...Вечеринка подходила к завершению.
Довольные французы, оплатив свои счета, покинули ресторан. За соседними столиками слышалась русская речь, и Одинцов чуть приподнялся, высматривая соотечественников.
Шестеро парней сидели и пили «Столичную» из больших пузатых бутылок со стеклянными ручками.
- Ну что, Сеня? Слабо тебе сегодня по плас Пигалю прошвырнуться? С последнего раза остался еще запал?
Парни дружно заржали, видимо вспоминая пикантные подробности похода по французским девочкам легкого поведения, что обычно ждут клиентов в этом районе за барными стойками.
- Все путём! – бодрился Сеня. – У меня порох в пороховницах завсегда имеется!
- Ага. Когда сухой, а не смоченный литром водки!
Компания грохнула так, что во всем ресторане качнулись язычки пламени от свеч, стоящих на столах.
- А не пройтись ли нам, пацаны, сегодня по рю Сант Дени? А? Там, говорят, классные девочки после девяти вечера выходят!
И соотечественники шумно стали обсуждать предстоящую фривольную прогулку.
Виктор откинулся на стуле, и его сознание снова пронзило невыносимое желание.
«А что, если и мне?»
Он сначала откинул, было эту шальную мысль, но она, словно надоедливая муха, вновь и вновь возвращалась к нему.
Он почти не слышал, что ему говорят Евгеньич с Жоржем, подсевшая за столик Иоланта. Сухое «Бордо» ласково брало Виктора в свои объятия.
«Быть в Париже и не попробовать француженку? Что я, не мужчина что ли? Но…Симона… Симона…»
Виктор прикусил нижнюю губу и сморщился.
«А что Симона? Она далеко, не встретила меня, и вообще, неизвестно, что у нас с нею получится… Эх, была не была, пойду, прогуляюсь, а там – посмотрим»!
- Ну что? Пора? – Жорж вопросительно посмотрел на Одинцова.
- Вы езжайте, а я хочу еще пару часов побродить по Парижу – ответил новобранец, – на последний поезд с Сен - Лазар успею. Не возражаете?
- Без проблем, мы входную дверь не станем закрывать. Или можешь приехать сюда к полуночи, и доберешься домой вместе с Иолантой – сквозь сигаретный дым проговорил президент клуба.
Виктор встал из за стола и вежливо попрощался с новыми знакомыми.
Спустя полчаса, преодолев примерно тот же маршрут, что и Симона после памятного побоища в русском ресторане, Одинцов вышел на улицу Saint Denis.
Он шел мимо «ночных бабочек» Парижа, делая вид, что они абсолютно безразличны ему. Проститутки провожали его заинтересованными взглядами, а три или четыре из них сделали попытки заговорить с высоким, симпатичным блондином.
Несколько раз Одинцов видел, как мужчины подходили к путанам и весело начинали болтать с ними. Он слышал обрывки этих разговоров и понимал, что идет небольшая торговля одновременно с легким флиртом.
Когда договаривающиеся стороны сходились в цене, парочки исчезали в узеньких улочках, пересекающих главную магистраль продажной любви.
Три или четыре раза внутри Виктора как будто натягивалась невидимая струна: длинноногие полуобнаженные красотки провожали его манящими взорами.
«Что я? Так и буду ходить здесь как дурак? А, впрочем, может, и в самом деле я заслуживаю такого определения? Чем я лучше вот этих французишек? Плюнуть на все и пойти опять в ресторан, время еще есть»!
Внезапно кто-то тронул его за локоть.
Одинцов резко обернулся.
- Ба! Кого я вижу! – воскликнул до боли знакомый мужчина. – Сосед по очереди!
«Интеллигент», который стоял сзади Одинцова на сдачу бумаг во французское посольство.
- Вот это встреча! – улыбаясь, воскликнул шахматист. – Никогда бы не подумал, что увидимся в Париже!
- Тогда давай знакомиться – протянул руку соотечественник. – Вадим!
- Виктор!
- Гуляешь? Или даму присматриваешь? – хитро улыбаясь, спросил Вадим.
