Цена победы ч. 3

Просто цирк

- Геном! Это ты, что-ли? – раздался голос из только что остановившегося такси.

Из распахнутой двери улыбался Славка - приятель со школьных лет. Познакомились и подружились они в дигерских вылазках по московским подземельям. Приключений пережили немало, но после окончания школы как-то потеряли связь.

- Славик! Ты? Здорово, пропащий. Ты куда подевался, бродяга? Десять лет ни слуху, ни запаха…
- Это ты «куда», а я всегда на месте, - улыбнулся тот, выходя из машины.
- На каком месте? Места бывают разные, - продолжил по старой памяти пикировку Гена, вглядываясь в старого товарища.

Все такое же открытое лицо, разве что во взгляде глубины добавилось. Явно – тоже исподволь оценивает его, но радость от встречи искренняя.

- Да вот, на этом самом, - рассмеялся Слава, кивнув головой на здание за спиной, похожее на летающую тарелку.
- Что, в цирке работаешь? Кормом для хищников? – подначил Генка.
- Да нет, просто акробатом. Слушай, у тебя как со временем?
- Как-то не думал об этом, наверное, есть немного.
- Тогда пойдем сейчас со мной. У меня выступление в первом отделении, а потом мы с тобой посидим, побалакаем. С ребятами познакомишься, выпьем немного за встречу.
- Годится, - согласился Генка.
- Вот и хорошо. Пойдем. Ты еще ни разу с черного хода в цирк не ходил? Тогда у тебя очень большой пробел в жизненном опыте. Сейчас заполним. Это, если хочешь, - еще один московский андеграунд. Тебе понравится
- Что и крысы как собаки водятся? – спросил Генка, вспомнив, как однажды они вдвоем отбивались под землей от полутора десятков жутких тварей размером с хорошую таксу.
- В цирке есть все, кроме обмана, - серьезно ответил Славка.
- А фокусники не обманывают?
- Нет, они просто работают на открытой арене. Все на глазах. Все по-честному, без туфты и базара.
- Ты куда пропал после школы? – спросил Генка, приноравливаясь к пружинистой походке товарища.
- А, провалился в институт и сразу «загремел под портянки», - Славик вытянул носок левой ноги и поднял правую руку на уровень солнечного сплетения:

«А-а-а ты пи-иши, ро-одна-а -я,
Есть по-очта по-о-лева-а-а-я..» -

Напел он неожиданно, отпечатав кроссовками пару строевых шагов.

- Где служил?
- На танковой директрисе, то есть на стрельбище. Основная боевая задача – обеспечить работоспособность всех механических подвижных мишений… Мудохаешься- мудохаешься две недели, а приедут танкисты – все из пушек перехреначат в металлолом и опять по новой упражняться. Мой участок – три километра в длину и два километра в глубину, а привод для мишени семьдесят килограмм… В остальном – курорт, а не служба. Вдвоем с напарником в сторожке посреди леса. Триста метров от берега Волги. Прямо около порога вся земля красная от земляники. Никакой тебе строевой, никаких поверок и «прогулок» строем на вечерний поссой перед сном. До части семь километров. Довольствие сухим пайком получали, но больше питались тем, что сами поймаем: ягоды, рыба, гадюк научились жарить и есть, собак из деревни за пять километров ходили воровать. Нормальный шашлычок из них получается… Только главное – сучку поймать. От кобелиного мяса псиной очень отдает.

Друзья, не торопясь, шли по дорожке от проспекта к зданию цирка. Разговор развивался сам-собой, словно и не было десятка лет между этими встречами.

- Что? Паек такой скудный был?
- Нет, - рассмеялся Славка – не паек скудный, а прапор паскудный. У него таких точек было несколько штук. Он сначала выдавал паек, а потом приезжал на кордон и начинал ченч устраивать с местным населением: две банки тушенки менял на одну бутылку самогона. Потом так же пропивал сахар и крупу. Нам оставались только галеты и сушеный лук. Вот и выкручивались.
- А пожаловаться?
- Офигел? Чтобы с земляничной полянки переехать «на тумбочку» в казарме? Нет уж, лучше гадюк жрать, особенно летом…
- А как ты в цирке оказался-то?
- Ну, ты же помнишь, что я разряд по гимнастике спортивной получил еще в школе. Подумал, что после армии поступать в институт будет еще труднее – вот и попробовал в цирковое училище… Знаешь – и не жалею ничуть… Сейчас сам все увидишь и поймешь.

Возле двери с табличкой «Служебный вход» курил вахтер. Приветливо кивнул Славе головой и вопросительно посмотрел на Генку.

- Привет, Валера, это со мной – Славик пропустил впереди себя Генку.- Вот, это самые-самые недра цирка. А ты в армии был?

Генка помедлил с ответом:

- Нет, не довелось.

Славик заминки не заметил.

- Сейчас я проведу тебя по закоулкам и ты тоже перестанешь смеяться на представлениях.
- Вот так, с первого раза и перестану?
- Обычно хватает и одного раза. Вот и гнездо нашей труппы, - сказал Славик, открывая дверь, в несколько слоев обклеенную афишами.

- Привет, ребята, знакомьтесь – это мой друг Генка, партийная кличка «Геном».

В небольшой комнате, заставленной какими-то разобранными конструкциями и коробками с торчащими из них бухтами тросов и веревок, находилось несколько человек. Крепкие парни, натягивали на себя блестящие трико, проверяли друг у друга надетые костюмы.

- Привет-привет, - обернулись они к вошедшим, - Давай, Славик, быстрее собирайся. Скоро наш выход. Познакомимся с твоим другом после выступления. Гена, тебя ведь Геной звать, ты посиди пока тут, где пристроишься на реквизите, а у нас небольшой цейтнот, передвинули наш номер в программе на два номера раньше. Хорошо, что Слава успел. Извини. Меня, кстати, Николаем звать, - улыбнулся стройный блондин. Протянул ладонь для рукопожатия и тут же отвернулся к остальным. – Катя, ты готова? Выходи. Если у тебя как прошлый раз какая-нибудь завязка развяжется, то придется наш номер переименовать в «стриптиз под куполом».
- Не дразнись. У меня все в порядке, - из-за ширмы в углу выпорхнула миниатюрная брюнетка в таком же, как у всех серебристом трико, только вокруг талии у нее был повязан кушачок из легкой алой ткани, да в волосы был вплетен цветок такого же цвета…

Катя грациозно покрутилась на одной ножке, давая всем возможность разглядеть свою фигурку под предлогом выявления огрехов в костюме. Хитро стрельнула глазами на Генку, улыбнулась, чуть склонив голову и сделав легкий реверанс.

«Группа воздушных акробатов – приготовиться» - прозвучало из динамика над дверью.

- Славик, ты готов? – деловито осведомился Николай, - Все, пошли!

Славка подмигнул:
- Не скучай, а хочешь – постой за кулисами.

Генка пожал плечами:
- Хочу, наверное, - и пошел вслед за акробатами.

Из-за кулис было плохо видно, что выделывали под куполом его новые знакомые. До него доносилась музыка и аплодисменты. Генка переключил внимание на закулисную активность. Рабочие сноровисто подтаскивали какие-то клетки, стыковали их между собой, создавая тоннель, наверное, для хищников. Сбоку подошел клоун

- Закурить не найдется?

Генка похлопал себя по карманам – куртку с сигаретами оставил в артистической. Развел руками.

- Ну, и ладно, все равно тут курить нельзя. Нервничаю.
- Отчего?
- Сегодня первый раз новую репризу на публику выношу. Пока рабочие на арене будут реквизит ставить, я несколько минут поработаю.

«Клоуну Семе – приготовиться!» - прозвучало из динамика.

- Во! Это меня. Меня Семеном звать, - клоун протянул руку.
- Геннадий.
- Ну, будем знакомы. Ты с акробатами? Новенький?
- Не совсем.
- Я видел, ты с ними пришел. Слушай, зацени отсюда мое выступление и скажи потом честно, как получилось, а?
- Хорошо, посмотрю.

Занавес широко раздвинулся, и с арены как мишура всыпалась труппа акробатов. Кто колесом, кто сальто. Рядом остановился потный, раскрасневшийся Славка. Перевел дыхание:

- Все, на сегодня отработали. Привет, Сем, - кивнул он клоуну, который уже шел по направлению к арене, поправляя за спиной бутафорское ружье с широким раструбом и перехватив поудобнее связку воздушных шариков.

