Вся эта история произошла на расстоянии чуть большем, чем обычная сухопутная миля отделяет маленький городок Дакбридж, который находится близ Веральского леса, от небольшого моста из черного обсидиана, который ловко перемахивает через безымянную речку средних размеров, название которой так никто и не удосужился придумать.
Случилось это в воскресение, аккурат за три дня до очередного полнолуния.
Было прекрасное прохладное утро. Речка журчала, комары звенели, мухи жужжали, а птицы, как всегда пели свои, только им понятные песни.
И вот в тот момент, когда местный соловей выводил самую высокую ноту своей любимой утренней трели - как из-за кустов орешника верхом на гнедом жеребце появился молодой человек.
Он был одет в новый кафтан цвета охры, кожаные штаны (в такую-то жару!) и легкие сапоги - последний писк моды этого лета! Поговаривали, что даже сам Дейон III Прекрасный, король Пантервилля и земель к нему прилегающих. носил такую же модель сапог. И это в его то 85!
Справедливости ради нужно отметить, что появившийся имел сложное и витиеватое имя, несмотря на свой молодой возраст. Звали его - внимание-внимание - Хуан Антонио Родригес Джузеппе ибн Гасан Абу Рабин де Интендант! Во как. Вся эта витиеватость отражала ту многосложность натуры молодого человека, все то смешение кровей, это горючую смесь, которая по идее и творческому замыслу должна была течь в жилах нашего героя... Ан нет! Он был самым обычным человеком. Родился в герцогстве Бульдштадт, учился в Барафоре, доучивался в Кенхрее. Пробовал ездить на стажировку в Анкезон, но оттуда его выгнали и он на долгое время осел в Дижоне, а потом... Потом он.. Да впрочем, неважно.
Кгм... Так вот. На самом деле, не смотря на такое громкое и витиеватое имя (которое могло включать так же отчество и фамилию) человеком он был простым, рода не слишком знатного и поэтому всю это красоту в лице Хуана Антонио Родригеса Джузеппе ибн Гасана Абу Рабина де Интенданта взял да и сократил до Харди Гарди. Что в принципе было не далеко от истины.
Итак! Утро. Река, мухи, комары и птицы разом смолкли, когда из-за кустарника появился Харди на своем гнедом жеребце по имени Брендергаст.
(Ну, про реку это мы конечно загнули. Она не перестала течь, а просто начала производить немного меньше шума, но все равно - зрелище было еще то.)
Остановив Брендегаста почти у самой воды, Харди поглядел по сторонам, почесал нос и вздохнув полной грудью свежий утренний воздух, развернул чалого к черному обсидиановому мосту.
От моста до городских ворот было уже рукой подать. Были видны сторожевые посты, каменная стена, флюгер на башне Балтазара Брукса и даже дым из трубы корчмы хромого Фомы, у которого в это время как раз подавали чечевичную похлебку с чесноком.
Однако в этом самом месте, то есть в тот момент, когда Брендергаст ступил правой ногой на черные обсидиановые плиты, мост дрогнул и откуда-то, скорее всего из-под моста зычный голос громко сказал "Стой!".
Все опять замерло. Мухи, комары, птицы. Повисла звенящая тишина и чуть слышное течение реки, которой, казалось, не было вообще никакого дела до происходящего.
Постояв минуты три в такой позе, Харди и Брендегаст одновременно решили, что надо что-то делать. Харди немного пришпорил пятками коня, а тот в свою очередь поставил вторую ногу на плиты.
Мост опять дрогнул, на это раз сильнее и тот же голос теперь уже крикнул "Да стой же, тебе говорят!".
Не зная, что делать дальше, Харди на всякий случай слез с коня и держа за поводья, отвел его на некоторое расстояние от моста. На лице его читалась растерянность и полное непонимание ситуации.
Он гадал, что будет лучше, спросить глупое "Кто здесь!" или закричать "Эй вы там! А ну кто это безобразничает?!" Решив, что и первое, и второе - очень глупо он просто громко кашлянул в кулак.
Как и следовало ожидать, особого эффекта это не произвело. Зато чуть правее моста из-под воды появилась голова девушки, с черными волосами и глазами бирюзового цвета.
О существовании русалки в Дакбридже, в принципе, знали все. Харди был не исключением. Можно было даже сказать, что у них было некое подобие дружбы, которая может и могла бы перерости в нечто большее, но вот этот хвост! Бр-р-р! Однако это не мешало им болтать иногда, особенно в жаркую погоду, когда русалка покидала свое лесное озеро и появлялась на реке.
