ЗАБЫЛИ НАЗВАТЬ
Стихотворение «ВСТРЕЧА С ЧЁРНЫМ ПРИНЦЕМ»
В прохладном зале тусклый свет...
Померкнул блеск колонн во мраке...
Так сыро… Вижу: силуэт
Идёт навстречу в чёрном фраке.
Подобно встречному огню,
Что слепит взор в ночном туннеле,
Он приближается, и в теле
Покой уже не сохраню.
…Так приближается конец,
Как Чёрный Принц, шагает важно…
Земля – не сердце, ей не страшно
Принять мой гроб, сырой дворец…
Крым – Харьков. Август 2005 г.
1
Прогулки в подземных дворцах…
На станции «Спортивная», каменный свод которой увенчан множеством электрических огоньков, в тот ноябрьский вечер было как всегда многолюдно… Что ж поделать? – пересадочная.… Так хотелось закрыть глаза и уснуть…. Ещё поднимаясь на эскалаторе с «Метростроителей» я чувствовал странную слабость, было такое впечатление, что я вот-вот усну. Кашель стоявшего сзади высокого милиционера взбодрил меня, я вздрогнул и даже не понял, успел ли я заснуть?, ведь несколько мгновений были утянуты из памяти чёрной дырой моего сознания.… Это всё курсовая виновата – из-за неё у меня начала развиваться хроническая бессонница… Идя по длиннющему переходу, я ни на мгновение не переставал думать о кровати, тем не менее, в теле ощущалась некая лёгкость… к моему небольшому удивлению. Если представить, что на самом деле ты не идёшь, а летишь, то можно заметить, как над головой проносятся длинные люминесцентные люстры, под музыку ментолового дыхания толпы, в ритм наносящей удары о пол своими начищенными туфлями, туфельками, сапожками, кто-чем, в общем-то. Хм.… Как это банально… как это жизненно и повседневно знакомо.… Эти быстрые и частые шажки и есть ритм нашей жизни, и чем быстрее мы бежим,… идём, тем быстрее Она проходит, ускоряется, будто куда-то опаздывает. Хотя, куда Ей спешить? …
За тремя поворотами, за 24мя ступенями находится платформа «Спортивной», далее на расстоянии в 20 шагов расположена скамейка, где можно подождать электропоезд, конечно, в надежде, что он не «…до «Московского» в депо…» - и почему так бывает: как ни идёшь – «до московского, московского, московского»… Депо на Московском - это самый большой минус Харьковского Метрополитена, проклятие; даже представляю, в очередной раз машинист объявляет эти гадкие слова, разъярённые люди бросаются к его кабинке, открывают двери, и начинают душить несчастного машиниста, уже готового ехать куда-угодно, хоть без остановок…
Услышав эти слова, я решил присесть на лавочку, склонил голову, веки тяжелели и… вмиг я начал падать в чёрную бездну, раскрылись крылья, я летел,… что было потом? я не помню. Я очнулся именно в то мгновение, как вдалеке чей-то силуэт медленно исчезал, его шаги становились всё тише и тише.… К удивлению я лежал, уткнувшись носом в грязный гранитный пол тускло освещённой ПУСТОЙ платформы, под скамейкой! Наверно именно поэтому милиционер, осматривающий станцию, перед её закрытием, чудом не заметил меня. Главное, полупустая студенческая папочка была со мной, я боялся, что её украдут… Телефон был разряжен, потому я оставил его дома… Что делать? – таковы были первые мысли, посетившие меня в тот миг. «Ладно… Переживём. Так. Что делать?» - снова повторял тихий внутренний голосок, слегка дрожащий. Я стал осматриваться вокруг. На табло было зафиксировано «0:52»… Мои шаги, нарушавшие стойкое равновесие абсолютной тишины, были настолько громкими, будто я был великаном, под весом которого дрожали каменные плиты, будто щебень. «А может пойти пешком через туннель аж до Масельского? Тут не так уж и много! Всего-то 15 минут езды, значит часа полтора, не больше! Ну, пускай два. Как раз и время убью!» Как мне показалось, это