Славка Снегирев снова вылетел с работы по пьяному делу. Уже, который раз за последнее время. Теперь найти новую не светило: в райцентре рабочих мест не хватало и для нормальных, а для пьющего и подавно. Сидел теперь в малюсенькой хатке на окраине городка, курил и терзался: то ли с похмелья, то ли совесть мучила, ну, в точности так же, как и в предыдущий раз. Вздыхал, вспоминая слова мастера на собрании бригады. «Нашему Славке цены нет, - говорил он с неделю назад, - таких, как он раз-два и обчелся, один на тыщу… или на сто тыщ, рукастых да головастых. Левша... Сами знаете… что тут говорить. Любого, по части нашего слесарного мастерства на лопатки положит… Но водку, Славка, и тебе не побороть. Брось ты с ней тягаться, никто ее еще не одолел. Загубишь себя. Пропадешь».
Славка и сам догадывался, что не взять ее проклятую ни напором, ни измором не удастся. Соглашался, что лучше уж ее не замечать, оббегать десятой дорогой, чем воевать с ней «до чертиков». Бывало, месяц-другой так и было. Увлекался какой-нибудь идеей, мастерил, к примеру, вместо разлетевшейся коробки передач на «зилке», штуковину, о которой даже и не слыхивали местные мужики, под хитрым названием «вариатор». Мог довести дело до ума и однажды довольный выходил из сырой мрачной мастерской на свет божий, под шум таких же, как и он чумазых товарищей, потом в конторе получал очередную грамоту или премию и тут… И тут, будто какая-то вражина начинала нашептывать ему: «Ну, попробуй еще раз, Славка, может, все-таки уделаешь ее. Ты ж все могешь. Вон ведь, «зилок» побежал у тебя, как новенький. Справился ты с ним, только так». И в тот же день, имея для того отличный повод, да под хорошую домашнюю закусь, где-нибудь на зеленом пригорке в компании товарищей по бригаде, он начинал. Сначала «спарринговал» с долгой разведкой и неослабной бдительностью, старался не ввязаться сразу в изнурительную схватку и, как только чувствовал усталость, уходил на покой. Мужики не обижались, знали, что так надо. На следующий день он мог даже и не пить. Но через день пробовал потягать ее за космы еще раз, наподдавать ей и снова ретироваться при первых же признаках опьянения. «Получается», - думал. Так могла пройти и неделя, но бдительность к тому времени начинала подводить его, самоуверенность застила глаза и незаметно водка набирала перевес. А потом и вовсе сбивала его с копыток и добивала затяжным запоем. В такие периоды Славка работать не мог, только делал вид, но по-настоящему, за работу не брался, все больше думал о ней: как бы еще выпить, да с кем, да за что. Пропивал все до копейки, набирался в долг у кого только можно, слабел, но остановиться сил не хватало. Просто уже не знал, как. Ни слезы матери, ни вразумления мастера не помогали.
Мастер, хоть и любил его, но помочь не смог, и выперли на этот раз Славку с работы по статье.
Стыдно. Мать на работе, а он уже второй день в синдроме и не видать ему никакого конца. Трясется на кухне у окна да курит одну сигарету за другой.
Со двора послышался чей-то голос. Вроде бы, звали его. Выглянул в окно и за низким штакетником увидал розовую морду соседа. «Чего его принесло?» - Чертыхнулся и пошел во двор.
- Здорово, сосед!
«Что у него за радость?» - Славка подходил к калитке. Сосед был «под мухой», глаза его блестели, по жирным щекам разлились розовые разводы. Не любил его Славка: уж, слишком фальшивый был его сосед и корыстный.
- Здорово. Чего кричишь?
Славка не скрывал своего недовольства. Калитку не открыл, облокотился на нее и невозмутимо курил, зная, что от своего соседа ничего хорошего не дождешься.
- Славка, выручай!
Не первый раз слышал эту, любимую фразу соседа и потому не удивился. Просто подумал: «Хрен тебе».
- Тут такое дело… Брат ко мне из города приехал… за грибами. Ну, а мы, сам понимаешь, сели… и уже не до грибов. Выручай.
«Да пошел ты», - подумал Славка, но промолчал.
- Я заплачу. Сходи, набери в лесу. Все равно ничего не делаешь.
- Сколько заплатишь? – Славка даже не ожидал от себя такого вопроса, раньше бы ни в жизнь не произнес бы его, сходил бы молча, да и набрал бы. А, сейчас, будто коммерсант какой. Аж сам удивился.
Сосед тоже удивился и захлопал коровьими глазами:
- Ну, не знаю…
Славка отвернулся от него и смотрел в свой небольшой огородик, докуривал сигарету и жалел, что не захватил еще одну. «Пусть удивляется, жлоб. Сам бы на моем месте уж назначил бы, мало не показалось».
- Бутылку поставлю… за ведро.
Славка глянул на соседа, в его бегающие глаза, на его нервные руки и понял, как не легко далась ему эта фраза, но сдаваться не стал:
- Пятьдесят рублей за килограмм. Тогда пойду.
- Да, ты что! В магазине дешевле.
- Не хочешь не надо, - Славка стал отлепляться от калитки.
- Тридцать, - прохрипел сосед, сглатывая слюну.
Славка приостановился и задумался. Потом снова глянул на неспокойные руки соседа, с, наверняка, влажными ладонями, с давней грязью под нестриженными ногтями и решительно произнес:
- Сколько ни принесу, заберешь все.
- Если только белые или подберезовики…
Угадал Славка: некуда соседу деваться. Не особо радостно было смотреть на него такого, как никогда беспомощного и жалкого, но не мешало бы его раскулачить, наконец.
- Идет. К вечеру жди, - без особого энтузиазма Славка пошел к дому.
- Не позже пяти, а-то автобус уйдет.
Славка присел на поваленное дерево, снял пустой армейский рюкзак и глянул на часы. Уже три. Времени оставалось в обрез, а грибов в пластиковом кульке, как кот наплакал. Настроение, с которым он несколько часов назад, вошел в знакомый прохладный лес, улетучилось, оптимизм исчез. Шанс заработать, хоть немного денег, скорее всего, упущен.
Вместе с разочарованием на него накатили и все последствия длительного запоя: стало бросать то в жар, то в холод; все внутренности дребезжали, как в лихорадке; перед глазами то и дело расплывались фиолетовые круги. В лихорадочное сознание то и дело заглядывала мысль о том, что в этом лесу он нынче и помрет. Непременно, от белой горячки будет биться на земле, как эпилептик и умирать, не приходя в сознание. Страх подступал к горлу, что невозможно было дышать. Он вскакивал, метался по небольшой поляне, еле удерживая себя, чтобы не бросить все и в панике не убежать домой. Призывал на помощь все свои силы, чтобы отвлечь сознание от мрачных мыслей и, наконец, вспомнить, где несколько лет назад он набрел на грибное место. Вот, если бы найти его снова, возможно, хандра и отступила бы. Но тщетно. Как и ноги, носившие его неровными кругами вокруг поваленного дерева, так и мысли, не уходили дальше горячки.
