Попавший без вести
Литературный сценарий
Синопсис
(краткое содержание)
Журналисты Дубровский и Троекурова расследуют загадочные исчезновения 18-ти жителей поселка в Ленинградской области, бесследно пропавших в течение полугода. Им удается выйти на след нескольких человек, однако в их исчезновениях прослеживаются ничем не объяснимые загадки. Дубровского коллеги считают не совсем здоровым – несколько лет назад в автокатастрофе погибли его жена и сын, но он искренне полагает, что его сын выжил, и воспитывает толи призрака, толи все таки живого человека. Друг детства Мелкий бизнесмен Тудыркин, пиаром которого занимается Дубровский, баллотируется в Законодательное собрание. Действующий депутат Кораблев всеми способами пытается помешать конкуренту. Тем временем неизвестные крадут сына Дубровского и требуют выкуп. Все, кроме влюбленной в журналиста Людмилы, полагают, что Дубровский окончательно свихнулся (сын давно умер), однако он пытается вызволить ребенка из плена. В обмен на жизнь сына злоумышленники предлагают Дубровскому «подставить» Тудыркина. Он сообщает преступникам, что принимает их условия, но начинает собственную игру.
Сценарий 1-ой серии
Действующие лица:
Дубровский – журналист, 38 лет
Троекурова – фотокорреспондент, 25 лет
Игнатьев - 25 лет
Дядькин – оперуполномоченный, 40 лет
Тудыркин – бизнесмен, 38 лет
Волжанин – адвокат, 38 лет
Надя Суслова – 17 лет
Женя Егорова – 17 лет
Гадалка – 43 года
Осов – главный редактор, 54 года
Ольшанский – журналист, 25 лет
Людмила – журналист, 28 лет
Мать Нади Сусловой – 40 лет
Врач – 40 лет
Отец Иннокентий – 40 лет
Юрий Владимирович – черный человек54 года
Закадровый голос (на кадрах слайд-шоу черно-белых фотографий пропавших без вести):
Ежегодно в России пропадают без вести 120 тысяч человек. Чуть больше половины из них находят живыми, десятую часть - мертвыми, куда исчезают остальные сорок процентов - достоверно не знает никто.
Без вести пропавшими считаются люди, исчезновение которых нельзя объяснить очевидными причинами - например, смертельной болезнью или наличием поводов скрывать свое местонахождение - семейными или производственными ссорами, переездом к сожителю, сокрытием от кредиторов или криминальных преследователей, а также - пропажей с дорогим автомобилем или с крупной суммой денег.
Лишь четверть пропавших - это дети, склонные к бродяжничеству, а также старики, страдающие провалами в памяти и психически больные люди. Остальные 75% - здоровые мужчины и женщины, исчезнувшие внезапно и беспричинно.
В 1997 году в Ленинградской области в поселке с населением в 23 тысячи человек в течение 7-ми месяцев бесследно исчезли 11 мужчин и 7 женщин в возрасте от 17 до 35 лет. Оперативникам уголовного розыска и следователям прокуратуры не удавалось найти ни одного из них. Тогда родственники пропавших обратились в областную газету, и к поиску подключились журналисты Владимир Дубровский и Мария Троекурова.
Эпизод 1.
Зима. Вокзал. В сторону пирона идут Дубровский и Троекурова. Садятся в пригородный поезд. Вагон электрички. Дубровский, читающий газету, и Троекурова, смотрящая в окно, сидят друг напротив друга.
Дубровский ( отрываясь от газеты): В субботу с сыном ходили в зоопарк. Там живет орангутанг по кличке Рабу со своей подругой обезьяной Моникой. В вольере лежит бревно. Рабу решил перенести его на верхний уступ клетки. Очень долго поднимал бревно, а оно не поддавалось, тяжелое. И никак ему не это удавалось. Наконец он сумел поставить бревно вертикально, на попа. Вдруг, оно начинает медленно наклоняться и падает на голову обезьянке. Она кричит, забивается в угол клетки. А Рабу подбегает к ней, целует, гладит по голове, и сам рыдает. Вот такая человеческая нежность… Сын уже два дня только об этом и говорит…
Троекурова: Так он у тебя уже большой. Сколько ему? 15?
Дубровский: Да, взрослый. Но мы с ним часто в зоопарк ходим. Традиция, что ли…
Троекурова: А я забыла, когда последний раз в зоопарке была. В далеком-далеком детстве, наверное, с мамой и папой. Сахарная вата, лев в клетке, который мечится из угла в угол, да очень неприятный запах - вот и все, что запомнилось.
Дубровский: А знаешь, почему дети с родителями так любят ходить вместе в цирк, в зоопарк, на катке, на аттракционах кататься? Потому, что там между ними меньше всего противоречий. Там взрослые снова становятся детьми. И дети это чувствуют, даже когда взрослеют.
Троекурова: Ну, мне трудно это понять. Сейчас, в зоопарк бы не пошла, даже с друзьями. Хотя, когда у меня будет ребенок, обязательно свожу его на зверей посмотреть. Но это будет еще не скоро.
Дубровский: Почему?
Троекурова: Ну, главное правило современной женщины - какое? Сначала - карьера, и только затем - личная жизнь. Вот ты что-то не спешишь расстаться со статусом вдовца. Хотя все в редакции заметили, как Людка из отдела культуры к тебе клеится.
Дубровский: Бабские сплетни.
Троекурова: А про нее девчонки такое говорят…
Дубровский: Мальчишки про нее говорят и не такое…
Троекурова: Говорят, что у нее в коммунальной комнате не было ремонта с позапрошлого века, она слушает русский шансон и не носит нижнего белья…
Дубровский: Угу… А еще поет в еврейском хоре, не бреет ноги и сосет большой палец во сне…
Троекурова: Врут?
Дубровский: Врут? Нет, не врут… Творят мифы… Журналистика - удел творческих натур. (Разворачивает газету, читает) Вот, послушай. «Десять лет Центру женских инициатив в Тосно.
В Тосно торжественно отметили юбилей необычного общественного объединения. Десять лет назад представитель Института по международному сотрудничеству Уве Гартеншлегер (референт по Центральной и Восточной Европе) искал для сотрудничества партнерскую организацию на территории Ленинградской области. Выбор пал на Тосно. Здесь и открылись курсы для женщин - безработных, пенсионного и предпенсионного возраста, которых обучали народным ремеслам: батику, росписи по дереву, квилту, кружевоплетению. Так появилась общественная организация «Центр женских инициатив». Узнаешь, кто написал?
Троекурова: Людка? (Смотрит за спину Дубровского. Видит молодого человека, пьющего пиво из горлышка бутылки).
Дубровский: Высоко метишь… Это написал Я! Хочешь, прочту еще что-нибудь из свежеизданного?
Параллельный монтаж: Лицо Троекуровой, смотрящей на молодого человека в электричке. Лицо молодого человека. Быстро сменяющиеся фото молодых людей. Троекурова в офисе, смотрит фотографии, Дубровский там же в офисе читает сводку Гатчинским РУВД разыскивается без вести пропавший Игнатьев Андрей Витальеви, 1973 года рождения, прописанный по адресу: пос. Тарковское , ул. Ленина, 17. 15 июня сего года около полудня ушел из дома и не вернулся. Приметы: рост 170 см, среднее телосложение, лицо овальное, глаза серые, волосы светло-русые. Татуировка на левом предплечье изображает герб США. Был одет в куртку серого цвета, черные джинсы и черные ботинки.
Дубровский (читающий вслух газету в электричке): «…праздник, которому предшествовал семинар для руководителей учреждений культуры и библиотек, общественных и ветеранских организаций, организация выставки народных ремесел в нашем музее, "круглый стол", неделя знаний, проходил в новом Доме культуры Тосно. Участниками праздника стали педагоги центра и их ученики, мастера умельцы со всего района, депутаты законодательного собрания области…»
Троекурова: Володь, похоже, с нами в одном вагоне едет Игнатьев.
Дубровский: Игнатьев? Игнатьев… 24 года. Рост средний, глаза серые, волосы русые, короткие. Уверена?
Троекурова: Вроде, он. Резко не оборачивайся…
Дубровский: Я сейчас, типа, в тамбур пойду покурить. Сиди на месте, ничего не делай. Если - он, я тебе из тамбура махну. Вынимает из кармана сигареты и зажигалку, встает, вразвалочку идет в сторону молодого человека и искоса смотрит на гнего.
Когда Дубровский проходит за его спину, молодой человек резко встает и быстрым шагом идет в противоположную сторону. Троекурова резко хватает фотоаппарат и делает пару снимков. Дубровский заходит в тамбур оборачивается и видит убегающего другой вагон молодого человека. Бежит за ним . Вслед за Дубровским встает Троекурова. Дубровский пробегает несколько вагонов, видя спину скрывающегося молодого человека. Дубровский хватается за ручку межвагонной двери, но не может ее повернуть, видимо ее кто-то держит с другой стороны. Через минуту Дубровскому удается повернуть ручку, и он с силой открывает дверь. Из другого вагона, держась за ручку с обратной стороны двери, вваливается Троекурова.
Дубровский: Маша, твою мать! Ты как здесь?!