была отличная идея. По расчётам первый подземный дворец должен был предстать передо мной через 15-20 минут ходьбы. Аккуратно я слез с платформы на рельсы. Как я и думал, они не были под напряжением. Проблемы были, но связанные с другим: во-первых, было неудобно идти (мешали шпалы), а во-вторых, постоянно ощущалось давление – казалось, что вот-вот сзади появятся ослепительные огни электрички, эта мысль заставляла нервничать, постоянно судорожно оглядываться… И ещё одно: было дико темно, сыро, сквозняк, и в придачу ко всему отвратительный писк крыс, их шажки, не останавливающиеся перебежки вокруг, ПОДО мной - что самое пугающее – НАДО… «Чего хотят эти твари? Съесть меня что ли?» - «Подавитесь, гады!» - громко выкрикнул я! Так громко, что эхом приглушило меня самого, а крысам, похоже, было не привыкать – по сравнению с гулом ежеминутно проносящихся составов – это был шепот на ушко …
Чтобы хоть как-то развеять обстановочку, я немного ускорился, а затем и совсем дал чёсу.… Спустя секунд двенадцать я остановился отдышаться, как тут какой-то невидимый мне паразит успел сесть мне на кроссовок – чуть не вскрикнув, я зафутболил его в стену, он громко и, по-видимому, болезненно завизжал, после чего их перебежки стали всё громче и громче, стало и вовсе не по себе: казалось, они начали сбегаться не для того, чтобы возможно утолить свой голод, а для мщения, так сказать, для кровавых развлечений… Не успел я одуматься, как кто-то тяпнул меня за штанину – о, ещё раз, и ещё, ещё!! «Ты чо?! Ты чо?!! ...» Тут я сорвался, бежал минуты две, спотыкаясь, и не оглядываясь.… Всё, - вздохнув, сказал я – убежал! ...
По идее «Завод им. Малышева» должен был появиться с минуты на минуту, но что-то не появлялся.… По прошествию ещё пяти минут мне стало казаться, что этот туннель бесконечен, а ещё через пять, что я не туда забрёл. С каждым шагом эта мысль всё больше и больше овладевала мной, вплоть до того, как неожиданно я остановился и подумал: «Может быть, я уже её прошёл?»
Нет, вряд ли… Я бы заметил. Да и эхо должно было быть позаметней…
Уже нет сил,… зато сон давно ушёл – бодрость, утренняя бодрость, как будто только что умылся в кристально чистой прохладной воде, и трезво осмотрел своё лицо в зеркало, сказав себе: «Эх! ... » Жаль, ночь такая получается… вовсе не ночь: не поспал, иду где-то, блуждаю в лабиринтах подземки.… А завтра, между прочим, первая пара, да ещё и модуль на аттестацию – без него мне.… Ну, уж да… «весело»!! Мои упоительные и беспечные воспоминания о приятном утре и тягостные мысли о завтрашнем дне неожиданно были прерваны тихим шумом сзади. Я остановился. Я молчал, прислушивался. Это было похоже на шум ручейка, точно – вода! Звук медленно нарастал, приближался.… К этому времени зрение хорошо адаптировалось к почти полной темноте, нарушенной тускло горящим лампочкам каждые 50-70 метров….. Да, действительно, в неглубоком проёме между рельсами пробежал первый ручеёк, совсем маленький, но он становился всё полноводней и полноводней, почти через минуту он превратился в реку, даже идти было практически невозможно: прыгать со шпалы на шпалу сбоку от левой рельсы.… Зато, какая свежесть!
Спустя некоторое время она уже мне мешала дышать; слегка покруживалась голова. Мне хотелось дико хохотать, смеяться громко и непринуждённо – ночью в метро вода, нет, даже река целая!!!? Надо же! Бред-то какой! Нет, ну, кому расскажу, не поверят же! Скажут, мол, ты что? совсем что ли? А вот она,… настоящая, самая настоящая река! ... Я наслаждался её бурлящими потоками. – Стоп, может, это канализацию где-то прорвало? Точно, иначе и быть не может!