- Познакомились? Давай, после выступления заходи к нам, я друга детства встретил.
- Ок, договорились, - ответил на ходу Семен и выбежал как-то боком на арену. Собственно, на самой арене сновали рабочие, а Сема вышел на бортик… Он быстро шел и раздавал зрителям из первого ряда шарики.
- Ну, давай, дожидайся Семена, а мы пока переоденемся и я в буфет сбегаю. Если артистическую не найдешь сам – Семен покажет, - Славка хлопнул по плечу и побежал за остальной труппой.
- Угу, - буркнул в ответ Генка, не отрывая глаз от клоуна, который тем временем уговаривал взять последний самый большой шарик какую-то девицу из третьего ряда.

Грим усиливал его мимику, и над уморительной пантомимой покатывался зал. Девушка взяла-таки шарик и собралась вернуться на место, но Сема остановил ее и жестами попросил ее поднять шарик над головой. Та нерешительно выполнила просьбу… Сема отошел на несколько шагов, достав из-за пояса игрушечный пистолетик с широким раструбом на дуле… Из оркестра раздалась барабанная дробь. Световые пушки высветили в наступившей темноте только шарики в первом ряду и самого клоуна. Сема нажал на курок. Из раструба пистолета вылетел привязанный на короткую нитку пластмассовая пробка и раздались хлопки полопавшихся нескольких надувных шариков в первом ряду.
«Промахнулся!» - раздалось над ареной. Сема засунул пистолет опять за пояс и остановил девушку, которая, смеясь, попыталась убежать на свое место. Снял из-за спины ружье… Опять раздалась дробь и пригас свет… Выстрел… Дым, кажется пошел даже из ботинок клоуна… Теперь полопались уже и остальные шарики по всему первому ряду к восторгу детворы. Только шарик у девушки в руках остался целым… «Опять мимо кассы!!!» - раздалось из усилителей. Сема вытащил шпагу из ножен на боку и побежал к девушке. Р-р-раз и проткнул шарик… Насквозь, а шарик не лопнул к удивлению детворы. Тогда Сема начал доставать различные острые предметы и прокалывать шарик раз за разом… Тот не желал лопаться… «Это не я криво стреляю, это шарик кривой» - прозвучало опять из усилителей. Сема взял под мышку шарик, больше похожий на ежа и развернулся к выходу с арены, подарив девушке гвоздичку из петлицы своего бутафорского пиджака. Девушка пошла на свое место, не заметив, что к цветочку привязана ниточка… и по мере того, как она отдалялась эта ниточка распускала хитрую вязку пиджака Семы, открывая его грудь в тельняшке с нарисованным на ней огромным сердцем… Сема как будто ничего и не замечал… Шел к выходу с арены…. Начали распускаться и штаны… Тут он спохватился и уже кинулся бегом… До выхода он добежал под смех и аплодисменты публики уже в одной тельняшке до колен…

- Уф…, отработал! Как получилось? – первым делом спросил он у Генки за занавесом.

Генка, улыбаясь, кивнул на арену

- Сам слышишь, как народ смеется, значит, хорошо получилось! Да и мне понравилось.
- Спасибо на добром!
- Не за что. Тебе люди свое мнение смехом высказали, а я – только подтвердил… Дорогу к акробатам покажешь?
- Без проблем, только костюм сниму. Подождешь?

Через несколько минут Семен вышел из своей гримерной. Без клоунской маски он оказался молодым парнем с мягкими чертами лица и застенчивой улыбкой. В руке он держал связку из трех своих шариков.

- Идем?
- Давай. Славка, наверное, уже заждался.
- Ничего, сейчас они, наверняка, обсуждают выступление. У них был какой-то сбой сегодня.
- Откуда знаешь? – спросил Генка, пробираясь вслед за провожатым.
- А, оркестр ведь два раза играл одну и ту же фразу, - буднично ответил Семен, походя захватив какую-то стойку с сидящим на ней рыжим котом, - Если оркестр повторяется – значит, трюк не получился с первого раза и идет вторая попытка.
- И сколько же попыток полагается?
- А пока не получится, - пожал плечами Семен,- Это же цирк, программа выступления должна быть выполнена по-любому и без туфты. Вот и пришли.

Открыв без стука знакомую дверь, спутники сразу попали в конец «разбора полетов»:

- Вот, впредь, - строго говорил Николай, - Всем приходить на полчаса раньше. Если бы наше выступление не передвинули на двадцать пять минут, то Слава успел бы и размяться перед выступлением и докрутил бы свое сальто как полагается… Никто не виноват, но нам нужно исключить на будущее такую ерунду… На сегодня все, отдыхаем.

Семен, оглядевшись, поставил около стола стойку с котом и прошел между акробатами к Кате и с полупоклоном вручил ей связку шариков

- Вместо цветов, - шаркнул он ногой по линолеуму.
- Мерси, - смущенно улыбнулась она, приняв подарок, – А котейку откуда взял?
- Так, попутный груз. Мы же пить сейчас будем, как я понимаю, а без тамады пить скучно. Это наш тамада будет.
- Погоди-ка, это ты у Калачева, что-ли украл дрессированное животное? Подставляешь его? – поинтересовался Славка, двигаясь и пропуская к столу Генку.
- Скажешь тоже «украл», «подставил»…. Разве-шь мы вовсе без понятий. Не украл, а взял попользоваться на время. И не подставил ничуть. У Калачева выступление во втором отделении. Животное с реквизитом ему потребуется только через, - Семен посмотрел на часы, - через сорок минут. За это время мы как раз успеем и выпить и вернуть кота. Да и не дрессированный он ничуть. Так, обычный дворовый зверь.

Катя привязывала свои шарики по сторонам от двери и спросила, обернувшись через плечо:

- Как это дворовый?
- Да так, в программе у Калачева есть номер «поющий кот»… Вроде бы кот должен под гармошку мяукать в такт. Ага, попробуй не мяукнуть, если тебе в брюхо шило воткнут. Во, глядите, - и Семен нажал на стойке какую-то кнопку.

Кот вздрогнул и жалобно мяукнул. Генка только сейчас обратил внимание, что кот сидел на шесте не сам по себе, а все его лапы были прихвачены узкими металлическими лентами, что-то вроде кандалов. Они не позволяли животному вырваться и убежать. А Семен продолжал пояснять:

- На роль такого певца годится любой кошак. Вот сейчас нажимаю кнопку. А в трубке спрятан соленоид, выталкивающий иглу. Видите? – он подхватил ладонью живот кота и чуть отодвинул в сторону. Всем стала видна длинная игла, торчащая из отверстия в шесте. Вот и вся хитрость.
- Здорово! И Никакого гимора с дрессировкой, - восхитился Генка. – нужно будет соседского кота сюда принести на пару выступлений. Пусть прославится, паскуда… Приноровился под дверь мне… А вообще-то, жалко должно быть их… Это же больно!
- А детишкам нравится, - грустно улыбнулся в ответ Славка, - Ладно, давайте выпьем немного вина за встречу. Ты про себя ничего не рассказал. Ты где сейчас? Институт закончил? По какой специальности?
- Да, так, работаю в одной конторе… юристом – Генка почти не лукавил, назвав свою гражданскую специальность. После окончания того заведения, помимо воинского звания выпускникам выдавался еще и диплом о гражданском юридическом образовании. А про не гражданскую специальность ему говорить не полагается…
- Итак, первый тост за встречу старых друзей? Я так понимаю? – спросил Семен и нажал кнопку. Кот взвыл. Все выпили вина из пластиковых стаканчиков.
- А чем кроме работы занимаешься?
- Да как-то меня работа настолько удовлетворяет, что на остальное и сил не остается.
- Это тебе кажется – вступил в разговор Николай, – У каждого человека есть что-то, что он может делать лучше всех помимо повседневности. Просто, некоторые это делают, а некоторые – нет, а некоторые… - он коротко, но жестко взглянул на Генку, - пытаются делать вид, что ничего не делают.
- Да, - согласился Семен, - таких много, но в цирке такие не зашифруются. В цирке пустой базар не проходит. Тут все по правде. Даже кот тосты мяукает от чистого сердца и от настоящей боли… без туфты, по настоящему.