Троекурова: Я бежала за тобой.
Дубровский: Где Игнатьев?
Троекурова: Я думала, ты его догнал…
Дубровский смотрит сначала в один конец, электрички, затем в другой… Бежит в том же направлении, что и раньше. В следующем вагоне видит лица тех же людей, что сидели ранее рядом с ним. Проходит в тамбур. Там лицом к двери стоит молодой человек.
Дубровский: (Хлопая молодого человека по плечу) Андрей?
Молодой человек оборачивается и оказывается пожилой женщиной. Дубровский и Троекурова возвращаются в вагон, садятся. Дубровский берет со скамейки газету. Затем откладывает ее сторону, идет к тому месту, где сидел Игнатьев. Там стоит пакет, в котором лежат две бутылки пива. Еще одна стоит пустая рядом. Дубровский берет ее за горлышко двумя пальцами и ставит в пакет. Берет пакет и идет с ним на свое место.
Дубровский (Обращаясь к Троекуровой): Пиво будешь? (Передает ей целую бутылку пива. Берет газету и читает вслух) Так вот «… мастера умельцы со всего района, депутаты законодательного собрания и представители областного правительства. Педагоги центра - люди творческие…»
Троекурова (глядя в окно и говоря сама себе): Садясь в общественном транспорте, женщина, в отличие от мужчины, в 99% случаев не раздвигает ноги, а элегантно сжимает их. Кроме того, девушка никогда не уподобляется мужчине в деле открывания пивных бутылок, аккуратно и почти что ласково вскрывая оные специальным приспособлением под названием «открывалка». (Раздвигает широко ноги и открывает пивную бутылку о подоконник).
Эпизод 2.
Удар ножа о кусок мяса. Мясной лоток. Рынок. Областной поселок.
Продавщица: …ведь никто не знает, каким мясом торгуют. Это я 34 года торгую, знаю - где собачатина парная, где кошатина мороженая. Меня хрен проведешь. А люди-то, люди не знают, что берут. Я тебе, так скажу, не пропали они, а убили их - всех парней и девок убили и съели. В человеке-то одном килограмм 60-90 живого весу и окорок в нем есть, и шея и грудинка. 30 кило парного мяса, да по 25 рублей - это ж 750 рэ.
В дали проезжает электричка. Мимо вдоль рынка проходят Дубровский и Троекурова.
Дубровский: У Чака Паланика есть роман, называется «Колыбельная». Там главный герой - журналист, он расследует загадочные случаи смерти младенцев. И выясняет, что все дети умирали, в тот момент, когда матери пели им одну и ту же колыбельную песню. В последней главе он убивает свою жену и ребенка и признается в этом престарелому сержанту полиции. А сержант, вместо того, чтобы его арестовать берет блокнот и почерком мертвой жены пишет записку и протягивает главному герою. Он понимает, что сержант - это его мертвая жена, только в теле старого мужчины. И наш журналист начинает жить с сержантом, как с женой, и даже спит с ним, представляя его в образе своих бывших любовниц.
Троекурова: Ты веришь в переселение душ?
Дубровский: Я похож на сумасшедшего? Я верю только собственным глазам и ушам. А мои глаза и уши сообщают мне, что несколько минут назад я видел пропавшего без вести человека, в электричке, которая идет в его родной поселок. И он словно сквозь землю провалился. Куда он подевался я, черт побери, не понимаю. В мистику - не верю. Но я не знаю, как бы я себя повел, если бы ко мне подошел незнакомый человек и сообщил, что он - моя умершая 7 лет назад бабушка и предъявил бы этому неопровержимые доказательства.
Троекурова: А ты уверен, что это был точно Игнатьев?
Дубровский: Это несложно проверить - у нас есть его фотография и бутылка с его отпечатками.
Троекурова: Пиво еще осталось?
Троекурова и Дубровский уходят вдаль. Напротив продавщицы на рынке стоит тот самый Игнатьев.
Эпизод 3.
Заросли кустарника в дельте неширокой речки. Окружающая территория ограждена желтой милицейской лентой. Один человек в штатском измеряет местность рулеткой, другой - фотографирует, третий все записывает в блокнот, четвертый снимает на видеокамеру и говорит: «Полуобнаженный труп женщины - от 17-ти до 20-ти лет лежит на спине лицом вверх в одном метре от реки, руки расположены вдоль туловища и плотно к нему прижаты, все тело в следах грязи. Остатки одежды - рваные, на одежде и на теле присутствуют следы борьбы. Лицо и оголенные части тела в кровоподтеках и ссадинах».
Второй голос: Где эта машина судмедэкспертизы?
Третий голос: Едет из Гатчины, отзвонились, скоро будут.
Второй голос: Труп надо запротоколировать быстрее и увозить отсюда к чертовой бабушке.
Третий голос: А чо ему будет трупу-то. Он здесь уже несколько суток, как минимум, лежит. Может и еще поваляться. Теперь ей уже все равно.
Второй голос: Да, блин, уже весь поселок знает. Сейчас мать прибежит, истерику закатит. На хрен нам это надо?
Подходят Дубровский и Троекурова.
Опер Сергей Дядькин (говорит им): ЗдорОва! Надежда Суслова это. Понятно и без опознания. Пропала без вести. Последний раз видели 12 июля, поехала в город в институт поступать, но там так и не появилась. Вышла из дома именно в том платье, в котором обнаружена здесь мертвой.
Троекурова: Взглянуть можно.
Опер Сергей Дядькин: Можно, только руками ничего не трогайте.
Дубровский: Как в музее. Руками не трогать. Стало быть, ногами, губами и зубами трогать можно.
Троекурова подходит в трупу, вынимает из сумки фотоаппарат, вешает его за лямку на шею. Пытается сделать снимок, наклонившись поближе. Внезапно рука трупа хватает фотоапарат, и тянет за лямку на себя. Троекурова, с диким воплем валится на труп. На ее крик сбегаются люди. Троекурова стоит и кричит с выражением ужаса на лице. «Труп» из положения лежа резко садится и громко кашляет, затем говорит хриплым голосом: «Женя, сука. Я тебя убью…».
Опер Сергей Дядькин: Йоб-понский магнитофон, так она живая. Позовите врача!
Врач (на бегу): Чертовщина какая-то, я же видел. Это был труп, причем несвежий, я и температуру измерил. Он минимум двое суток пролежал. Трупное окоченение наступило и прошло. Ее руки сгибались, значит, она была мертвой уже больше двух дней.
Чертовщина какая-то…
Опер Сергей Дядькин: Доктор, да кончай ты причитать. Вези ее в больницу, да накиньте что-нибудь на нее…
Дубровский снимает пальто, накидывает на плечи девушки, повторяющей: «Егорова, сука, убью…». Дубровский подходит к Дядькину.
Дубровский: Слышь, Серега, подкинь какой-нибудь материальчик. Во как надо…
Опер Сергей Дядькин: Ладно, давай записывай.
Дубровский достает из кармана блокнот…
Эпизод 4.
Комната, в которой горят свечи, звучит заунывная музыка. По углам развешаны иконы и пучки с сушеной травой. В центре комнаты - стол, за ним сидят Дубровский, Троекурова и гадалка - пожилая женщина с платком на голове и большим распятием на шее. На столе карта Ленинградской области, на которой стоит свеча.
Гадалка: Я тебе так скажу, я за свою жизнь 23 пропавших нашла. Только троих из них убили, остальные все живы-здоровы. Вот давеча, приходит ко мне женщина, мать троих детишек. Так и так. Муж вышел во двор покурить в майке, да в трусах. Полчаса нет, час. Выхожу, говорит, нету его. Пошла по соседям искать, мож зашел к кому на стаканчик-другой. Нет нигде. Пропал. Два года искали - не нашли. Пришла эта женщина ко мне, а я и говорю - жив твой муж. Живет с женщиной в зеленом доме, сарай и баня у них во дворе. У нее детишек нет, и на карте показала где искать. Так его через два дня там и нашли. Оказалось - повстречал он случайно свою первую любовь школьную, ну и в чем мать родила, и сбежал к ней. У него, в лесу и одежда и деньги были припасены, пусть думают, что сгинул, аль нечистая забрала.
Троекурова: Вера Николаевна, мы ищем девушку (достает показывает фото), 17 лет. Зовут Надежда Суслова. Пропала 12 июля вот в этом районе ее видели последний раз (показывает на карте).
Гадалка (снимает с руки обручальное кольцо, продевает сквозь него нитку, берет нитку на вытянутой руке и начинает проводить кольцом на картой, говоря себе под нос): Святая Владычица, Царица небесная, Матерь Божья Мария, извечно Девой пребывающая, избранная Пресвятым Отцом в небесах. Тебя почтил Он вкупе со Своим Сыном возлюбленным и Духом Утешителем, в котором была и есть вся полнота благодати и все добро. Радуйся, Чертог Его; радуйся, Обитель Его; радуйся, Облачение Его; радуйся, Раба Его; радуйся, Матерь Его. Помоги мне отыскать рабу Божью Надежду, подскажи пресвятая матерь, где она, что с ней. И да будут привечаемы все святые добродетели, которые через благодать и просветление Святого Духа изливаются Ею в сердца верующих, дабы из неверящих сделать их приверженцами Божьими.. Аминь. (крестится) Вот, что я вам скажу. Погибла девочка ваша, увезли ее на машине далеко, заперли в темной холодной комнате. Видно, не захотела она жить с этим иродом, что ее злом увез. Он ее и убил и закопал в лесу, только не мучалась она, легко умерла. А сейчас она в раю рядом с пресвятой Богородицей сидит и на нас сверху глядит.