Тут я опомнился. Нужно идти! Шаг за шагом мне начинало чудиться всяческая глупость, будто сзади поезд едет, так, в двадцать минут второго ночи… Я улыбался, мне было так приятно, что такая глупость была невинной и забавной, тут же стало ясно – это глюк!, так как стало чудиться, что он уже почти за спиной, я стал улыбаться ещё больше, с неотразимым шармом я обернулся, чтобы убедиться в правоте глюка… улыбка просто спала, разбившись о рельсу… поезд был в метрах 20-ти от меня… Я продолжал стоять на месте, будто вкопанный. Я не верил глазам.
Меня спасла крыса, упавшая мне на голову, - брезгливо я скинул её с себя, поскользнувшись на влажной шпале, рухнул на стену… Вагоны ужасно громко (со свистом) проносились мимо нас… я смотрел на крысёныша, он на меня… Последний вагон пролетел, шум исчезал…
– Чего ты смотришь, крыса? – С презрением спросил я.
– Я не «крыса», я – Крыс. – Сказал он!
– Что? Что ты сказал? – В шоке чуть не вскрикнув, спросил я!
– Что слышал, понял?!
Тут же он скрылся в какой-то дыре…
Мне казалось, я сошёл с ума. «Такого же нет! Нет! Нет!» - молча, в себе вопил я. Нет, нет и ещё раз нет! Холодными, почти ледяными пальцами я взялся за голову, на волосах и на лице ощущалась влага – это «река» виновата… ох!
На станции «Спортивная», каменный свод которой увенчан множеством электрических огоньков, в тот ноябрьский вечер было как всегда многолюдно… Что ж поделать? – пересадочная.… Так хотелось закрыть глаза и уснуть…. Ещё поднимаясь на эскалаторе с «Метростроителей» я чувствовал странную слабость, было такое впечатление, что я вот-вот усну. Смех стоявшей сзади молоденькой брюнетки, явно наигранный, взбодрил меня, я вздрогнул и даже не понял, успел ли я заснуть?, ведь несколько мгновений были утянуты из памяти чёрной дырой моего сознания.… Это всё курсовая виновата – из-за неё у меня начала развиваться хроническая бессонница… Идя по длиннющему переходу, я ни на мгновение не переставал думать о кровати, тем не менее, в теле ощущалась некая лёгкость… к моему небольшому удивлению. Если представить, что на самом деле ты не идёшь, а летишь, то можно заметить, как над головой проносятся длинные люминесцентные люстры, под музыку ментолового дыхания толпы, в ритм наносящей удары о пол своими начищенными туфлями, туфельками, сапожками, кто-чем, в общем-то. Хм.… Как это банально… как это жизненно и повседневно знакомо.… Эти быстрые и частые шажки и есть ритм нашей жизни, и чем быстрее мы бежим,… идём, тем быстрее Она проходит, ускоряется, будто куда-то опаздывает. Хотя, куда Ей спешить? …
За тремя поворотами, за 24мя ступенями находится платформа «Спортивной», далее на расстоянии в 20 шагов расположена скамейка, где можно подождать электропоезд, конечно, в надежде, что он не «…до «Московского» в депо…» - и почему так бывает: как ни идёшь – «до московского, московского, московского»… Депо на Московском - это самый большой минус Харьковского Метрополитена, проклятие; даже представляю, в очередной раз машинист объявляет эти гадкие слова, разъярённые люди бросаются к его кабинке, открывают двери, и начинают душить несчастного машиниста, уже готового ехать куда-угодно, хоть без остановок…
К счастью, в этот раз этих слов я не услышал, и благополучно сел в электричку.
