Одна принцесса была очень застенчивая. Уж не знаю почему – то ли папа не подумав сказал, что она не слишком красивая, когда увидел её первый раз в двадцатиминутном возрасте, то ли шаловливые эльфы, заглянув в окно, вслух посмеялись над ней, любующуейся на себя в маминой шляпке, когда ей было шесть лет, ну, не знаю…. Но уж очень она всего стеснялась. И до того, бывало, застесняется, что прям никто и не знал, чем ей помочь. Вот узнает, что троюродный брат приехал к ним в замок в гости из Аквитании, и вообще не пойдёт на ужин, чтобы не встречаться на всякий случай. От стеснения, конечно, а вовсе не потому что он такой приставучий. Ей уж говорят: «Ну хорошо, принцесса, давайте мы вам ужин хоть в ваши комнаты принесём?» А она: «Да вы что, брат увидит, подумает, что я такая избалованная, не могу сама до Обеденного зала дойти! Нет, не надо мне ничего нести.». «Ну так идите тогда, ваше высочество!». «Нет, - говорит, - я стесняюсь, у меня характер плохой и зрение -2,5, не пойду». А ведь это дело не простое, государственное, она же принцесса, а не кто-нибудь там. Вот придумает сама себе что-нибудь этакое, например, что на балу компания молодых рыцарей обратила внимание на пятнышко у неё на левом рукаве, застесняется, и прикажет всех их казнить. Штук пять зараз, представляете? Такая была стеснительная…
Ну, король с королевой, конечно, выведут их с бала, велят скакать домой и не появляться на глаза месяц-другой пока всё не забудется. А то так рыцарей на неё не напасёшься! Тем более, что политическая ситуация как раз осложнилась в это время, Нормандия ввела налог за невест, ввозимых в Бретань через её территорию из Бургундии, а Бретань, в ответ, налог на проезд невест из Нормандии через Брестскую таможню в Англию. Так что боевые рыцари были в цене. Но не всегда получалось их уберечь. Не дай Бог, принцесса вспомнит, что вот этого, кажется, она как-то уже стеснялась, да и насыплет ему яду в вино. Собственноручно, чтобы уж наверняка. От стеснения, опять же. Вот рыцари, правда, у нас были молодцы. Они в таком количестве выпивали всё, что пьётся, за здоровье и красоту её высочества принцессы, что от этого яду им даже хуже не было. Ну разве что утром не могли есть овсяную кашу. Просто им плохо становилось от одного её запаха, аллергия какая-то на овсянку сразу начиналась. А в остальном – ничего, голова и живот поболят немного, и снова можно яду. Знатные рыцари у нас были…
Ну, собственно, я ведь про что, принцесса-то была стеснительная, но какого-никакого молодого или не очень, но человека, чтобы ей восхищаться, ей всё равно было нужно. Потому что у многих девушек, принцесса она там или нет, а есть такая привычка - надо им, понимаешь ли, чтобы им кто-то обязательно хоть один раз в день что-нибудь восхитительное говорил. Про неё. А лучше – пять. Ну, или кому сколько – по характеру и настроению. Но не меньше одного раза в день, это точно. Ну, барышни подтвердят, я надеюсь… И вот, объявила она конкурс на звание её личного рыцаря. И велела собраться всем с утра в пятницу у крыльца замка. Народу собралось - туча. И старые седые рыцари приехали, в золочёных каретах, с пажами и свитой, и молодые – в ярких нарядах, на резвых жеребцах, все заводные ребята, аж снег летит из-под копыт, и среднего возраста – ещё горячие, но уже и не кипяток, ещё не философы, но уже и не со шквальным ветром в голове, а так – с умеренным. Собрались все, встали у крыльца. Кто обсуждает политическую ситуацию и последний турнир в кожаный меч, кто стихи пишет, кто пиво пьёт в компании. Тусуются, в общем, кто как может. Ну, кто-то просто стоит, задумался о своём, а может даже и о принцессе – не знаю.