Генка, потупившись, выбирал себе печенье на пластиковой тарелке. Вроде бы и не к нему относились эти слова, но он чувствовал себя очень неловко, не имея возможности честно сказать, чем же он занимается по жизни. Не положено офицерам из его службы рассказывать этого. Но все равно – неловко. Он поднял взгляд на Николая, перевел его на Славку и вернул назад

- Да, ребята, вы меня расшифровали, но я не имею права говорить об этом. Поверьте, что ничего плохого в этом нет. Вы ведь кода под куполом крутитесь, то законам тяготения и механики подчиняетесь не потому, что вам так хочется, а потому, что они есть. Я прав? – Генка заметил промелькнувшее облегчение на лице Николая.
- Прав! Иной раз и кувыркнулся бы лишний раз, а инерция не пускает,… или можешь подвернуть опасности напарника. Давай выпьем за откровенность. Рыжий, давай тост, - нажал он кнопку на стойке с котом. Тот взвыл…

Дверь резко распахнулась и в проеме показался мощный охранник в униформе. Хмуро осмотрел комнату, задержавшись на стойке с котом.

- Вот куда вы инвентарь чужой утащили. Ничего, потом я потолкую с каждым из вас за преднамеренный срыв выступления.
- Да не горячись ты так, - попытался успокоить охранника Семен, - до начала выступления Калачева еще двадцать минут…
- А матюки от Калачева эти двадцать минут ты не желаешь сам выслушать, паяц тряпочный? – набычился охранник. – я тебя сейчас так загримирую, что месяц сможешь с синей рожей без маски выступать. Хорошо, что другие видели как ты кота нес и сказали…
- А ты не сильно рискуешь? – прищурился Николай.
- Ой, ребята, не ругайтесь, - подала голос Катя, - отдайте кота и извинитесь. Мы же и правда не правы.
- Умри, грубиян! – театрально воскликнул Семен и достал из кармана свой бутафорский пистолетик. Нацелил его в лоб охраннику и нажал спуск. Из пистолетика вылетела пробка на ниточке, а за спиной возле двери с громким звуком одновременно лопнули три воздушных шарика. Все рассмеялись, а охранник побагровел

Генка во время перепалки как бы ненароком складывал и рвал подвернувшуюся под руку газету, пока обрывки не стали размером с тетрадный лист. Он взял один из них и, встав из-за стола, подошел к разгорячившемуся охраннику

- Можно вас попросить об одолжении? – подчеркнуто вежливо и спокойно обратился он.
- Чего? – недоуменно вытаращился тот.
-Подержите, пожалуйста двумя пальцами этот листочек… Нет, не так, а вот так – за уголок.

Охранник недоверчиво взял обрывок газеты.

- Ну, и чего дальше?

Генка улыбнулся и коротким движением ткнул в центр бумажки средним пальцем. Раздался щелчок и в обрывке образовалась круглая аккуратная дырочка. Смех стих. Кто-кто, а циркачи понимают, чего может стоить подобный трюк. Генка улыбнулся еще шире. Охранник тоже понял смысл демонстрации

- Большое спасибо вам за помощь и, передайте от нас извинения господину Калачеву за беспокойство. Возьмите, пожалуйста, реквизит.

Генка дружелюбно протянул правую руку, а левой передал стойку с котом. Охранник, что-то неразборчиво бурча себе под нос, забрал кота и аккуратно прикрыл за собой дверь.

- Ну вот, а говорил, что ничего не умеешь, - резюмировал после паузы Славка.
- Я же говорил, что кроме работы ничего не умею, а это – тоже работа… Спасибо вам за компанию и теплый прием. Извините, но мне уже пора.
- Заходи еще. Нам нравятся настоящие люди, - сказал Николай, не тратя пустых слов, типа, «что уже так скоро?», «ну посиди еще чуть-чуть»…
- Обязательно зайду, мне у вас понравилось. У вас все по настоящему. Последний вопрос – как вы меня расшифровали?
- Очень просто, - рассмеялся Николай, - двигаешься ты не как среднестатистический горожанин, да и телевизор я иногда смотрю, - подмигнул он.
- Ясно…, есть над чем работать.
- Я провожу тебя, поднялся Славка.

Проходя по коридорам, они обменялись телефонами и договорились созваниваться, понимая, что звонить без нужды никто из них не будет. Пожали на прощание руки. Генка пошел к выходной двери. Из-за угла навстречу вышли два человека. Один был тот самый охранник, а второй был пока не знаком, но держалв руках тот самый продырявленный обрывок газеты.

- Твое? – незнакомец поднял перед собой на уровень груди бумажку.
- Ну, да… оставьте себе на память
- Я не к тому. Меня зовут Виктор Иванович. Вот моя визитка. Будешь искать место – позвони.

Генка молча взял визитку. Виктор Иванович развернулся и ушел. Охранник открыл выходную дверь… Сумерки в Москве уже наступили... Генка двинулся по тротуару, пытаясь ничем не отличаться походкой от «среднестатистического горожанина»…

***
Цена победы

"А вот и я!" - из-за ширмы появляется, кружась, Катя в серебристом трико. Невесомый кончик алого кушачка играет в движении. Полупрозрачный шарфик обвивается вокруг тонкой талии, хватает в шелковые объятия, но как только Катя останавливается, - вздрагивает от собственной смелости и нежно соскальзывает вдоль стройной ножки. Генка во сне скрипнул зубами от ревности к этому наглому кусочку ткани. Глупее не придумать - ревновать к тряпке, да и какие основания у него для ревности? Подумаешь, пару раз она ему приветливо улыбнулась при знакомстве, ерунда какая. Он с досадой вертанулся с боку на бок и укрылся одеялом с головой. Под одеялом стало душно. Сон ушел. Ладно, все равно скоро вставать, откинул одеяло. Генка оделся-умылся и, пока готовил себе кофе, размышлял, что "кажется, его накрыло конкретно". Вторую неделю подряд снится красный кушачок вокруг серебристой талии. "С этим нужно что-то делать" - резюмировал он. "Это ж-ж-ж не спроста" - как утверждал великий философ современности Вини-Пух. "Ну, раз надо - значит надо" - подвел он черту, подхватывая джезву с поднимающейся пенкой кофе: "Вот, сейчас чуть-чуть подтоксичусь сигареткой и в бой. Как там крепости берут? Подкопом, или осадой лучше?" Генка скривился от аналогии. Для него бой ассоциировался с матом, болью и кровью, а тут - просто Дюймовочка, которую хочется поставить на ладошку и без конца смотреть, как она кружится в своем ярком кушачке. "Нет, ну, паря, у тя крышу несет однозначно. Не откладывай на завтра то, что ты уже откладывал позавчера. Мужик ты, или просто так - прогуляться вышел? Подумаешь, артистка цирка... Тебя, вон, тоже иногда по телевизору показывают..., когда в кадр попадешь, стоя "в первом периметре" около "объекта" - ободрил и тут же подначил он сам себя: " Дожевывай свои сопли и запивай утренним кофием, супермен надувной..." После такого выпада, чтобы не потерять самоуважения, бездействовать и пассивно тосковать было уже невозможно ...
 
 ***
 
 - Привет, - на правах старого знакомого, внешне легко, но с неожиданной тяжестью в коленках по-свойски окликнул он Катю.
 
 Та, вздрогнула, оглядываясь. Посмотрела строго, но, узнав, приветливо улыбнулась:
 
 - Здравствуй, тебя Геннадием ведь звать? - слегка споткнулась в произнесении на двойном "нн". - Точно, Геном, - рассмеялась она.
 - Точно так! - подтвердил он, уже идя рядом, с радостью ощущая отступление слабости в ногах. Вроде бы даже не споткнулся..., уфф, разговор главное начать, а дальше он уже покатится сам. - А что это ты тащишь в авоське? Карточки на макароны в буфете отоварила?
 - Не-ет, макароны мне нельзя, - вздохнула Катя, - это зарплату выдали за два месяца. Представляешь?... Мелочью... Мы все оборжались. По семь килограмм на каждого. Боюсь, у сумки ручки не выдержат.
 - Я даже не решаюсь предложить свою помощь для переноски такого ценного груза...
 - А ты будь решительней, - весело зыркнула на него Катя и тут же вручила звякнувшую сумку, - теперь тебе придется идти со мной до самого метро.
 - Только до метро? - простодушно поинтересовался Генка, - а от метро нельзя?
 - А..., - Катя сбилась с ответом, замедлила шаг, пытливо посмотрела, - а ты как тут оказался-то, вообще? Только не ври, что случайно мимо проходил. Случайно по нашей дорожке не ходят, она тупиковая.
 - Нет, не случайно, - не стал лукавить Генка, - я специально тебя ждал.
 - Зачем? - вскинула брови Катя, повернула к нему лицо, внимательно следя за его реакцией.
 - Очень нужно... Честно...
 