Так продолжалось не менее получаса. Утихомириться не удавалось и Славка, в очередной раз, присаживаясь на дерево, подумал, что немножко отдохнет и тут же отправится восвояси. Сел и, тяжело дыша, уставился в одну точку в нескольких метрах от себя в траву, где какая-то стекляшка поблескивала солнечным зайчиком. Сначала просто смотрел, а потом стал думать, что же это может блестеть. Может, кусочек зеркала или осколок бутылочного стекла? А, может, какая деталь, полированная из нержавейки. Следовало бы проверить, чего гадать. Он подошел и раздвинул траву – обыкновенная бутылка, каких разбросано в этом лесу, чуть ли не под каждым кустом. Славка взял ее и вдруг ощутил, что она будто бы полная. Сердце екнуло, а глаза уже впились в ее прозрачное содержимое. На выцветшей этикетке, угадывалось название – «Московская особая». Алюминиевая пробка с козырьком цела. Неужели еще та, водка. Сколько ж ей лет? Сердце уже ликовало, а мозги все сомневались: «Не может быть». Славка встряхнул бутылку и присмотрелся к пузырькам внутри. Ну, точно водка. Только не испортилась ли? Он вернулся к поваленному дереву, сел и с волнением взялся за колпачок. Козырек отломился и в ход пошли зубы. Вцепился ими в мягкий алюминий и, изрядно помяв его, сорвал. Принюхался и тут же понял, что это она – московская, особая. Спешить не стал, задумался, вспомнил о том, каких только зароков ни надавал себе за эти последние дни. С издевкой спросил себя: «Может, не пить?» И не ответил, зная, что сейчас обязательно выпьет. Потянул еще с минуту, подразнил себя, а потом опрокинул бутылку в рот и сделал несколько глотков. Водка обожгла пищевод и понесла свой жар к пустому желудку. Еще несколько глотков и Славка, не спеша, полез за сигаретами, поставил рядом с собой надпитую бутылку, сладко затянулся и стал ждать.
Вместе с теплом, побежавшим по телу, стало приходить и сладостное умиротворение. Куда подевались и панические мысли, что атаковали его каких-нибудь несколько минут назад. Славка курил и улыбался, смотрел в себя и ничего не замечал. Сигарета кончалась. Он бросил ее под ногу и затоптал, глянул: хорошо ли, и увидал, будто впервые, свою неожиданную спасительницу. Потянулся за ней… и вдруг услыхал, как треснула ветка под чьей-то неосторожной ногой. Тут же выпрямился и огляделся. Никого. Может, показалось? Послушал еще немного и снова наклонился, чтобы взять бутылку, но замер – под чьими-то шагами шелестела трава. Вскочил и снова огляделся вокруг – не видать никого. И вдруг за спиной: «Слава», – пугающий шепот, будто острая пика насквозь. Замер, пригвожденный, с перехваченным дыханием и остановившимся сердцем.
- Не бойся, обернись, - послышался тот же шепот.
Как завороженный, Славка повернулся на голос и чуть не упал без чувств. В нескольких метрах от него стоял белый от головы до пят старичок, ростом чуть выше травы. Славка закрыл глаза, но зрение уже зафиксировало, а сознание еще раз нарисовало ему необыкновенного человечка. Длинные волосы до земли, вперемешку с такой же длинной бородой и усами, два уголька живых, пронизывающих глаз. Белой копенкой сена стоял он перед ним в траве. «Белочка!» - Полосонула безжалостная мысль, и Славка чуть не сорвался в ближайшие кусты, а там и дальше, куда глаза глядят.
- Да, не «белочка» я, не бойся, дурачок.
«Мама родная… вот я и приплыл».
Белый и пушистый дедулька подошел к Славке поближе:
- Чего ты трясешься, Слава? Открой глаза. Я не «белочка».
Славка не верил ни старику, ни своим ушам. Пытался не смотреть на этот говорящий снежный сугробчик посреди зеленой поляны.
- Меня зовут ЭХ-ХА, - продолжил тот, - я не собираюсь тебе вредить. Повернись и посмотри на меня, увидишь, что я не страшный.
- Ты кто? – Выдавил Славка.
- Я – ЭХ-ХА.
- Ты человек?
- Я же говорю тебе – ЭХ-ХА.
- Это твое имя или что?
- И имя тоже.
«Все. Белочка, - снова холодной струей окатила Славку страшная мысль, - что же еще?»
- Да, что ж ты такой неверующий. Говорю тебе – не «белочка» я.
Дедулька подошел к Славке и ущипнул его за руку. Славка дернулся от боли, чуть отпрянул и уставился на него в упор. Похоже, он был материален.
- Откуда ты взялся здесь? – Первый испуг проходил и Славка начинал соображать.
- Пришел помочь тебе.
- Ты что наблюдал за мной из-за кустов?
- Можно и так сказать.
«Похож на карлика, - подумал Славка, осторожным взглядом осматривая дедка, - росту не больше метра. А, волосищи-то какие, наверно, ни разу не стриг».
- А, где ты живешь? Что-то раньше я о тебе ничего не слыхал?
- Прятался в чащобе. Не хотел, чтоб знали.
- Да, какая тут чащоба? За день весь лес вдоль и поперек пройти можно.
- Ну, не скажи.
- Наверно, земляночку соорудил, где-нибудь?
- Пусть так.
«Хитрый какой-то и ненастоящий, - снова чуть уловимые сомнения промелькнули в Славкином сознании, - хотя, что он там говорил насчет помощи?»
- Хочешь, помогу грибов набрать, - сказал лесовичок.
«Грибов?» – Тут только Славка вспомнил, зачем приперся сюда.
- Помоги, - радостно отозвался он на предложение, - конечно, помоги. Мне бы белых, побольше.
Дедулька кивнул, улыбнулся глазами, махнул рукой и сказал:
- Айда, за мной, - и пошел.
Славка поднял рюкзак, пластиковый кулек и двинулся за ним. Шагов через пятнадцать – двадцать старичок остановился и сказал:
- Вот.
Славка подошел к нему и посмотрел туда, куда указывала его детская ручонка. «Ну, ни фига себе. Как в сказке», - мелькнула мысль. Картина показалась нереальной – на площадке размером с детскую песочницу стояли толстенькие, один в один, белые грибы. Сказка, ни сказка, но грибы то нужны, и Славка тут же присел перед ними и притронулся к самому большому. Твердый, наливной гриб так и просился в кузовок. Он достал нож и начал срезать их, один за другим.
Минут через десять рюкзак и кулек были наполнены до отказа. Славка поднялся с корточек и довольно сказал:
- Спасибо тебе…
- ЭХ-ХА.
- ЭХ-ХА… И как же я сам не заметил этой полянки?