А принцесса видит в окошко – народу много, прямо ужас. И застеснялась опять. Спряталась в одной из комнат замка за шторами и смотрит в окошко так, что её никто не видит. Стесняется. Ну, рыцари час постояли, второй, третий… Потом у самых благородных, то есть тех, которые постарше, от долгого стояния спину начало ломить. Продержались они, сколько смогли вытерпеть, а потом думают – это, если каждый день так придётся принцессу ждать, то, пожалуй, никакого здоровья не хватит. Видно, не место нам тут. Не по Сеньке шапка. И потихоньку разъехались. Молодые рыцари тоже - пиво всё выпили, турниры обсудили, поспорили, подрались даже малость для интересу, заскучали. Это, думают, если так день за днём эту красавицу надо будет столько ждать, так и вся жизнь пройдёт. А в ней ещё столько много всего интересного! Собрались всей компанией – и в общежитие. Которые среднего возраста – тоже, у кого дела в банке появились, у кого – очередь на помывку коня в мойке подошла. И, один за другим, – по своим делам. Только один рыцарь всего и остался. Такой, не молодой уже, но ещё и не совсем благородный. В смысле, не полностью седой. То ли у него счёта в банке нет совсем, то ли конь мыться не просится. А может, вообще, сдох. Конь, в смысле. Сидит себе на крыльце, голову рукой подпёр и ждёт. Это рыцарь, в смысле. Четвёртый час ждёт, пятый… Весь обед просидел.
Тут принцессу интерес и разобрал. Эх, думает, вроде он совсем один, особенно стесняться некого, в крайнем случае, одного казнить – не проблема. Да и вышла к нему на крыльцо! А рыцарь – такой странный. Ненормальный прямо. Взял, да и начал её стеснять ещё больше, как будто не знает, что она стеснительная. «Моя ненаглядная принцесса, - говорит, - вы – мечта любого рыцаря, вы лучше и прекрасней всех женщин мира!». Принцесса сразу прямо покраснела вся. «Вы что? - говорит, - Я вот сейчас прикажу вам голову отрубить за такую наглую лесть». А он ещё хуже: «Я согласен, - говорит, - если только перед этим вы прикоснётесь к ней своими несравненными пальчиками». Принцесса глазам хлопает: «Да что это вы себе такое позволяете? Обалдели? И пальчики у меня никакие не несравненные, а обыкновенные, маленькие даже совсем…». А рыцарь так и напрашивается на гильотину. «Да, - отвечает, - обалдел от вашей красоты и нежности вконец. А ваши маленькие пальчики – это произведение искусства, я готов умереть за каждый из них хоть десять раз, позвольте, я их немедленно поцелую». Принцесса от такой беспардонности даже дар связной речи потеряла. «Милорд, - говорит, - вы, наверное, не знаете, я – ужасно стесняюсь с самого раннего детства. Даже не знаю, что и сказать теперь, блин, мне вообще сейчас будет плохо!» И – хлоп – в обморок. Хорошо, хоть предупредила (не дура всё же, вот что значит принцесса!), рыцарь – хвать – и на руки её. И – такой бесцеремонный - сразу же целовать начал (и я бы даже сказал, что начал совсем не с пальчиков!). И говорит ей шёпотом: «А вы закройте ваши прекрасные глазки, милая, чтобы не стесняться, и всё будет хорошо». Она взяла – да и послушалась. Правда, одним глазом всё равно подсматривала, на всякий случай, но этого как бы никто и не видел. Так что в результате даже и не стеснялась совсем. А когда кто-то из придворных дам нечаянно вышел на крыльцо, так прямо и сказала: «Что вы тут ходите взад-вперёд? Не знаете что ли, что у меня тут на сегодня свидание назначено? Постеснялись бы что ли...».
Нда… В общем – не сказка, а прямо сплошная эротика какая-то, лучше я на этом остановлюсь…
Собственно, что я хотел сказать подрастающим рыцарям. Дело в том, что если вы хотите заполучить себе прекрасную даму между делом, а долго ждать у вас времени нет, то с настоящими принцессами лучше не связываться. Они, на самом деле, все очень стеснительные, оттяпают в результате башку, и дело с концом. А уж, если нарвались на принцессу, то пути назад нет. Или без головы от любви, или просто без головы, одно из двух.
И что я хотел сказать подрастающим принцессам. Во-первых, торопиться, конечно, не стоит, который нужен, он дождётся, никуда сам не ускачет. Но выйти на крылечко всё же надо (и, желательно, до обеда). Которые приличные рыцари, она ведь сами в окно без разрешения не полезут. И, во-вторых. Одним глазком всё же лучше посматривать. Мало ли что. Больно прыткие они, рыцари...