 В диалоге возникла пауза. Катя откровенно растерялась от стремительности развития событий. Пока она выбирала, как отреагировать, они уже оказались в метро, а там из-за шума, появилась еще одна отсрочка на ответ... Не кричать же в самом деле... Да и Генка не настаивал на немедленном продолжении разговора.
 
 В вагоне толпа поначалу притиснула их друг к другу, но уже через секунду Катя ощутила свободу. Исподволь огляделась. Ее спутник каким-то образом смог занять такое положение, что полностью оградил ее от давки. Она с внутренней улыбкой коротко взглянула на него снизу вверх. Взглянула в полной уверенности, что ее взгляд будет замечен. Взгляд, каким могут смотреть только женщины, когда хотят показать, что они оценили и проявленную о них заботу и такт мужчины. Ведь вполне мог бы использовать ситуацию и прижаться к ней, так сказать "не санкционировано", сославшись на тесноту, ан нет... Кате стало спокойно и уютно. Она ухватилась за Генкину джинсовку и склонила голову ему на грудь: "Смешной..." - закрыла глаза.
 
 - Мы куда едем-то? - расслышала она вопрос на очередной остановке в кратком промежутке относительной тишины.
 - А..., на Краснопресненскую.
 - Тогда, нам сейчас нужно на переход, - вернулась она в реальность. - Граждане, позвольте...
 
 Удивительное дело, в час пик, не смотря на встречное бурление входящих в вагон пассажиров, Генка смог так проложить ей дорогу, что ни она никого, ни ее никто даже не толкнул.
 
 - Как у тебя это получилось? - спросила она уже на улице.
 - Работа такая, - просто ответил он и осекся.
 - Какая "такая"? - начала выпытывать Катя.
 - Когда-нибудь скажу, а сейчас не буду врать. Не хочу начинать знакомство с вранья.
 - Ну, ты хоть не бандит?
 - Нет, я, скорее, наоборот... Хотя, в наше время никогда не скажешь точно "кто есть ху".
 - Уж очень ты загадочный. Женщинам такая неопределенность не нравится.
 - А тебе?
 - А..., я могу немного потерпеть. Ты же обещал "когда-нибудь сказать", - передразнила она его
 - Скажу, потом, - заверил Генка.
 - Верю, - вздохнула Катя, - ты не обманешь... Не обманешь? - Катя резко остановилась и прямо в глаза посмотрела Генке, развернув его к себе за локоть.
 
 Он ответил ей таким же открытым взглядом и серьезно ответил:
 
 - Нет. - И сгладил ситуацию, - я не умею обманывать таких курносых акробаток.
 
 Катя приняла ответ и предложенную игру:
 
 - А не курносых, значит, умеешь?
 - И таких не умею, точнее, не пробовал, - рассмеялся он, - ты у меня первая.
 - Самая-самая первая? - хитро прищурилась она.
 - Да, тебе очень не повезло, я совершенно не опытен в этом плане.
 - Хм, если это можно считать невезеньем, то большинство женщин, в таком случае, будут готовы навсегда отказаться от удачи.
 - Сударыня, мне кажется, что вы сейчас сказали афоризм.
 
 - Во-он там я живу с мамой, - показала рукой Катя, - напротив Белого Дома. Почти окна в окна, только через две дороги по диагонали. Сейчас через скверик и мой подъезд.
 - Я уж до подъезда донесу твой кошелек.
 - Конечно, я бы сама и не дотащила. Устала сегодня сильно. Выступление, потом репетиция... Ой, мамочки!!! - спряталась она за спину Генки.
 - В чем дело?
 - Я собак больших боюсь... с детства, - призналась Катя
 
 Недалеко от тропинки резвилась крупная овчарка. Чуть в стороне на лавочке расположились трое парней, пили пиво.
 
 - Ребята, это ваша собака?
 - Ну, да, а чего?
 - Возьмите ее на поводок.
 - Зачем?
 - На всякий случай, как бы чего не вышло.
 - А ты иди и не дразни животное и ничего не будет.
 - Я вас очень прошу, пожалуйста, возьмите собаку на поводок, - подчеркнуто миролюбиво, но твердо повторил Генка просьбу.
 - Ну, ладно... Анчар, ко мне! Пусть этот чел проканает мимо, а то нам придется ему химчистку штанов оплачивать, - и загыгыкал над своей остротой.
 
 Генка с Катей молча прошли мимо веселой компании, остановились около входа в подъезд. Он передал ей сумку и на несколько секунд задержал ее руку в своей. Она не сделала попытки освободиться.
 
 - До свидания. Можно я позвоню? У меня завтра дежурство, а послезавтра я позвоню.
 - Спасибо тебе, - улыбнулась Катя, - звони, но только через три месяца.
 - Почему?
 - Именно послезавтра наша труппа улетает на гастроли: Греция, Турция, Кипр..., еще куда-то, в общем, в конце сентября только назад.
 - Так долго!
 - А что делать? Хорошо, что Николай нашел антрепренера, который нас пригласил. Тут-то зарплату вовсе не платят. Вон, - она перехватила ручки, - за два месяца серебром отсыпали, да еще за три должны остались. На-ка подержи, - протянула она авоську с деньгами назад и начала рыться в своей маленькой сумочке. Нашла карандаш и клочок бумаги. Записала телефон, - держи, Геном, не потеряй.
 - Постараюсь, До свидания, еще раз.
 - Пока, - ответила она с легкой улыбкой и чуть наклонила голову к плечу, глядя, как неуклюже разворачивался Генка.
 
 Неожиданно для себя он решительно повернулся обратно к Кате, обнял, прижал к себе и поцеловал в податливые губы.
 
 - Ой, задушишь же, - выдохнула она. - Вот и призывай после "такого" кавалеров быть решительнее, - рассмеялась Катя.
 - Ты о чем?
 - Ну, ты же сегодня не решался при нашей встрече предложить свои услуги ... Помнишь?
 - Забыл..., а ты это помнишь?
 - Про тебя я все помню, - провела она кончиками пальцев ему по щеке и зацокала каблучками в парадном.
 
 Минутку Генка постоял, вслушиваясь в Катины шаги, задумчиво пошел назад через сквер. "Все помню...", "...три месяца..." - проигрывал он снова и снова ее слова и не обращал внимания на хихиканье и улюлюканье троицы на скамейке. Тех, похоже, обидело невнимание прохожего и хозяин овчарки, разогретый пивком, скомандовал собаке: "Фас!". На команду отреагировал не только пес, но и Генка. Он развернулся и в момент прыжка овчарки точно без замаха ударил ее кулаком в нос..., посторонился. Тело собаки пролетело мимо и мешком без звука рухнуло на землю.
 
 - Ты чего сделал? - взъерепенился было хозяин овчарки.
 - Я же просил привязать собаку. Как бы чего не вышло... Сами видите, что вышло ..., - ответил спокойно Генка, и шагнул в сторону скамейки.
 
 Там уже поняли, что к чему, и он увидел только спины убегающих хулиганов.
 
 ***
 
 Никогда нельзя загадывать сроков, садясь за руль машины. Проклятие Европы - дорожные пробки накрыло и родные палестины. Мыслимое ли дело - от Кольцевой до Шереметьево ехать больше часа? Опоздал Генка к прибытию самолета конкретно. Ракетой влетел в дверь аэровокзала, высматривая на табло прибытия номер рейса с Кипра. Наскочил с разбега на какого-то мулата.
 
 - Easy, please (пожалуйста, полегче), - белозубо, но холодно улыбнулся иностранец.
 - Sorry, - извинился на бегу Генка, не преминув отметить про себя профессионализм поставленного ему блока.
 
 - Славка, привет, а где же Катя? - Генка быстро оглядел знакомых цирковых акробатов, сгрудившихся после паспортного контроля возле багажного транспортера. Кати среди них не было.
 - Ага, так ты не меня встречаешь. И еще нужно узнать, откуда тебе стала известна дата нашего прилета, - хлопнул его по плечу старинный приятель.
 - Работа такая..., злоупотребил немного. Так, где же Катя-то? С ней случилось что?
 - С ней все нормально. Не переживай. Она у Николая отпуск себе на неделю выпросила. Пока мы тут прибытия реквизита дождемся, да с таможней промудохаемся, как раз неделя и пройдет. Работы не будет все равно. Сейчас она купается в море и загорает на Кипрском песочке.
 - Когда приедет? - приуныл Генка
 - Я же сказал, через неделю. Сегодня у нас, - Славик кинул взгляд за спину Генки на светящиеся электронные часы с текущей датой, - вот, сегодня у нас двадцать седьмое сентября, значит, - он быстро посчитал на пальцах, - она прилетит третьего октября.
 - Только третьего!
 - Не "только", а "всего лишь", - подмигнул Славик, - помнишь анекдот про Чапаева, как он без парашюта прыгал... "пролетел два километра. Что же страшного-то в последних двух метрах?" О, наши чемоданчики! Не депрессируй, подмогни чуть по-такелажному раз уж попал под раздачу, да и развеешься заодно.
 
