Часть 9. Гарем хана Батыя.
Фаворитки Хана Батыя подбирались по красоте, интеллекту, обаянию. О каждой из них можно написать отдельную книгу, настолько они все интересны и значительны не только в истории Золотой Орды, но и всего мира. Кроме Фирузы Ханум, отличавшейся особым своенравием и бесшабашностью, природной интуицией и тактом, в гареме падишаха было несколько особо одаренных девушек.
Люсия Ханум прекрасно играла на арфе, сазе, причем могла экспромтом импровизировать любую музыку, начиная китайской, индусской, и, заканчивая итальянской. Она умела читать на иврите, на арабском, цитировала Тору и Коран.
Минавер Ханум знала йогу, делала точечный и эротический массаж. Многие девушки обладали даром ясновидения. Поэтому Хан при всяких сложных ситуациях созывал, наряду со своими звездочетами и визирями, обязательно представительниц гарема.
Помимо Фирузы, особым авторитетом в шахском дворце пользовалась Медина Ханум. Ее познания в области религии и философии превосходили самые высокие уровни среди духовных творцов эпохи. Имя ее нигде не упоминалось. Но именно под ее диктовку писались многие суры и толкования духовной жизни. Именно ее ухо слышало те неуловимые сигналы с небес от Аллаха Единого, ибо, что услышит женское ухо, не увидит мужской глаз…
Среди ясновидящих в Золотой Орде Медина была наиболее сильной. Без ее предсказаний не принималось практически ни одно серьезное решение. Медина родилась в Шуше, долгое время жила в низовьях горы Арарат. Она вобрала в себя культуру всех народностей, проживавших там. Это были и армяне, и хазары, и грузины, и курды, и греки. Единобожие считалось верной религией среди всех этих народов. Медина говорила, что мусульманская религия признает иудейскую и христианскую веру. Но Коран непримирим с язычеством и многобожием. Однако уничтожение неверных Медина понимала не в физическом смысле, а в духовном плане. Те, кто писал суры под ее диктовку, существенно исказил все ею произнесенное в состоянии медитации.
Батый любил фавориток, каждую по-своему. Он почти всегда в течение дня успевал беседовать с каждой из них и всегда интересовался их состоянием духа и здоровья.
Чадра в соответствии с правилами ее ношения предназначена для прикрытия груди. Это позже уже, во времена Великого хромого Тимура, слово грудь стали заменять словом лицо. Платок изначально служил укрытием от палящего солнца и от пыли…
Шла весна 1235 года. Батый провел несколько успешных сражений в Туркменистане с сефевидами. Возвращался через Каспий на большом челноке. Время пути было не более суток. Ночью начался шторм в 5 баллов. У Батыя началась морская болезнь. Его сильно тошнило. Утром качка закончилась. Был полный штиль, и парус едва дышал ветром. Причалив в Баку к гнилой деревянной пристани, пропахшей нефтью, Батый сошел на берег. Вся прибрежная вода отдавала фиолетовым от мазута цветом. Сев на повозку, отдаленно напоминавшую по форме фаэтон, Хан со свитой в десять человек поехал в свою закавказскую резиденцию, которая находилась в Дербенте.
Девушки соскучились по своему повелителю. За время его отсутствия круглоликая луна стала полумесяцем.
Обнявшись с женами, Батый подошел к Фирузе, поцеловавшись с ней. Потом он сбросил тяжелые воинские доспехи и освежился колодезной водой…
Скатерть была уставлена фруктами и хорошими сортами грузинских вин. Чурек с сыром, арбуз, виноград и зелень, это то, что Батый предпочитал более всего. Только что зарезанный ягненок жарился на вертеле, а отрезаемые от туши готовые кусочки мяса нукеры несли на серебряном подносе Хану. Женщины сидели поодаль, наблюдая с улыбками, как Батый с аппетитом уничтожал все приготовленные яства. Перед ними на ковре тоже лежала скатерть с теми же лакомствами, что у повелителя. Рядом с Батыем сидел Абу-ин Син. Лекарь поинтересовался, как Батый перенес шторм. Посоветовал ему выпить отвар шалфея после трапезы.
Первой на этот раз подошла Медина:
- Как прошло сражение с неверными, мой дорогой? – спросила она немного с грустью.
- Два аула заняли, Медина. Там было много детей. Больных много было… Мы сожгли…-
он недоговорил…
Медина побледнела:
- Дети… - промолвила она печально.
- Это дети неверных! – в сердцах разгневанно воскликнул Хан.
Продолжение следует…