На следующей остановке с разных сторон в вагон зашли, так сказать, люди с протянутой рукой»… Возле меня (я стоял в конце вагона) стояла женщина неопределимого возраста в одежде, вызывающей омерзение тем, что от неё несло опрелыми саками… Её нерусские черты лица хранили хладнокровную жалость; она управляла инвалидной коляской, сидевший же в ней пожилой человек с табличкой изображал полу-ненормального… Её писклявый голос заглушал объявление машиниста… Народ в переполненных проходах немного расступился. И вдали стало сначала видно, а затем и слышно огромного мужчину в длинном тёмном пальто. Высокий, где-то под два метра, лет пятидесяти, крепкого телосложения говорил громко и противно: «Помогите инвалиду, купите спички. Помогите инвалиду, купите спички». Особенный акцент он делал на «И» в части «спИчки». Те же, кто расступились с интересом наблюдали, что же будет дальше, когда они сойдутся лицом к лицу? Этого же ждал и я, это желание было обусловлено главным образом тем, что я хотел скорейшего отдаления этой женщины от себя, мне было страшно, что она случайно прикоснётся ко мне… Хоть брезгливым я себя не считаю, но этот едкий запах… Ох уж!
Тут-то она и двинулась вместе с коляской навстречу гиганту в чёрном пальто… Когда они практически сошлись, я это чётко видел, некто хотел купить спичек, помочь инвалиду; сделано это было так: он просто протянул руку с мелочью. Протянутая рука находилась где-то посередине между гигантом и коляской, на что оба отреагировали немедленно – ринувшись за денежками!
– Это мне!! – Нагло крикнул человек с табличкой.
– Бери и всё! – С упрёком поддакивала женщина сзади.
При виде этого гигант молча выхватил их из руки и положил туда коробок спичек. Всего чего мгновение эта рука была бы перехвачена…
– Отдай! Отдай, негодяй! – Аж вскрикнул полу-ненормальный мужчина! Он этого не ожидал.
Торговец спичками продолжал сохранять спокойствие.
– Стоять…! Урод, отдай деньги! Ты плохо понял? – продолжал мужчина.
Оскорбительные высказывания и маты лились, как под июльским дождём, на горе-предпринимателя и от спутницы человека в коляске. Явно, преимущество было на их стороне – их было двое. Ответчик продолжал игнорировать их. Но конфликт был неизбежен в силу того, что коляска закрывала проход пожилому мужчине. Крики нарастали…
Жаль больше всего человека, решившего купить этот коробок, - нечаянно он оказался в самом эпицентре разборок конкурентов…
После пары секунд ожидания мужчина в плаще решил отодвинуть коляску силой. На что сидевший в ней немедленно отреагировал, просившись на него с криком: «Убью басурмана!» Видимо, дух воина-интернационалиста воскрес в нём в этот миг… это…э…это было настоящая битва титанов! Её комментировала та самая женщина, управлявшая коляской, конечно, это не «Ladies and gentlemen!», но впечатляло не менее… Восторг еле успевавших отбежать молодых, да и немолодых людей поражал – это восхищение, даже римляне на кровавом представлении в Колизее, просто не попадали ни в какое сравнение с этим!
Между глухими ударами по голове порой казалось, что душивший полу-ненормального воина гигант шептал: «Помогите инвалиду, купите спички…» Всё завершилось так же внезапно, как и началось – кто-то из толпы вышёл и разнял их… Это сопровождалось массой недовольства и разочарования, людям так хотелось продолжения… После, все стоявшие тут же начали говорить о миротворце всякую гадость, излагая глубочайшее разочарование в происшедшем… Это было настолько явно и неприятно, что мужчине пришлось покинуть вагон на ближайшей остановке…
Благополучно добравшись домой, заведя будильник, я лег спать. Это было так блаженно, так смачно…
2
DE JA VU…
…Крысёныш убежал, но где-то в стенах по-прежнему слышалось: «Неуважение, неуважение…»
Я сидел молча несколько минут, ступор держал меня за горло, душил, но долго этому длиться было не суждено – с другой стороны туннеля стал слышаться шум приближавшейся электрички. Она промчалась по той же колее, только с противоположной стороны. После я встал на ноги и пошёл…
За поворотом стали слышаться голоса множества, толпы – «люди!» - с надеждой подумал я. Пробежка в минуту привела меня к освещённой станции, раннее мне незнакомой. «Где я?»… Я аккуратно перелез через ограждение и ступил на платформу. Первое, что удивило меня – это табло: на тёмном фоне «горели» цифры, ещё более чёрные, чем само табло, написанные чистейшей сажей. Вдоль линии, будто ожидая поезда, стояли многочисленные фигуры, не то ли людей, не то ли духов, бесформенных, странных… Название же станции – «Октябрьская», написанное ярко-кроваво красными огненными буквами на бледно-мраморной стене. Первый свод, подобный куполу, ложился на платформу в метрах 5-ти от линии отрыва; он был усыпан достаточно широкими арками, толщиной в метра 4. Здесь располагались мягкие диванчики, полуовал которых хранил в своём центре столик, за которым эти существа пили чаи по аромату – с бергамотом и с мятой; там же, за чаепитием, они отдыхали, обсуждали повседневные проблемы… и читали стихи. Я подошёл поближе к одной такой группе, чтобы чётче расслышать разговор и запомнить пару строк новоявленного поэта.