- Видать, плохо смотрел.
Славка согласно кивнул, вспоминая, как не находил себе места всего лишь двадцать минут назад: разве до грибов ему было здесь. Глянул на часы и, не рассмотрев положения стрелок, сказал:
- Ну, мне пора.
- Сам дорогу найдешь?
- Найду.
- Ну, иди.
Хотелось еще добавить чего-нибудь. Вроде бы, маловато одного «спасибо» и он замялся. Да и убегать неловко от старичка.
- Может, пойдешь со мной, дедушка ЭХ-ХА?
- Да нет, не беспокойся. В другой раз.
Славка качнулся с ноги на ногу:
- Ну, тогда я пойду…
- Иди-иди, еще увидимся.
Славка спешил и даже не заметил, как очутился у соседской калитки. Поднял небольшой камешек с земли и запустил в окошко:
- Эй, сосед, выходи!
Через минуту на крыльце появились круглые братья-колобки, разрумянившиеся от выпитого, и веселые.
- Ну, что принес грибочков?
- Принес-принес, готовь тыщу рублей.
Братья в смущении переглянулись, не поверили и пошли к Славке.
- А, ну, покажи.
Славка шагнул за калитку, сделал пару шагов по мощеной дорожке, поставил кулек и снял рюкзак.
- Вот, взвешивайте.
Братья недоуменно переглянулись.
- Что тут взвешивать?
- Как «что» – грибы.
Сосед приподнял кулек и заглянул в него:
- Да их тут и десятка не наберется. Что взвешивать-то?
Славка не мог выдержать его наглости и зло сказал:
- Разуй глаза, козел! Что, зажал бабки, сволочь. А ну, гони тыщу, а-то я тебя щас…
- Ты чего, Славка? – Сосед непонимающе смотрел на Славку.
- Зарежу, гад, если не рассчитаешься, - Славку вдруг затрясло, руки полезли в карманы, разыскивая грибной ножик.
Брат соседа, сообразив, что ищет Славка в своих карманах, прытко забежал сбоку, схватил его за правую руку и с силой завел ее за спину:
- А ну, угомонись. Ты, что звезданулся?
Славка завыл от боли и заорал:
- Отпусти, паскуда! Убью!
Сосед схватил Славку за вторую руку:
- У тебя что, крыша поехала?
- Убью, гады! – Заорал Славка, пытаясь вырваться.
- Может ему водки налить? – Прохрипел городской.
- Все равно убью!
На Славкины крики собирались люди. Кто-то принес веревку, и бушующего грибника связали. Он крутил головой, плакал навзрыд и кричал: «убью!» Все стояли и молча смотрели на его истерику. Появился участковый, глянул на Славку, извивающегося в пыли, отвел в сторону соседа и стал его внимательно слушать. По ходу рассказа, поднял пустой Славкин рюкзак, а потом полупустой кулек. Видать, все понял и молча ушел. А минут через двадцать на пыльную улицу въехала машина скорой помощи. Санитар осмотрел виновника и стал готовить шприц. Соседи подержали, все еще дергающегося грибника, и санитар сделал ему укол. Приготовил еще один и следом вколол второй.
Когда Славка размяк, его затащили в машину и увезли.
Прошел месяц и наступил октябрь. Сегодня Славка выписался из городской психиатрической клиники. От автобусной остановки и до дома проскочил по улице, словно ветер, нигде не задерживаясь: стыдно было смотреть людям в глаза. Пришел домой, когда мать уже была на работе. Не специально подгадывал, а просто так получилось, к облегчению. Нагрел воду, выкупался, переоделся. Нашел, что поесть и, как месяц назад, сел у окна и, по инерции, занялся самобичеванием. «Работы нет, как и не было. Перед людьми стыдно. Что делать?» Славкино сознание уже пришло в норму, обострилось, но от этой остроты было еще хуже. «Никакой перспективы у тебя нет, - говорил он себе, - и никакой возможности стать нормальным человеком с обязанностями и правами, тоже нет. Общество в тебе не заинтересовано. Ты – отброс».
Не первый раз, стал припоминать он и последний день на свободе: соседа, дедульку-лесовичка, а также дебош, устроенный во дворе у соседа. «Что тут вспоминать? Все и так ясно, как божий день. У тебя была белая горячка, - появлялась одна мысль, но тут же в спор с ней вступала другая. - При белой горячке, - говорила она, - человек не может помнить своих психических завихрений, а ты помнишь, значит, не было у тебя никакой горячки, просто истерика была и все». Что с этими мыслями делать? Врачи сказали, что была нормальная горячка, и можно было бы с этим согласиться, но что-то не давало ему принять эту версию окончательно. Были сомнения. Можно было бы закрыть вопрос и вместе с сомнениями, но Славка не мог, хотел докопаться, как в моторе, до последнего винтика.
Ту поляну и поваленное дерево на ней, он нашел не сразу: было много похожих. Но благодаря бутылке, все также стоящей на том же месте, он, наконец, вычислил ее. Прошелся вокруг, осмотрел «грибное место», на котором не было и следа от грибов, на всякий случай, заглянул за обсыпавшиеся кусты и, как в прошлый раз уселся на дерево и закурил. «Наверное, все же это была галлюцинация», - подумал Славка, но все-таки не громко позвал:
- ЭХ-ХА!
Тишина. Постыдился за себя. Прикурил новую сигарету. Глянул на «московскую» и впервые за последний месяц задал себе вопрос о том, хочется ли ему выпить. Поднял бутылку, поддал крышку щелчком, поднес горлышко к носу и тут же отпрянул. Рвотная слюна набежала в рот, и он сплюнул, чуть не вырвав, обед. Со злостью отбросил бутылку в ближайшие кусты. Какая-то физиологическая ненависть появилась у него к водке. Еле успокоился.
Больше тут делать нечего. Видимо, в прошлый раз из-за выпитого у него взыграло воображение и, так как он слабо себя контролировал, то и привиделись ему и дедок, и грибы.
- Эх-ха, - выдохнул он, вставая с дерева. Пора идти.
Вспорхнула с криком ворона и, продолжая каркать, полетела в глубину леса. Стало как-то тревожно и неуютно в промозглом лесу. Жухлая, влажная листва, клочкастая грязная трава, мокрые стволы деревьев и холод, неожиданно забравшийся под куртку, подталкивали поскорее уходить.
Славка запахнул куртку и решительно зашагал прочь. Все ясно теперь.
Через несколько дней к нему заглянул сосед. Был вечер. Мать впустила его в дом и предложила чаю. Он отказался и, по-хозяйски, усевшись за столом, обратился к Славке:
- Я на тебя, Славик, зла не держу. Давно уже забыл свою обиду.
Мать крутилась невдалеке у печки и прислушивалась, а Славка курил, уставившись в пол, и почему-то краснел. В другой раз и во двор бы не пустил своего соседа, а тут вынужден слушать его у себя на кухне, опустив голову.
