился к этому предмету как к интересной игре. На лекциях был активен, задавал вопросы. Профессор меня приметил и на экзамене, мельком посмотрев мои графические ответы по экзаменационному билету, поставил в зачетке «Отлично» и тут же предложил факультативно решить еще одну задачку. Я полчаса пыхтел над этой добавкой, но, наконец, одолел её. Профессор глянул на мои построения, потом на меня, улыбнулся и встал: «Ребята, - сказал он, обращаясь к тем, кто был в аудитории, - минуточку внимания. Вот уже пять лет я на экзаменах некоторым студентам даю дополнительную задачку. И никто до сих пор ее не решил, а вот он – тут профессор указал на меня, - первый, кто с ней справился за полчаса!» Ребята загудели в мою честь. Я был смущен, но счастлив. Весть о моем успехе распространилась по институту. У меня консультировались сокурсники. Не скрою, было приятно. Это был мой первый, можно сказать, научный успех. Потом уже в зрелом возрасте были разные награды, медали и ордена, премии и даже аплодисменты, но этот первый успех остается для меня самым значительным. Тогда я впервые всерьез ощутил и оценил радость творчества и возомнил, что могу заниматься наукой, стать «творянином».
Иногда в учебном процессе возникали забавные ситуации. Например. Лектор читал будущим радистам лекцию о технических принципах работы телевидения, которое в то время только-только начинало входить в жизнь. В конце одной лекции он задал вопрос: Всем ли понятно, как передается изображение на большое расстояние? Встает девушка и заявляет: Мне понятно, как передается изображение, а вот как при этом еще и звук присутствует, не понимаю. Аудитория взорвалась смехом.
--------- * * * ---------
А вот еще эпизод на занятиях по черчению. Преподавателем был доцент Сергей Антонов. Да, да, тот самый писатель Сергей Петрович Антонов, который тогда еще не был знаменит, но в бытность нашим преподавателем выпустил свою первую небольшую книжицу, кажется, она называлась «По дорогам идут машины». Мы узнали об этом и сговорились придти с книжками на его занятие. Так и сделали. Выложили еще нечитанные его книжицы на столах и, сложив руки, как паиньки, а губы в ехидную улыбку, глаза немного прищурив, ждали реакции преподавателя. Сергей Петрович прошелся вдоль столов и был весьма смущен, а мы уже в открытую улыбались и демонстративно листали книжицы с показным восторгом.
Н о в о е у в л е ч е н и е. На четвертом курсе нам преподавали теорию гироскопа – сердце автопилота - и теорию автоматического регулирования. Теперь эти два курса стали моими любимцами. С увлечением занимаюсь в студенческом кружке при Кафедре гироскопии. Заведующий кафедрой Павлов Всеволод Александрович активно поддерживал наш интерес. Мне нравилось познавать сложные процессы автоматического управления. И это стало моей профессией, которой я отдал ровно 50 лет своей творческой жизни, но, увы, применять свою профессию мне пришлось не в авиации, а в … но об этом потом.
---------* * *---------