Троекурова: Может быть Вера Николаевна, Вы еще нам сможете помочь. Вот молодой Человек, Андрей Игнатьев, пропал там же 15 июня. С тех пор ничего о нем не известно.
Гадалка (проделывает ту же процедуру - водит кольцом, говорит): Святая Мария, Дева Непорочная, Матерь моя! (Звонит мобильный телефон. Снимает трубку, говорит) Алле! Кто звОнит? Чо звОнишь? Работаю я. В магазине? Два блока Малборо возьми, не водку не бери, виски возьми, не ред, блэк лэйбл бери, да, два литра. Все.(кладет телефон) Так…Ты Матерь Господа моего, Владычица мира, Заступница, Надежда и Прибежище грешных. К Тебе прибегаю я ныне, ничтожнейшая из всех. Тебя почитаю. Великую Владычицу; Тебя благодарю за все милости, которые оказала Ты мне по сей день, и прежде всего за то, что оградила меня от ада. Желаю всегда служить Тебе и по мере сил моих делать все, чтобы была Ты любима и другими. Помоги мне отыскать раба Божьего Андрея, подскажи пресвятая матерь где он, что с ним. Тебе всецело доверяю; в руки Твои влагаю спасение мое. Аминь. Ф-фу. Жив ваш Андрей, жив. Только уехал он далече. За границу, где по-русски не говорят. Работает он. Живет хорошо, небедно. Так, что девочку вашу жаль, а за пацана не беспокойтесь. (Троекуровой) За себя лучше побеспокойся, голуба моя. Порча на тебе лежит, венец безбрачия. Тебе уж давно замуж пора. А ты так и будешь до смерти в девках ходить…
Троекурова: А что делать-то, Вера Николаевна?
Гадалка: Снимать надо срочно порчу, ой снимать надо…
Дубровский: Пойдем, Маша. В следующий раз обязательно снимем. А сейчас пойдем, пойдем. Извините, Вера Николаевна, до свидания, опаздываем мы. (Собираются уходить)
Гадалка: (Им в след) А ты бы за сыном своим лучше смотрел, щедрый ты наш. Беда над сыном висит, спасать его надо. Ой, горе, чую горе… Спасай сына, пока не поздно, уводи от беды!
Дубровский оборачивается в сторону гадалки, на секунду остановливаетсяи выходит.
Эпизод 5.
Пригородный автобус. Троекурова и Дубровский сидят вдвоем.
Троекурова: Она, сказала, что Суслова умерла, а ее нашли живой. И Игнатьева мы с тобой в электричке видели, а она сказала, что он далеко за границей. Врет?
Дубровский: Конечно, врет. Это ее хлеб, бизнес. Что, собственно, и требовалась доказать. Если бы она сказала правду о Сусловой и Игнатьеве, то можно было бы с ней сотрудничать - остальных искать.
Троекурова: Но ведь она уже 23 человека нашла…
Дубровский: Это она говорит, да слухи про нее ходят разные, которые она, скорее всего сама и распускает…
Троекурова: А что это она про сына твоего сказала?
Дубровский: Не знаю. Я не расслышал.
Троекурова: А как ты думаешь, а насчет порчи, это она серьезно?
Дубровский (шутливо): Абсолютно серьезно. Сходи к ней, может она тебе еще и любовный приворот сделает. Ты кого хочешь в мужья? Красивого, молодого, но бедного? Или богатого и знаменитого, но старого?
Троекурова: Любимого хочу, дурак!
Дубровский: Любимого? Ну, ну… (отворачивается к окну, камера отъезжает - на саднем сидении сидит Игнатьев) Ты никогда не читала инструкцию по использованию презервативов?
Троекурова: Нет, не читала…
Дубровский: Там написано, что, использовав, их нельзя выбрасывать в унитаз. Интересно, почему?
Троекурова: Наверное, потому, что тогда их души не попадут в рай…
Эпизод 6.
Офис редакции. Стол главного редактора Осова. Осов и Дубровский.
Осов: Володя, ты со своими пропавшими без вести - во где у меня сидишь - занозой в заднице. Ты когда последний раз материал в номер сдавал?
Дубровский: В четверг…
Осов: А сегодня у нас что?
Дубровский: Среда…
Осов: Да, правильно, среда. Только хочу тебе напомнить, Дубровский, что газета у нас не еженедельная, а ежедневная, и материалы мне нужны каждый день, а не раз в две недели.
Дубровский: Так я принес материал, Никита Борисович…
Осов: Давай!
Дубровский передает листок бумаги.
Осов (читает): Так, заголовочек. Двое безработных унесли в карманах небольшой ювелирный магазин. И собственно сам материальчик. Как рассказали нашему корреспонденту в ОВД Гатчинского района Ленинградской области, накануне вечером при доставлении двух жителей района в медвытрезвитель у них было изъято большое количество ювелирных изделий. В общей сложности всего около 280 предметов. В том числе 34 серебряные цепочки, около 180 нательных крестиков, кольца и перстни. Сами хозяева всего этого богатства вспомнить его происхождение не могут. Сотрудники милиции предполагают, что изделия могли быть похищены из какой-либо церковной лавки. Однако опрос возможных потерпевших результатов не дал, заявлений о пропаже драгоценностей также не поступало. Уголовное дело пока не возбуждается за отсутствием заявителя. Все изделия отправлены на экспертизу для установления их происхождения и стоимости.
И это все за неделю? Дубровский! Ты это серьезно? Ты на до мной не издеваешься? Эти жалкие 15 строк - твоя работа за целую неделю?
Дубровский: В деле о пропавших без вести начало что-то проясняться. Вчера нашли живой одну из исчезнувших. Есть некоторые наработки еще по одному человеку…
Осов: Некоторые наработки… Где они? А? Все твои наработки должны воплощаться в печатные знаки на газетной бумаге. А твои наработки - только на туалетной. Кушать ты, поди не забываешь? А вот материал подать в номер… Все иди, работай. Подготовь мне краткий отчет по своим пропавшим к 5-ти часам. Оставь на столе у Нины, я прочту. Все, давай. Зови Ольшанского…
Дубровский встает, идет по помещению редакции, подходит к столу Ольшанского, вынимает из кармана баночку с надписью «Вазелин»
Дубровский (Ольшанскому): Принимай эстафету.
Ольшанский: Ну, как Капраз сегодня?
Дубровский: Сегодня Капраз темпераментный, как никогда. Этого (показывает на банку вазелина) - потребуется много. Так, что пользуйся, не стесняйся.
Ольшанский (кладет банку в карман): Ну, ладно, я пошел.
Дубровский: Не забывай, что следующая Валентина. Все не используй, ей немного оставь.
Валентина: А мне не надо!
Дубровский: Гена, слышишь, ей сегодня не надо, можешь все использовать!
(Мимо Дубровского проходит Людмила, смотрящая искоса на него. Дубровский отводит взгляд. Панорама с Дубровского на стол, где среди разбросанных бумаг стоит фото в рамке, на котором - портрет Дубровского с сыном.)
Эпизод 7.
Вагон метро. Троекурова стоит, прижавшись спиной к поручню сидения. В вагоне не очень много людей. Все одеты по-зимнему. Вдруг Троекурова замечает, что на дальнем противоположном сидении вдруг, откуда не возьмись, появилась девушка лет 17-ти в летнем сарафанчике.
Параллельный монтаж - Троекурова и Дубровский рассматривают фотографии, на которых изображена Надя Суслова. На одной из фотографий - та самая девушка, что едет в вагоне метро. Голос Дубровского: Это Надя с подружкой в девятом классе. Голос Троекуровой: Не занешь, что за подружка? Дубровский: Нет, не знаю.
Троекурова в метро достает фотоаппарат, и тихо, чтобы никто не заметил, делает снимок. Кладет в сумку фотоаппарат, подходит к девушке и садится рядом.
Троекурова: Привет!
Девушка: Здравствуйте!
Троекурова: Меня зовут Троекурова Маша, я в газете корреспондентом работаю.
Девушка: Очень приятно.
Троекурова: Ты случайно не в Тарковском живешь?
Девушка: Да в Тарковском, а что?
Троекурова: Что-то мне твое лицо знакомо, тебя как зовут?
Девушка: Женя… Женя Егорова.
Троекурова: А ты Надю Суслову не знаешь?
Девушка: Да знаю, мы с ней в одном классе учимся. Нет, не учимся, учились точнее.
Троекурова: А сейчас куда едешь?
Девушка: В институт еду, экзамены сдавать вступительные. Мы с Надей вместе ехали, только она потерялась. Пошла в туалет на Витебском вокзале, и пропала куда-то. Я ее полчаса пождала, а потом одна поехала. Наверное, мы разминулись, и Надя уже в институте меня ждет.