«Он здесь… Ты слышишь? Где-то рядом…
Нет, не дыши – замри, постой!
Из-за угла холодным взглядом
Он смотрит с волчьей остротой…
…Подходит… Гаснут, словно свечи,
На люстре лампочек огни –
И вот: в его объятьях плечи
(Он знает то, что мы одни…).
Стакан, что вырвался из хватки,
Не долетев земли, застыл.
Он больше не играет в прятки,
Ведь час расплаты наступил…»
По всей видимости, гости обсуждали стихи, внушаемые людям в мыслях, чтобы запугать их…
Далее за аркой располагался огромный внутренний зал: его высота была не менее 20-ти метров, по сторонам каждые 15-ть метров стояли в ряд массивные колонны сиреневого цвета, похожие на камень чароит, чьи запасы на Забайкальском месторождении близ реки Чара давно иссякли… Посреди зала был каскад фонтанов. Самой большой странностью было даже не освещение, что исходило как бы из стен, отсвечивалось от колонн и устремлялось в животворную влагу фонтанчиков, а отсутствие вестибюлей – не было ни входов, ни выходов! Я развернулся и сел в пролёте одной из арок. Тут же ко мне подошёл некто, присел рядом и, не представившись, начал со мной говорить. Первое, что он сказал было:
– Вот негодяй! Гад! Как он мог?!
– Кто «он»?
– Кто «он»? – откровенно возмутившись, переспросил незнакомец. – Встать! Встать, я сказал! Следуй за мной!
Я встал и пошёл за ним к только что подъехавшей электричке. В ней никого не было, кроме обнажённой девушки с подтяпанной причёской, тихо плакавшей, и молодого парня, лежавшего на проходе вагона. Его лицо выражало глупую улыбку, рот был немного перекошен и из него текли слюни… При этом он совершенно не двигался. Лицо девушки было закрыто не расчесанными волосами; я сел рядом, от неё отдавало отвратительным запахом, смесью свежего пота и несвежих «парфюмов», если не ошибаюсь, недорогого мужского одеколона. Им же отдавало от лежавшего на полу парня. Электричка тронулась… На всё это спокойно смотрел незнакомец, но в какой-то миг он неожиданно сорвался, и подбежав к мирно и невинно улыбающемуся парню, начал изо всех сил пинать его куда-попало: по лицу, по рёбрам, по шее… Отчего молодой человек, немного опомнился, и пришёл в состояние дикого восторга, (и к моему удивлению!) расхохотался, а когда тот перестал его бичевать, вдруг умолк, продолжая медленно улыбаться, как и прежде. После чего некто подошёл к девушке, сел рядом и принялся плакать с нею в унисон.
Мы подъехали к станции «Спортивная», прозвучало уже знакомое: «Станція Спортивна», но двери не открывались. В окне я увидел себя самого, лежащего у скамьи с папочкой в руках, мимо меня проходил дежурный по станции, на плечах которого кто-то сидел и держался за его голову. Проходя рядом со мной (того, что мирно спал у лавочки), тёмный маленький «всадник» повернул голову милиционера в противную от меня сторону. В это время электричка тронулась. Мне стало страшно. Я встал и дёрнул за руку незнакомца, тот кивнул мне, затем встал и сказал:
– Я – домовой, у меня нет имени, вернее, никто из жителей квартиры не дал, гады… – Явно огорчившись, сказал он. – Это моя хозяйка, а парень – её boy-friend, жалкий наркоман, грубый, жалкий, ничтожный.
