Эта история произошла на Кольском полуострове, где-то недалеко от Умб-озера. Группа из шести человек осуществляла поход не то второй, не то третьей категории сложности, а в общем, гуляла в свое удовольствие во время студенческих каникул.
Восемь часов утра. Довольно тепло (для февраля месяца). Народ высыпал из шатра на улицу обсуждать планы на день.
Наше совещание прервал лай собак. Мы, конечно, слегка обалдели. Каким ветром их сюда занесло? Мы вообще рассчитывали на относительное одиночество в этих краях, и вдруг, пожалуйста – целая свора друзей человека! Значит, и сам человек недалеко…
Через некоторое время на поляну, где стояла наша палаточка, выскочила упряжка настоящих ездовых собак. За упряжкой показались сани, в которых сидел некий супермен, выглядевший точь-в-точь как герои произведений Джека Лондона. Меховые унты, меховая шапка, штаны с лампасами, внушительная куртка, чудовищно громадные рукавицы, суровое бородатое лицо покорителя дикого северного края – какая экзотика!
Мы в восхищении открыли рты. Мы радостно заулыбались и приготовились налаживать контакт с иностранным гостем. То, что в санях сидел иностранец, было ясно всем и с первого взгляда. Его иностранное лицо сильно переменилось при виде нас, он ошалело осматривал нашу группу, может быть, не так шикарно одетую, но тоже достаточно живописную.
Как выяснилось впоследствии, самое сильное и решающее впечатление произвела на чувствительного путешественника наша скромная палатка, наш дом родной, наше пристанище в пургу и снегопад, наша единственная защита от суровой природы Заполярья. А палатка, надо сказать, совсем недавно укрывала своих хозяев от сильнейшей пурги в течение двух суток и вышла из этого испытания с честью, только чуть-чуть порванная и со сломанной стойкой.
Несколько секунд мы молча разглядывали друг друга. Потом иноземец встал с саней и двинулся к нам. Ну наконец-то, вздохнули мы облегченно! Все-таки будет контакт! Навстречу гостю посыпались приветствия на трех европейских языках и даже на иврите. Гость ускорил шаг.
И тогда вперед выступил мой брат, очень представительный молодой человек, особенно внушительно выглядевший в своей синей пуховке, которая делала его почти квадратным. Небрежно скусывая с бороды и усов сосульки, он уже готовился протянуть руку иностранцу для дружеского рукопожатия, но в планы иностранца дружеское рукопожатие не входило. Он из саней-то вышел, оказывается, только чтобы развернуть весь свой поезд в обратном направлении. Потом, ни слова не говоря, он снова сел и уехал. В общем, сбежал.
Мы стояли в полном недоумении. Мы даже засомневались, не привиделся ли нам этот экзотический путешественник со своими собаками. Но минуту спустя в наш лагерь примчался его проводник.
Проводник был свой, русский, он тут же попросил закурить и рассказал, что его ошалевший француз (необщительный гость оказался из Франции) прискакал за подмогой, в ужасе крича на изящном французском языке: «La tente sovetique! La tente sovetique!»
И вообще, он, француз, был несколько обижен тем, что на его суровом пути встретилась такая, с позволения сказать, команда. Ему-то, небось, напели в уши, что он покоряет места, по которым еще не ступала нога человека, что на здешнем девственном снегу оставляли следы только дикие звери, а тут – на тебе! Целых шесть бродяг, которые, судя по виду, просто вышли прогуляться! Согласитесь, впечатление от поездки уже не то.
Между прочим, эпизод этот наводит на неприятные размышления. Почему французский путешественник не захотел вступать в контакт с шестью питерскими студентами, более того, испугался их и удрал?! Чем мы ему не понравились?
1992 г.