Троекурова: А в какой институт Вы поступаете?
Девушка: В педагогический, в Герцена.
Троекурова: Жень, а что в институт вступительные экзамены зимой сдают?
Девушка: Нет, летом. А что это вы меня спрашиваете? Что вам от меня нужно? Что я вам сделала?!
Троекурова: Женя, ты ничего не сделала. Успокойся. Я, кстати, тоже на Невском выхожу.
Троекурова и девушка встают и идут к выходу. Выходят из вагона. Вдруг Троекурову толкает плечом входящий в вагон молодой человек. Она оборачивается на него, держась рукой за больное плечо. Молодой человек проходит вглубь вагона. Троекурова поворачивается. Девушки нигде нет. Молодой человек смотрит на нее сквозь окно отъезжающего поезда. Молодой человек - это Андрей Игнатьев. Троекурова стоит на пироне и растерянно смотрит в разные стороны.
Эпизод 8.
Троекурова выходит из метро. Подходит к таксофону, набирает номер.
Троекурова: Алло, Сережа? Да, Троекурова, привет. Слушай, Сереж, Женя Егорова - это одноклассница Нади Сусловой?
Опер Сергей Дядькин (сидя в больничном коридоре, отвечает Троекуровой по мобильному): Да, одноклассница. А что?
Троекурова: Ну, помнишь Надя, когда ее нашли все повторяла «Женя, Егорова, я тебя убью!»
Опер Сергей Дядькин: Да, помню, но к чему ты все это мне говоришь?
Троекурова: Я Женю Егорову только что в Питере в метро встретила.
Опер Сергей Дядькин: Ты не могла ее встретить сегодня в метро, да еще в Питере.
Троекурова: Почему?
Опер Сергей Дядькин: Потому, что она умерла 2,5 года назад.
Троекурова: Как умерла?
Опер Сергей Дядькин: Покончила с собой, бросилась под электричку в Тарковском. Я лично вел ее дело, поэтому перепутать ничего не могу.
Троекурова: М-м-м… Наверное, я обозналась. Извини, уже с утра голова кругом идет. Извини, пока…
Опер Сергей Дядькин: Ну, пока… Постой, а откуда ты знаешь Егорову?
Не дождавшись ответа в телефоне, опер Сергей Дядькин смотрит в сторону больничной двери. Из нее выходит врач в очках и с повязкой на лице.
Опер Сергей Дядькин: Доктор, к ней можно?
Врач: Да можно, только не долго…
Опер Сергей Дядькин входит в больничную палату. Там лежит Надя Суслова, рядом сидит ее мать. В палате включен телевизор. На эране - черно-белые полосы и шум.
Мать: Наденька, это Сергей Николаевич из милиции. Он тебя спросит о том, что с тобой случилось. Ты его не бойся. Всю правду ему расскажи.
Опер Сергей Дядькин: Надя, меня зовут Сергей Николаевич. Как ты себя чувствуешь?
Надя: Замечательно.
Опер Сергей Дядькин: Надя, скажи мне, пожалуйста, кто это с тобой сделал.
Надя: Никто, я сама.
Опер Сергей Дядькин: Надя, пожалуйста, ничего и никого не бойся. Мы обязательно найдем того подонка, который это с тобой сотворил. Мы его изолируем, он ничего больше тебе не сделает, только скажи - кто это?
Надя: Никто, я сама.
Опер Сергей Дядькин: Наденька, послушай меня, пожалуйста. Этот подонок сейчас разгуливает по улице и может обидеть других девушек. Если ты скажешь мне кто он, никто больше не пострадает и ты спасешь многих людей.
Надя: Я же сказала, никто меня не трогал.
Опер Сергей Дядькин: Тогда что же с тобой произошло?
Надя: Ничего.
Опер Сергей Дядькин: Надя, послушай пожалуйста, тебя не было дома 8 месяцев, тебя нашли полумертвую на пустыре. Что с тобой случилось?
Надя: Ничего. Отстаньте от меня, я хочу посмотреть телевизор. Нажимает на кнопку вызова сестры.
Входит сестра.
Надя: Пусть они уйдут. Я устала.
Сестра: Так, доктор сказал недолго, все прощаемся.
Мать (плача, Наде): Отдыхай, хорошая моя. Не думай ни о чем, все хорошо, все хорошо. Никто тебя больше не обидит. Мы все тебя очень любим. Пока, моя сладкая. Что тебе принести?
Надя: Пива.
Мать: Нельзя тебе пива, доченька. Может, соку хочешь?
Надя: Нет, не хочу.
Опер Сергей Дядькин (уходя, уже в дверях): Надя, а что ты говорила про Женю Егорову?
Надя: Ничего не говорила.
Опер Сергей Дядькин: Ну, когда мы тебя нашли, ты все повторяла «Женя, я тебя убью».
Надя: Я этого не говорила, вам показалось.
Опер Сергей Дядькин: Ну, да. Наверное, показалось. Ну, до свиданья, поправляйся. Если что-нибудь вспомнишь, скажи маме (выходит. Следом за ним выходит мать Жени).
Опер Сергей Дядькин: Наверное, она еще от шока не отошла. Ничего, скоро должна поправиться. Пожалуйста, если она Вам что-то скажет, сразу же позвоните мне.
Мать: Конечно, Сергей Николаевич. Обязательно позвоню. А вы пока ничего не нашли? Не знаете где этого гада искать?
Опер Сергей Дядькин: Ищем, ищем. Главное, что Надя жива, а его мы обязательно найдем…
Мать: Дай-то, Бог, чтобы он еще чего дурного не натворил…
Палата, где лежит Надя. Надя смотрит на черно-белые полосы на телевизоре, сквозь которые на экране проявляется нечеткая черно-белая картинка, где Троекурова разговаривает с Женей Егоровой в метро. Вдруг Надя резко поднимается лицом на камеру и кричит: «Женька, сука, я тебя убью!»
Эпизод 9.
Дубровский заходит в офисное здание. Поднимается по лестнице. Входит в компьютерный зал, по периметру которого стоят перепуганные офисные сотрудники. Двое людей в штатском заклевают сотсавленные системные блоки компьютеров скотчем и бумагой. Около них стоит встревоженный Тудыркин.
Тудыркин: Слушай, ты! Прекрати произвол! Эти компьютеры принадлежат не ЗАО «Оникс», а ООО «Милена», совершенно сторонней организации. «Оникс» занимает помещение на другом этаже. Что ты тут свои бумажки клеишь?
Тудыркин демонстративно отрывает приклеенную к компьютерам бумагу.
Сотрудник налоговой полиции: Мужчина, перестаньте хулиганить! (Отталкивая Тудыркина)
Подходит Дубровский.
Дубровский: (Протягивая сотруднику удостоверение) Здравствуйте, Дубровский, корреспондент областных ведомостей. Мой визит в ЗАО «Оникс» согласован моим редактором с вашим управлением. Что здесь происходит?
Сотрудник налоговой полиции: В рамках уголовного дела, возбужденного в отношении руководителей ЗАО «Оникс», происходит изъятие бухгалтерской документации и системных блоков компьютеров данной организации.
Тудыркин: Товарищ, корреспондент! Да не «Оникса» эти компьютеры, а ООО «Милена». Я им говорил, и документы показывал, а они устроили тут настоящий полицейский произвол!
Дубровский: Так, мужчина, успокойтесь, присядьте. Вы, собственно, кто?
Тудыркин: Я кандидат в депутаты Дмитрий Иванович Тудыркин, генеральный директор ЗАО «Оникс».
Дубровский: А где же собственник этого оборудования?
В зал входит Волжанин.
Волжанин: Я доверитель собственника, адвокат Волжанин, добрый день. Я представляю интересы генерального директора ООО «Милена» господина Зайцева. Вот доверенность, выписка из баланса предприятия с номерами всех этих компьютеров. Извините, господа, полицейские, но Вы пытаетесь изъять оборудование у организации, в отношении которой у вас нет предписания на проведение следственных действий. Отмечу так же, что ООО «Милена» является учредителем, издателем и редакцией официально зарегистрированного средства массовой информации информационного агентства «Постфактум», и ваши действия могут трактоваться, как преднамеренное препятствование профессиональной деятельности журналистов. Так что господа, на этот раз Вы ошиблись.
Сотрудник налоговой полиции: Я ничего в этом не понимаю. Я действую по приказу моего непосредственного начальника. Так что мы продолжим описывать технику, а там пусть начальство потом разбирается.
Дубровский: Извините, товарищ, не знаю как Вас по званию…
Сотрудник налоговой полиции: Старший лейтенант.
Дубровский: Да, товарищ, младший лейтенант. У меня редакционное задание, я обязан по этому факту представить материал, но ровным счетом ничего не понимаю. Можно я поговорю с Вашим начальником?
Сотрудник налоговой полиции берет телефонный аппарат и набирает номер.
Сотрудник налоговой полиции: Товарищ подполковник. Тут, это адвокат пришел и, этот, корреспондент. Журналист хочет с Вами поговорить, передать ему трубку?