 Генка помог нагрузить багажную тележку и, толкая ее, приостановился, уступая проход большой группе мужчин, одетых в разные, но одинаково новые спортивные костюмы. Как ни наряжай военных, но выправку и манеру поведения не скрыть под тряпками. А уж после того, как они дружно повернули головы в сторону того самого мулата, тихо скомандовавшего "ready - go", то сомнения в их причастности к военным полностью развеялись. Тем более, что и двинулись они, хоть и не в строю, но одновременно и, что самое главное, в ногу. Интересно...
 
 - Вы с ними летели с Кипра? Это кто? - кивнул он на иностранцев.
 - Спортсмены, - ответил безучастно Славик, - кажется, команда по регби. На соревнования прилетели.
 - Разве сейчас идут соревнования какие-то?
 - Не знаю. Я только футбол иногда смотрю, а регби, волейболом и тому подобным биатлоном не интересуюсь совсем.
 
 Генка еще раз внимательно посмотрел в спины выходящих спортсменов. "Команда" усаживалась в автобус, стоящий прямо у выхода. Через стеклянную стену хорошо видна была загрузка группы. Генка автоматически их пересчитал - двадцать человек... Чуть в стороне стоял еще один наблюдающий. Когда автобус тронулся, он повернулся и свет упал на лицо. Это же его прямой начальник Корсаков! Что он-то тут делает? Разве уже курирует и соревнования по регби? Ну-ну, это такие же спортсмены, как он сам хореограф. Интересно, что за кордебалет готовится?
 
 ***
 
 - Товарищ подполковник, разрешите обратиться? - Генка прикрыл за спиной дверь .
 - Почему так официально? - оторвался от бумаг Сухов Михаил, - проходи и садись. Что у тебя?
 - Личный вопрос, Мих, потому и официально как к начальнику своему обращаюсь. Прошу сдвинуть мое дежурство с третьего октября на другой день.
 - Зачем?
 - Невесту встретить нужно в аэропорту. Три месяца не виделись.
 - Не-е-е-ве-е-е-сту-у! - нараспев весело протянул Михаил, откинувшись на спинку кресла и рассматривая друга, словно впервые увидел.
 - Ну, она еще не знает, что она невеста, но я думаю, что должна догадываться.
 - Молодец, гвардеец! Когда успел-то? А я-то все думаю, когда же и ты познаешь что такое настоящее мужское счастье? Салатик уже готов?
 - Я же сказал, что она пока не знает, а если не отпустишь, то и вовсе салата тебе не дам, - пригрозил Генка.
 - Хы, разве что ради салата, - ухмыльнулся Михаил и наклонился опять к бумагам.- Третьего говоришь? - Лицо его стало задумчивым, - только тебе скажу, - на третье у нас назначена тревога и общая мобилизация всего состава службы.
 - Ни-и-фига-се! - присвистнул Генка, - такое у нас было, только когда Елизавета приезжала к твоему тезке погостить. Сейчас-то кого ждем?
 - Похоже, что не кого, а чего, - Михаил простучал короткую дробь пальцами по столу и примолк.
 - Ты под юного барабанщика-то не коси. Ишь, перенял у Мастера манеру морзянкой намеки намякивать. Говори уж, что будет-то.
 - А хрен его знает. Корсаков с Хорьковым шнурят как зайчики-энергайзеры со свежими батарейками в нужном месте. Пресса как с цепи сорвалась. Журналюги анусы рвут, словно по пятьдесят гонораров авансом получили за любой негатив про Парламент.
 - К чему бы это?
 - Все к тому, что срок чрезвычайных полномочий "объекта" истек девять месяцев уже как, и я все чаще вспоминаю, что сказал Володька, когда уходил.
 - Бред какой-то он нес. У меня у самого чуть крышу не снесло после сидения на Форосе. Ведь все что угодно ждать можно было.
 - Да ни шута там не было бы..., если с сегодняшней позиции посмотреть. Ведь никакого переворота-то ГКЧП и не устраивал. Если бы "комитетчики" не обделались жидко от собственной отваги, то все их действия четко легли бы в рамки существующей на тот момент государственной системы власти и Конституции. А вот то, что конституционной власти противостал наш сегодняшний "объект", то это и может быть квалифицированно именно как государственный переворот. Но тогда у него и силенок-то никаких не было. За него все сделали анархисты с монархистами..., и те кого, достало перманентное строительство коммунизма в неопределенно далеком будущем. Сегодня все по-другому, не в пример тогдашнему.
 - Ну, и ?...
 - Вот тебе и "ну - баранки гну". А то, что в "беловежке" он вскоре подписал некий документ вопреки результатам конституционного референдума - только за одно это можно вызывать в суд, но у парня в тот момент уже были особые чрезвычайные полномочия, которые он получил, убрав ГКЧП. Никто и ничто ему не указ, и такие соображения очень популярны в сегодняшнем Парламенте... И не просто так Парламент отправил нашего "объекта" в отставку. Конечно же, он не остался в долгу и написал точно такой же указ. Сегодня Парламент и "объект" отправили друг друга в отставку..., - Михаил беззвучно, но плотно припечатал ладонь к столу, - и завтра, - он сжал кулак, - они должны помериться силами. Для "объекта" вопросом жизни является исключение самой возможности парламентского или судебного озвучивания оценок его деятельности за "чрезвычайный период"...
 - Думаешь, он решится на такое?
 - Уверен, что решился. Меня в детали не посвящают. Но пока парламентарии собирают ежедневные митинги и оттягивают себе пиписьки, чтобы померяться длиной с оппонентом, наш "объект" готовит для них во-от та-а-кенный обух.
 - Какой обух?
 - Такой, про который говорят, что писькой обуха не перешибешь. Сам можешь судить, кто способен давать поручения таким звездастым пацанам как Корсаков и Хорьков и что они могут приготовить. Все делают сами. Вон, Корсаков сегодня на оружейный склад намылился лично ехать, словно без него по наряду не получили бы двадцать штук СВД.
 - Сколько ты сказал?
 - Двадцать снайперских винтовок, а что? - изподлобья взглянул Михаил.
 - Так, ничего...
 - Надеюсь, что это просто перестраховка и все обойдется клоунадой как в девяносто первом. Молодежь погорланит под гитару песенки возле Белого Дома, газировки попьет..., пообщаются на тему общедемократических ценностей. Хотя, если честно, надежды на это призрачны. Не зря ведь всем нам по окладу премиальных кинули, да еще в долларах... Ты можешь вспомнить подобный параксизм щедрости? И это при тотальных задержках зарплаты от трех месяцев и больше всюду в стране. Сдается мне, что весь налик сегодня идет прямиком к "объекту"... На поддержку демократических инициатив... Говоришь третьего твоя прилетает? Выбрала время... Но, как говорится, женщину Бог создал, чтобы человеку не скучно было. По дружбе прикрою тебя..., при условии.
 - Каком?
 - Ты ведь уже выходной, а у меня не хватает Корсакову одного человека для сопровождения. Смотаешься?
 - Конечно.
 - Вот и славно, а то я даже из канцелярии бойцов привлек и все равно, единицы не хватает. Выезд через полчаса. Успеешь прогуляться с расстановкой в туалет или чайку попить по выбору. Зайди там по пути к делопроизводителям, захвати с собой капитана Гуськова. Он в курсе.
 - Спасибо, Мих, - поднялся Генка довольный решением своего вопроса насчет отгула.
 - Ничего, сочтемся славою, - хмыкнул Сухов, - Володьку давно видел?
 - Давно. Пропал, как в тину упал...
 - Не оперативникам же его розыск заказывать...
 - Зачем?
 - А..., пивка выпить на троих. Ты не будешь против?
 - Только команду дай, товарищ подполковник...
 - Считай, что уже дал, товарищ майор.
 
 ***
 
 На этот раз Генка выехал заранее. Воскресным утром на дороге и машин было мало, и доблестное ГАИ не норовило встрять в работу перекрестков и создать тем самым пробки. Вообще, он ГАИ на дороге не заметил. Даже в самых излюбленных ими хлебных местах было пусто. Чума пришла на ихние дома? Эпидемия ящура? Всех забрали на прививку? Хорошо бы, чтобы диаметр иглы соответствовал пожеланиям автомобилистов. А в самом деле, куда все они подевались? Ну, и шут с ними, только легче ехать.
 
