Грань
Лифт медленно поднимал меня вверх, все время вверх, минуя этаж за этажом. Все выше, ближе к концу, ближе к последней ступени, ближе к обрыву. Время словно растягивало минуты, превращая их в продолжавшиеся невыносимо долго отрезки прожитой жизни, которая ускользала у меня из-под ног.
Быстрее же, скоро все будет кончено, оборвется этот дурной сон и я проснусь. С каждым новым этажом мне казалось, что я вижу перед собой какой-то определенный этап в своей жизни. Вот пронеслось детство, школьные годы, всякие несуразности и детские обиды, слезы и радость, непринужденное веселье и отчаяние, порой заслонявшее все вокруг. Наивные мечтания, фантазии юности. Друзья, знакомые, просто люди, виденные мной когда-то, где-то, возможно на улице, или в метро, в театре, на каменном тротуаре, на площадях и мостах города. Вот еще один этаж-этап пройден. Вот я вижу, как постоянно хожу на работу, вижу каких-то людей, мелькающих , словно прозрачные, эфемерные куклы, чувствую, что я сам, точно такое же создание, как и все вокруг. Постоянный круговорот и нет времени даже остановиться, задумавшись постоять, забыть о насущных проблемах, отстраниться от всего. Но это невозможно, по крайней мере пока. Смена различных контор и фирм, места своей работы, все новые люди и старые образы. Одинаковое, всегда стандартное, неискреннее увиливание от чего-то настоящего. Плоские шутки, пустой смех, прожигание целых месяцев и лет жизни в пустую. Люди носят маски, маски, которые защищают их от реальности, от всего абсурда их суетного мирка, имеющего свои, строго определенные границы, выверенного в мельчайших деталях и подробностях. Все уже разложено по полочкам, распланировано заранее. И все так предсказуемо. Нет возможности сделать глоток свежего воздуха. Лишенного этого показного раболепия перед самим собой, перед своей жизнью. Возвеличивание обыкновенных, пустых стремлений. Начать очередную войну, посеять новую ненависть к выдуманным врагам…..
Радость праздников, встречи в кругу семьи, порой такие искренние и в то же время ненастоящие. Соблюдение изживших себя, и потому часто абсурдных обычаев и традиций. Лишь соблюсти рамки приличий ….Так ли это важно…
Разговоры ни о чем, мысли уводящие в никуда. Все образующее замкнутый круг повседневности, скучного быта и привычной суеты. И нет выхода, как нет смысла, только смерти дано поставить все на свои места, разметать все карты и планы, прекратить всякую беготню и всякие помыслы, сравнять всех, превращая в прах и ничто все.
Лифт останавливается. Отворились двери, выпуская меня. Я поспешно поднимаюсь по последней лестнице, ведущей на чердак, на крышу этого огромного дома. Вот ступеньки, одна за другой, вперед все выше и выше. Вперед и вверх. Ноги несут меня к последней черте, к последней грани. Вот я уже на крыше, быстро оказываюсь стоящим у обрыва. Внизу виднеется какая-то детская площадка, деревья выглядят странно, раскачиваемые ветром и видимые сверху. Их ветви, покрытые яркой зеленью, сливаются в какое-то непреодолимое скопление растительности. Там внизу спешат куда-то люди, маленькие точечки нечетко двигаются, едва не задевая друг друга, едва не сталкиваясь лоб в лоб. Их очень много, ведь сейчас время, когда они спешат на работу, по своим делам. Металлические коробки, каркасы автомобилей проплывают перед моими глазами. Мне надоедает смотреть, что толку, назад уже нельзя и ненужно. Остаются сделать только один шаг, и можно будет полететь. Падая не чувствовать веса своего тела, ждать, приближаясь к земле, к асфальту. Вдруг, я понял, что уже шагнул вперед. Все исказилось, почва ушла из под ног. Как быстро и в то же время медленно летишь к земле. Становится так легко, и в тоже время ожидаешь какой-то нестерпимой боли, агонии, от удара куска плоти о камень. Все закончилось, я лежу на земле, мое тело лежит, люди сбегаются, обступая его, они хотят видеть смерть, им интересно поглазеть, покричать. Кому-то стало плохо, кто-то что-то судорожно выговаривает своему собеседнику. Но это не важно. Главное, что та красная жидкость, что растекается во все стороны, из разбитого тела, что-то черное, густое, изливается на грязную мостовую. Расколотый череп, искалеченные внутренности, что медленно прекращают свою жизнедеятельность. Попытка открыть глаза, но тщетно, все застилает густая пелена. Дыхание, последние вздохи, захлебываются в крови, подступающей к горлу. Жизнь выходит, тело остается. Что дальше, кого-то не стало, как будто и никогда не было. Жизнь прекратилась, а тело остыло. Кровь свернулась и запеклась на ярком, весеннем солнце, чистое небо осталось, оно ничуть не изменилось. А я пошел дальше.