Он появился неожиданно. Спустился, словно черт, с одного из верхних этажей больницы. Черт в белом халате. Из кармана торчит стетоскоп. Длинные, кудрявые черные волосы с проседью. Рот до ушей. Точь-в-точь как из рекламы “STB-Card”. Но вместо того, чтобы расхваливать преимущества пластиковых карточек по сравнению с наличными деньгами, он вдруг спросил нас голосом Евгения Петросяна: «У всех с собой фонендоскопы?» Таким я в первый раз увидел профессора Семенкина. Но это было вначале второго курса, и я тогда еще не знал, что это был профессор Семенкин. Никто из нашей группы этого не знал, а поскольку сам он представиться не удосужился, мы решили вести себя осторожно. Мало ли, кто это мог быть. Не каждый день к тебе подлетают во время перерыва и ни с того, ни с сего задают вопросы на засыпку. Или он это сделал затем, чтобы кто-то из нас подавился пирожком, или проверял нашу реакцию в ответ на нестандартную, стрессовую ситуацию. Очень важное качество для будущего врача – уметь быстро реагировать на самые неожиданные действия. Но поскольку смирительной рубашки ни у кого под рукой не оказалось, мы, по всем правилам поведения при разговоре с буйным ненормальным, начали осторожно, так, чтобы он ничего не заподозрил, отвечать на его вопросы утвердительно. Только на те вопросы, которые его особенно беспокоили. Про остальные он забывал и, не успев получить на них ответа, задавал следующие. Итак, в ответ на вопрос: «У всех с собой фонендоскопы?» кто-то молча закивал, кто протянул «да-а», кто пробурчал «конечно», а кто-то только закашлял. Но профессор уже спрашивал: «А тонометры для измерения артериального давления?» Тонометры тоже оказались у всех. Зачем вдруг потребовалось столько тонометров и фонендоскопов, можно было только догадываться. Я, например, решил, что нам сейчас предстоит обследовать человек сто с гипертонией и воспалением легких, которые либо отравились каким-то газом, либо попали в зону повышенной радиации. Профессор тем временем уже разошелся не на шутку. Раскрасневшийся, вспотевший, он резким, лающим голосом выкрикивал одну фразу за другой: «Давление измерять научились? А на двух руках одновременно? А на ногах? Да, на ногах?!» Затем, немного успокоившись, он задал последний вопрос: «Кто у вас преподаватель?» и ушел в направлении нашего кабинета.
На этом, однако, спектакль не закончился. Входя в кабинет, мы уже слышали что-то об измерении артериального давления и подсчете пульса.
-Так, уважаемые доктора. -обратился к нам профессор. Будем проводить работу по измерению давления на руках, ногах, сидя, стоя, лежа. В следующий раз, будьте добры приготовить манжету для ноги. Для этого берете готовую манжету и удлиняете ее на 20 см с помощью старой ткани, рукавов, носков… Чтобы на следующем занятии две манжеты на группу было. Виталий Васильевич, -обратился профессор к нашему преподавателю, -что, если мы будем измерять давление стоя?
-На ногах?!
-На руках, ногах, -какая разница?! Да, на ногах!
-Нога должна быть расслаблена, как и рука.
-Да, действительно. –профессор задумался и стал барабанить пальцем по нижней губе. –А можно встать на одну ногу…-профессор показал всем свой палец и встал на одну ногу. –Это в нормальной ситуации. Затем мы исследуем, как меняется давление во время стресса. Представляете, какая интересная работа получится?! Нигде это не описано, а мы сделаем доклад! Чтобы у каждого в дневнике было по пять человек из вашей группы с результатами измерения давления на руках, ногах, стоя, лежа, при волнении. А если у человека падает давление, когда он встает? Может быть, вы собираетесь что-то отвечать на занятии, встаете и все забываете? Это же нужно исследовать! И тогда мы предупредим преподавателей, что этих студентов можно спрашивать стоя, а вот этих – только сидя.
Затем профессор снял с себя очки. –Вот, смотрите. –профессор поднес их к окну. Видите?! Блики! Они должны совпадать на правой и левой линзе. Если они не совпадают, то очки с дефектом! А это ведет к головным болям, повышенной утомляемости. Понимаете, это проблема, от которой я страдал два года! А приехал профессор из Африки, Платонов, взял мои очки и увидел, что у них нарушена центровка! Я два года мучился из-за очков! Так, сколько у нас студентов в очках? (Я благодарил судьбу за то, что успел их снять перед занятием). Так, так…раз, два, три, четыре… Вот, Вы, молодой человек… -Профессор подошел к Файзуллину, которого я никогда не видел без массивных очков с толстыми стеклами, и сдернул с него очки. Одна линза вывалилась и упала на пол, чудом не разбившись. -Ну, ладно…-Профессор водрузил очки на место и направился к Мавлютину: «Вот, Вы…» Профессор снял с него очки, подошел к окну. -Вот, видите, блики?!
-Нет, я без очков не вижу!
-Ну вот, идите сюда, видите? А Вы, девушка? Дайте-ка Ваши очки. Вот! А у Вас не совпадают! А как у Вас самочувствие?
-Да, вообще-то, слабость, головные боли, повышенная утомляемость…
-Вот! Видите! А ведь это нигде не описано! Представляете, какой получится интересный доклад! Ведь это будет ваша научная работа! А потом, к шестому курсу, уже будет материал для кандидатской диссертации. Ну, а там и до докторской недалеко… Так, кто возьмется?
Никто уже не мог сказать ни слова. Все прятались друг за друга и откровенно ржали. Преподаватель же, поскольку он был всего лишь доцентом, ничего возразить не мог, а только сидел за своим столом, красный, как рак, и слушал всю эту белиберду. Лицо у него было такое, словно он сейчас или громко засмеется, или заплачет… 31.10.1998.