Дубровский: Здравствуйте, Дубровский, корреспондент областных ведомостей. Ваши ребята пришли в ООО «Милена» по предписанию изымать документы и компьютеры ЗАО «Оникс», но представители обеих фирм утверждают, что техника принадлежит именно «Милене». Простите, я ничего не понимаю, что мне написать в отчете в редакцию? Так, хорошо, да. Спасибо. Передаю трубку.
Сотрудник налоговой полиции: Да, товарищ подполковник. Есть. Я все понял. (Обращаясь к Тудыркину). Так, мужчина, показывайте, где офис «Оникса».
Тудыркин: (радостно) Так я Вам с самого начала говорил, что «Оникс» на другом этаже сидит. Пойдемьте, пойдемте…
Тудыркин и налоговые полицейские уходят.
Волжанин Дубровскому:
Волжанин: Привет, Володя!
Дубровский: Здорово, Гена! Чтобы Димон без нас, старых корешей, делал бы?
Волжанин: Чупа-чупс бы сосал!
Дубровский: Да, здорово его обложили – как только менты отвалили, сразу налоговая нарисовалась, хорошо еще, маски-шоу не устроили…
Волжанин: Да, с масками тяжеловато было бы разговаривать. Не догнал Кораблев, мало денег, видать, заслал. Жадный. В депутаткое кресло задницей врос, вылезать не хочет, а денег жалеет….
Дубровский: А как у него сейчас с рейтингом?
Волжанин: По сегодняшним замерам у него 48%, у Димаса – 36%. Но до выборов еще 2,5 недели, все как надо идет. Если бы мы сейчас без компьютеров остались, то ничего бы уже не смогли сделать.
Дубровский: Я тут нарыл компромат на Корабля. Завтра выйдет в вечерних новостях. Там про его связи с Виталей-Винтиком, они в Сибири 6 лет назад людей на поставках бензина кидали. Винтик и сейчас ему на кампанию денег дал.
Волжанин: Ну, это у него процентов 6-8 отберет, нам процента 2 добавит. Все равно, надо чего-то такое эдакое придумать. Ладно, чего-нибудь намозгуем. Мы же с тобой, Володька, гении.
Входит Тудыркин
Тудыркин: Пацаны, ебпонский магнитофон! С меня магарыч с прицепом! Два старых компьютера им отдал, которые мои системщики на запчасти потихоньку разбирают. Мы их сделали, пацаны!
Волжанин: Погоди, Димас, после первого тайма победу не празднуют. Еще второй будет, а потом и ответная встреча. Был я тут в округе. Плохо твои полевики работают. Плакаты все оборваны, листовки во дворах валяются.
Тудыркин: Так это кораблевские все обрывают, и ящики почтовые зачищают. Что с ними делать?
Волжанин: Дим, ты же взрослый человек. Выдай расклейщикам стремянки, пусть клеят плакаты высоко на три-четыре метра. А насчет зачистки – поговори с Андрюхой Безбородовым, он своих пацанов-афганцев подтянет и ребят-кинологов. За две недели до выборов нужно выставить круглосуточное патрулирование с собаками. Думаю, что Андрюха кораблевскую группу зачистки нейтрализует.
Тудыркин: Да, я как-то не подумал…
Дубровский: Не мешало бы Безбородова и к охране тиражей привлечь. Сегодня на въезде в город люди в камуфляжной форме изъяли тираж газеты Дронина, который в соседнем округе баллотируется. А мы послезавтра 50 тысяч нашей газеты из Ломоносова повезем. Как бы Кораблев не перенял передовой опыт соседей.
Волжанин: Димас, так чего сидишь? Бери телефон, звони Андрюхе.
Тудыркин: Пацаны, мож выпьем сначала. А то у меня после этих ментов все поджилки трясутся. У меня и вискарик есть? А?
Волжанин: Ладно, однокласснички… Традицию нарушать нельзя. Не зря же мы в школе вместо уроков портвейн бухали… Разливай свой вискарик. Но выпьем, и сразу за работу…
Тудыркин: (разлив по стаканам) Ребята, за нас, за 444-ую школу, за 10-а, за наше школьное братсво. Короче, за нас, пацаны.
Эпизод 10.
Темный кабинет. За столом сидит человек, лица которого не видно, поскольку источник света располагается за его спиной. Входит Троекурова.
Троекурова: Здравия желаю, Юрий Владимирович! Разрешите войти?
Черный человек: Здравия желаю, Маш. Проходи, садись. Докладывай.
Троекурова: Так, все по порядку. Бутылку Игнатьева на дактилоскопическую экспертизу отнесла. Фотографии в распечатку отдала. И самое главное, сегодня встретила в метро школьную подружку Нади Сомовой, которая, по-словам Сереги Дядькина, умерла два с половиной года назад.
Черный человек: Ну-ка, давай-ка поподробнее про подружку…
Троекурова: Я на нее обратила внимание, только потому, что сейчас зима на дворе, а она была одета в летний сарафан, причем в тот же сарафан, что и на фотографии с Надей, которую мне показывал Дубровский. Мне показалось ее лицо очень знакомым, я вспомнила Надю, ее фото и что на одном из них она была с подружкой. Я еще спросила тогда Дубровского с кем это она, а он сказал - не знаю. Я сделала снимок в метро, поговорила с ней. Она сказала, что ее зовут Женя Егорова и что едет поступать в институт Герцена.
Черный человек: Постой, постой, это не та ли Надя Сомова, которая в день своего исчезновения поехала поступать в институт Герцена? Но, подожди, по словам свидетелей, поехала она в Питер одна…И было это, кажется, 17 июня прошлого года….
Троекурова: Да, в том-то и дело… Мы вместе с Женей вышли на Невском, но она куда-то внезапно пропала, как сквозь землю провалилась. Я позвонила Сереге Дядькину и он сказал, что Женя Егорова покончила с собой аж 2,5 года назад, и что перепутать он ничего не мог, поскольку лично вел это дело.
Черный человек: Так, кого же ты видела? Может это была другая Надина подружка, ведь ты не знала кто именно изображен на том фото. Вспомни, это точно она? Ты ничего не путаешь?
Троекурова: Да, это точно она. Именно в том сарафане, что и на фото, я ее встретила в метро. Я ничего не понимаю.
Черный человек: Да и не надо ничего понимать. Ясно все с этим делом. Точнее ни хрена не ясно. А Дубровский как вообще?
Троекурова: Да ничего вроде, активный, но спокойный. Адекватный, в общем.
Черный человек: Про сына рассказывал?
Троекурова: Рассказывал. Говорил, что в зоопарк они ходили в субботу на обезьян смотреть.
Черный человек: В зоопарк говоришь… На обезьян… В субботу… Ну-ну… А сейчас он где?
Троекурова: У Тудыркина в его выборном штабе.
Черный человек: Ты бы, Маша, с Дубровским как-то поближе бы сошлась, что ли… Ты мне там, у Тудыркина больше нужна. Сама понимаешь…
Троекурова: Понимаю, Юрий Владимирович.
Эпизод 11.
В кафе перед чашкой кофе сидит Людмила. Она нервно курит, смотрит на часы, оглядывается по сторонам. Подзывает официанта, расплачивается. Уже собирается уходить. В кафе входит запыхавшийся Дубровский.
Дубровский: Люд, привет. Прости меня за опоздание, пожалуйста.
Людмила снова садится, улыбается
Людмила: А я думала, что ты уже не придешь.
Дубровский: Да, бегал по книжным, сыну учебник по программированию искал. Не было нигде, пришлось на Невский ехать. Вот и опоздал. С меня шампанское.
Подходи официантка.
Дубровский: Здравствуйте. Девушке 150 шампанского, а мне пива.
Людмила: Книжку-то купил?
Дубровский: Купил. Вот (вынимает из пакета учебник), «С + +». Я же тебе говорил, у меня сын - компьютерный гений.
Людмила: (улыбаясь) Ага, помню, будущий Бил Гейтс…
Дубровский: Точно! Давно ждешь?
Людмила: Честно? Очень давно. Мы же почти в одно время с тобой из редакции выходили. А ты почти на полтора часа опоздал.
Дубровский: Ну, я же извинился. Сын же… Сама понимаешь…
Людмила: Ты только и говоришь, сын, да сын… А я? На работе к тебе не подходи, ничего не говори…
Дубровский: Но ты же знаешь, что я против интрижек на работе, чтобы разговорчики там всякие за спиной…
Людмила: Так из-за этого и разговорчики. Все знают, что мы встречаемся, но вида-то не подаем. Вот все и шепчутся.
Дубровский: Но между нами действительно ничего нет.
Людмила: (обиженно) Ты так считаешь?
Дубровский: Ладно. Не парься. Как мама?
Людмила: Мама? Хорошо. К тете Лене поехала, ночевать у нее останется. Я сегодня одна дома. Может ко мне?
Дубровский: Нет, сегодня не могу. Завтра у Ваньки контрольная по физике. Надо помочь подготовиться, да и жрать дома нечего. Нужно продукты, там, купить, приготовить что-нибудь.
