В три года у меня была белая, батистовая ночная рубашка с длинными завязками впереди. Я заглатывала завязку всю целиком, медленно делая глотательные движения. А потом резко выдёргивала.
Меня держали две тети в белых халатах, а другая совала мне в рот шланг с железной гайкой на конце. Было больно, когда мне сильно расцарапало горло, я не могла кричать, дышать, горло было заполнено шлангом, оранжевой резиновой трубкой, а они говорили, что будет не больно, и не страшно.
Потом, когда шланг выдернули, меня вырвало чем-то ужасно вонючим, жёлтым, похожим на сырой желток.
Я плакала, мне было очень больно говорить, но я всё равно спрашивала – что это, что это, что это?
Это желчь, ответили мне.
Так, в три года я увидела свою желчь, которая вырвалась из меня и протекла под щёку, измазала мне волосы и ухо.
Я тренировалась, глотая завязки от ночной рубашки, каждый вечер, перед тем как заснуть.
Чтобы не было больно глотать железную гайку и чтобы никогда больше из меня не вырывалась желчь.
Потому что от неё очень горько. Так горько. Ужасно долго горько во рту.