Темницы города закрыли ворота в юность за тобой,
и ветер выл все над обрывом, что преграждал пути домой.
И рвало камни пламя катов, - судебных прихвостней тюрьмы –
что «сумасшедших» жарят мясо, которых мир лишил судьбы.
И правит здесь не добродетель, а зависть, меч и алчный взгляд.
Повсюду крики, рев и ругань, и скрежет стали по костям!
И люди, люди, всюду люди, и кто-то плачет, кто-то ржет,
кого-то пнут в костер к «безумным» иль мозг, коль мыслишь криво, трут –
тут жить как надо приказали, иначе заживо сожрут!
В груди защемит сердце жутко, но уступишь мерзавцам все ж,
улыбкой грех свой прикрывая.
И так от этого тебе противно,
что ты не тот герой в огне, ведь сам лишь знаешь,
- всем не видно – что «сумасшедший» ты в душе!..
Теперь тут плачешь над обрывом. Зачем все это?..
В пламя прыгнуть? Боишься в пропасть сигануть?!
И в небо-камень ты взираешь, куда ни разу не смотрел.
А солнце есть там – замечаешь – в бреши сочится света луч.
К ногам веревка опустилась – на небо – заберись наверх!
Рука девичья поднимает тебя из темных катакомб,
и муза, сладко улыбаясь, губами слезы соберет,
обнимет тихо и споет…
Ты мыслить вновь иначе станешь,
не так как надо – как дано.
Перо запишет девы песни, в которых есть строка одна:
не суждено гореть нам в муках, те времена мессий прошли,
ведь в ссорах истины не ищут, а в нежной музыке, в любви,
и в памяти о том, что будет, чтоб знали все, каким ты был…
11.11.6 0:25