 Без приключений и задержек подъехал к Шереметьево задолго до прибытия самолета с Кипра. Побродил по аэропорту. От нечего делать потаращился на ассортимент коммерческих ларьков. Абсолютно все, что необходимо человеку в пути: жевачка, одноразовые шприцы, шоколадки, презервативы на любой цвет и вкус (буквально), баллончики со слезоточивым газом и бейсбольные биты, порножурналы, зажигалки. Одна из них привлекла внимание Генки. Имитация гранаты, "лимонка" Ф-1, пока в руки не возьмешь, точь-в-точь. Подумал, что было бы весело достать ее в курилке охраны резиденции "объекта". Усмехнулся по-мальчишечьи озорно и купил. Щелкнул пару раз огоньком и вспомнил, что еще не курил сегодня. Вот и повод испытать новокупку в работе.
 
 Не торопясь, разминал сигарету, ощущая под пальцами похрустывание табачных крупинок. Растягивал последние секунды перед прикуриванием, предвкушая первых вдох ароматного дыма. Вокруг кипела жизнь. Сновали пассажиры и их обслуга. Таксисты в ожидании прибытия очередного рейса кучковались в сторонке, травили анекдоты. Как только сядет самолет, все они дружной ордой кинутся предлагать прибывшим "довезти по братски за сто баксов до Тверской". Вездесущие цыганки зорко высматривали клиентуру. Одна подвалила сбоку:
 
 - Даарагой, за твою красоту, только тебе, очень не дорого, куртку кожаную померь, просто так... Не понравится - не бери, просто померяй.
 
 Генка молча отмахнулся и зажег-таки сигарету. Прикрыл глаза от дыма, а когда открыл, то цыганка стояла уже прямо перед ним, неотрывно глядя черным вороньим взглядом.
 
 - Не хочешь, не меряй, но я тебе скажу. Денег не прошу, сам дашь, если захочешь, сколько захочешь, но я тебе скажу то, что вижу.
 
 Жалко было бросать только что прикуренную сигарету. Развернуться бы да уйти..., не слушать бы.
 
 - Слушай, парень. Тебя Геннадием звать. Один друг у тебя потерялся и второго потеряешь, трех дней не пройдет. Кровь и грязь вокруг тебя и на тебе. Ты не ранен, но тебе больно будет. Уходи сейчас, твое место не здесь. Не уйдешь - судьбу сломаешь не себе - Кате. Пока не поздно. Ты еще не волк, но охота уже идет. Стрелки на местах, но флажки пока не развешаны. Сам развесишь. Спасение есть, но от тебя не зависит. Ты погубишь... Звезды падают, но желания не сбываются... Беги парень... Еще успеешь... Ты не захочешь бежать и все будет, как сказала я. Не за деньги сказала, парень. Не за деньги, я не возьму от тебя...
 
 Генка забыл про сигарету. Казалось, что глаза цыганки пробуравили его насквозь. Ему стало душно от ее взгляда и мутных слов. Он, оцепенев, слушал ее не в силах вырваться из потока захватившего его образов. С трудом очнулся, сам удивляясь тому, что делает, поднял правую руку, словно налившуюся свинцом, и перекрестился, вспомнил, как бабушка это делала: "Свят-Свят-Свят"... От Бога такое знание не дается. Вокруг раздалось короткое и громкое шипение, будто на раскаленный лист железа плеснули воды. Генка пришел в себя, огляделся - все цыганки пропали, как их и не было... Тьфу, лихоманка их раздери, гипнотизерки вокзальные. Нужно проверить, на месте ли деньги... Стоп, откуда она узнала, как его звать? И Катю!!! Блин, деревенское колдовство какое-то... Забыть об этом скорее... Генка бросил недокуренную сигарету. Внутри тупая заноза вороньего взгляда размягчилась и сползла куда-то на дно подсознания, замерев там до времени ядовитой черной лужицей...
 
 ***
 
 - Вот уж кого не ожидала увидеть первым при сходе с самолета! - взгляд Кати вспыхнул удивлением и тут же заискрился радостью. - Геном, ты, умеешь из раза в раз быть убийственно внезапным.
 - Работа такая, - широко улыбнулся Генка. - Я рад, что ты рада. Можно я тебя поцелую? А то я робею без разрешения.
 - Лопух, - рассмеялась Катя, - на это разрешения не спрашивают, а читают у женщин по глазам. Можно, конечно, крокодил ты чебурашковый, - и Катя сама обняла Генку, запрокинув лицо для поцелуя.
 
 На несколько мгновений для двоих прекратил существование весь окружающий мир. Вселенная в очередной раз замерла, наблюдая за рождением новой любви.
 
 - Уф, а ты откуда узнал, когда я прилетаю?
 - Славка сказал, - ответил почти правдой Генка. - Пойдем. Это все твои вещи?
 - Да все, я основной багаж с ребятами отправила.
 - Знаю, я его уже завез к тебе домой.
 - Как это?
 - Да как обычно... С мамой твоей Ольгой Семеновной заодно познакомился. Чайку с ней попили. Очень милая женщина - вся в тебя.
 - Шустрый ты, однако. Я все больше думаю, что ты шпион: сам секретничаешь, но при этом легко получаешь закрытую информацию; не раскрываешься, но легко входишь в доверие; выглядишь простым и наивным... и порывистым, но все твои действия логичны на несколько ходов вперед; умеешь кружить женщинам голову...
 - Даже не знаю, куда записать эти твои оценки, Катя, в пассив себе, или в актив, но дело не в этом, а в том, что сейчас я не стараюсь тебе закружить голову, а наоборот, - раскружить свою собственную.
 - В каком смысле?
 - В буквальном..., - как бы отвлеченно ответил Генка, укладывая дорожные сумки Кати в багажник машины. - Я вижу только единственное средство.... - Он вдохнул воздух и выпрямился, хлопнув крышкой багажника.
 - Какое средство?
 - Выходи за меня замуж.
 
 Катя осеклась, медленно провела пару раз по Генке взглядом сверху вниз, как бы заново оценивая, и остановилась на его лице, склонив к плечу голову.
 
 - Ты серьезно?
 - Более чем... Да ты права, я офицер спецслужб. Майор госбезопасности. Управление охраны. Женат не был. Есть квартира и более-менее аккуратно выплачиваемое довольствие. Частые и непредсказуемые командировки. Уходя утром на службу, могу вернуться домой только через неделю-две. Работа такая, и никто другой ее не сделает. Вот, я обещал рассказать о себе. Выполняю обещание сейчас. С ответом не тороплю. Понимаю, что это только третья наша встреча.
 - Гена..., ты умеешь быть убийственно неожиданным, - повторила Катя фразу, произнесенную при встрече. Но теперь она сказала ее уже совсем другим тоном. - Ты хоть представляешь себе, что такое жизнь циркачки? Ты не слишком рискуешь?
 - Не знаю, у меня чувство, что больше у не будет случая... Не знаю, когда снова удастся с тобой встретиться. В городе творится, не пойми что. Садись, отвезу тебя домой. Мама твоя ждет, приготовила всего-всего вкусного. Небось, надоела заморская кухня-то?
 - И не говори. Больше трех месяцев по кафешкам мыкалась. Соскучилась по нормальной домашней еде. А что в Москве-то творится?
 - Сейчас посмотрим вместе. Ты как раз в центре событий умудрилась поселиться.
 
 ***
 
 - Это не танки, - ответил Генка на возглас Кати при въезде на Калинински проспект, - это БэТэЭры.
 
 Он остановился около омоновца в бронежилете, поднявшего полосатый жезл, вышел из машины и показал удостоверение. Тот в ответ отдал честь.
 
 - Дальше вам не проехать, если собираетесь через Садовое в Центр. Только до Смоленки пока. Дорога заблокирована кордонами ОМОНа и митингующими
 - Танки?
 - Пока нет, только живая цепь, но говорят, что и они на подходе. Ждем.
 - Стреляют?
 - По рации передают, что убили нескольких наших.
 - У них есть оружие?
 - Хрен поймешь у кого оно. Наружка предупреждает, что на крышах неизвестные снайперы. Не подчиняются никому. Бьют по всем подряд. У демонстрантов на Октябрьской площади тоже, кажется, убитые есть.
 - А тут как?
 - У нас пока все спокойно. Основная работа сейчас идет на Окябрьской.
 
