На месте старого городского кладбища города Горького, бывшего Нижнего Новгорода, разбили парк, все холмики сравняли с землей, а оставили только две могилы: няни Леши Пешкова (маленького Максима Горького) и изобретателя русского паровоза, Кулибина.
Памятник няне стоит в глубине парка, наискосок, и очень удивляет мам с колясками и посетителей аттракционов парка: кто это - Лешка Пешков. А вот памятник Кулибину, довольно шикарный, построеный видимо при Советской власти, облюбовали «металлисты» и стиляги. Он представляет собой срез старого Кулибинского паровоза почти в натуральную величину. Как раз напротив памятника (и могилы) Кулибину находится вход в Храм Всех Святых. Многие десятилетия здесь располагался кинотеатр, а затем диско-зал. Так что металлисты и стиляги оттягивались и смолили как раз в обнимку с паровозом Кулибина.
Я часто проходил через этот парк насквозь, он вечно перекапывался, протягивая все новые и новые трубы к диско-залу, и обнажая то там, то там, кости наших предков. И ходил я к тете Тане. Так звали мы Татьяну Викентьевну Виоленти, проживающую прямо возле этого парка через трамвайную линию, в доме на улице Белинского. С середины 80-х годов в течении 10 лет, я много ездил в командировки в Горький, в основном в ВНИИ «Салют», и в каждую свою поездку обязательно заходил к тете Тане.
Обычно рано утром, поскольку поезд приходил с рассветом, я добирался до центра Горького, пересекал парк и поднимался на 3 этаж. Я нажимал на кнопку резкого звонка и через какое то время слышал громкий голос: "Кто там?"
"Это я, Саша!"
"А, Саша, Саша, проходите, - открывала мне дверь всегда чистенькая тетя Таня, не утратившая своей красоты на восьмом десятке, - раздевайтесь. Ну, что вы нанесли, зачем. Это вы себе оставите. Нет, нет. Зачем вы деньги тратите. Ну, что Вы будете есть? У меня борщ вчера остался. Хотите? Сейчас я подогрею. И кашу гречневую. Холодно на улице. Вы каким поездом, тридцать седьмым? Да, да, что же это ваш Горбачев, совсем страну довел до нищеты, я еще ничего живу, у нас тут заказы для ветеранов дают. Хожу, вот тут у нас магазин за углом, для ветеранов, мне дают карточки на заказ".
Тетя Таня начинает мыть гречневую крупу. Я сажусь в её маленькой кухне на сундук, под иконой. Справа от меня старинный дубовый кухонный шкаф с толстыми ребристыми стеклами, и маленький холодильник «Север», чистенький и работающий уже лет 30.
Гречневая каша у тети Тани отменная и я никогда не отказываюсь от неё. Тем более, что время есть. А пока позвоню на фирму, чтобы выписали пропуск. В первый день командировки можно прийти и в 11 часов.
-Ну как у вас в Моcкве? Как Дима, видишь его? А у Ляли на могилке был? А Всеволод мне звонил, что Жора совсем плохой стал, на работу ходит через раз. Ему уже звонили, почему, мол, Жора не пришел вчера на свою службу, которую он назвал "командир заднего прохода".
Тетя Таня смеется. В войну тетя Таня была начальником цеха, вырабатывающего соляную кислоту в Дзержинском, и выдаваемые им брезентовые куртки от кислоты распадались прямо на теле.
"А знаете, когда Жора маленький был, он вставал вот так на стул, отводил руку в сторону и говорил мне: "Ты перед сном молилась, Бездемонна? А дядя говорит: Жора, ты в артисты пойдешь. - Нет, я буду поваром Николая второго"
Тетя Таня промывает в алюминиевой чашке гречневую крупу много раз, размешивая её хохломской ложкой и выуживая более темные крупинки. Потом начинается медленное варение каши, и по кухне уже плавают мягкие вкусные запахи гречневой каши.
«А однажды мы идем с маленькой Лялей в Переделкино. А навстречу милиционер. Лялечка, не доходя метров десять до милиционера, остановилась, поклонилась и громко говорит: «Здравствуйте». «Здравствуй, девочка», - говорит удивленный милиционер. Проходим мы, я спрашиваю: «Ляля, ты знаешь этого милиционера, что так поздоровалась?», спрашиваю. «Это я на всякий случай» – отвечает маленькая Лялечка.”
Мы дружно смеемся, особенно я, разрывая своим гоготом тишину тети-таниной однокомнатной квартиры.
"Вы вино будете? (вином называется водка) У меня тут огурчики есть. На балкончике держу. Да балкон у меня хороший. Мама любила стоять на балконе, смотреть на город, на двор. А потом мама умерла. Я работала еще тогда. Давайте в комнате кушать".
Я пошел в чистую, прохладную ванную, мою руки. "Возьмите там полотенце, с желтенькими цветочками. Может, помоетесь в ванной?".
"Нет, тетя Таня, к одиннадцати мне на Салют".
"Ох, тяжелая работа у вас, всё ездите. А на каком автобусе до Салюта вы едите? Садитесь на трамвай и до площади Лядова. Остановка там, с той стороны парка. Но осторожно переходите. Слышите? Переходите осторожно”.
13.11.2002