Старая версия романа. Сохраняется как первый вариант романа.
Новая версия представлена в разделе "Свет обратной стороны звезд".
На корабле была ночь. В боевой рубке клевали носами матросы и офицеры дежурной смены. Периодически включающиеся камеры внутренней связи показывали обстановку на постах: — матросы за редким исключением спали. Конечникова это не беспокоило. Сирены боевой тревоги поднимут даже мертвого, да и корабль у станции не в лесу — подобраться, обманув десятки наблюдателей на самой орбитальной крепости и рассредоточенных в пространстве кораблях невозможно.
Федор поднялся на пост управления стрельбой, его бывшее хозяйство. В полумраке артиллерийской рубки светились огоньки активированных систем наведения, мерцали цифры на панелях дальномеров, бегали зеленоватые полоски по круглым экранам радаров, проплывали звезды по обзорным мониторам. Второй пакадур спал в кресле, опустив спинку до предела назад. Посапывал дальнометрист, чему-то улыбаясь во сне.
Наблюдатели и локаторщики бодрствовали, глядя в экраны. Не спал и Стрельников. Василий сосредоточенно водил руками в чувствительной зоне интерфейса управления поставленного в режим имитатора первого ракетного поста.
Полоски зеленого света пробегали по рукам Стрелкина, замысловатые сочетания положений пальцев придавали ему вид человека изображающего разудалую, залихватскую песню на какой-то странной модификации языка глухонемых. Федор сразу понял, в чем дело. Васька пытался повторить его маневр над Гало — быстрый разворот при помощи маршевых и тормозных моторов звездолета.
Один из наблюдателей обернулся на звук шагов, и хотел было кричать "Смирно", но Конечников остановил его жестом, дескать, не надо, люди спят, чего орать. Федор подошел ко второму лейтенанту, наблюдая, как тот пытается крутануть корабль в нужную сторону.
— Получается? — спросил он.
— А! — встрепенулся Василий. — Это ты, — с облегчением сказал он. — Пугаешь... Вот один дурак придумал, а я ночи не сплю.
— Ты его сначала маневровыми подтолкни, — посоветовал Федор.
— Ладно, потом, — сказал Василий. — Не хлебнуть ли нам...
— Чаю — настойчиво продолжил Конечников.
— Чаю, — согласился второй лейтенант. — Хотя бы чаю, трубы горят.
— Тут заварушка вот-вот начнется, а ты про "трубы".
— Демид, — обратился он к молодому матросу. — Организуй.
Матрос убежал вниз, позвякивая пустым чайником. Стрельников сел на его место — по правилам пост наблюдения пустовать не должен.
Конечников с удовольствием занял привычное кресло командира.
— Говорят, ты скоро в Нововлад переберешься, — бросил в пространство Стрелкин.
— И кто же это говорит? — поинтересовался Федор.
— Народ, — неопределенно ответил Василий, — Слухом земля полнится.
— Ну, раз народ говорит... — в тон ему ответил Федор.
Они перешли на техно, помогая себе в особо пикантных местах жестами языка пакадуров.
— А что, она не приглашала тебя в столицу?
— Приглашала... — Федор задумался. — А что мне там делать? Интриган из меня неважнецкий, к задницам лощеных педерастов склонности нет, танцевать я не умею.
— Ну прямо таки... — Василий негромко рассмеялся. — А как на балу с княжной выплясывал... Чуть ли не на х*р насаживал… Глядишь и остальному научишься. С волками жить — по волчьи разговаривать.
— А ты бы поехал? Здесь я человек, на своем месте, в своей среде. А там.
— Да ты особо не расстраивайся. Кур заводят, чтобы несли яйца, коров на молоко и мясо, собак, чтобы все это охраняли. Вот и ты будешь выполнять то, что у тебя уже неплохо получается.
— Летать?
— А ты думал танцевать или княжну трахать? Я думаю, она уже всего попробовала, с избытком. Глаз у меня наметанный.
Федор ничего не сказал, только ухмыльнулся, пряча под усмешкой досаду. Какой-то части его существа хотелось считать, что он понравился Александре как мужчина.
— И даже не просто летать, — размышляя, продолжил Стрельников. — Мне думается дело в твоих неуставных маневрах. Крок, посмотри — внезапно переменил тему Василий, — большой поисковый локатор перестал вращаться.
Конечников включил на своем экране изображение камер наблюдения. В этом ракурсе станция была как на ладони, гигантская, грозная, ощетинившаяся оружием и антеннами. Огромное параболическое зеркало радара замерло, просвечивая пространство в направлении пояса астероидов. Пушки сверхкрупного калибра, пришли в движение.