 На груди омоновца щелкнула рация и сквозь шипение донеслось:
 
 - Мэрия захвачена. Сведений о происходящем нет, отходим к Центру. Жайте команду по точке сбора...
 - примешь гостей через два часа с полным набором гостинцев. Расставь своих людей "по схеме два".
 - Понял, приступаю к подготовке выдвижения к объекту. У меня все готово для работы по высшему классу с этими сволочами.
 - Ускорить переброску частей к Останкино. Оказать помощь группе в здании ТВ... Применение оружия санкционируется по всем лицам у здания.
 - Бить их ,сук, беспощадно!
 - Часть демонстрантов села в захваченные грузовики, похоже, что собираются в Останкино.
 - Ну, там-то их и пригреем.
 
 Генка дослушал вместе с омоновцем радиодиалог, сплюнул:
 
 - Ладно, удачи, браток. Поеду, может, успею выскочить.
 - Давай, остерегайся открытых мест, - напутственно предупредил офицер,- я своих людей уже отвел от греха.
 
 Генка уселся назад за руль. Ободряюще кивнул испуганной Кате и тронул машину. По пути его еще пару раз притормозили военные, но тут же разрешающе махали рукой, завидев сквозь стекло красную корочку удостоверения.
 
 - Катя, у меня будет к тебе большая просьба, - произнес он будничным тоном.
 - Какая?
 - Пожалуйста, не выходи сегодня и, может быть завтра, на улицу и никому не открывай дверь. Если тебе с мамой что-то будет нужно, то я буду иногда звонить и привезу вам при первой же возможности. Хорошо?
 - Ладно, - согласно кивнула Катя.
 - Вот мы и приехали. Быстренько выгружаемся и будь умницей. Сделай все так, как мы договорились.
 - Сделаю, - Катя улыбнулась и провела кончиками пальцев Генке по щеке. - А знаешь, Геном... Я согласна...
 
 ***
 
 - Алло, Ольга Семеновна? Это Геннадий. Можно Катю к телефону? - Генка по короткому "да?" в трубке понял, что на звонок ответила мать Кати.
 - Нет, Гена. Кати нет, - бесцветно ответила она.
 - Как нет? Она вышла из дома? Это же опасно! Я предупреждал... Она обещала...
 - Нет, Гена... Кати нет совсем... она погибла...
 
 В трубке взрывом раздались рыдания и сухой ритмичный стук. Генка понял, что трубка выпала из рук и теперь раскачивается на проводе, ударяясь об стену...
 
 ***
 
 - Мих,... я понимаю, что это нарушение Устава, но я сейчас в отдыхающей смене... У меня есть три с половиной часа. Обещаю, если отпустишь, вернуться в срок...
 
 Сухов оценивающе посмотрел на друга, ожидая пояснений. Сквозь внешнее спокойствие и подчеркнутую невозмутимость проступала игра желваков и блеск глаз. Таким он его не видел за много лет.
 
 - Давай, понимаю, что это очень важно. Не опаздывай. Не подведи.
 - Спасибо друг, - Генка с искренней признательностью пожал руку Михаила.
 - Корочки возьми, без них сейчас трудно в городе будет, а оружие оставь.
 - Обойдусь без оружия, - Генка уже исчезал в дверном проеме кабинета.
 
 От Старой площади до Нового Арбата рукой подать, если по прямой. Прямо он и метнулся, проскакивая все красные светофоры, благо, что ни гаишников, ни других машин практически не было в центре, пока не уперся в блок-пост перед Калининским мостом. Порадовался, что не нужно ехать на другой берег Москва-реки. Дорога впереди была перекрыта танками. Махнув в окно красной корочкой, развернулся на Садовом и въехал во двор... Отсюда была хорошо видна панорама происходящего. Танки стреляли по Белому дому из пушек. При каждом попадании из окон шестого этажа вырывались клубы черного густого дыма. Там бушевал пожар. На набережной стояла группками молодежь, отхлебывала из бутылок и радостно приветствовала криками и подпрыгиваниями каждый новый выстрел... Реалити-шоу...Избиение депутатов и их секретарш... "Новое поколение требует пива и зрелищ" - сплюнул Генка и взбежал по лестнице к знакомой двери...
 
 - Когда начали стрелять, - бесцветным ровным голосом рассказывала Ольга Семеновна, - Катя сказала, что нужно зашторить окна по вашему совету. Я включила свет, так как подумала, что в комнате должно стать темно. Она подошла к окну и упала... Она даже не вскрикнула... Просто упала... Я вызвала "Скорую". Они приехали очень быстро, будто около дома ждали. Забрали Катю. Сказали "шальная пуля", - голос женщины сорвался и она уже хрипло закончила рассказ, - оставили справку и уехали. Даже не сказали откуда ее потом забрать можно.
 
 Генка отвернулся от окна, куда смотрел, слушая и не шевелясь. Свет в комнате, несмотря на сумерки, был погашен. Шторы раздвинуты. С улицы доносились звуки пулеметных очередей и артиллерийской стрельбы. Белый дом хорошо был виден слева. Что-то цепляло внимание Генки, пока он слушал рассказ пожилой женщины. Что-то было важным, но он никак не мог понять, что именно.
 
 - Покажите мне эту справку, пожалуйста, - попросил он, - я попытаюсь узнать, куда увезли Катю.- И опять повернулся к окну.
 
 Дом был старинный, с глубокими оконными проемами и большими расстояниями между рамами. В двойных стеклах остались два последовательных пулевых отверстия, расположенных со смещением друг относительно друга. И это смещение говорило, что пуля прилетела не слева, не со стороны Белого дома, а справа. Вот, что цепляло внимание! Может быть рикошет? Нет, по близости не было ничего такого, от чего могла бы отскочить пуля, тем более, по траектории "сверху-вниз". Генка прикинул, где могло бы быть начало этой траектории. Прямая, проходящая через два отверстия, упиралась в промышленное здание примерно через два квартала. Какая-то фабрика.
 
 Все это Генка оценил мгновенно, пока Ольга Семеновна только еще поднималась со стула. Он посмотрел, как тяжело она делала два шага к старому секретеру, и заметил на полу небольшое темное пятнышко. Нагнулся и провел пальцем. Кровь! Только в этот только миг Генка органически осознал, что Кати больше нет. Горькая темная капля где-то в его глубине дрогнула, зашипела, вздулась лопающимися жирными пузырями "...Ты погубишь-шь...Ты погубишь-шь... Ты погубишь-шь..." - шептали пузыри голосом циганки. Чернота неотвратимо поднималась. Боль и горечь хлестали наотмашь по сердцу, по разуму, по телу, по рукам и ногам... По глазам, отсекая цвет и свет. Он рухнул на колени. В ноздри резко ударил запах свежей крови. Раньше он никогда не замечал, что кровь может так... сводить с ума. Генка набрал полную грудь воздуха, готовясь завыть... от бессилия и злобы. Взвыть по-волчьи и остаться волком навсегда. Он уже и видел и слышал и ощущал как волк. Мир стал черно-белым. Хотя нет, оставалось еще одно цветное пятнышко - кровь на кончике пальца. Осталось только взвыть по-волчьи, чтобы собственным голосом подтвердить свое согласие стать волком окончательно...
 
 - Вот, Гена, нашла, наконец, - вздохнула Ольга Семеновна, поворачиваясь с листочком бумаги в руке. - Положила на виду, а никак не найду. Вам плохо?
 - А..., не..., ничего, все в порядке, - забормотал Генка, поднимаясь с корточек и, ощущая всем естеством, как неведомый волк нехотя покидает его сознание, многообещающе скалясь...
 
 Сильно потер лицо ладонями, пытаясь содрать будто приклеившуюся серую вуаль с глаз. Понял, что бесполезно. Остались только два цвета: серый и красный. Но зрительное восприятие мелких деталей обострилось многократно. Он еще раз вгляделся в фабричное здание и понял, что стрелять могли только из одного окна под самой крышей. Он был уверен, что только оттуда.
 
 Генка быстро просмотрел справку, запомнив только два момента: номер станции "Скорой помощи" и фамилию врача, и вернул бумажку.
 
 - Я все сделаю и обязательно вернусь. Извините, у меня очень мало времени, но я все сделаю. Мне нужно идти...
 
 ***
 
 Врач уже закончил свою смену, и в ответ на предъявленное красное удостоверение Генке дали адрес доктора со "Скорой". Оказалось, что тот жил поблизости...
 
