Говорят, если ты молод душой, неважно, сколько тебе лет. К моему отцу это относится в полно й мере, и свою сороковую весну он встречает примерно так же, как и все предыдущие.
Мой отец – рок-музыкант. Это диагноз, приговор и высокое звание в одном флаконе. Одно время он был широко известен в неформальной тусовке, да и сейчас в компаниях продолжают петь его песни, зачастую не зная, кто автор. Он (одно время даже с группой) выступал по клубам, на каких-то квартирниках, а оканчивалось всё одним и тем же – бухаловом. Теперь же концертов почти нет, и всё начинается, продолжается и заканчивается одинаково.
Мои чувства к нему всегда были противоречивы. Во-первых, отец для девочки, сами понимаете, к тому же музыкант, это же намного интересней, чем какой-нибудь бухгалтер. Кто ещё сочинит «Блюз моей дочери» ко дню твоего рождения? Зато бухгалтер не будет пропадать где-то неделями, появляться на некоторое время, опять пропадать, привозить какие-то несусветные подарки и петь под окнами серенады. Зато он будет приносить деньги в семью регулярно, что очень важно, если мама – инженер, переквалифицировавшийся в продавщицу.
Будучи подростком, я ненавидела рок-музыку, перенося именно на неё весь негатив по поводу поведения отца. И когда он с соратниками-собутыльниками сидел на кухне, на всю громкость врубала в своей комнате Иванушек-интернэйшнл. Но потом поняла: глупо обманывать себя. Я не верю в прекрасных принцев, точнее в то, что истории с их участием хорошо заканчиваются, меня тошнит от соплей про любовь, и про то, что ты опять ушел. Рок – моя музыка (и музыка моих предков, ха-ха) – этим всё сказано. Тогда отец взял меня на концерт своей группы в каком-то клубе. Очень гордился. Но, на мой взгляд, особенно нечем было. Почти все зрители (слушатели?) были бухими, в разной степени кондиции, так сказать. Один особо упитой мужик с пол-литровой кружкой пива наблевал на сцену, прямо под ноги музыкантов.
Наверное, отцу следовало родиться пораньше, чтобы его юность пришлась на 80-е, где и остались его слушатели. Не знаю, о чем он мечтал: о стадионах или о залах на 150 человек, заполненных теми, кто действительно хочет его услышать, но явно не о бухих уродах, блюющих под ноги. Хотя, конечно, он бы в этом не признался. У меня иногда мелькает мысль, что попробуй я тогда поговорить и понять его, сейчас всё могло бы быть по-другому. Но я гоню эти размышления, иначе слишком тяжело.
Сегодня тусовка. А это значит, можно забыть обо всём и превратится в девочку без возраста и определенных занятий, без тяжелых раздумий о будущем и материальных проблем. Потому что перед музыкой, водкой и травой все равны.
Так и было. Сначала поехали в Точку на концерт молодых групп, среди которых и наши друзья. название их, впрочем, почти никому ничего не скажет. Как всегда. Прыгали в лужах пива и сигаретном дыму и орали песни
XXI век, мы, вроде, можем всё
нам говорят, мы должны
изменить природу
XXI век и, вроде, всё нипочем
но завтра мой дом
может взлететь на воздух
кто в ответе за всё:
друзья или враги?
может, кто-то в тебе
может, кто-то извне,
может, завтра война,
может, ты убит,
а куда бежать, где скрыться мне?
Кто ведет подсчет тех, кто пал в бою,
Кто ведет подсчет тех, кто пал просто так,
я не знаю, зачем пою песню свою,
наверное, кто-то из нас дурак.
я не знаю, что завтра будет со мной,
мне на это плевать, честно говоря,
но я хочу знать, что будет с моей семьей,
и где окажутся мои друзья
Ну а что мы с тобой? мы электорат,
нам надо радоваться, периодически жрать,
ну а что мы с тобой? здесь всем плевать,
только это мой дом я не хочу уезжать
если мир – бардак,
то кто мы в нем,
я не хочу проснуться в доме,
объятом огнем,
но как остановить машину убийств,
эй, Земля, не вертись, остановись!!!
Ну и в таком духе. Кто-то скажет: примитив. Зато честно и по делу. Если нечего есть и боишься за близких, мало кого волнуют душа и прочие тонкие материи.