На этих словах он сильно оттолкнул меня и принялся снова бить его изо всех сил.
– Жаль, не могу убить! Убил бы! – Сердито сказал безымянный домовой.
– А почему ты не дома, а здесь, в метро?
– А что там делать? – все спят. Скучно. А тута, в ночном метро мы собираемся, все наши друзья тоже здесь…
– Точка сборки?
– Да, что-то вроде того… – Улыбаясь, сказал домовой. – Дьяволы здесь бываю редко, в основном мелкая нечисть, наподобие меня… – Гордо говорил домовой, будто слово «мелкая» значило «великая», «высшая свита»…
– Я понимаю всю глупость вопроса, но… что я здесь делаю? Что вообще происходит?
– Я не знаю, ты знаешь, тебе виднее.
– Хорошо, а я отсюда смогу выбраться? Как?
– Часов в 4-5, с открытием первого вестибюля, каменный небосвод ночного метро растворяется, и мы все расходимся кто-куда…
– В 4-5?... Хмммм… С первыми петухами… Жаль, их здесь не слышно…
– Нет-нет, как раз-то и слышно! Негодники… Ненавижу их! – Грозно, с презрением и страхом говорил мой спутник.
– Сочувствую…
– Не стоит. Это не только нас там, или ночного метро касается – всех, всех! никого это не обходит стороной… так что…
– А сколько сейчас времени?
– Половина третьего.
– Можно ещё вопрос? – Убедившись в одобрительности лица духа, я продолжал – Почему на станции «Октябрьская», кстати, ещё недостроенной и неоткрытой, не было ни входов, ни выходов?
– Тьфу! Ну, ты глупец! …а зачем духам вестибюли? Мы сквозь землю сюда заходим: водяные через двери на дне озёр, лешие по проходам в корнях больших деревьев, домовые, да и я в том числе, через тайные двери в подвалах домов… Здесь вообще нет понятия «расстояние»: можно вечно идти по тёмному туннелю, и никуда не придти, а на самом-то деле отсюда до катакомб Рима одна минута… – Улыбнулся нечистый.
– А сюда ещё кто-нибудь кроме меня когда-нибудь попадал?
– Одна девушка, кстати, тоже студентка, но благополучно выйти она не сумела, сошла с ума…
– Какой ужас…А что с ней теперь, где она? И откуда ты знаешь, что я – студент?
– Утром толпа видела её пробегающей по путям у станции «Проспект Гагарина», после чего она скрылась в туннеле… Никто не успел ничего сделать, , да и машинист явно не успевал остановить состав… Как итог: гроб с закрытой крышкой… А что ты – студент… у меня побывала твоя папочка, которую ты выронил, когда убегал от стаи крыс…
– И ещё одно: когда я брёл в туннеле, между рельсами струился ручей. Что то было?
– Ааа! – С отмашкой говорил безымянный. – Это один водяной забыл двери закрыть… Хорошо, что вспомнил…
– Я в шоке…
После этих слов я уже не мог ни о чём думать, кроме как о том, чтобы поскорее пропели петухи где-то, где-то над нами, и всё стало на свои места…
– А ты мне папку вернёшь? Она же у тебя? ...
– Расслабься, она сама окажется в твоих руках. Уже скоро…
Электропоезд останавливался на разных станциях, но двери так и не открывались. Домовой по-прежнему сердито смотрел на boy-friend’а, зато девушка перестала плакать и утихла… похоже, она задремала. После этого домовой сказал:
– Всё, наша станция, – и далее криком, – Встать! Встать, я сказал! Вставай, кому говорю!? Пошли!
– Тише, девушку разбудишь…
На это домовой ничего не ответил; мы вернулись на ту же станцию, «Октябрьскую». После чего он сел на тот же диванчик, положил ногу-нА-ногу, и стал пить чай с мятой. Я сел, передо мной остывала чашечка чая с бергамотом, мы оба молчали.
