Я остался в баре один. Заведение закрывается и все ждут только меня. Вообще-то, по расписанию у меня ещё минут двадцать. Но я один, а их, усталых и уже почти свободных, гораздо больше. Почти – это я. Они трезвы. А я сижу и допиваю свою водку. Стал совсем пьяным. Я не хочу идти домой. Мне уже грустно от этого долгого, хоженого-перехоженного пути туда, где одиночество снова сведёт меня с ума. Я смотрю на девушку-официантку и влюбляюсь. Мне хочется заговорить с ней. Мне хочется проводить её до дома. Мне хочется. Отсутствие девушки делает меня маниаком. Я уже озабочен настолько, что любая моя фраза к знакомству вызовет в ней, по меньшей мере, недоумение. Неуверенно встаю.
Рассчитываюсь. Мне улыбаются шире, чем принято. Искренне. Выхожу на воздух и, сразу за спиной, нетерпеливо и радостно, засов вводят в его любимое отверстие. Прохожу некоторое время и расстояние и сажусь на поребрик. Уже поздно. Я пьян. Уже всё поздно. Мимо и нечасто проходят ноги, колёса, лапы, копыта. Я не поднимаю головы. Мне грустно, но я не усну. У меня есть дом.
Подошли белые брюки. Понимаю – это ко мне. Белые брюки предлагают мне сотовый телефон за триста рублей. Я поднимаю голову. Какой-то бродяга лет сорока – семидесяти. Достаю из сумки бутылку «Спотыкача» и спрашиваю, нет ли у него стаканов. Бродяга сбегал до магазина и вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками. Я налил ему полный и удивился, как человек быстро пьёт. Я налил ему второй. «Вообще-то я сладкоежка», - сказал он повеселев. Он ещё что-то говорил, я не слушал. Может, просил денег. Я не люблю, когда просят деньги. «Спотыкач» закончился очень быстро. Я так не пью. Я повёл дядьку в магазин. Водки нам не продали, креплёного вина тоже. Я купил ему какое-то пойло в липком с виду «огнетушителе». Удивился, как это дёшево, и купил вторую. Он попросил печенья. Наглеет, конечно, но трогательно. Я не возразил. Продавщица алюминиевым совком насыпала в кулёк печенье в форме зверушек. Дядьке сегодня подфартило. А сразу, при выходе из гастронома он исчез. Ну и пусть.
Пускай считает меня лохом, которого он развёл – что он для меня? Человек, которому для счастья нужно так немного, что сегодня, кроху этого счастья, смог подарить даже я.
Силюсь, и не могу вспомнить даже фрагмента пути домой. Выкл. Ноги, как усталые кони, добрели меня к месту, где с них, наконец-то, снимут ботинки… Руки, обладая своей слепой памятью, вставили нужный ключ в нужную скважину… Вкл. Пол часа перед тем, как должен вставать. Мне сегодня на работу. Открыл холодильник: два пива. Одна банка и одна бутылка. Два куриных окорочка. Этого не было вчера. Это я купил ночью? Мало – купил – положил в холодильник. Не помню. Открыл бутылку, отхлебнул треть. Прислушался – голова не болит. Проверил бумажник, нашёл телефон. Вещи аккуратно сложены, ботинки стоят вместе и правильно. Такого я тоже за собой не припомню. «Кто-то, всё-таки, обо мне заботится», - подумал я, и тут меня озарило. Всё правильно! Мы никогда не догадываемся, что он рядом, что он пришёл нам помочь. Ведь если б я узнал его, я бы вёл себя по-другому. Фальшиво, может быть даже корыстно-подкупно. Всё было бы неискренне, иначе. Ничего не нужно просить. Нужно просто знать, что он рядом, когда это действительно необходимо – всегда. Ведь он может оказаться каждым.