- Да, ты не кори себя, - продолжал сосед, - что было, того уже не вернешь. Что ж теперь всю жизнь ходить с опущенной головой. Возьми себя в руки.
- Славка, вот, слышишь, что он говорит, - вмешалась матушка, - «возьми себя в руки». Не сиди целыми днями у окна, найди себе занятие.
- Занятие-то найти можно, - подхватил гость, - только, кто за него платить будет? Работу ему нужно хорошую. Но только возьмут ли его куда? Прославился наш Славка на весь город своими пьянками. Кто его возьмет?
- Дык, что ему теперь в петлю? – Возразила мать.
- Зачем, в петлю. Рано еще в петлю. Мир не без добрых людей, может, и предложит кто какую работенку.
- Да, кто ж предложит? Ты ж сам сказал, что никто не возьмет.
- А, я зачем, - сосед вышел из-за стола, - я-то, зачем, по-вашему?
Мать оставила печь, а сосед, заложив руки за спину, зашагал по кухне – три шага туда, три обратно.
- Решили мы с братом сельхозпредприятие открывать, - важно заговорил он после паузы, - я буду директором, а он президентом…
- А, что выращивать-то будете? – Вмешалась мать, не дав договорить.
- Да, ничего...
- Так, что же это за колхоз такой, коли ничего не сеять?
- Не колхоз, а частное сельскохозяйственное предприятие со льготным налогообложением, - разъяснил сосед.
- Ну, а делать-то, что будете? – Не унималась она.
- Оказывать услуги.
- Какие такие услуги?
- Да, разные. Кому огород вскопать, кому картошку собрать или сено скосить. Да, мало ли. В деревнях одни старики нынче остались, сами не управляются, а мы - тут как тут. Что вам? Пожалуйста. Таких, как Славка сейчас, знаете сколько. Мы их соорганизуем и будем зарабатывать. Всем будет хорошо. Со временем технику купим, инструменты всякие.
Мать с недоверием посмотрела на соседа, что-то подозревая. Славка с лету все уловил, но в разговор вступать не хотел, боялся завестись. Сосед продолжал:
- Вот уже прямо на завтра у нас есть интересная работа. Хочешь заработать, Слав, а?
- А, какая - «интересная»? – Вместо Славки спросила мать.
- Свинарник надо один вычистить и утеплить перед зимой…
- У кого?
- Да, хоть и у меня…
Мать удивленно уставилась на него.
- Так, какой же ты пенсионер? Ты что не можешь сам свой свинарник утеплить?
- Но я же плачу, - невозмутимо ответил гость. - И проверка будет для вашего сынка. Не отвык ли он от работы, сгодится ли для нашего предприятия.
- А, сколько заплатите?
- Не обижу, если сделает все, как надо.
- Ты не петляй, - Славкина мать заводилась, - говори, сколько денег дашь за работу.
- Ну.., рублей двести дам.
- Что? – Мать воткнула руки в поясницу, - двести?
Сосед остановился в дверном проеме:
- А, сколько ж? Четыреста?
- Тыщу-полторы, не меньше…
- Да, за тыщу сейчас новый построить можно…
- А, за двести сейчас… никто и воды из колодца не принесет…
- Ну, вы соседушка даете… Запросы у вас, я скажу… С такими запросами будет сидеть ваш Славка на кухне, пока у него крыша окончательно не съедет…
- Ну и пусть сидит, чем на тебя батрачить, жлоба толстомордого…
- Ну, знаете… Ну, вы… ну, голь… ну, алкаши. Чтоб вы тут… Чтоб вам…
- А, ну, пошел отсюда, кабан…
- Чтоб вас «белочка» всех покосила…
- Эх-ха, - выдохнул Славик и встал.
- Быдло! - Вместе со слюной, бросил ему в лицо сосед.
Славка отерся, опустил руку, а потом резко, изо всей силы, снизу вверх, впечатал свой костлявый кулак в его жирный подбородок. «Чмок», - хлюпнули налитые щеки, дернулась голова, глаза поплыли к потолку и, постояв еще несколько секунд, он рухнул, как подкошенный, к Славкиным ногам. «Попал», - удовлетворенно подумал Славка.
- Славка, ты что!? – Испугалась мать и упала на колени рядом с соседом. Стала шлепать его по лицу, приводя в сознание.
- Не трогай его, сам оклыгает, - сказал Славка сквозь зубы и вышел во двор.
На следующий день к Славке пришел участковый. Сосед, который привел его, оставался на улице, злобно поглядывая из-за штакетника.
Славка провел участкового на кухню и усадил. Тот деловито выложил перед собой планшетку и официальным тоном сказал:
- Гражданин Снегирев, на вас поступило заявление.
Участковый внимательно наблюдал за Славкой и продолжал:
- Ваш сосед обвиняет вас в нападении и нанесении ему тяжких телесных повреждений. Что скажешь?
«Три года лишения свободы», - мысленно констатировал Славка.
- Обвинение не шуточное, Вячеслав, можно и на «зону» загреметь. Ты ж не пьяный был, зачем побил?
- Я закурю?
- Давай и мне.
Славка достал из штанины мятую пачку «Примы» и спички, подал участковому, потом вынул сигарету для себя, и они задымили.
- Ты б извинился перед ним. Все-таки сосед. Может, простит.
Славка сопел, выпуская дым, и молчал. Участковый достал бланк «Протокола».
- Может, договоритесь между собой? Он хочет, чтобы ты ему свинарник отремонтировал. Тогда он заберет заявление... Ну, что тебе стоит, Славка. Пойди, отработай, да и бог с ним. А, то загремишь в тюрягу… Чего ты молчишь?
- Пишите протокол, я расскажу все, как было.
Участковый недовольно вздохнул и полез во внутренний карман за авторучкой.
- Фамилия, имя, отчество, год рождения, - начал он неохотно заполнять бланк.
Минут через двадцать дело было закончено. Участковый встал и, направляясь к двери, сказал:
- Вечером я снова приду. Поговорю с матерью.
Через окно Славка увидел, как за калиткой к участковому подбежал сосед, и что-то торопливо заговорил, задерживая его, заглядывая в глаза, хватая за руку. Лишь на минутку участковый остановился, взглянул на него сверху вниз, потом отмахнулся, как от назойливой мухи, что-то буркнул напоследок и пошел по улице, размахивая планшеткой.
Какой вывод сделал он из Славкиного рассказа, оставалось только догадываться. Хочешь не хочешь, а волнения не унять. «Если участковый даст этой кляузе ход, то, так или иначе, тебе не поздоровиться», - думал Славка, глядя в след, удаляющемуся милиционеру. «Мало того, что ты алкаш со справкой, так ты еще и в преступника превратился. Вот здорово. Что за жизнь, хоть в петлю лезь».