- Ну, как сказать... – немного смутился Одинцов, – пока гуляю…
- А что тут гулять? Надо атаковать французских мадмуазель! Раз и в дамки! – засмеялся новый знакомый.
- Да как-то непривычно так сразу…
- Давай вместе атакнем, а? – азартно предложил Вадим.
Одинцов не верил своим глазам. Таким строгим, суховатым показался ему этот человек в Москве.
И тут – на тебе…
Однако, почувствовав моральную поддержку, Одинцов заметно взбодрился.
- Ну, давай, погуляем еще, посмотрим на них.
- А что смотреть? Вот видишь, как на тебя глядит блондинка в черных сетчатых чулках?
- Так уж и на меня? – возразил Одинцов, но, повернув голову в указанную сторону, понял, что Вадим прав.
- Именно! Я уж знаю в этом толк! - запальчиво проговорил соотечественник.
И тут же переменил тему:
- А ты по какому поводу во Франции?
Одинцов вкратце рассказал о своей новой работе. В его кармане лежали две тысячи франков – гонорар за сегодняшнюю партию.
- А я, брат, по линии туризма прибыл! Налаживаем, так сказать, контакты с местными туроператорами! Я старший менеджер одной московской конторы.
- Понятно, – проговорил Виктор и, словно помимо воли снова взглянул в сторону симпатичной блондинки.
Та внимательно смотрела ему в глаза.
Одинцов почувствовал прилив решимости:
- А ты сам, Вадим, уже здесь практиковался? – с некоторой долей ехидства спросил Виктор.
- Я? Если честно, то нет, – признался менеджер, – но все когда-нибудь надо делать в первый раз…
- Верно! – бодро отозвался Одинцов. - Так что пора атаковать на бреющем полете!
- Заметано, земляк! Сделаем так: ты берешь вон ту красивую блондинку, что пялится на тебя уже минут пять, а я подкатываю к ее подруге, брюнетке с большим бюстом. О’кей? По окончании …эээ… приключения встречаемся здесь в двадцать три нуль нуль!
- О’кей! Сверим часы!
И два новоявленных приятеля смело подошли к парижским путанам…
…Она поднималась вверх по крутой лестнице впереди Одинцова, плавно покачивая полными бедрами, затянутыми в красивые сетчатые чулки. Виктор, глядя снизу на ее ноги, короткую юбку, из под которой выглядывали черные трусики, испытывал ужасный приступ желания.
Они прошли через лабиринт узких проходов, миновали сидящего у входа молчаливого негра и теперь приближались к апартаментам блондинки.
На третьем этаже девушка остановилась, порылась в сумочке и вставила ключ в замочную скважину.
Одинцов вошел, и проститутка заперла дверь.
Виктор огляделся.
Половину маленькой комнатки занимала широкая кровать. Путана небрежно откинула тонкое одеяло, и Одинцов увидел, что постель застелена простыней абсолютно черного цвета. Напротив кровати на стене висело большое овальное зеркало, под ним стояла резная тумбочка с множеством ящичков.
- Ты немец? – по-французски спросила блондинка, приблизившись вплотную к Виктору.
- Нет, русский, – улыбнулся Одинцов.
- О! – засмеялась проститутка. – Русские - сильные мужчины!
Потом помолчала и попросила деньги:
- С тебя триста франков, как договаривались.
Виктор достал из кармана три банкноты, протянул их девушке. Та подняла бумажки на свет, проверив водяные знаки, потом убрала деньги в сумочку.
И стала медленно раздеваться в двух метрах от Виктора.
Тот стоял, как завороженный наблюдая за француженкой.
- Вперед, вперед! – жестом руки девушка подбодрила его, снимая с себя тонкие трусики.
Одинцов быстро обнажился, повесив одежду на стоящий рядом с зеркалом стул.
Они стояли голые друг напротив друга и молчали...
Француженку можно было бы назвать красивой, но все впечатление портило холодное выражение ее зеленых глаз.
Кровь сильным потоком пульсировала по телу мужчины.
Наконец, девушка начала действовать…
Она нагнулась и проворно одела резинку. Потом поцеловала внизу и потянула Виктора на кровать.
Он лег на черную простынь рядом с ней и попытался погладить ее кожу между ног.