Потом поехали на хату. В метро Рома повис вниз головой на поручне, и пассажиры немедленно сбежали в другой конец вагона и столпились у дверей, видимо, моля о скорейшем приближении следующей станции. Долго блуждали по дворам и искали нужный корпус. Да, в Москве немудрено заблудиться в трех домах, если все они имеют номера через дробь и относятся к разным улицам.
А потом пошло-поехало: водка, трава и портвейн для ностальгирующих по славным 80-м. Наверняка в будущем всё это надоест. Но сейчас привлекает. Пели песни, соседи долбились в стенку, потом успокоились. Вскоре мы и сами успокоились и решили отправиться на ночлег. Мы с Лехой и ОЛЬгой захватили большой диван, остальные устроились кто где. Ромка и Бася улеглись на пальто и куртки (в том числе и хозяев квартиры), снятые с вешалок и брошенные прямо на пол. Ещё мы перевернули кресло и подтащили его к балконной двери, чтобы из-под неё не дуло. На этом разрушения, вроде, закончились.
Утром я сползла с дивана и начала свой путь на кухню. Перевернутое кресло, Ромка спит на куче курток, обняв чью-то нехреновую шубу, а Туз, сложившись в три погибели, посапывает в большой коробке из-под телевизора (почему именно он со своими 1.90 м?!). Вот он, наш похмельный стил-лайф, и че-то там, че-то тааам, как пел Чиж. Вообще, у меня никогда не бывает похмелья, но накатывает состояние какой-то нереальности… или нет, слишком сильной реальности происходящего после вчерашней невесомости. На кухне сидела Бася, одним своим видом воплощая картину «Утро после попойки». Согнувшись на табуретке и уставившись стеклянными глазами в одну точку. Рядом с ней лежали пачка сигарет и зажигалка. Я закурила. Бася, не шевелясь, потребовала: «Дай!»
- Что, сигарету?
она жадно затянулась.
- Слушай, а чё ты сама не закурила. Вот же пачка, зажигалка…
- МНЕ ЛЕНЬ БЫЛО.
Потом на кухню зашел Рома. Маленький, вертлявый, с кучей татух непонятного происхождения на руках.
Рома из райского южного городка, поэтому зимой впадает в депрессию, пишет пессимистичные стихи, а потом сжигает их (как Гоголь, только на плите, один раз чуть не сжег квартиру и нас в придачу). А ещё он сочиняет песни и хочет прославиться. Кажется, этого хотят очень многие мои друзья, умеющие играть на гитаре (и не умеющие тоже!). Я знаю, что Рома – абсолютно рок-н-ролльный чел, только поэтому могу назвать его творения роком.
- Слушайте, а где мы? – спросил Рома
- Ну… в квартире?
- Гениальная догадка. А в чьей квартире?
Этого мы, кстати, не знали.
Постепенно подтянулись все остальные и стали сообща выяснять, сначала кто где спал, потом в чьем жилище мы находимся.
- А! Я вспомнил! Это какого-то друга Мажора…
- А сам он где?
- Да они на ночь уехали тусовать с какими-то девками…
Неприятно кольнуло где-то внутри (нет, не в сердце, я изучала анатомию и знаю, что сердце качает кровь, а не вздыхает по мальчикам). Мажор мне нравится уже давно. Но тихо, без всяких попыток замута. Вокруг него всегда собирается толпа обожательниц, и я, из врожденного чувства протеста, не хочу быть одной из многих. Помню, однажды на Арбате Ромка с Лехой взгромоздились на кучу кирпичей, оставшуюся от какой-то стройки, и стали петь песни. И Мажор тоже пел, обращаясь к одной девчонке, у которой волосы заканчивались там же, где и юбка, - чуть ниже попы: «Но я хочу быть с тобой, я хочу быть с тобой». Я тогда впервые в жизни напилась, и ребята тащили мою бесчувственную тушку по Арбату.
Мажор тоже из нашей тусовки. Его отец – какая-то крупная шишка в МВД (поэтому он мажор), и сына, естественно, смог туда устроить. Но сын не хочет работать, а хочет отрываться (поэтому он с нами). Всё происходит так: мы тусуем где-нибудь на Арбате, появляется Мажор в своей серой форме, снимает куртку, одевает косуху, бандану, а его фуражка переходит в общее пользование, и все начинают её примерять.
Короче, не суть. Мы убрали за собой (точнее, убрали мы с ОЛЬгой, обладающие врожденным чувством совести) и разошлись, чтобы вечером встретиться опять.