Сидеть в доме больше не было сил. Славка выскочил во двор, потом за калитку, потом на улицу. Быстро проходил вдоль одноэтажных беленых хаток, все дальше и дальше от дома. Вышел за околицу и за огородами, раскинувшимися во всю обозримую ширину, увидел темный гребешок леса. Кое-где он еще полыхал красными и оранжевыми подпалами, но основным его цветом был уже грязно-землистый. Холодным казался лес, негостеприимным. Славка всматривался в его сырую глубину и замерзал. Застегнул змейку на китайской куртке и по утоптанной меже потихонечку шел к нему. Просто шел, ведомый какой-то смутной идеей. Пытался понять, что же это за идея такая, но кроме предчувствия, что она как-то связана с его успокоением, ничего не находил. Была вера в то, что там он найдет выход и умиротворение, и шел.
Среди мрачных стволов вдруг увидел зайца, белого, как белый комок бумаги. Но почему белый? «Наверное, это домашний кролик заблудился, - подумал Славка, - зайцы еще мех не сменили». «Кролик» двигался ему навстречу. Выкатился из леса и по той же меже приближался. Когда расстояние между ними уменьшилось метров до двадцати, Славка увидел, что это не кролик. Сердце заныло, в мозгах что-то щелкнуло. «Снова началось», - испуганно подумал он и остановился.
- Что стал, как вкопанный, не узнал!?
Белая копенка подплыла к Славке и остановилась.
- Это я – ЭХ-ХА, - сказала она.
«Господи, да за что же мне это!»
- Пойдем, сядешь, вон на тот камешек, - дедулька взял Славку за руку и повел к большому валуну, - а-то, упадешь ненароком.
Славка уселся и, выпучив глаза, неотрывно следил за старичком.
- Ты меня не бойся, я не галлюцинация и не «белочка». Я твое спасение. Верь мне.
«Теперь мне точно хана».
- Не преувеличивай, не будет тебе хана. Лучше поговори со мной.
Славка обхватил голову и начал растирать виски.
- В прошлый раз ты обманул меня. Из-за тебя я попал в психушку. И после этого – «верь мне»?
- Ты не понимаешь. Это было необходимо. Ты должен был через это пройти.
- Оправдание можно найти всему, что угодно.
- Это не оправдание.
- А, что – очередное вранье?
- Успокойся, Славик. Ты обязательно должен успокоится, иначе ничего не поймешь.
- Что я должен понимать, что шизанулся?
- Да, брось ты. Сумасшедшие так не рассуждают.
- Кто может знать, как они рассуждают? Ты что психиатр?
- Ну, хватит, Славик. Ну, хочешь, я попрошу у тебя прощения?
- Лучше оставь меня в покое.
- Хорошо, оставлю. Только дай я тебе кое-что объясню.
- Объясняй. Но только не ври.
Славка, будто нечаянно, дотронулся к дедульке – волосы его оказались мягкими и нежными, как птичий пух.
- Ты знаешь, что такое материализация? – Тем временем спрашивал его ЭХ-ХА.
- Ну, слышал.
- Я напомню тебе. Материализация - это превращение мысленного предмета в осязаемый при помощи внутренней силы, называемой, психическая воля. Людей, способных на такие фокусы – раз-два и обчелся. Редкий дар. Но даже те, кто умеет материализовывать вещи, не знают, как это у них получается. У них выходит это спонтанно… Как у тебя…
- Что? – Славка вскочил с камня. - Ты хочешь сказать, что это я тебя материализовал? Что-то не припомню я в своем воображении твоего образа. Ты снова врешь.
- Ну, что ты за человек такой. Ты можешь спокойно выслушать меня пару минут? Как ты можешь спорить со мной, если люди и поумнее тебя ничего объяснить не могут. Ты понимаешь, что не можешь знать всех своих способностей? Человеческая психика еще не изучена до конца…
- И когда же это я тебя материализовал? – Не выдержал Славка.
- Тогда, месяц назад, в лесу, - спокойно ответил ЭХ-ХА, - и дал мне волю. Теперь я свободен от тебя и могу жить сам. Видимо или невидимо, как захочу. Так что, если будешь психовать, брошу тебя и сходи себе с ума сам, на здоровье.
- Вот, и хорошо. Вот, и брось. Возвращайся в свой чертов лес, и не приходи.
- Не могу.
- Почему?
- Меня призывает твоя психическая воля. Просто орет, как ненормальная и требует явиться. Я не могу ее игнорировать, ведь она – мой родитель.
- А я почему не знаю, зачем она тебя зовет?
- Но я же говорил тебе – не твоего ума дело.
- Ну, а ты как думаешь, зачем ты ей?
- Помочь тебе. Зачем же еще.
- Ну, так помогай. Что стоишь, ничего хорошего от тебя, только крыша едет.
- А, ты знаешь, что помочь – это не значит сделать сию минуту что-то хорошее. Вспомни, от сладких конфет большая тебе польза. Небось, зубов-то, как у старого деда, три пенька и осталось. Помочь, это значит, принести настоящую пользу.
- Ну, делай, настоящую.
- Вот, я и делаю.
- Да, что это за помощь такая – болтаешь только.
- Не болтаю, а разъясняю, настраиваю тебя. Вон, как ты расхорохорился нынче - не то, что пятнадцать минут назад – готов был в обморок падать. Героем стал. А, от водки думаешь, кто тебя отучил? Сам бы ты - дудки бросил. Это я тебе подстроил. Нормально теперь?
«Ах, ты, гад такой, так это ты меня в дурку упек?» – Со злостью подумал Славка, но тут же успокоился. Прислушался к себе и заметил, что действительно осмелел и, вроде бы, свыкся с мыслью, что все, что происходит - реально и наяву.
- Ну, а дальше-то что? – Спросил он, забыв об обиде, - что будем делать?
- Решать твои проблемы, что ж еще.
- Так давай. У меня ни работы, ни денег. Завтра в тюрьму могут посадить. Чего ж мы стоим. Давай командуй, что мне делать. Сам я - только в морду кому дать, и все.
- А, на какую работу-то хочешь?
- Слесарить. Какую ж еще.
- Слесарить, так слесарить. Завтра пойдешь в конструкторское бюро при «Заводе электроприбор», туда тебя и возьмут. Хорошая работа, интересная. Только иди прямо к главному начальнику и так и скажи, когда спросят: мне к главному. И не робей.
- А, с соседом, что делать?
- Не боись. Потом подскажу. Иди-ка ты лучше домой да готовься к новой работе. Утомил ты меня уже.
ЭХ-ХА развернулся и пошел к лесу. Потом остановился, будто вспомнив что-то, развернулся и сказал:
- Буду помогать, когда надо. Не сомневайся. Иди. Свидимся еще.
ЭХ-ХА вошел на несколько шагов в лес и остановился, развернулся и стал наблюдать, как Славкина фигура, попетляв по огородам, скрылась за забором крайней небольшой хатки. Постоял еще немножко и исчез, будто и не было. А, через мгновенье снова появился, как ни в чем не бывало, но только в другом месте – в самой лесной глухомани, на дне неглубокого овражка, в компании двоих таких же, как и он лесовичков. Только один из них был черен, как уголь, а второй сер, как мышь.