— Это серьезно, — крикнул Конечников, вскакивая. — Боевая тревога!
Завыли сирены. Федор скатился по лесенке, запрыгнул в кресло, пристегнул ремни, активировал компенсаторы.
На экране появился дежурный.
— 2803, тревога!
— Мы готовы, — ответил Конечников.
— Молодец, — похвалил офицер. — Радарное наблюдение засекло групповую цель. Идут по кривой сближения к станции. Координаты места сбора на экране.
— Есть.
— Приготовиться к обстрелу.
— Есть, — отреагировал Конечников. — Эмиттеры поля включить!
"Хотя вряд ли это поможет" — подумал он.
Корабль запустил моторы, выходя на расчетную траекторию.
Было видно, как из каналов планетарных орудий космокрепости вылетели тонкие лучики света — пушки дали залп картечью.
Радары скаута взвыли, предупреждая о приближении скоростных целей, а следом в защитное поле орбитальной крепости ударили снаряды противника, пробили его и врезались в корпус.
На поверхности орбитальной крепости вспухли огненные комья разрывов.
— Наблюдаю прямое попадание в орбитальную станцию "Солейна", — выделил Федор сообщение. — Ангары 03 -07, 08, 15, батареи плоскости 5 разрушены полностью.
Конечников увидел, как от станции с максимально возможным для такого корыта ускорением идет тяжелый транспорт "Колыма", приданный группе гиперпространственных разведчиков как мобильный склад боепитания.
Где-то далеко, среди звезд, загорелись и погасли искорки далекого пламени, снаряды деметрианцев тоже нашли цель. Пушки крепости, получив подтверждение прицела, стали ритмично выплевывать картечь и болванки.
Федор представил, как несладко приходится эланцам под градом снарядов. Еще пару раз залпы подданных регул-императора накрыли станцию, но, ни одна из пушек главного калибра не пострадала. Радары исправно определяли положение эскадры противника и корректировали прицел, после каждого удара эланской картечи. Огонь эланцев ослабел, на кораблях команды боролись с повреждениями, пилоты постоянно маневрировали, не давая собственной артиллерии стрелять прицельно.
Бой складывался не в пользу эланцев. Еще не были пущены в ход плазмометы и лазеры, оружие ближнего боя, а эскадра противника уже потеряла корабль или может даже два. За то время, пока ордер эланцев смог бы приблизиться настолько, чтобы обмениваться с противником залпами на прямой наводке, комендоры крепости расстреляли бы все боевые звездолеты эскадры вторжения.
Внезапно эфир взорвался непереносимым свистом и гулом.
— Вспышка в атмосфере Солейны, — доложил сквозь помехи наблюдатель.
Конечников повернулся к боковому экрану и своими глазами увидел отсвет второго чудовищного взрыва на невидимой стороне планеты. Следующий заряд врезался в поверхность по касательной, вызвав выброс на орбиту миллиардов тонн каменных обломков и ионизированного газа.
— Атас, — заорал наблюдатель, забыв все правильные, уставные слова. — Сваливаем.
Время стало внезапно липким, тягучим и длинным. Конечников прикладывал все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы заставить пальцы в рецепторной зоне двигаться, но они были словно ватные, чужие.
Голоса пропали, замерли в нелепых позах люди. Даже стена пламени за прозрачными панорамными блистерами рубки, замедлила свой бег. У Федора было время поразмыслить обо всем, даже вспомнить детство, пока пальцы не сложились в правильную комбинацию. Время сразу же потекло нормально.
Корабль начал маневр уклонения, движимый с предельным ускорением нереактивной тягой моторов. С некоторым запозданием маневр отхода повторили все крейсера.
Корабли шарахнулись от бьющего в пространство столба пламени, словно стая воробьев от вороны. Увернуться от прямого удара удалось даже неповоротливому транспортнику. Но станция...
Коктейль из ионизированного газа и разнокалиберных обломков накрыл неповоротливую орбитальную крепость. Защитное поле продержалось недолго, уступив огненному шквалу. По наружной обшивке забарабанили каменные глыбы, снося ангары и надстройки, посты наблюдения и артиллерийские батареи. Огонь с изувеченной станции прекратился. Компресситовая броня с полевой накачкой предотвратила ее полное разрушение, но крепость в один момент лишилась двух третей своего оружия и всех средств дальнего обнаружения. Те радары и оптические блоки наводки, что уцелели, были практически бесполезны в облаке ионизированного газа, окутавшем Солейну.
Невидимая эскадра противника прекратила огонь. В драме под названием "Осада", наступил вынужденный перерыв.