Девушка решительным жестом отвела руку Одинцова и знаками показала: трогать нельзя!
Он потянулся губами к шее путаны, но та опять резко дернулась: целовать нет необходимости!
И показала на пальцах, дополняя знаки простыми фразами: первые пять минут минет, остальные пять – классический секс…
Одинцов на секунду растерялся:
- Какие пять минут? Почему так мало??
Но голос пола, звенящий из его организма с сумасшедшей силой, дал о себе знать.
Едва проститутка припала губами к его закованному в резиновую броню внушительному достоинству, он, теперь уже в ответ на ее запреты, резко покачал пальцем у нее перед глазами и рывком перевернул женщину на спину.
Та от неожиданности вскрикнула.
Одинцов вонзился в нее с яростью разгневанного испанского быка.
Блондинка вначале охнула, потом, сжав губы, отвернула глаза к стене.
Ее голова качалась в такт движениям мужчины. Одинцов видел во взоре путаны остекленело - пустое безразличие. Это его раззадорило и одновременно разозлило. Действие красного вина, выпитого в ресторане, сильно подогревало настроения.
Он усилил амплитуду движений, приговаривая сквозь зубы:
- Ну, будешь долго теперь помнить русского мужика! Вот тебе, вот!
- Non! Non! – закричала блондинка, почувствовав, что этот странный клиент продолжает вонзаться в нее после вулканического семяизвержения.
- Что «non»? Неужели тебе не нравится? – засмеялся Виктор, не отпуская путану.
Та быстро залопотала по-французски, тыкая пальцем чуть выше кисти руки: время!
- Что? Цигель, цигель, ай люлю!? – весело воскликнул Одинцов, вспомнив крылатое выражение из «Бриллиантовой руки».
- Oui! Oui! – подтвердила блондинка.
Одинцов отпустил женщину, встал и, брезгливо сдернув с себя мокрую резинку, швырнул ее в урну для мусора, стоящую в углу.
- О, ля ля! – с возмущением проговорила француженка, увидев, что использованный предмет, не достигнув цели, отлетел в сторону, упав на ее черные туфли.
- Пардон, мадмуазель! – Виктор пьяно качнулся. – Рука бойца колоть устала!
Он оделся и, не дожидаясь партнерши по десятиминутной любви, спустился вниз по лестнице.
Негр проводил его тяжелым, немигающим взглядом.
Выйдя на освещенную улицу, Одинцов взглянул на часы: без четверти одиннадцать.
Опустошение в душе и теле.
Происшедшее с ним не вызывало пока отрицательных эмоций. Одинцов чувствовал, что организм его, измотанный за последние несколько месяцев, получил первую серьезную разрядку. Ноги почему-то ослабли, во всем теле была тягучая вялость и одновременно блаженное состояние.
Если бы в этот момент Виктор упал на свежую постель, то наверняка уснул, не успев коснуться щекой подушки.
Он зашел в маленькое кафе, сел за стойку и заказал капуччино.
Приятеля в условленном месте не было видно.
Одинцов выпил две полные чашки, когда, наконец, показался Вадим. Он вертел головой по сторонам, отыскивая взглядом нового знакомого.
- Ну, как прошло? – Виктор подошел к менеджеру.
Тот недовольно сплюнул в сторону:
- Ты знаешь, если честно, – я разочарован!
- Почему? – усмехнулся Одинцов.
- Да наши девчонки в Москве все делают гораздо лучше! А тут заладила, как попугай: пять минут, пять минут! Как Гурченко вторая из «Карнавальной ночи», ети её мать! А у тебя как?
- Да примерно то же самое… - улыбнулся Виктор.
- А я то думал – повезло тебе, такую мамзель оторвал! На нее посмотришь, и сразу брюки расширяются.
Но наши девчонки не в пример лучше, за такую цену целых два часа тебя ласкают... И как! Просто гроссмейстеры по сравнению с этими! – высокий интеллигент небрежно кивнул в сторону свободных парижских проституток.
Потом помолчал и неожиданно предложил:
- Пойдем, выпьем!
- Да я уже сегодня прилично принял…
- Да пойдем, я приглашаю! Обмоем наш французский дебют!