Увидав, вдруг появившегося, ЭХ-ХУ, серый побежал ему навстречу и, обрадовано сказал:
- Ну, наконец-то, ЭХ-ХА!
Второй, черный, даже не шелохнулся, лежал на земле, перетянутый по рукам и ногам бельевой веревкой и сопел.
- Ну, что? – Не терпелось серому узнать новости, - как он там?
ЭХ-ХА подошел к черному и присел рядом:
- Развязать?
- Да, пошли вы…
- Вот, видишь, ЭХ-ХА, какой он, - примостился серый с другой стороны, - еле-еле удержал его. Буянил тут так, что…
- Ну, ничего, сейчас мы его успокоим. Что ты, брат, такой злой?
- Злой? А, ну, развяжите меня… Вот, тогда я покажу вам, какой я злой…
- Успокойся. Сейчас развяжем.
Серый подскочил с места и воскликнул:
- Что ты! Не вздумай! Не развязывай его! Ты знаешь, что он мне тут устроил без тебя. Сказал, что, если распутает веревки, то побьет и нас и Славку…
Черный заерзал на земле и прошипел:
- Заглохни, сволочь. Пусть развязывает.
ЭХ-ХА печально задумался: «Что же делать? Не держать же его всю жизнь связанным? И отпускать нельзя. Хотя…Ну, что я вечно вмешиваюсь не в свое дело … Кто мне дал право? УХ такой же, как и я, как и АХ, только более анархичней, более задиристей. Что, разве не прав он, что заставил Славку врезать соседу по зубам… Прав…Что же делать? Если отпущу, не видать завтра Славке работы…Ну, завтра, может, и примут, но надолго ли…»
- Слушай, ЭХ-ХА, - снова заговорил черный, - ты, что себе вообразил? Ты, что здесь начальник? Забыл, что все мы равны? Развязывай, давай!
ЭХ-ХА прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется освободить УХа и, что тот будет поступать согласно воле, которую не удержать ни одной веревке, но сейчас, в данную минуту он все еще колебался. Оттягивал момент. Опасался остаться в меньшинстве. Не рассчитывал на серого АХа. Знал, что тот при случае перебежит на сторону сильнейшего и тогда он сам может оказаться в роли пленника.
Серый, заметив колебания ЭХ-ХИ, подсел к черному и погладил его по плечу:
- А, ты драться не будешь?
УХ улыбнулся черными пуговичками глаз и промолчал.
- Я, ведь, тебя не обижал, - серый подвинулся в плотную к черному, - развлекал тебя, разговаривал с тобой. Ты ж на меня не в обиде?
- Да, какая обида, брат? – Как можно спокойнее произнес УХ.
Уловил ли серый настоящий смысл этой фразы или нет, но продолжил в том же духе:
- Мы ведь братья. Ну, что нам делить. Ну, что нам выяснять, кто прав – кто виноват. Нам дружить надо. Хочешь, пойду грибов-ягод наберу? Попируем. Посмотри вокруг – какая благодать – жить да жить. И пошалить можно при случае…в меру, конечно. Ну, а драться-то…из-за чего? Верно?
Черный блеснул глазами, тут же спрятал их, наклонившись, чтоб никто не заметил и, с трудом сохраняя спокойствие, сказал:
- Верно. Давайте будем мириться, - и, обращаясь к белому ЭХ-ХЕ, продолжил, - развязывай меня, ЭХ-ХА, я уже успокоился и зла на вас не держу.
ЭХ-ХА все слышал, хорошо понимал весь подтекст, но к удивлению черного, резко сменил тактику и, не проронив ни слова, присел рядом с ним и начал распутывать веревку. Развязал один узел, второй, ослабил ее, а потом и полностью распутал пленника. Оказавшись, наконец, свободным, черный принялся растирать занемевшие руки и ноги. Встал, присел один раз, другой, третий, будто гопак затанцевал, потом потянулся:
- Э-э-ух-ха! – И изо всей силы, как хороший футболист, в прыжке, врезал, блаженно улыбающемуся серому брату, такой сильный поджопник, что тот кубарем полетел в кусты.
- А-А-А! – Завопил серый в полете, а, когда с хрустом приземлился, жалобно заныл, - за чт-о-о?
Довольный, удавшемуся удару, черный весело ответил:
- Было бы за что, я б тебя, братишка, совсем урыл бы.
ЭХ-ХА, как ни странно, был тоже доволен. Но не искусным пинком, как могло показаться, а другим – своим точным расчетом: теперь, назревавшее объединение сил, было не возможным - АХ, после полученного урока, долго не приблизиться к черному, побоится его коварства.
Поздно, но смекнул об этом и черный, зыркнул на своего белого брата, и признал:
- Два – ноль, в твою пользу.
Вечером, как и обещал, к Славкиной матери пришел участковый. Они разговаривали на кухне, а Славка сидел во дворе и курил. Он был обескуражен новой встречей с белым лесовичком, как он его называл про себя, и не знал, что и думать. Возможно ли такое? Скорее – нет, чем да. Но, что же это? Фантастика какая-то. Или шизофрения.
«Завтра пойду на завод, - думал он, - и, если меня возьмут, то можно с этим как-то и смириться, а потом, возможно, и забыть. Хотя, как тут такое забудешь? Придется жить с этим, как получится».
Надвигались вечерние сумерки. Темнота все ближе и ближе подступала к нему, почти полностью исчезли в ней дальние деревья сада, кусты малины и крыжовника. Славка включил свет на крылечке и уселся на деревянные ступеньки. В дом идти не хотелось – пусть сами решают – сидел и смотрел на, вспыхивающие звезды.
- Слава, - послышался знакомый шепот из темноты, - не бойся, это я – ЭХ-ХА.
Сердце, чуть дернулось вниз, но скорее от неожиданности, чем от страха и Славка ответил обреченно:
- Опять ты…
- Дело есть, Слава… Но я не один.
- Выходите, кто там еще?
- Иди лучше ты к нам.
Славка поднялся, и смело вошел в темноту. Всмотрелся и увидел возле старой яблони троих. Все одинакового роста - не больше метра - три разноцветные копенки сена – белая, черная и не понятно какая, похоже серая.
- Познакомься, это мои братья, - сказал ЭХ-ХА, - черный – это УХ, а серый – АХ, они тоже – твоя материализация. Мы, вот, чего пришли… Спорили, спорили меж собой и решили, таки, тебя просветить… окончательно.
Славка удивленно смотрел на троицу и снова был близок к помутнению.
- Ты должен знать, - продолжал ЭХ-ХА, - что нас трое. Что мы, хоть и разные на вид, но все на твоей стороне. Мы все хотим тебе помочь.
