"Было это тем летом. Мне тогда ещё и восемнадцати не исполнилось (день рождения-то у меня в конце августа). Все пятёрки!.. Последний экзамен, и я - студентка первого медицинского!.. Не тебе говорить, как трудно вообще туда поступить!.. Ещё бы! Для маменькиных сыночков всевозможных столичных рукамиводителей после МГИМО - это самый престижный институт!.. А тут девчонка!.. Из деревни!.. Дочка обыкновенного фельдшера... Мама перед односельчанами хвасталась: на врача в Москве дочка учится!..
Так вот, к тому времени из восьми поступающих, нас только четверо осталось, остальные по ходу срезались.
В общем, решили мы тогда со своими девчатами из нашего номера "люкс" после последнего экзамена на прощанье все вместе в парк на танцы сходить. Прихорашиваемся, наряжаемся...
"Девчата, смотрите, Офелия, похоже, тоже в парк путь держит!..", - грудью наваливаясь на подоконник и звонко стукнув об оконное стекло железками своих бигуди, вдруг закричала Лялька.
Четыре сплющенных носа и четыре пары девичьих глаз с восторгом и нескрываемой завистью смотрели из окна общежития в след стройной девичьей фигурке в голубом, как небо, тонком платье из летящего шелка.
Офелией мы называли совсем незнакомую девочку. Она была нашего возраста. Где жила и чем занималась, нам было неизвестно. Но каждый день, начиная с первого дня, как мы здесь поселились, она по утрам проходила мимо нашего окна на первом этаже, а мы носами припечатывались к оконному стеклу, рассматривая и затем обсуждая ее новые наряды.
Одежда на ней была всегда не только самая модная и красивая, но, для нас, живущих в гостинице на окраине столицы на скромное родительское пособие, и непомерно дорогая.
Мы не удивились, когда на танцевальной площадке знакомым голубым облачком мимо нас порхнула в вальсе наша Офелия. Вальс кончился, кавалер проводил свою партнершу к скамейке, которая к тому времени уже оказалась занятой, и девушке ничего не оставалось, как встать рядом с ней.
Оркестр заиграл твист. Мы дружной четверкой ритмично задвигались в своем маленьком кругу, не желая терять ни секунды честно оплаченного танцевального вечера. Оказавшись лицом к Офелии, я была немало удивлена, когда увидела рядом с ней, стриженную "под мальчишку" коренастую девушку в какой-то казенной, узкой черной юбке и белой блузке. Ее жесты были такими резкими и угловатыми, что про себя я тут же окрестила ее Пацанкой. Пацанка что-то настойчиво предлагала стоящей рядом Офелии, своими губами почти касаясь ее маленького розового ушка. Та сначала несколько раз отрицательно мотнула головой, а потом, будто делая одолжение, уступила уговорам этой стриженой и, легко постукивая тонкими каблучками своих модельных туфель, прошла впереди неё к выходу.
Музыканты оркестра ушли на перерыв. Над парком загремела граммофонная музыка.
Наши девчата решили использовать перерыв по назначению, но я настояла на том, чтобы мы пошли не в туалет, что рядом, и вход, в который отлично просматривался с танцевальной площадки, а в другой, несколько поодаль, который полностью скрывался за густой листвой декоративного кустарника.
Смеясь и оживленно переговариваясь, мы уже подходили к небольшому кирпичному строению со знакомыми обозначениями на дверях, когда вдруг из женской половины раздался нечеловеческий вопль.
Вбежав внутрь, мы увидели нашу Офелию. Она стояла совершенно голая и закрывала ладонями лицо. Сквозь тонкие белые пальцы ее сочилась темная кровь и тонкими струйками стекала по белой девичьей груди.
... А случилось, оказывается, вот что:
Та стриженая уговорила Офелию сходить вместе с ней в туалет. А там, изнутри накинув на дверь крючок и загородив собой выход, приставила к подбородку испуганной девушки нож и заставила ее снять сережки, кольцо, туфли, платье... Под платьем оказались и плавки, и лифчик тоже красивые. Она и их снять заставила...
Стоит так бедная Офелия в туалете одна, рыдает в голос, руками наготу свою прикрыть пытается... И тут из-за перегородки с мужской половины голос:
- Кто там ревет?.. Случилось что?..
- Ограбили меня... Совсем... - захлебываясь слезами, откликнулась девушка на прозвучавший с сочувствием голос.
- Постой, я сейчас... Сейчас приду...
- Нет-нет, сюда нельзя... Я же совсем... совсем раздетая...
- Держи-и!.. - и в женскую половину через высокую каменную перегородку перелетел черный мужской пиджак.
Ты, хоть, узнать-то ее сможешь? - спросил через секунду появившийся незнакомец.
- Как сейчас вижу, - с надеждой глядя на своего неожиданного "спасителя" и несколько успокаиваясь, ответила девушка.
Тут молодой человек выхватил из кармана брюк бритву и, полоснув ею по глазам девушки, схватил пиджак и выскочил в открытую дверь..."
...
Лариса замолчала. Шура тоже сидела тихо, терпеливо ожидая конца истории.
- Так вот, на следующий день после этого случая я забрала свои документы из медицинского... В МГУ отнесла, на юридический...
Шура смотрела на нее с откровенным восторгом... Она была горда тем, что эта веселая черноглазая девушка сержант милиции - её подруга.
Ну, а как же девушка та, Офелия?.. Нашли, хоть, преступников-то тех?.. - спросила Шура у подруги, уже прощаясь.
- Паренёк тот, что с ней вальс танцевал, весь вечер глаз с неё не спускал и Пацанку ту хорошо запомнил... Он её вскоре случайно на улице встретил... А нас с девчатами потом на суд свидетелями вызывали...
- Ну, пока!.. Выздоравливай. Крепись. Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Я так думаю, что настоящий друг бывает один - и на всю жизнь. И тебе повезло, что он у тебя всё-таки был. Не пропадай... Пиши... Адрес тот же, - и Лариса, сделав прощальный взмах рукой, снова надолго исчезла из Шуриной жизни.