- Французскую защиту? – засмеялся Одинцов.
- Ага, ту самую, так её и разэтак! Назовем ее «пятиминутка»!
И новоиспеченные друзья - дебютанты, присев за столик близлежащего кафе, опрокинули по паре бокалов красного Cote du Rone.
Мимо них деловито сновали все новые и новые жрицы любви. Новая доза напитка гранатового цвета вызвала прилив сил у мужчин.
Виктор с удивлением поймал себя на мысли, что снова хочет женщину. Внимательно приглядевшись к своему собеседнику, он увидел у того в глазах точно такое же желание.
- А что, если нам повторить заплыв? – внезапно спросил Вадим, словно прочтя мысли друга.
- Ну, это… тебе же не понравилось… - улыбнулся Одинцов.
- А! – махнул рукой менеджер. – Один раз всего живем. Гулять так гулять! Я хочу трахнуть твою блондинку. Мне она так понравилась… вон снова на боевом посту. Сейчас к ней подойду!
Одинцов взглянул на часы.
- Я опоздаю на последнюю электричку!
- Никаких проблем! Заночуешь у меня в гостиничном номере! Да не бойся, я не гомик… - заверил Вадим, – ты только вот, возьми телефонную карточку и звякни своему шефу, что к другу забуришься на ночь.Пока ходишь, я подыщу тебе новую жертву!
Едва Виктор подошел к телефонному автомату, как его внимание привлекла высокая брюнетка. Она ослепительно улыбнулась Одинцову, обнажив ровный ряд красивых зубов.
Это была японка.
Редкий экземпляр, примерно метр восемьдесят ростом.
Одинцов почувствовал, как снова застучала кровь в висках.
Он смело шагнул к девушке:
- Добрая ночь!
- Добрая! – с легким акцентом отозвалась по-французски красавица, призывно улыбнувшись.
- И можно мне провести ее с Вами? – глаза в глаза, волнующе близко…
Японка оценивающе взглянула на Одинцова:
- Да, конечно! Только месье это будет стоить две тысячи франков.
- Минуту!
Виктор позвонил в Herblay. Трубку снял Олег, сын Жоржа и Иоланты.
- Передай отцу или матери, что я задержусь на ночь у своих знакомых, пускай не волнуются…
- Без проблем, передам, как только приедут.
Одинцов вышел из автомата.
- Тебя как зовут? – спросил он девушку.
- Миана – прошелестело в ответ.
- Ты знаешь, Миана, - Одинцов приобнял девушку за талию, – у меня в таком случае возникнет резкий финансовый кризис! Понимаешь?
- Понимаю, – улыбнулась красотка.
- А ты русского мужчину когда-нибудь знавала? – полученные в трехмесячном тюремном заключении знания французского хватало, чтобы по-простому изъясняться с жителями этой страны.
- Non, – покачала головой японка.
- И такой шанс ты можешь упустить! А?
«Боже! Неужели это я? Что за чушь несу сегодня…Как с цепи сорвался!»
- И что ты предлагаешь? – раскосые глаза собеседницы немного расширились.
- Тысяча франков и я тебя буду любить очень ласково, нежно и сильно…
- Non, – покачала головой девушка - это очень мало…
- Ну, сколько минимум?
Высокий, спортивного сложения блондин нравился начинающей проститутке. Она еще раз оценивающе взглянула на Одинцова.
- Полторы тысячи…
«Сто франков останется… ну, еще на счете есть семьсот… на неделю до следующего матча должно хватить».
- А! Согласен! Подожди меня, сейчас друга предупрежу!
И Одинцов быстрым шагом преодолел пятидесятиметровое расстояние до Вадима.
Тот вовсю разговаривал по-английски с зеленоглазой блондинкой.
- Я убываю на ночь, – заявил Виктор, чуть отдышавшись.
- К друзьям?
- Нет, в Японию! – пошутил Одинцов.
- Как? – ошарашено выставился Вадим.
- Да я пошутил, с девочкой уже договорился…
- Серьёзно? Ну, ты молоток!
- Пошел, до встречи!
- Погоди! Вот моя визитка, сзади номер телефона в гостинице! Звони, земляк, если что!
