Однажды в летний день, когда солнце ослепительно светило над Петербургом, превращая гладь Невы в фантастический ковер, украшенный сверкающими драгоценными камнями, я выбрался через чердак на крышу своего дома, что на набережной Мойки, рядом с Конюшенной церковью, в которой некогда отпевали русского пророка африканского происхождения.
Я лег на горячие металлические листы, покрывавшие крышу, и стал обозревать красотищу, раскинувшуюся у моих ног. Город, казалось, дремал в сладкой истоме жаркого июльского дня, все кругом было наполнено магическим покоем, от которого, казалось, гудит в ушах, и это несмотря на бурную городскую жизнь буднего дня, которую я мог наблюдать где-то далеко внизу, но здесь на крыше, на своем Олимпе я, казалось, был оторван ото всего суетящегося мира. Время приостановило свой бег, а затем и вовсе остановилось и устало присело рядом со мной, глядя на золотой шпиль Петропавловского собора.
По Неве гонялись друг за другом катамараны, и под далекий убаюкивающий рокот их моторов я вскоре уснул...
Я проснулся от громких голосов, открыл глаза и обнаружил себя сидящим на скамейке в Летнем саду. Рядом со мной расположалась компания подвыпивших студентов. С радостным гомоном они пытались открыть бутылку портвейна, но без штопора сделать это было весьма сложно. Сперва они пытались протолкнуть пробку внутрь бутылки, но потом не долго думая отбили горлышко о чугунную ножку скамейки.
Я посмотрел на часы, было ровно три часа .
- Так, значит, я проспал почти час. Когда я входил в Летний сад, часы показывали два.
Я неторопливо поднялся и зашагал через Марсово поле к Дворцовой площади. Я решил пройти через Дворцовый мост, а потом линиями Васильевского острова дойти до станции метро "Василеостровская", а оттуда доехать к себе на Новочеркасскую.
Солнце пекло по-прежнему, разморенные раздетые до трусов люди лежали на лужайках Марсового поля.
Проходя мимо Конюшенной церкви, я заметил толпу , собравшуюся у дома напротив. Тут же стояла милиция и машина скорой помощи. Заинтригованный я подошел поближе и через головы зевак, увидел распростертое на тротуаре тело юноши, одетого в коричневые джинсы, залитые кровью, и красную рубашку. Голова его была разбита, и вокруг тела на асфальте растеклась большая лужа темно-пурпурного цвета. Лицо юноши показалось мне до боли знакомым. Я замер в замешательстве.
- Может быть, это один из моих сокурсников или соучеников, из тех, что видишь чуть ли не каждый день, с которыми не знаком, но лица которых навсегда остаются где-то в подсознании, - подумал я.
Из разговоров стоявших вокруг людей я узнал, что парень этот десять минут назад выбросился с верхнего этажа шестиэтажного дома. В толпе был пожилой мужчина, который взахлеб рассказывал и пересказывал историю о том, как бедняга, кричал падая на асфальтовую мостовую. Были и такие, которые утверждали, что парень спрыгнул с крыши, а не из окна последнего этажа.
- Третий самоубийца за последний месяц, - причитала старушка в синем платке.
Тело накрыли простыней, которая сразу окрасилась кровью, положили на носилки и увезли. Народ начал медленно расходиться, оставались только малочисленные энтузиасты, с жаром пересказывавшие незамысловатую историю смерти вновь прибывающим зевакам, с тупой задумчивостью разглядывающим черное пятно на асфальте.
Постояв еще немного и я пошел прочь.
В ту ночь я долго не мог уснуть, меня преследовали воспоминания о несчастном самоубийце, образ которого так и стоял у меня перед глазами. Почему лицо его показалось мне таким знакомым? Где мог я его встречать? Кто был этот юноша, что заставило его свести счеты с жизнью: несчастная ли любовь или глубокая депрессия?
В пятом часу утра стало светать, я поднялся с кровати, чтобы выпить снотворное. Проходя по заставленному книжными шкафами коридору, я случайно увидел в зеркале свое отражение...
Было 30 апреля. Трава уже кое-где пробивалась на газонах, но листьев еще не было. Только на некоторых деревьях набухли почки. День выдался сегодня теплый, пожалуй, самый теплый за эту весну. Марина пришла сегодня пораньше домой - опустили уже в три часа дня - укороченный день перед праздниками. Завтра Первомай. Она уже успела сходить в магазин и купила продуктов. Завтра в гости должны прийти родители Максима. Марина уже начала готовку на коммунальной кухне, когда пришел Максим, он был очень пьян. Он сказал, что зашел только за трешкой, и на улице его ждут друзья, которым он обещал. Марина попыталась убедить его остаться дома, но это было бесполезно. Максим полез на шкаф за шкатулкой, в которой была занячка, но не удержался на ногах и упал на стол, у которого сломались ножки и обрушился под тяжестью человеческого тела. Но Максим был непреклоне, он снова придвинул к шкафу стул и полез. В этот раз ему удалось дотянуться до шкатулки, но при этом он задел фарфоровые статуэтки, которые упали на паркет и разбились. Марина сидела на диване и плакала, Максим, подобрав с ковра деньги, отправился к двери. Соседка Констанция Андреевна недовольно курила на лестнице. Максим неровной походкой прошел мимо нее и что-то неловко пошутил.
Был теплый безветренный вечер, небо было в дымке и это придавало уюта городу, оживающему после долгой зимы. Дети высыпали на улицу и играли на асфальте в мяч. Толстый мальчик кактался на велосипеде, девочки что-то чертили разноцветными мелками тротуаре. Марина вышла на балкон и видела как муж с двуми какими-то мужиками в плащиках отправились к Детской улице к виноводочному. Она поправила развешанное белье и вернулась в комнату. Включила телевизор, но не могла сосредоточиться на передаче, из которой не понимала ни слова. На стене тикали часы и Марина вдруг их услышала, этот звук вышел на передний план ее восприятия, она уже не понимала слышит ли часы или стук собственного сердца. Ей становилось страшно. Что же теперь делать? Чем отвлечься? Она стала собирать стол, то, что отт него осталось. Перетащила ножки в коридор, потом с трудом перекатила столешницу. Подмела комнату. Паркет в одном месте был поврежден при падении стола, это расстроило Марину. но и на котороткое время отвлекло от тяжелых мыслей. Потом она погладила платье и рубашки Максима, которые, впрочем, были а тик глаженные. Начало смеркаться, в соседнем доме в некоторых квартирах зажгли свет. Марина вышла на балкон и стала всматриваться в улицу. Детей там уже не было, но прогуливались пенсионеры и влюбленные парочки. Вот Марина заметила какого-то человека нетвердой походкой двигавшегося по тротуару в нескольких домах от ее парадной. Ему было трудно сохранять равновесие и он постоянно наваливался на стену соседнего дома. Марина вернулась в комнату и надела очки. Вернулась на балкон, стала в сматриваться теперь вооруженным глазом в алкоголика. Увы, это был не ее муж.