Дождь всё шёл. На улице было темно и зябко. Она куталась в шерстяное одеяло и вспоминала прошлое. Видела перед собой лицо лишь того человека, с которым Ей суждено было быть.
А ОН ВСЁ МОЛЧАЛ…
Успокоения не было, телефон не звонил, писем не приходило. Чувство скуки по нему всё росло и не находило выхода. Оно неутомимо капает, наполняет стакан Её душонки… загнанной, чахнущей, но стремящейся к красоте и совершенству. Ничтожной душонки, считающей себя превыше всего.
А ОН ВСЁ НЕ ПРИХОДИЛ…
Сколько уже уровней прошла эта нескончаемая жидкость, тоскливо отсчитывающая дни, месяцы, недели? День, как одна капля. Кап, кап…
А УСПОКОЕНИЯ ВСЁ НЕТ…
Сколько раз себе Она говорила: «Вот он, вот этот край стакана моей души, ну вот и всё.». А после этого закрывала глаза Рассудка, бежала в магазин под названием Жизнь, отоваривалась на месяц-два стекла Терпения. Приходила домой, размешивала со слезами цемент Надежды и строила, строила стенки стакана.
А ДОЖДЬ ВСЁ ИДЁТ…
Ему невдомёк, что пора бы уже закончиться, что это ничтожный, детский обман, огромные усилия, бесцельная мольба.
А ЕГО ВСЁ НЕТ…
Одиночество наполняется искусственными звуками и образами четвёртого измерения Её зовут на застолье. Все счастливы, а Она прячет в карман Беспечности свой стакан, непомерно, неестественно высокий, чуть ли не доверху наполненный мутной жидкостью Печали. Здесь стыдно быть трезвым! Все перевернули свои, вылили в общество отходную Грусть, и находятся в состоянии любовно-счастливого опьянения. А Она с затаившейся собакой Злобой из угла Зависти наблюдает за ними. Кому на этом празднике Обмана подарить самый скромный подарок Мести.
А НА УЛИЦЕ ШЁЛ МОКРЫЙ ДОЖДЬ…