- Хи-хи-хи! – прыснула она.
- Не смешно, - Харди отпустил поводья и подошел ближе. – Это ты тут развлекаешься?
- Очень мне надо! Мост тяжелый ведь, а я такая хрупкая. Это Гарольд.
- Гарольд?
«Ху зэ фак из Гарольд?!» - вертелось в голове у Харди. Он перечислил в уме всех возможный «гарольдов», но не припомнил ни одного, кто бы мог такое вытворять с мостом.
- А этот… м-м-м… Гарольд!.. Он, собственно, кто?
- Тролль, невозмутимо сказала русалка и нырнула.
Тролль!
Харди сел на песок и стал прикидывать все возможные ситуации. Тролль – это, безусловно, паршиво. Тролль под мостом – это паршиво в двойне. А все потому, что, помимо прочих гадостей которых можно начитаться о троллях в любом бестиарии, тролли необычайно алчны, хотя и утверждают, что пускают деньги только в дело.
Тролль под мостом это отдельный случай, потому, что кроме самого того этого факта (не очень приятно, не правда ли?), появляется одно маленькое условие, теперь за проезд по мосту надо платить.
Очень скоро сидеть на песке Харди надоело, по этому он встал и, подойдя к перилам из черного обсидиана громко произнес.
- Не соблаговолит, ли многоуважаемый тролль назвать свое имя?!
- Гарольд. – Глухо донеслось из-под моста.
- А, ну да. Это я знал и так - смущенно пробормотал Харди.
- А зачем тогда переспрашивал? – у тролля оказался отменный слух.
Харди и сам не знал, зачем он переспросил. Наверное, того требовал этикет, да и русалка сначала назвало имя, а уж потом выяснилось, что под мостом сидит тролль. Если добавить к этому общую растерянность под воздействием создавшейся ситуации – становится ясно, такой вопрос имеет право на существование, как и все другие глупые вопросы, на которые человек неизменно хочет получить ответ, сам заведомо его зная.
- Видишь ли, Гарольд, - попробовал реабилитироваться Харди, - давай-ка, потолкуем как цивилизованные, гм, люди. Ты бы не мог оставить ненадолго свое укрытие?
- Неа, не дождешься – ответил тролль. – Я, знаешь ли, плохо переношу солнечный свет.
Это было чистейшей правдой. Скорее всего, все дело было в ультрафиолетовом излучении солнечных лучей. Люди под солнцем приобретали всего лишь загар, а тролли непонятным образом каменели.
- Хочешь поговорить, давай поговорим, но выйти отсюда я смогу только после захода солнца.
Имеено в эту самую секунду на дороге со стороны Дакбриджа появились двое. Они явно направлялись к мосту, но шли медленным прогулочным шагом и были увлечены беседой.
Один из этих двоих был брат Наин, францисканский монах, живший некоторое время в городе, второй же был Балтазар Брукс, знахарь, звездочет и вообще светило науки, а выражаясь языком обыкновенных горожан – колдун.
Примечательней всего было то, что брат Наин и Балтазар Брукс были единоутробными братьями, правда, воспитывались в разных домах, что и сказалось на выборе жизненного пути.
Скрестив руки на груди, Харди стал ждать, что будет дальше. А дальше все было по знакомому сценарию. В тот момент, когда Балтазар ступил одной ногой на черные обсидиановые плиты, мост дрогнул и Гарольд сказал свое сакраментальное «Стой!».
Пришедшие были в полной растерянности. Брат Наин даже попытался заглянуть под мост, но ровным счетом ничего там не увидел.
- Что здесь происходит? – Балтазар посмотрел в сторону Харди
- Ничего особенного, - улыбнулся тот. - У нас под мостом теперь живет тролль!
- Нелегально живет, я так понимаю.
- Ну, если к нему можно применить такой термин, то да.
Балтазар с задумчивым видом чесал бороду, а брат Наин смотрел на отражение моста в воде, прикидывая как можно выпутаться из этой ситуации наименьшим ущербом.
- Во-первых - сказал он. – Давайте разберемся, чего именно тролль хочет за то, чтобы мы смогли пересечь этот мост и отправится восвояси по личным делам…
- Стоп-стоп! - Загудело из-под моста, - я бы хотел, чтобы ко мне обращались по имени и перестали обсуждать мою персону с таким видом, как будто меня здесь и вовсе нет!
