Глава 1
Конечно, я, Эля Корсакова, могла бы начать рассказ о всех событиях, произошедших с нашей семьей тогда, осенью 2005 года, так:
«Началась эта история с того, как с самого начала учебного года пропала куда-то наша однокурсница Яна Серкова…»
Но это было бы неправдой, потому что все странности с нашей Яной начались, еще когда она только перевелась к нам, на третий курс журфака.
Начались, достаточно было только посмотреть на нее один раз… Я сама доросла только до метра шестидесяти, и фигура у меня, тоже, надо сказать, в пределах нормы. Так вот, в школе я всегда была по этим «параметрам» ближе к концу списка девочек, меньше меня были только те, кого в свое время отдали в первый класс в шесть, а то и в неполных шесть лет… А в университетской группе я стала «малышкой» уже без «соперниц».
- Девочка, ты маму ищешь? – спросила меня как-то еще на первом курсе чужая преподавательница.
И вот, в самом начале третьего. Появилась та, на которую я могла смотреть сверху вниз – не потому, что не уважаю, а потому, что она оказалась еще ниже меня…
Впрочем, к росту Яны я еще была готова, но к фигуре… Как можно быть такой худенькой, чтобы при этом, с другой стороны, кости безобразно не выпирали?
В остальном ее можно было назвать обыкновенной девушкой – короткие вьющиеся светло-русые волосы, серо-голубые глаза с длинными ресницами, нос прямой, рот… наверное, мог бы быть чуть-чуть побольше… Но стоило Яне пройтись, как она снова выделялась из всех девчонок нашего курса – ведь она никогда не шла просто! Она всегда то плыла, то словно стремилась взлететь… Держа спину при этом ровно, она передвигалась почти что только на носочках… При этом носила только обычные классические «лодочки», и никогда – туфли на «шпильках» и «платформах»…
Объяснение этому нашлось, впрочем, скоро, Все наши девчонки пришли на журфак после обычных школ, кто-то, правда, после «английских» или, как я, гуманитарных классов и гимназий – но ведь все это тоже, по сути, разновидности обычной школы. А Яна с десяти лет проводила целые дни в непонятном многим из нас учреждении под названием «Музыкально-хореографический лицей».
- Что же ты не в Большом танцуешь? – впервые услышав об этом, спросила Соня Лазарева.
- Чтобы на его сцене выступать, надо его же училище заканчивать, да и оттуда единицы в труппу поступают, и то не каждый год, - Яна тогда явно повторяла слова своих преподавателей, - а у нас школа не такая академичная.
Как выяснилось, все занятия в этом «лицее» - и балет, и пение, и фортепиано – были нацелены в основном на «общее развитие» - по крайней мере, за этим в основном родители и отдавали туда детей. Иногда кое-кто из выпускников и попадал в Гнесинку, но большинство девочек поступало потом в разные «институты культуры», можно было пойти и на профильный факультет в какой-нибудь педагогический… Те же, кто за прошедшие семь лет разочаровывался в специальностях, поступали просто в гуманитарные вузы, как, например, и сама Яна. Но знания-умения у тех, кто учился хорошо, оставались – вот почему и были у нашей новой однокашницы такая фигура («крупных»-то девочек в эту школу, понятно, не брали), такая походка и такие тонкие и аккуратные «музыкальные» пальцы…
«Эстетическое» прошлое давало знать о себе и на всем третьем курсе… Дело в том, что к этому времени все мы уже «распределились» по темам своей будущей карьеры. Конечно, телевидение – не то место работы, где можно особо повыбирать, но ведь мечтать, как известно, не вредно! Мальчики, конечно, хотели давать материалы о спорте или машинах, девочки – «светскую хронику»… Мы с Максимом (на самом деле мы поженились этим летом, но мне не нравится называть его пока своим мужем, наверное, из-за нашего возраста) мечтали о журналистских расследованиях… и только Яна хотела работать на канале «Культура».
Еще как-то раз мы сидели рядом в компьютерном классе, лазили в Интернете… И я один раз посмотрела, где сидит Яна… Та-ак, версия «Литературной газеты», а дальше… Форумы «Материнство», «7я»… Зачем ей это?
