Устроим мост под неоновой вывеской – вопреки всем тарифам и злобным завсегдатаям.
Сообщи мне: звонить о самолётах! Хотя зачем? Производная от траектории полета всё равно приравняется к нулю. Или к двум (нулям).
Когда аварийные посадки – это значит, пилоты устают. Как будто у этих самых пилотов тоже кризисы. Например, ты летишь и наблюдаешь из окна-иллюминатора или прозрачного стекла шлема панорамы Финляндии. В наушниках, скажем, Аукцыон. Или, там, Фрэнк Синатра, которого ты предпочёл бы слушать в дождь. Когда-нибудь ты точно покажешь мне эти панорамы.
Я же просто пытаюсь заснуть..., за окном вопль фейерверков – старый Новый год! Интересно, который час? Нулевой, что ли?..
Боже, когда всё это кончится? На чуть-чуть. До лимита «вне зоны досягаемости» осталось так немного. Лучше скорость исправить на MAX и включить в магнитоле, скажем, брит-поп или синтетику... а что! Чем медленнее и тупее мотив, тем легче моему ЭМУ (производному от Я) или Ю – расти: пожирать мои мысли и расти, этой жирной кляксе, точке... тьфу!
Ты на своём мото – мелькнёшь призрачным Шумахером мимо памятника Муми-троллям – национальным героям Суоми... а поблизости звучат Сибелиусы и Апокалиптики... на скорости более ста километров в сек.
Сообщение ТАСС: в Хельсинки по-прежнему сухой закон, что-то вроде зимы и первое место по числу самоубийств. Такой чемпионат, типа!
И чего меня туда тянет?
Кстати, о самоубийствах: вот как разгонишься на автостраде – их там много – можно устроить автокатастрофу – р-раз! И всё!
Нас просто нет! Вот беда! Да и, похоже, что не было вообще никогда!
Укоризненное:
-Сай-ке!
-Ну что? Да, это я. Лучшая смерть – скоростная! И тогда уже к лешему математику, все пофигистские каникулы – даже вечно умного и вечно несчастного гонщика Формулы 1 – в новый старый мир, которому не верят уже. Там рассвет.
-А что будет с земным рассветом, Сайке? – спросил мой усталый собеседник.
-Ты будешь встречать его в Хельсинки, на площади имени Кого-нибудь, под удручающе-хельсинским тормозным дождём!
А я уйду, я стал предателем!
(АукцЫон)