Людмила: (вздыхая) Вот так каждый раз. Надо мной даже подружки смеются, что я ни разу с тобой не спала. И мне, представь, стыдно, что у меня, здоровой молодой быбы мужика нет. А мне уже 27. И я хочу семью, замуж хочу, детей. (Плачет)
Дубровский: Ну ладно, не хнычь. (Улыбается) Найдем мы тебе мужа молодого, красивого, богатого… Не хнычь, кому сказал… Ну, вот, молодец. У меня же Ванька после смерти матери женщин на дух не переносит, училкам в школе хамит, даже теток родных близко к себе не подпускает. Как он тебя воспримет?
Людмила: Не знаю…
Дубровский: Вот и я не знаю. Он же, когда мать погибла, полгода не говорил. От компьютера было не оттащить. Силой кормили. Ничего не помогало. К врачам его водил, в Москву возил к профессору. Только отец Иннокентий - на ноги его поставил. Не знаю, что он там ему сказал, какие молитвы читал, только сын стал такой же, как прежде. Но отец Иннокентий предупредил, что рано пока Ваньку с мачехой знакомить, слаб он еще. Вот когда сын духом окрепнет, тогда, говорит, и женись.
Людмила: Володь, я все понимаю. Мне, конечно, очень грустно и обидно, но ребенок важнее всего. Мне не надо объяснять. Прости меня, дуру.
Дубровский: Да, это ты меня прости. А ты знаешь, что было, когда Генка Ольшанский от главного вернулся? Мы обычно передаем друг другу банку с «Вазелином», когда на ковер идем. Так, ради прикола. Так, вот. Я ему дал полную банку. А он приходит, ставит на стол пустую. И держась за задницу говорит: А-а. Не хватило! (Оба смеются.)
Эпизод 12.
Пустая банка из-под вазелина. Стол в офисе редакции, за которым сидит Ольшанский, работающий на компьютере. Входит Троекурова.
Троекурова: Ген, привет!
Ольшанский: Привет, Маш. Как дела?
Троекурова: Да, все о.к. Вот забежала фото Игнатьева в набор сдать. А Володя давно ушел?
Ольшанский: Да уж часа полтора, как...
Троекурова: А ты чего так поздно?
Ольшанский: Материал доделываю в завтрашний номер. Убойная будет статейка про одного из кандидатов в депутаты.
Троекурова: Ген, у тебя сигарет нет?
Ольшанский: Да я уж семь с половиной месяцев, как бросил. Посмотри у Володьки в столе, у него всегда заначка есть.
Троекурова садится за стол, выдвигает ящик, быстро просмтривает папки в рубрикаторе, так чтобы не видел. Троекурова вынимает одну и прячет в сумке, затем достет из нее сигареты.
Троекурова: О, действительно есть. Я возьму все? Тут несколько штук осталось. А завтра Володе целую пачку занесу (быстро выходит).
Ольшанский продолжает бить по клавиатуре, глубокомысленно глядя в монитор. На экране - полуголая грудастая блондинка и набираемый текст: Мы выпиваем по бокалу красного вина, я легонько беру тебя за руку, нежно глажу твои пальцы, запястье, касаюсь тыльной стороны твоей ладони...
Эпизод 13.
Дубровский идет по универсаму, выбирает продукты, расплачивается на кассе. Выходит из магазина, идет по улице, сворачивает во двор, заходит в подъезд, поднимается на лифте, подходит к двери, звонит, ждет пол минуты, открывает своим ключом. Заходит. В квартире громко играет рок-музыка.
Дубровский: Вань, привет! Я дома!
Заглядывает в комнату. Там за компьютером сидит Иван.
- Опять музыку на всю катушку врубил. Физику выучил, лоботряс? Или мне снова на родительском собрании за тебя краснеть?
Раздевается, идет на кухню, надевает передник.
- Есть хочешь? Я пельменей купил, котлет и макарон. Ты что будешь? Макароны с котлетами или пельмени? Ладно, я воду поставлю, а там решим. Никто не звонил? Или ты опять целый день в интернете линию занимаешь? Да, сделай ты музон потише. Почему я должен орать!
Музыка становится тише. Идет в ванну, моет руки. Выходит, проходит на кухню, ставит воду на плиту.
- Вань, я тебе учебник купил, как ты просил.
Берет книгу и идет в комнату. Подходит к сыну.
- Вот «С ++» держи.
Кладет книгу на клавиатуру перед сыном. На стуле перед компьютером сидит не подросток, а тряпичная кукла в натуральный человеческий рост, одетая в обычную одежду.
- Ты так перед монитором себе все глаза проглядишь. Ты хоть из-за компьютера выходил сегодня? Вань, встань, разомнись. Сколько можно сидеть? Пойди в зеркало посмотри - все глаза красные. Спина не болит? Давай-ка, со мной на кухню, ужин будем готовить.
Берет куклу, несет ее на кухню, сажает на стол.
- Давай, режь салат. Я огурцы и лук, а ты - помидоры. Вот бери нож, доску. Давай. Как в школе дела? Как Ира Смелова? Пригласил ее в кино? Что, так и не решился? Да, я в твоем возрасте тоже очень стеснительным был. Мне одна девчонка нравилась, на год младше училась, а я все боялся к ней подойти. Уже, десятый класс, май месяц, последние дни доучиваемся. А я боюсь. У меня друг в школе был Мишка Альперович, сейчас он в Германии живет, так он взял меня за руку и подвел к ней, говорит - вот знакомьтесь это Володька Дубровский. Ты ему очень нравишься. Я с ней договорился встретиться после уроков, подхожу, а она начинает плакать и убегает. Я ей как-то позвонил, но мы больше не виделись. Такая вот история. Да ты неправильно помидоры режешь, точно, как мама. Дай-ка, я сам. (Берет помидоры, режет. Камера понарамирует на куклу).
Эпизод 14.
Больничная палата. На кровати лежит Надя Сомова. Она смотрит в сторону телевизора, на котором - черно-белые полосы. В палату входит доктор с марлевой маской на лице в его руке - прибор для измерения давления. Оглядывается за дверь, затем запирает ее на ключ. Подходит к Наде и снимает повязку. Это Андрей Игнатьев.
Игнатьев: Ну что, Надюша? Как мы себя чувствуем?
Надя: Хорошо.
Игнатьев: Жалобы есть?
Надя: Нет.
Игнатьев: Ну что... Томограмма у тебя хорошая, узи тоже. В общем-то здорова, через недельку пойдешь на выписку.
Надя: А можно меня не выписывать?
Игнатьев: Почему? Что, домой не хочешь?
Надя: Не хочу.
Игнатьев: Ну не знаю, мы вообще-то здоровых людей в больнице не держим. Ты, это, смотри, не горюй. Ты у нас молодая, красивая, все у тебя будет хорошо. Давай-ка я тебе давление померю.
Игнтатьев садится на край кровати, раскрывает одеяло. Кладет на тумбочку за Надиной головой прибор для измерения давления. Закатывает рукав на Надиной сорочке. Разматывает кожух прибора. В кожух завернут большой охотничий нож. Свет в палате начинает моргать. Игнатьев берет прибор, наматывает на Надину руку, мерит давление. И одной рукой медленно тянется к ножу. Вдруг за дверную ручку кото-то настоятельно дергает. Стук в дверь и громкий голос: "Откройте дверь! Немедленно откройте!". Игнатьев нервно накрывает Надю одеялом. Подходит к двери, прислоняется ухом. Проходит к окну, смотрит вниз, пытается открыть фромуги. Голос за дверью переходит на крик. Игнатьев возвращается к двери, стоит перед ней, подносит руку к ключу, убирает руку. Затем нерешительно поворачивает ключ. В палату заходит врач.
Врач: Так! Что здесь происходит? Молодой, человек вы кто?
Игнатьев, ничего не говоря выходит. Около палаты в коридоре стоит ведро с тряпкой и швабра. Врач выглядывет из палаты. Игнатьев берет ведро и швабру, идет в конец коридора. Врач подходит к кровати.
Врач (Наде в палате): Ну что, Надюша? Как мы себя чувствуем?
Надя: Хорошо.
Врач: Жалобы есть?
Надя: Нет.
Врач: Ну что... Томограмма у тебя хорошая, узи тоже. В общем-то здорова, через недельку пойдешь на выписку.
Надя: А можно меня не выписывать?
Врач: Почему? Что, домой не хочешь?
Надя: Не хочу.
Врач: Ну не знаю, мы вообще-то здоровых людей в больнице не держим. Ты, это, смотри, не горюй. Ты у нас молодая, красивая, все у тебя будет хорошо. Давай-ка я тебе давление померю.
Врач садится на край кровати, раскрывает одеяло. Кладет на тумбочку за Надиной головой прибор для измерения давления. Закатывает рукав на Надиной сорочке. Разматывает кожух прибора. В кожух завернут большой охотничий нож, который черз мгновенье исчезает. Свет в палате начинает моргать. Лицо Нади. Врач берет прибор, наматывает на Надину руку, мерит давление. Вдруг за дверную ручку кото-то настоятельно дергает.
Эпизод 15.