Конечно, есть у нас (не в нашей группе, а вообще, в университете) студентки, посещающие подобные сайты… Но они – «взрослые», то есть возраст их приближается к тридцати, и у них действительно уже есть свои дети… В основном все они учатся на вечернем отделении, получая «второе высшее»… Но Яна-то – наша ровесница!
Не принимала она участия и в студенческих «посиделках» и вечеринках… Я-то сама, конечно, на них тоже почти никогда и не бываю! Но у меня-то просто есть несколько лучших подруг со школы – Ира, Саша Евстафьева, Ксюша Овечко… Никого из однокурсниц я не могу «поставить» рядом с ними, да и вообще, не очень-то и нужны мне новые друзья… Я домой отправлялась вместе с Максимом, а Яну увозили на машине. Нет, не на каком-нибудь супердорогом «Бентли», как вы, наверное, подумали – это был старенький красный «Москвич», от которого постоянно что-то отваливалось.
Сидящего всегда за рулем парня я сперва считала братом девушки, но потом поняла, что они ведь не очень-то и похожи, а еще позже оказалось, что ему уже двадцать пять…
Чуть позже на крыльцо этого журфака к концу занятий начал подходить другой юноша, младше, да и, на общий женский взгляд нашей группы, намного симпатичнее… Одет он был тоже в куда более дорогие вещи, чем тот, который возил Яну, и всегда приносил огромные букеты цветов.
Однажды я увидела, как он направился к нашей новой однокурснице, но она лишь оттолкнула его рукой со словами:
- Ты же знаешь – это безнадежно! – и ушла к машине, где ее ждали и в тот день…
Конечно, если она любит именно того, с «Москвичом» - это ее дело, и странного тут ничего нет. Но ведь она, Яна, не рассказывала нам вообще ничего о своей личной и домашней жизни, сколько мы ни расспрашивали ее…
Надо еще сказать, что первые два курса прошли для нее в каком-то платном вузе, и поэтому ее откровенно невзлюбил один из наших основных преподавателей:
- Ну что, прошла наконец? – спросил он ее, как только Яна сказала, где училась раньше, - А что… странно, а почему к нам, а не на второй?
Наверное, чтобы отвязались, ей следовало проблеять что-то вроде: «Извините, мне так декан сказал, если вы сомневаетесь, я буду учиться, обещаю!» Но…
- Потому что второй курс я уже закончила и сдала все экзамены, и это все есть в моей академсправке!
Конечно, его возмутило, что малоизвестное учебное заведение приравняли к родному университету! С тех пор всякий раз, принимая зачет или экзамен (а их, хоть за один год, но все же было много, ведь он вел у нас несколько предметов), он начинал:
- Серкова, вы можете деньги в коридоре оставить, у нас настоящий экзамен, а не как было раньше у вас!
Начинался, конечно, спор, и в итоге Яна пару раз приходила на пересдачи… При этом, идя в деканат за разрешением, она не «приседала» и не оправдывалась, чем злила его еще больше.
Однажды Максим не выдержал:
- Вы это зря, Сергей Владимирович, она к нам ведь изначально не поступала!
- Знаете ли, Герасимов, у нас каждый год конкурс – человек двадцать на место, так я что, обязан каждого помнить?
И вот теперь, на четвертый год, этот Сергей Владимирович должен стать у нас руководителем курса (у прежней должен где-то в ноябре появиться малыш), а Яны на занятиях нет…
- Что, не выдержала учебы в у-ни-вер-си-те-те? – конечно, выпендрился преподаватель.
На самом деле «не выдержать» ей было не с чего – ведь в прошлом-то году все основные, «специальные» наши предметы она знала хорошо! И вот, если раньше все странности Яны не особенно занимали меня, то теперь, когда она не приходила на занятия, и в свете того, что я никак не могла ей дозвониться по бывшему у меня номеру ее мобильника…
Все остальные – и ребята в группе, и преподаватели только разводили на мои вопросы руками.
Конечно, можно сказать: «Эка невидаль! Ну, перестала на занятия ходить и перестала, мало ли чего, а телефон этот, наверное, летом потеряла или сломала… Ну и что тут такого?»
Но мне не хотелось тогда постоянно выслушивать несправедливые преподавательские выпады, и… Хотя тогда еще и было очень мало причин так думать, но все-таки мне уже казалось, что не так все просто, и Яна должна, в ближайшее время, сыграть в моей повседневной жизни большую роль…