- Ну, это, вроде бы, не плохо, - прохрипел Славка в волнении.
- Но есть у нас одна загвоздочка, сами мы никак не поладим меж собой. Ну, понимаешь… методы у нас разные. УХ у нас, например, за кардинальные и решительные меры…
- Не правильно, - перебил его черный УХ, - я за то, Славик, чтобы считать тебя везде и во всем правым. Без всяких там рассуждений и соплепусканий. Сделал – так сделал, и так, и так – прав. Поменьше сомнений, побольше действий…
- Но необдуманные действия могут быть вредны ему, ты об этом не подумал, - снова вмешался ЭХ-ХА, - прежде чем, что-нибудь натворить надо же взвесить, подумать…
Славка поочередно обводил их взглядом и пытался вникнуть в разгорающийся спор. Пока не выходило.
- Слава, - вдруг заговорил серый, - для нас твоя воля – закон. Вот, хочешь, прикажи нам сейчас что-нибудь, и мы с этим, как пить дать, справимся. Конечно, не как в сказке, но… В принципе, для нас нет тупиков… Просто, всякий тупик для нас имеет множество выходов… Вот, они и спорят, какой выход самый правильный…
- Придется тебе, Славик, - продолжил ЭХ-ХА, - самому принимать решения. Мы будем только предлагать их...
Славик удивился:
- А, раньше, что не так было?
- Конечно, не так. Осмотрись. Ты уже месяц не знаешь, как быть. С чего начать. Куда податься.
- А, сейчас что? Больно вы мне помогли. «Иди, Слава, на завод. Там тебя обязательно примут». А, если не примут? Ну, и помощь… А, в дурку на хрена заперли? Помощнички…
В это время на пороге дома появилась Славкина мать и позвала:
- Сынок, где ты? Иди сюда.
- Сейчас. Иду, - отозвался Славка и, обратившись к компании, сказал, - толку от вас. Пойду я.
- Увидишь еще толк, - прошептал ЭХ-ХА и троица исчезла.
Славка вошел в надымленную кухню.
- Садись, - сказал участковый.
Славка сел за стол напротив него. Мать осталась стоять в дверях.
- Ну, что, Славик, лучшего выхода, чем помириться с соседом и помочь ему со свинарником, мы не придумали. Пойдешь завтра к нему?
Славка посмотрел в окно и увидел за ним три мохнатые рожицы. Они что-то подсказывали ему, но он не понимал что. Стал присматриваться внимательнее. Участковый проследил за его пристальным взглядом и хмыкнул.
«Что же они там показывают?» – Подумал Славка.
- Иди, - наконец, сообразил он. Они единодушно говорили ему: «Иди».
Подсказка не устраивала его. Убирать говно за соседскими свиньями, ему никак не претило.
- Славик, - нарушила тишину матушка, - ну, что тебе стоит. За день управишься. И бог ему судья.
- Иди! – Орали из-за окна лесовички.
«Как бы их кто не заметил!» - Испугался Славка и сказал:
- Ну, хорошо. Пойду.
Утром за Славкой зашел участковый и повел к соседу. Хоть и добровольно, но без энтузиазма вышел Славка со двора:
- Вы-то, зачем идете? Конвоируете? Что я сам бы не смог?
- Так мне спокойнее будет. Да и процедуры некоторые соблюсти надо.
Сосед не стал приглашать их в дом и сразу же повел к свинарнику. Сараюшко этот был большим, но имел плачевный вид: крыша, накрытая беспорядочными кусками рубероида - худая и не прочная; по, давно не беленым, стенам, будто после шрапнели - глубокие выбоины; маленькие косые окошки - без стекол; дверь с огромными щелями между ветхими досками - держится лишь на одной ржавой петле и стоит на земле; на несколько метров от него - такой запах свиных испражнений, что не возможно дышать. Славка обошел свинарник, и обнаружил за ним огромную кучу белого кирпича, высыпанного, как попало. Сзади подошел сосед и сказал:
- Рядом построим новый, вот и все дела, - потом ехидно улыбнулся и прошипел, - не захотел двести рублей заработать, будешь теперь строить бесплатно, болван.
Славку аж передернуло: «Ни фига себе!»
- Ты ж говорил: старый ремонтировать, - изумился он, - ты совсем охренел? Тут же на месяц работы!
Участковый учуял что-то не ладное и поспешил подойти поближе.
- Что тут у вас?
- Этот урод хочет, чтобы я ему новый свинарник построил, - заводился Славка.
- Да, тебе же легче будет, - пытался выкрутиться сосед. - Чем возиться с этой развалюхой, быстрей другой соорудить. За несколько дней справишься. Какой месяц?
Участковый поймал руку, жестикулирующего соседа, и притянул к себе:
- Пойдем-ка в дом, поговорим. Пусть Славка пока осмотрится.
Сосед неохотно пошел за участковым, а Славка остался у груды кирпичей. Поставил друг на дружку два из них, сел и закурил. «Ох, и сволочюга же мой сосед, - думал он, нервно затягиваясь сигаретой, - да лучше уж я в тюрягу пойду, чем буду батрачить на него». Потом он вдруг вспомнил вчерашнюю, разноцветную компанию, посоветовавшую ему подчиниться, и зло сплюнул: «Иди!» Пришел. Приплыл. Как бы теперь сдержаться, чтобы снова морду не набить. Вот проблема.
А в доме разнервничался и участковый:
- Ты, что ж это придумал? На чужой спине хочешь в рай въехать? Думаешь, дам тебе, просто так, издеваться над человеком?
- Да, какое там «издеваться». Я же от него, хулигана, не такого натерпелся. Одних только телесных травм сколько? Не сосчитать. А, моральных увечий? А, всяческих притеснений. Разве этот новый сарайчик, такая уж крупная компенсация? Да и ему полезно: одумается, за ум возьмется…
- Так, хватит тут, - прервал его участковый, - а ну-ка, садись заявление писать.
- Какое еще заявление?
- Что претензий к гражданину Снегиреву не имеешь. Иначе не дам ему и пальцем пошевелить.
- Ага, нашли дурака. Я вам заявление - а, вы сразу со двора.
- Ты за кого меня принимаешь? Не меряй всех по себе. Садись-ка лучше, пиши. Сделает Славка все так, как договорились. Починит. Слово даю.
Сосед взял у участкового бумагу, присел за стол, но писать не торопился:
- Пусть новый построит, я заплачу… Я не ему, я вам заплачу, - глаза его сузились и он стал похож на монгола, выторговывающего коня, - хорошо заплачу… Три тыщи дам.
Участковый, злобно блеснув глазами, чуть слышно выдохнул:
- Взятку предлагаешь?
- Что вы, что вы, какая взятка? - Испугался сосед.
- При исполнении, предлагаешь?
- Я пошутил, - взмолился сосед, - честное слово, пошутил…гражданин начальник…
- На зоне будет у тебя гражданин начальник, - лицо милиционера стало пунцовым, - гнида ты такая. А ну, пиши заявление! – Рявкнул он.