В ответ на это Балтазар вопросительно поднял бровь.
- Его зовут Гарольд. – шепнул Харди.
- Хорошо Гарольд! - невозмутимо сказал брат Наин. – Ответь нам, что ты хочешь получить за вольный проход по мосту?
- Два золотых с человека.
- Два? – брат Наин присвистнул от удивления. – А почему два? Почему не один и не три?!
- Две ноги – два золотых. С всадника на лошади четыре. С купца на телеге восемь.
- А с купца, почему восемь? Ног то у лошади четыре. Даже у купеческой.
- Четыре за лошадь и четыре за телегу. У телеги четыре колеса, правильно?
- Правильно, - вздохнул брат Наин и стал что-то прикидывать в уме.
Харди представил себе лицо герцога Абсбургского, которому придется отвалить двадцать золотых за свою карету, запряженную четверкой вороных, и поморщился. Ничего хорошего ему не светило.
Нужно было что-то срочно делать.
- Какие будут предложения, уважаемые? – обратился Харди к монаху и звездочету.
Балтазар пожал плечами, а брат Наин продолжал что-то обдумывать.
Решив все же перейти на ту сторону, Харди достал кошелек, выудил оттуда 4 золотых и, сжав их в кулаке, обратился к троллю.
- Куда деньги бросать?
- Давай сюда. – Ответил Гарольд, и из-под поста высунулась здоровенная ручища в холщевой рукавице.
Харди положил в ладонь тролля деньги, запрыгнул на лошадь и благополучно оказался на той стороне моста.
Спешившись, он подошел к Балтазару и Наину. Те что-то обсуждали в полголоса.
-…вот я и подсчитал, - тихо сказал брат Наин, - что в месяц это выйдет кругленькая сумма для него и большая растрата для купцов гильдии. Они поднимут шум и заставят мэйора решить этот вопрос. Мэйор конечно пойдет ко мне, и будет просить, требовать, а потом и угрожать мне, чтобы я выгнал эту нечисть из окрестностей.
- Но ведь это можно сделать? - спросил Харди. – Ну, я не знаю, с помощью экзорцизмов каких-нибудь.
- Молодой, человек! – Балтазар поджал губы – против троллей нет экзорцизмов по одной простой причине, это не слуга лукавого, это фольклорный персонаж. О нем нет ни слова в писании, а значит, нет и никаких рекомендаций касательно его изгнания.
- Совершенно верно – кивнул брат Наин, - но у меня уже родилась идея.
Он улыбнулся, показывая тем самым, что правильное решение найдено.
- Во всей этой истории есть один положительный момент, тролли всегда содержат мосты, под которыми они сидят, в отличном состоянии. У меня есть весомые аргументы для мейора на это счет. Черный обсидиан стоит очень дорого, а латать мост обычными камнями из карьера будет не эффективно. К тому же купцы перестанут платить налоги в казну, скорее всего насыпят неподалёку брод, будут ездить по нему, ломать телеги, материться, но делать–то им будет нечего. Я умолчу о высокопоставленных гостях, за которых мэйору придется выкладывать свои кровные денежки, иначе репутация города будет ниже ватерлинии. Итого - выход один. Дать многоуважаемому Гарольду вид на жительство под этим мостом, назначив ему жалование, обеспечив пропитанием и одеждой. Поверьте, это будет не так много в сравнении с его прейскурантом. Взамен же предлагаю взять обещание следить за мостом, не безобразничать и не пугать детишек и баб. Что скажешь Гарольд?
- Я согласен попробовать – ответил тролль.
-Ну, вот и славно, прогулку к монастырю святого Пифа сегодня придется отложить, Балтазар, но зато есть повод пообщаться с мэйором – заключил брат Наин и медленным шагом направился к городу.
Харди и Балтазар последовали его примеру.
Уже почти у самой городской стены Хуан Антонио Родригес Джузеппе ибн Гасан Абу Рабин де Интендант обратился к монаху францисканского ордена брату Наину с вопросом следующего толка:
- А как местные жители отнесутся к тому, что под мостом будет жить в некотором роде нечисть?
- Ну, для начала, мы действительно превратим его в отступника, а затем решим эту проблему путем раскаяния. Таким образом, все будет в рамках морали и у нас будет отличный смотритель моста.
- Любое, так называемое, зло, - Балтазар поучительно поднял указательный палец вверх, - можно превратить в благое дело. Если чуть-чуть подумать.