Допив, он прошептал:
– Ну, вот… Почти всё – петухи просыпаются…
В эту минуту со всех сторон раздавался шум, гул, оживление, крики, стоны; общий звук стремительно нарастал, и, став уже оглушающим (я-было собирался закрывать уши) в одно мгновение оборвался, всё затихло, и лишь эхо ночи гуляло по замершим прекрасным аркам и залу…
Ни откуда ни возьмись появился молоденький петушок, он дерзко запрыгнул на столик, перевернул почти опустевшую кружку с чаем и запел. Это было потрясающе!! Аж дух захватило! Последнее, что я запомнил, было кривое лицо домового, он поседел на глазах!… Через миг я сидел на той злополучной скамейке, что на «Спортивной». Через пять минут дежурная по станции подошла ко мне и удивлённо спросила:
– А ты что здесь делаешь?
– Вот, петуха слушал…
– Что?
– Да ничего. Электричку жду. – С иронической улыбкой ответил я.
Она одобрительно кивнула головой и пошла дальше.
«Видимо, тот, что сидит у неё на шее, отдёрнул её за голову, будто всадник через поводок лошадью управляет…» – пробежало в мыслях…
Так я и просидел плоть до первой электрички в сторону дома, станции имени Саши Масельского, ранее известной, как «Индустриальная». Утром в эту сторону поезд обычно почти пуст, потому я присел, думал вздремнуть, но сна не было.
На «Масельского» я встал, прошёлся по станции, и направлялся по длинному коридору, ведущему на выход на улицу, остановился, перед углом, ведущим направо… Мне хотелось дико хохотать, прыгать, смеяться, так громко и искренне, будто в жизни ничего более смешного я не видел и не слышал, не знал.… А смешно было потому, что я вспомнил этот коридор, эти минуты, будто они уже были – и я знал, исходя из мимолётного воспоминания, что самое главное, суть всего, что со мной случилось, все эти невероятные вещи, ну, всё – объяснялось тем, что было за этим поворотом, так сказать, финал.… С этим знанием я решительно сделал шаг навстречу неизвестности – как тут же улыбка спала с моего лица, так как в это мгновение, будто моргнув глазом, я снова ехал на эскалаторе станции «Метростроителей» - «дэ жа вю» - прошептал я, и резко обернувшись, обнаружил, что сзади никого не было, в моих руках была полупустая студенческая папочка, мне по-прежнему хотелось спать…
Всю ночь мне снилась вечерняя драка в метро… Зато под утро было так блаженно… Жаль, в то утро мне нужно было вставать очень рано, и потому заведённый с-вчера будильник звенел так громко и раздражающе… В такую рань в ноябре, одном из самых любимых мною месяцев, темно, что ночью… Относительно быстро собравшись, я вышел на двор. Первым меня встретил исключительно свежий воздух, тёплый, что объяснялось тем, что зА-ночь выпал первый в этом году снежок. Он слегка подтаял, так как была «плюсовая», потому на улице царила небывалая тишина…. Я медленно шёл, демонстративно наслаждаясь погодой.… Вот и вход в подземку.… Спустившись по ступенькам, я резко остановился. Холод пробежал по спине, сильный страх, нет, даже природный трепет, жуть овладела мною в считанные мгновения! «Что со мной?» Что-то подсказывало мне, что за поворотом меня поджидает что-то гораздо более страшное, чем сама смерть. Вот-вот оно появится, я оцепенел… Напряжение сопровождалось короткими обрывочными воспоминаниями, в которых я стоял здесь же, чувствовал тоже – мне стало ясно: «DE JA VU…» – Перед глазами что-то мелькнуло, а затем исчезло… но не только оно, но и всё, окружавшее меня, как бы картинка.… Всё вмиг заменилось на то, как я снова ехал на эскалаторе станции «Метростроителей» - «дэ жа вю» - прошептал я, и резко обернувшись, обнаружил, что сзади никого не было, в моих руках была полупустая студенческая папочка, мне по-прежнему хотелось спать…
17-19 ноября 2005-го года…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…