- Хорошо, пока!
- Прошу! – Миана жестом указала на припаркованную неподалеку
«Тойоту» черного цвета.
Одинцов сел на пассажирское сиденье, девушка завела двигатель и машина помчалась по ночному Парижу.
…Виктор потянулся и открыл глаза. Сладкая истома нежными импульсами пронизывала его тело.
Темно-коричневые балки перехлестывали крест-накрест потолок мансарды, из окна, врезанного в крышу, падал солнечный свет.
Девушка, лежащая рядом, чуть пошевелилась.
Одинцов повернул голову.
Японка спала, прижав длинные черные ресницы к белой щеке. Левая грудь ее была обнажена, слегка выпуклый сосок чуть заметно двигался вверх-вниз вместе с амплитудой ровного дыхания. Роскошные волосы были разбросаны по подушке.
Виктор вспоминал прошедшую бурную ночь и улыбался.
Миана оказалась полной противоположностью блондинке с холодными глазами.
Единственное, что не позволила она Виктору – снять презерватив. Когда разгоряченный пленительным телом девушки русский призывал её отбросить все запреты и сомнения.
Девушка испытала ощущения, похожие на те, что «чувствует» неодушевленная плотина, долго сдерживавшая огромную массу рвущейся на свободу воды.
Она была буквально истерзана этим симпатичным русским, и, как ни странно, Миане это ужасно понравилось.
Японка несколько раз испытала самый настоящий оргазм, и ей не надо было притворяться с клиентом, изображая страсть, как учили ее более опытные подружки.
Виктор лежал неподвижно, словно боясь разбудить девушку. Но постепенно мелькавшие в его сознании кадры прошедшей ночи начинали будоражить его воображение. Поток солнечных лучей, играя многочисленными микроскопическими пылинками, медленно и неотвратимо приближался к большой белой подушке, на которой лежала голова Мианы.
Наконец, он не выдержал.
Пальцы Виктора осторожно скользнули под одеяло. Их кончики слегка коснулись бедра девушки, потом поднялись вверх и тихонько поползли вовнутрь.
Длинные ресницы дрогнули…
Средний палец мужчины, нежно лаская плоть, постепенно углублялся в тело. Миана, словно помимо своей воли, чуть выгнулась вверх. Она, не открывая ресниц, сделала пленительное движение губами, как будто что-то хотела сказать и тут же, словно спохватившись, решила промолчать.
Палец Виктора все настойчивее и глубже проникал внутрь… Он сразу повлажнел и теперь легко скользил там, умело задевая при этом самую чувствительную точку женского тела.
Дыхание японки стало прерывистым, сосочки небольшой груди поднимались и опускались с большей амплитудой и совсем не равномерно…
Виктор приподнялся на свободном локте и, нагнувшись вперед, по очереди поцеловал их. Девушка ладонью погладила волосы на затылке мужчины и ласково, но требовательно твердо прижала его губы к своему телу.
Одинцов почувствовал, что изнемогает от желания, и, резко поцеловав японку в губы, рывком переместил свое тело на неё…
- Non! Non! – запротестовала она. – Non!!
Еще секунда, и Виктор своей плотью оказался бы внутри нее, как девушка, изогнувшись, изо всех сил рывком отбросила партнера от себя.
Одинцов, взмахнув руками, не удержался, и с грохотом свалился на пол.
Он изумленно уставился на проститутку:
- Ты обалдела, да??
Миана, вначале испугавшись, спустя несколько секунд пришла в себя, и, увидев недоуменно-обиженное лицо русского, прыснула в ладошку.
- Non! Non! Секс должен быть защищен! – проговорила она с акцентом.
Одинцов потер ушибленное место:
- Что за страна?! Везде защита! Эта французская защита! Хорошо, что упал на задницу, а не на другое место…
Потом рассмеялся, и, увидев, что японка тоже веселится, скомандовал:
- С защитой, так с защитой! Давай ее, доставай! Форверст!*
Маленькие пылинки солнечных лучей испуганно взметнулись в разные стороны, и громкие стоны девушки еще не раз нарушали благолепную тишину мансарды парижского дома…
- Forverst! * - вперед (нем.)