Сосед схватил со стола авторучку и сказал:
- Диктуйте.
Удерживая гнев, участковый принялся диктовать, а сосед старательно выводить слова. «Начальнику районного управления внутренних дел, полковнику милиции», - появились первые неровные строчки в правом верхнем углу листа.
«Так дело не пойдет, - подумал УХ, не заметно сидящий в это время на холодильнике, - пора ему помочь». Он спрыгнул на стол, потом забрался на плечи соседу, уселся на него верхом, как на коня и, обняв голову, зашептал на ухо:
- Ты, что собираешься идти на поводу у этого дурного милиционера? А, ну-ка, давай огорошим его.
Сосед резко оторвался от своей писанины, внимательно посмотрел на участкового, вокруг него и, не заметив ничего подозрительного, снова склонился над бумагой.
- Напиши ему так, - продолжал УХ, - «чистосердечно заявляю, что в августе и сентябре этого года я похитил и вывез с полей коллективного хозяйства «Рассвет» двести центнеров пшеницы, восемь тонн сахарной свеклы, две машины кукурузы в початках и шестьдесят мешков семечек. Прошу учесть мое признание, как чистосердечное раскаяние и осудить по закону, но милосердно. Обязуюсь все, украденное, вернуть. Число. Подпись».
Участковый следил, за странно улыбающимся, соседом и недоумевал: что он там пишет? Дождался, когда тот поставил подпись, взял, протянутый листок и прочитал. «Что это с ним?» – не поверил он своим глазам:
- И, где ты все это прячешь?
- Пойдем, покажу, - все также весело улыбаясь, сказал сосед.
Не веря в происходящее, поспешно набросив планшетку на плечо, участковый вышел вслед за хозяином из дома. Они молча двинулись в направлении амбара.
Увидав их, Славка поднялся с кирпичей и опешил. Между соседом и участковым, как ни в чем не бывало, семенил, незаметно перебирая маленькими ножками, черный холмик по имени УХ. Похоже, они не замечали его, но что он мог делать в их компании? И что вело их в другую часть двора? По какой-то причине они потеряли к Славке всякий интерес и шли куда-то, даже не взглянув на него. Он решил присоединиться и выяснить, в чем же дело.
- Не ходи за ними, - послышался за спиной знакомый шепот, - побудь-ка лучше здесь.
Славка обернулся и на самом верху серой кирпичной кучи увидал такого же серого, как и она, лесовичка.
- Это я – АХ, - сказал он, - узнал?
На этот раз Славка отреагировал на появление одного из своих новых товарищей спокойно. Немного удивился и все.
- Ты чего пришел сюда среди бела дня? – Спросил он.
- Да, надо, - ответил тот, - разберемся тут кое с кем и пойдем. Ты не бойся, все будет о-кэй, да и не видит нас никто, кроме тебя. Садись и расслабься.
Славка послушно сел, а серый спустился к нему.
- Пусть они там сами разбираются, - по-стариковски, прокряхтел он, - там участковому не на один день работы. Да, и не до тебя им сейчас. Хотя за понятого и ты сойдешь.
Славка вскинул брови:
- Объясни толком, что произошло.
- Сознался твой сосед во многих своих прегрешениях.
- Что-то на него не похоже.
Серый хмыкнул:
- Откуда тебе знать. Ты себя-то толком не знаешь. Нас – своих родных – увидал и чуть в штаны не наложил. А, про соседа судишь. В глубине души он честный и порядочный. Просто ты об этом не знаешь.
- Ну, а понятые тогда зачем?
- Запутался он немножко. Зашел в тупик. А, сегодня – открылся ему новый путь. Решил он все, что нажито неправедным путем, вернуть. Ну, а понятые помогут участковому составить протокол.
Славка не поверил:
- Не может быть.
- Не удивляйся, и не такое может.
В это время, с улицы во двор зашел незнакомый мужчина в очках и спросил:
- Молодой человек, не подскажете, где я могу найти Снегирева, Вячеслава.
Славка подскочил с места, хотел сказать, что, вот он я перед вами, но вдруг передумал, побоялся какого-нибудь нового подвоха и решил сначала расспросить его. Но не успел, с дальнего конца прозвучал голос участкового:
- Гражданин, постойте, не уходите.
- Да, я собственно…- промямлил очкарик и стал ждать, пока подойдет милиционер.
- У нас тут дело важное, гражданин, - по ходу, громко говорил участковый, - нужна ваша помощь. Не откажите.
- Пожалуйста, - ответил незнакомец.
- Мне понятые нужны, - подошел участковый, - это не надолго.
- Ну, что ж, ладно… хотя времени в обрез… Понимаете, я разыскиваю здесь одного молодого человека…
- А, вы кто? – Спросил участковый.
- Я – инженер с «Завода электроприбор», - сказал очкарик, - разыскиваю Снегирева, Вячеслава.
Из-за его спины неожиданно появился ЭХ-ХА и колобком покатился к Славке, потом за него к кирпичной куче, где примкнул к своим братьям. Славка проследил за всеми его перемещениями и снова уставился на инженера и участкового.
- Так, вот, же Снегирев, перед вами, - показывая на Славку, сказал участковый, - зачем он вам?
- Нам для опытного производства нужен слесарь высшей квалификации, - стал объяснять конструктор, - а, Снегирев, говорят, виртуоз в этом деле…
Славка больше ничего не слышал. Краснел от смущения, вспоминал свои водочные спарринги и думал, что, наверное, жизнь снова предоставляет ему новый шанс, принимает его в свою следующую игру, хотя… Славка оглянулся назад, в надежде увидеть неразлучную троицу, но ее там не было. Он забеспокоился и обошел кирпичную кучу, но и там никого. «Где же они?» - Стал он рыскать глазами меж деревьями большого сада, осмотрел распаханный огород и на самом его краю увидал три удаляющиеся фигурки. «Мои материализованные идеи, - грустно подумал он, глядя им в след, - или – это я, не найденный, не реализованный, не вынырнувший из себя?»
Они остановились, обернулись к нему и дружно помахали руками.
- Славка, ты где? – Громко звал его участковый, - иди сюда.
Славка вздохнул, еще раз взглянул на своих помощников, тоже помахал им и пошел на зов.
Участковый довольно улыбался.
- Идите-идите. Забирайте его с собой и оформляйте на работу, - возбужденно говорил он, - я других понятых найду. Славик, бери документы и отправляйся на завод, ты мне больше не нужен.
- Очень приятно познакомиться, - протянул ему руку инженер, - надеюсь, вам понравится у нас.
Славка ликовал от счастья, принимая долгое мужское рукопожатие.
ЭХ-ХА со своими братьями брели по лесу и спорили.
- Надо было вместе с ним на завод пойти, - настаивал УХ, - а-то, будет там скромничать, как красна девица…