Солнце 1, 5 года спустя

Лиза Менсон
Я тебя сохраню, как последний патрон
Каскадерам любви не положен дублер
Ты знай.
Арбенина

Стоя на пустынной, продуваемой всеми ветрами набережной, я думала о том, зачем
же все-таки она вернулась. Через полтора года. Что могло ещё остаться кроме
воспоминаний? У меня остались только они, ну может быть, ещё где-то очень
глубоко внутри затерялась уже почти прошедшая боль, а может, и нет. Но это
совсем другой вопрос…

Зачем же вернулся мой любимый ребенок? Хотя, язык не поворачивается теперь так
её называть. Всё то же спортивное телосложение, накаченные плечи, мускулистые
руки, сильные ноги, вот только ощущение силы теперь исходит и откуда-то изнутри,
как будто тебя распирает собственная сила. Как будто ты, наконец, стала самой
собой. Сбросила ту несуразную маску школьницы, впрочем, она тебе тоже шла.
Гармония твоего образа вызывает восхищение. Видишь, я опять тобой восхищаюсь. Но
теперь совсем не так, как тогда, когда ты была моим ребенком, когда ты играла во
взрослые игры с детской непосредственностью. Теперь всё серьезно, вот только
чертики в глазах точь-в-точь как тогда. И всплывают забытые воспоминания.
Всплывают хорошее слово, мы же у реки.

Вибрация телефона разрывает поток мыслей. «Да, ты права, я люблю её, а тебе
ничего не обещала!» О-оу. Вот это уж действительно как обухом по голове. Я то
думала, что моя девушка влюблена в меня по уши, что никогда не скажет мне этого
и т.д. и т.п. Облажалась, ты девочка моя, тебя опять бросили. Главное не
показывать Солнцу слез. Главное, чтобы она не видела, что я умею плакать. Она же
не знает, что я уже давно не та сильная дама, которая никогда не плачет и не
показывает своих чувств. Она же не знает, как сильно я изменилась.

- Плохие новости?
- Нет, нет, не волнуйся, ничего страшного. – Главное не плакать, не плакать, вот
черт!
- Да, а почему глаза на мокром месте? – господи, я и забыла, что она умеет так
смотреть: требовательно, грубо и всепонимающе.
- Меня только что бросили. – Не сдержалась. Вот и первая слезинка, вот и
догоняющая пошла. И какая может быть речь о том, чтобы сохранить имидж?
- Ты её любишь? – мне кажется, или это была ревность? Нет, этого не может быть…
Однако боль как рукой сняло.
- Нет. Просто противно и больно оттого, что это продолжается уже пол года и,
получается, она меня всё это время обманывала. Противно.
- А меня любила? – Она не слушала, она думала о своем и вот те на…
- Нет, Саш, не любила, – ага, не заметила лжи…
Отвернулась, смотрит на воду и ничего, ни слова не говорит. Как это понимать?
Откуда вообще такие вопросы? Зачем? Интерес? Я не понимаю.
- А ты меня любила?
- Ага, и сейчас тоже.

О-оу. Уже второй раз за вечер. Что же делать? Я хотела это слышать? Иначе бы не
спросила. Глаза, мне надо посмотреть ей в глаза. Дайте мне её глаза.
Подходит. Встает прямо передо мной, берет мои руки в свои. «Совсем замерзли» -
боже, только не это. Я всегда таю, когда мне дыханием согревают руки. Так, не
отвлекаемся, глаза. Не врут, пьяные, мокрые, но не врут. В этот момент я
понимаю, что она уже меня целует. Нет. Это не правильно, так нельзя. Мы же
расстались, ты же ушла. Но мысли – одно, сердце – другое.

И потом всю ночь по скамеечкам нашего района. Посидим и идём опять, шатаясь,
падая друг другу в объятья, идем гулять. Я уже с трудом понимаю, кто из нас
ребенок. Поменялись местами. Ты повзрослела, смахнула с себя золотую пыль
детства. Я повзрослела, поняла, что не могу больше играть роль взрослой,
умудренной опытом девы. И посмотри, к чему это привело: мы опять идем за руку по
ночному Смольному, а охранник даже вышел из будки, чтобы посмотреть на это. Но и
ты, и я понимаем, что это только иллюзия. Это волна накативших воспоминаний,
только отголоски прошлого чувства вытянутые на поверхность романтикой вечера
(или злоупотреблением алкоголя). Мы обе понимаем, что когда ты утром придешь в
свою квартиру, тебя будет ждать твоя девушка, а меня четыре моих подруги:
северная, западная, восточная и южная стены. Мы опять всё забудем, но только до
следующего года.

На одну ночь ты снова стала моим солнцем. На одну долбаную ночь. И точно так же
по-английски ушла.
22 октября 2005 г.