Редакция. По одну сторону стола сидит главный редактор Осов, по другую - мужчина лет 37-ми - 40-ка:
Мужчина: Вы вчера опубликовали заметку вот с этой фотографией. Вот: "Этот снимок сделали наши корреспонденты в в среду в 10:30 в электропоезде, следующем из Санкт-Петербурга в Тарковское на перегоне между станциями Детское Село и Павловск. Мы показали эту фотографию родителям Андрея Игнатьева, который считается пропавшим без вести. Напомним, что утром 7 июля прошлого года Андрей поехал на работу. Его заметили на станции, где он сел в электирчку на Санкт-Петербург, и с того момента его больше никто не видел. По словам отца и матери, на фото - их сын Андрей Витальевич Игнатьев 1973 года рождения, причем одет он в ту же одежду, в которой летом выходил из дома. К сожалению, нашим корреспондентам не удалось побеседовать с человеком, изображенным на снимке. Заметив фотокамеру, он скрылся. Убедительно просим всех, кто узнал этого человека, позвонить в редакцию по номеру... Это что?
Осов: Что?
Мужчина: Что это, я Вас спрашиваю?
Осов: Это редакционная заметка. Сотрудники нашей газеты проводят журналисткое расследование по фактам пропажи без вести 18 человек летом прошлого года в поселке Таровское . Заметка - об одном из них.
Мужчина: Об одном из кого?
Осов: Об одном из пропавших без вести.
Мужчина: Вы пишете - что на фотогрфии Андрей Витальевич Игнатьев, 1973 года рождения.
Осов: Да, совершенно верно.
Мужчина: Так вот, Андрей Витальевич Игнатьев, 1973 года рождения - это я. И я никуда не пропадал!
Осов: Постойте, постойте. Может быть вы его полный тезка, такое иногда бывает.
Мужчина: Я действительно живу с метерью и отцом в Тарковском, и я ехал вчера в пол одинадцатого домой в той самой электричке, и никаких корреспондентов с фотокамерой не видел!
Осов: Успокойтесь, успокойтесь молодой человек. Сейчас во всем разберемся. (Снимает телефонную трубку. Алло, Володя, зайди ко мне).
Мужчина: Уж разберитесь, а то на работе перед коллегами не удобно.
По офису редакции идет Дубровский, заходит в кабинет Осова.
Осов (мужчине): Вот - автор материала журналист Владимир Дубровский. Володь, молодой человек уверяет, что он и есть тот самый Андрей Игнатьев, о котором ты написал, и что он никуда не пропадал.
Дубровский: Ну, вообще-то Гатчинским РУВД на Игнатьева заведено розыскное дело, к которому подшиты его фотографии годовалой давности. По фото, которое позавчера сделала Маша Троекурова, родители опознанали своего сына.
Осов: А вот молодой человек уверяет, что Игнатьев - это он.
Дубровский: Может быть он - однофамилец, такое случается.
Мужчина: Нет, я именно тот Игнатьев, живу в Тарковском, только я никуда не пропадал. Чер-те что вообще!
Дубровский: Сейчас все проверим. У вас паспорт с собой?
Мужчина: Да, вот (вынимает из внутреннего кармана паспорт и пртягивает его Дубровскому).
Дубровский: Вы не возражаете, если я сниму копию.
Мужчина: Снимайте.
Дубровский выходит, идет к ксероксу, делает копию. Проходит к своему рабочему столу, открывает ящик, листает сложенные в рубрикатор папки.
Дубровский: (Ольшанскому, сидящему за соседним столом): Ген, ты папки из моего стола не брал?
Ольшанский: Нет, а что?
Дубровский: Да, дело Игнатьева никак не могу найти? Ты не видел, никто не брал?
Ольшанский: Нет. Хотя постой, Машка Троекурова вчера вечером заходила. Сигарету спросила. Я сказал, что бросил давно. А у тебя в столе всегда заначка есть. Ну она вроде взяла из твоего ящика пачку.
Дубровский (задумчиво): Я вчера не оставлял сигареты... (Идет в сторону кабинета Осова)
В кабинете Осова.
Дубровский (протягивая паспорт мужчине): Спасибо. Действительно, произошло недоразумение. Мы обязательно во всем разберемся. Оставьте, пожалуйста секретарю номер вашего телефона, мы будем держать вас в курсе дела. Извините. Так уж случается, у каждого в работе происходят досадные промахи. (Пожимает мужчине руку). Всего доброго.
Мужчина выходит.
Осов: Дубровский, твою мать! Как все это понимать прикажешь?
Дубровский: Я пока сам ничего не понимаю. Пидет Троекурова, будем разбираться.
Осов: С чего Вы взяли, что на вчерашнем фото - Игнатьев?
Дубровский: Узнали по фоторафиям из розыскного дела, и его опознали отец и мать.
Осов: Ты лично им фотку показывал?
Дубровский: Нет, Троекурова.
Осов: Нагородили огород, сказочники. Вам бы на стенах в сортире писать, да голых баб фотографировать. Вот из-за таких как вы, папараци, люди нашу братию и не любят. Иди работай и позови ко мне Ольшанского.
Дубровский идет к своему столу.
Дубровский: (Ольшанскому): Ген, тебя Капраз вызывает.
Ольшанский: А вазелин?
Дубровский (очень серьезно): Сегодня по-сухому, без смазки.
Ольшанский уходит. Дубровский вынимает из ящика стола рубрикатор, бегло просматривает все папки, складывает их в один пакет. Одевается и выходит из здания редакции с пакетом в руках.
Эпизод 16.
Улица. По тротуару быстрым шагом идет Троекурова. Поворачивает за угол, ускоряет шаг. За ней кто-то идет. Чувствуя это, она идет быстрее. Кто-то подходит сзади и хлопает по плечу. Троекурова замирает с выражением ужаса на лице. Медленно оборачивается. Перед ней - Людмила.
Людмила: Маша, привет!
Троекурова: Ой, Люд, ты меня до смерти напугала. Тоже на работу?
Людмила: Вообще-то я тебя ждала, хотела поговорить.
Троекурова: А чего в редакции никак не поговорить?
Людмила: Да я хотела, тет-а-тет, без свидетелей. Может зайдем в кафе, по чашечке кофе, а?
Троекурова: Ну пошли... Знаешь, я тут видела в магазине кофточку - закачаешься....
Троекурова и Людмила входят в кафе, садятся за столик.
Троекурова: ...цвета морской волны, вот тут бьетелечки, вот так по талии, декольте не глубокое, но все подчеркивает. Короче, мне не подошла по-размеру, а ты обязательно возьми. Зе бест просто...
Людмила: Маш, я с тобой о Володе хотела поговорить... Ты, наверное, в курсе про нас?
Троекурова: Нет, он ничего не рассказывал.
Людмила: Скажи, у вас с ним ничего нет?
Троекурова: Боже упаси, он не в моем вкусе. Да и я, вроде, ему не нравлюсь.
Людмила: Фу-у... А я думала, он такой из-за тебя.
Троекурова: Какой?
Людмила: Ну, холодный какой-то, сухой, невнимательный...
Троекурова: Что, вы так с ним и не переспали?
Людмила (смущенно улыбаясь): Нет. Володя за сына беспокоится, одного его боится оставить...
Троекурова: У-у-у, бедненькая. Ты, я вижу не в курсе. Ну, да... Ты же недавно у нас работаешь...
Людмила: А что?
Троекурова: Даже не знаю как сказать. Понимаешь, 3 года назад Володя с женой и сыном попали в аварию на трассе в Репино...
Людмила: Да, я знаю, он рассказывал.
Троекурова: Жена скончалась на месте, а Володя месяц в коме пролежал.
Людмила: Я вкурсе. И что?
Троекурова: А то, что в той аварии погиб и его сын Иван, от мальчишки вообще ничего не осталось, одно мокрое место. Только Вовка, когда в себя пришел, был уверен, что Ванька жив остался. Он и сейчас всем в редакции про него рассказывает. Люди желеют его, головой кивают, да поддакивают. Капраз всем запретил эту тему как-то затрагивать. Вон год назад Сашку Денисова в раз уволил лишь за то, что тот только спросил у Володи в курилке: Как сын?
Людмила: Нет, ты меня обманываешь, я тебе не верю.
Троекурова: Вот-так вот, девочка моя. Иногда такое бывает. Вовка немного не в себе, крыша у него, понимаешь, после аварии поехала. Конечно, жалко его. Так-то он вполне нормальный, адекватный, если бы про сына не выдумывал. Он же раньше у нас шеф-редактором был, аналитический отдел возглавлял, экономические и политические обзоры писал. А сейчас Капраз ему только криминальные заметки доверяет.
Людмила: Нет, ты врешь. Ну скажи, что ты пошутила!
Троекурова: Да сама проверь. Набери в интернете: Владимир Дубровский, авария, Репино. Там миллион ссылок, тогда все газеты об этом написали.
Людмила: Ладно, проверю.
Троекурова: ...но кофточка - просто супер. Вот тут бьетелечки, вот так по талии, цвета морской волны, декольте не глубокое, но все подчеркивает. Возьми обязательно, тебе очень подойдет. Мужики кипятком будут писать....
Эпизод 17.
Дубровский едет в метро, выходит из него. Ловит машину, выежает за город. Проезжает по деревне, останавливается около небольшой церквушки. Недалеко, около нее за оградой стоит отец Иннокентий.
Отец Иннокентий: Здравствуй, Владимир.
Дубровский: Добрый вечер, отец Иннокентий. Как Ваше здоровье? Как матушка?