Я шла домой. Сияло солнце и по асфальту со всей силы барабанили капли. Тут же вспомнилось: «Ой, да капель, ой да капель, вышел во двор, послушал и спел, а ветер-зануда разогнал весь хмель, ой да капель, ой да капель». Вообще, я не очень люблю Чижа, но эта песня классная. Дикая какая-то. Там ещё строчки есть: «Расправит он плечи, прыжком на коня, посыплются головы и, и его голова-а-а». Действительно, наши головы могут посыпаться в любую минуту.
В свободное от тусовок время я учусь, причем неплохо. Медаль мне не дали, влепив 3 четверки потому, что я слишком неблагополучная, неформальная, неприличная и т.п. не-. Только вот с институтом косяк. Без денег за экзамены, репетиров и прочее можно поступить только в какой-нибудь лажовый инст или в нормальный, но на самую лажовую специальность. То есть я, конечно, попробую, но вряд ли что-то получится. Пойду, в итоге, на швею-мотористку, буду всем своим одежду шить.
Весь день протусили с Лехой, моим лучшим другом. Мы из одного подъезда и знаем друг друга с детства. Его семья ещё более неблагополучная, чем моя. И ситуация вообще похуже: выгнали из школы в 10 классе, выгнали из путяги, так что все шансы загреметь в армию имеются. Думаю, что со своей уличной закалкой Лёха там не пропадает, но мне без него будет очень плохо.
Потом встретились со всеми на Арбате. Сидели у стены Цоя, пели и пили (это наши обычные занятия). Кому-то пришла в голову идея дойти до Чистаков и посидеть там у пруда (гы, как все обламываются, намереваясь увидеть там много прудов). И вот мы пошли. Со всеми гитарами, бутылками и подцепленными новыми и старыми знакомыми. Было как-то нереально тепло, облака как клубы фиолетового дыма на золотом небе. Воздух теплой дымкой ложился на лицо, машины гудели и сверкали фарами. Когда мы оказались на Чистых, было уже совсем темно, только одинокие фонари освещали путь нашей безумной компашки, да машины всё ездили и ездили. Расположились на скамейках, чехлах от гитар, куртках и рюкзаках.
У меня в голове была такая счастливая пустота после выпитого, что плевать на всё и только беспричинная радость. А много ли надо причин для радости? Я жива и живы мои родители, я с друзьями, в лучшем городе Земли, мне всего 17, я здоровая, неглупая, сытая, одетая и даже слегка не трезвая. Что ещё нужно для счастья?! И вот, в момент этих безумно оптимистичных раздумий кто-то вдруг обнял меня сзади. И развернулась, намереваясь поговорить с нахалом начистоту, и увидела … Мажора!
- Ты ошибся адресом – так и не знаю, вопрос это был или утверждение.
- На этот раз, нет – последовал странный ответ.
Дальнейшее происходило в тумане, в который мы вдруг провалились. Я никогда не видела Мажора так близко. От него пахло сигаретами, бухлом и дорогой туалетной водой (мажор всё-таки!). Это запах отца, он со мной с детства и, видимо, будет преследовать всю оставшуюся жизнь, если я не остепенюсь (что вряд ли, учитывая гены). Щетина на голове чуть длиннее, чем на щеках (мент…). И его бешеные черные глаза теперь в упор смотрели на меня.
А ещё… это попсовая песня, и мне, конечно, очень стыдно, но «В городе пахнет только тобою, низ живота наполняет любовью…» - ведь больше ничего и не скажешь. Теоретически, Любовь не внизу живота должна концентрироваться (и не в сердце. Да где ж она, блин?), но в нашем случае она будет находиться именно там…
Потом мы выбрались из тумана и пошли к остальным, оказалось, до них всего несколько шагов.
Вокруг были мои друзья, люди, которых я безумно люблю, счастливо улыбались и подпевали. Лёха играл мою любимую сплиновскую песню: «Она как солнца свет, ей семнадцать лет (это уже я переиначиваю), и снег белее мела, война со всех сторон, а я опять влюблен, что ты будешь делать…», мы с Мажором держались за руки. Я посмотрела на темное небо между деревьями. Через сколько-нибудь часов будет рассвет. Потом закат – и так до бесконечности. А между – сколько всего произойдет с нами… Ну, об этом я напишу лет через тридцать. А пока: всё впереди!