Отец Иннокентий: Да замечательно, Владимир. Благодарствую. А ты что сегодня без сына?
Дубровский: Да он дома решил остаться, сейчас он новую компьютерную программу пишет, говорит, что занят очень, времени не хватает.
Отец Иннокентий: Передавай ему поклон от меня. Приезжайте причаститься в воскресенье вдвоем.
Дубровский: Да, да... Приедем, обязательно.
Отец Иннокентий: Как на службе дела?
Дубровский: Да, в общем-то нормально, только как-то запутался я, не понимаю многого...
Отец Иннокентий: В отношениях запутался или в делах?
Дубровский: Да и в отношениях, и в делах... Как-то не по-себе мне... В голове - сплошная каша, места себе не нахожу. Не пойму, толи боюсь чего-то, то ли жизнь просто такая...
Отец Иннокентий: Страх, Владимир, в душе поселяется от голода духовного. А голод духовный - от греха. Но не грех тянет душу твою, а твое нежелание его отпускать. Ты лелеишь свой грех, как дитя малое. Ты уже покаялся перед Господом и Господь простил тебя, отпустил все твои грехи. Но ты сам себя не простил, все коришь себя за смерть супруги. Убийцей себя считаешь. Но ты не убивал, Владимир.
По щекам Дубровского стекаеют слезы. Он плачет навзрыд. Утыкается лечом в плечо отца Иннокентия.
Дубровский (рыдая): Она меня каждый день во сне зовет, говорит иди ко мне, Володенька, здесь хорошо. Бросай там все, я люблю тебя и жду здесь на небе...
Отец Иннокентий (успокаивая Дубровского, гладя его по голове): Ну все хорошо, Володя, все хорошо. Господь сам тебе подскажет, как поступить. Ваброси грех из души, как старые ботинки... Все хорошо... Приезжайте, приезжайте вдвоем с сыном, причаститесь. Потом пойдем в лес гулять. Матушка блинов напечет. Вернемся, чай будем пить с вареньем клубничным. А сейчас поезжай домой, ложись спать и не о чем не думай.
Эпизод 18.
Офис редакции. Перед компьютером сидит Людмила. Она набирает в поисковой системе "Владимир Дубровский; авария, Репино". На экране список ссылок. Людмила нажимает на первую. Читает вслух: "Вчера вечером на Приморском шоссе на участке Репино-Комарово произошла автокатострофа. Автомобиль ВАЗ 2109, в салоне которого находились известный журналист Владимир Дубровский, его жена Светлана и двенадцатилетний сын Иван, вылетел с трассы и совершил наезд на дерево. По мнению сотрудников ГИБДД, авария произошла из-за того, что у машины, за рулем которой находился Дубровский, лопнуло переднее колесо, водитель не справился с управлением и на большой скорости врезался в дерево. Супруга журналиста и его сын от полученных в результате аврии травм скончались на месте. Дубровский с многочисленными переломами и окрытой чепно-могзовой травмой доставлен в Военно-медицинскую академию, где ему сделали операцию. Состояние журналиста врачи оценивают, как стабильно тяжелое".
За спину Людмилы подходит Осов.
Людмила: Добрый вечер, Никита Борисович.
Осов: Привет, Люда. Чего домой не идешь?
Людмила: Да вот, решила немножко задержаться.
Осов: Над чем работаешь?
Людмила: Да так, хотела кое-что проверить.
Осов: Проверила?
Людмила: В общем, да.
Осов (кладет ей руку на плечо): Я все вижу, все понимаю... Мне тоже больно. Больно на него смотреть, всем нам больно... Я ведь постоянно об этом думаю. Как только это произошло, мне как обухом по голове, мысль стукнула: а ведь на месте Володи мог оказаться я, да каждый из нас мог на его месте быть. С тех пор за руль не могу сесть. Страшно до тошноты. Машину продал, на метро езжу.
Людмила: А сын у него правда погиб?
Осов: В закрытом гробу хоронили. На мальчишке живого места не было, его родные тетки не смогли опознать. А Володя, как в себя пришел, спросил: где Иван? Но потом успокоился, в бреду все с сыном разговаривал, будто тот около его кровати сидит. Когда его из больницы выписали, он все звонил мне да про Ваньку рассказывал, какой тот молодец, как хорошо в школе учится... Я ему сказал: чего тебе дома сидеть, возвращайся на работу. Он вернулся...
Людмила: Ясно...
Осов: Ну, вот... Теперь, Люда, ты все знаешь... Доктора говорят, что он вполне нормальный человек, но пока еще наблюдаются последствия тяжелейшей психофизичекой травмы. С годами, говорят это пройдет, главное терпеливо и ждать и особо его не тревожить. Так, что ты будь с ним повнимательней что ли... Особо его не донимай. Глядишь, оклимается...
Людмила: Я постараюсь, Никита Борисович.
Осов: Вот и славно. А теперь иди домой, мама наверное уже заждалась. Давай, беги.
Людмила уходит. Осов обходит пустой офис редакции, садится за стол, набирает телефонный номер.
Осов: Алло, Юрий Владимирович? Здравия желаю! Капитан первого ранга Осов беспокоит. Да, да... Ваш человек приходил. Да, да. Спектакль удался, Дубровский вроде ничего не заподозрил... С сыном? А что с его сыном? Нет, я не в курсе. Добро, добро. Буду на связи.
Осов кладет трубку. Задумчиво смотрит в никуда, затем резко бьет кулаком по столу, крича: "Твою мать!".
Эпизод 19.
Ручка на двери в больнице со стороны палаты судорожно дергается. Следующий кадр: та же дверная ручка, только со стороны коридора так же дергается. Из палаты стучат в дверь. В коридоре напротив двери стоят две медсестры с удивленным выражением лиц. Они пытаются открыть дверь со своей стороны но, им это не удается. Вдруг дверь распахивается и оттуда вырывается Надя Суслова, одетая в ночную сорочку. Она бежит по больничному коридору с криком «Женя, я убью тебя!». Медсестры бросаются вслед за ней. Надя бежит по лестничному пролету, спотыкается, встает, снова бежит. Медсестры бегут следом. Надя пробегает пост охраны и вырывается на улицу, бежит по дороге. Медсестры за ней не успевают. Следующий кадр: пустая дорога, на которой стоят две медсестры.
Эпизод 20.
К поезду подъезжает машина. Дубровский расплачивается с водителем, выходит из автомобиля и заходит в подъезд. Поднимается, звонит в дверь, ждет минуту и открывает дверь своим ключом. Заходит в квартиру. Включает свет. Тишина.
Дубровский: Вань, ты дома? Спишь, что ли уже?
Дубровский входит в комнату. Там беспорядок, все разбросано, дверцы шкафов все открыты, системный блок компьютера разобран. Дубровский выбегает на кухню, там тоже все разбросано. Звонит телефон. Дубровский бежит к нему, снимает трубку.
Голос в трубке: Дубровский, Владимир Андреевич?
Дубровский: Да.
Голос в трубке: Дубровский Иван Владимирович, ваш сын?
Дубровский: Да, а что?
Голос в трубке: В неприятную историю Ваш сын влип. Пошел с приятелями в кафе, напился, устроил пьяный дебош…
Дубровский: Не может быть, он у меня не такой…
Голос в трубке: Так, вот… устроил пьяный дебош, серьезным людям морду набил. Но это еще цветочки. Когда приехал наряд, он оказал сопротивление и серьезно ранил сотрудника милиции. Сотрудник сейчас в реанимации. Сына вашего доставили в КПЗ. Ему грозит до 5 лет, если будет возбуждено уголовное дело…
Дубровский: А если не будет возбуждено?
Голос в трубке: Ну, это от вас сейчас только зависит…
Дубровский: А что я должен сделать? Нанять адвоката? У меня есть хороший адвокат…
Голос в трубке: Боюсь, что адвокат вам мало чем поможет. Сына Вашего взяли в момент совершения преступления, так что ему вряд ли удастся отвертеться. Да и 14 ему уже исполнилось, так что будет отвечать, как говориться, по всей строгости закона…
Дубровский: Вы сказали, что от меня что-то зависит. Что я должен сделать?
Голос в трубке: Чтобы прокуратура не возбудила уголовное дело, нужно чтобы пострадавший сотрудник милиции молчал, а его молчание стоит денег…
Дубровский: Сколько?
Голос в трубке: 10 тысяч долларов.
Дубровский: Но у меня нет таких денег… И когда и куда их надо подвести?
Голос в трубке: Деньги нужны завтра до 14.00. А сейчас постарайтесь их найти.
Дубровский: А где сейчас мой сын?
Голос в трубке: Он сидит в моем кабинете. Можете с ним поговорить.
Голос молодого человека: Папа, папа, это я, Ваня. Забери меня отсюда, пожалуйста, забери….
Голос в трубке: Поторопитесь, Владимир Андреевич. Если его переведут в «Кресты», я уже ничего не смогу сделать. Я смогу продержать вашего сына у себя только до 14:00 до завтра, не позднее. Я вам позвоню в 10 и сообщу адрес, куда подвести деньги. Всего доброго. (гудки)
Страх на лице Дубровского.
Конец 1 серии