 На звонок дверь открыл хмурый небритый парень лет тридцати. Вопросительно и молча смотрел на Генку. Тот так же молча достал из кармана фотографию Кати, которую она успела ему подарить. Парень перевел взгляд на фотографию и посторонился, приглашая тем самым войти в квартиру. Развернулся и пошел, не оглядываясь, на кухню. Генка сам прикрыл дверь и двинулся следом. Парень там уже достал из шкафчика два стакана и разливал по ним спирт из початой бутылку "Royal"а. Этикетка резко контрастировала красным с серым окружением. Парень подтолкнул средним пальцем один из стаканов. Не чокаясь, они выпили содержимое одним глотком. Генка, вместо "спасибо" кивнул на другую фотографию на стене с двумя улыбающимися солдатами на фоне гор. В одном из солдат узнавался хозяин квартиры.
 
 - Герат?
 - Был?
 - Знаю.
 
 Парень кивнул головой и пошел из кухни, кинув через плечо: "Я сейчас". Вернулся через минуту и протянул Генке раскрытую ладонь с чем-то маленьким.
 
 - Бери. Семь-шестьдесят два. "Серебряная головка". Снайперская от СВД. От такой же и мой друг... В тот день, когда мы и сфотографировались.
 - Значит, это не шальная..., как я и думал...
 - Снайперские шальными не бывают. Выстрел виртуозный. Попадание между ключиц в основание шеи. Пуля прошла навылет, раздробив позвоночник. Упала на пол, там я ее и подобрал. Смерть мгновенная. Вот и все, чем могу. Еще выпьешь?
 - Нет. Куда ее отвезли?
 - Не знаю. Это был мой последний вызов. Почти трое суток дежурства. Транквилизаторы уже не вставляют. Загрузили девушку, и я пошел домой. "Скорая", вообще-то, не занимается перевозкой трупов, но на эти дни у нас был приказ - забирать и увозить. Не знаю, куда ее повезли. Свозили поначалу в "Склиф", только из Останкино больше сотни..., потом стали в "Боткинскую", каждый раз нужно было узнавать куда. Морги быстро заполняются. На этом участке я первый раз работал - приказом прикомандировали. Я пока бумажку оформлял, водитель сам позвонил и уточнил адрес.
 - Водитель?
 - Знаю только, что звать его Лешка, тоже не из моей бригады. Живет где-то в Клину... Работал я без медсестры, потому водитель и звонил, хотя не его это дело... В эти дни все идет не так... Больше ничем не смогу... Поищи для начала в "Боткино", могли туда отвезти... Несколько раз нас переадресовывали в другие места, приезжаем, а места уже нет... Извини, я уже вырубаюсь...
 
 ***
 
 Генка вдохнул воздух, пропитанный пороховой гарью и смрадом пожара. Голова слегка закружилась от сладковатого привкуса крови. Между домов гуляло эхо выстрелов. Сухая дробь пулеметных очередей перемежалась уханьем танковых пушек. В задумчивости он прошел несколько шагов, поглядывая в сторону фабрики.
 
 - Геном, это ты! - перед ним на тротуаре стоял Славка, старинный знакомый.
 - Я, а ты чего тут? Приключений на задницу ищешь, или просто поглядеть на исторический акт пришел?
 - Хотел Катю навестить, она тут недалеко..., - Славкин голос на последнем слове как-то стих...
 - Уже не живет. - Закончил за него фразу Генка.
 - То есть? Ты о чем?... - все-таки спросил Славка, надеясь на другой ответ, а не на тот, о котором он уже догадался и сам, вглядевшись в лицо Генки.
 - Снайпер, падла... Прямо дома достал.
 - Какой снайпер?
 - Самому интересно было бы посмотреть в его мертвеющие зрачки, - произнес Генка, опять взглянув в сторону завода.
 
 Какая-то мысль пришла ему в голову, и он быстро спросил:
 
 - Слушай. Помнишь, мы как-то дигерствовали в этом районе разок?
 - Ну, было дело, а что?
 - Ты хорошо помнишь узлы и развилки коллекторов? Я уже сильно подзабыл.
 - Более-менее, а что ты хочешь?
 - Мелочь. Проведи меня вон за тот забор. Сможешь?
 - На фабрику Капранова? Легко, как два пальца об асфальт, но ведь у нас нет никакого снаряжения, даже фонарика нет...
 - С фонариками проще всего, - Генка огляделся и направился к ближайшей коммерческой палатке, работающей, не смотря на канонаду, в ближайшем квартале.
 
 Через минуту он вернулся с двумя китайским фонариками в руках.
 - Барахло, конечно, но на один раз хватит, а больше нам и не нужно. Некогда нам по нижним уровням пробиваться. Пойдем по первому этажу, так быстрее и снаряжения не требуется. Времени мало. Где лучше заходить, по-твоему?
 - Лучше всего с набережной, но там сейчас все блокировано, поэтому можно хоть откуда. Да, вот, прямо отсюда и можно попробовать, - Славка пнул ногой колодезный люк. - Расскажи про Катю, - изменившимся тоном попросил вдруг он.
 - Генка взглянул на него и тут же отвел глаза, подбирая, чем бы можно было поддеть крышку люка.
 
 Остановил взгляд на низеньком ограждении газона и резко ударил ногой по поперечине около места сварки. Халтурная сварка хрупнула и конец стального уголка закачался в воздухе. Отламывая получившимся рычагом сварку с другой стороны, как бы между делом, ответил:
 
 - Подошла к окну, на пару минут задержалась посмотреть на расстрел Белого дома и сама попала в прицел снайпера.
 - А может, случайность?
 - Нет, Слава, я в этих делах сам профессионал. Не случайность..., и сейчас я прошу тебя проводить меня к другому профессионалу... Ты понимаешь, о чем я...?
 - Да, Гена, понимаю... Замечательная девушка была... Когда похороны? Нужно ребятам сказать...
 - Скажешь, только сначала найти нужно, куда ее увезли.
 - То есть?
 - А вот и есть, что... Тяжелая, елы-палы, - отвлекся он, отваливая в сторону чугунный диск. - Добро пожаловать в андеграунд. Только после вас, сэ-э-эр..., - отступил Генка от колодца с картинным полупоклоном и тут же вернулся к серьезному тону, - То и есть, что сейчас новорожденная демократия будет спешно застирывать кровь и сокращать правдами и, главным образом - неправдами количество убитых за эти два дня. Нет покойника, особенно с огнестрелом, - значит, нет убитого, а есть "пропавший без вести". Человек просто вышел из дома и не вернулся. Если не удастся разыскать Катю за ближайшие сутки, то найти ее не удастся уже никогда... Но это потом, а сейчас у нас с тобой есть час двадцать пять, чтобы провести аудиенцию с тем самым стрелком... Я аж весь дрожу от нетерпения...
 
 В памяти всплыли слова циганки "стрелки уже на местах, ... не от тебя зависит...". "Тьфу, пристала поганая", - отмахнулся он и гибко нырнул вслед за Славкой в колодец. Приостановился, чтобы глаза адаптировались к темноте, но с удивлением понял, что ему этого не нужно. Он все прекрасно видел в почти полном сумраке. Проверил это новое свойство зрения, коротко моргнув себе в лицо фонариком. Обычного ослепления не наступило. Интересно... и полезно... Генка пригнулся и пошел по коллектору вслед за Славкой. Света от Славкиного фонарика в трех метрах впереди было вполне достаточно, а то, что не улавливали глаза, дополняли обоняние, слух и еще что-то, чему он не знал пока названия, но полностью доверял. Например, он знал, что скоро впереди будет развилка, а за ней резкий поворот, и вот за поворотом-то ждет опасность. Не известно какая, но опасность. Точно, вот и развилка. Славка, после короткого раздумья повернул вправо. Генка догнал его и тронул за плечо
 
 - Точно сюда? Обойти нельзя?
 - Нет, все правильно, я помню... Сейчас будет поворот и большой колодец, он уже около фабрики. И дальше мы уже попадаем на территорию. Обойти можно, но это кругаля давать нужно почти до Арбата... и поверху-то идти заманаешься, а под землей и подавно, целый день гулять придется.
 - Ладно, держись сейчас позади метрах в пяти. На меня не свети фонарем. Если что-то произойдет, то погаси свет совсем... и не ввязывайся, только помешаешь.
 
 - Ты чего?
 - Так надо... Твое дело только говорить куда идти, а прокладывать путь - моя забота. - Генка двинулся вперед, оттеснив приятеля.
 - Как скажешь. - Пожал плечами Славка. И, выждав паузу, пошел следом.
 
 Вскоре проявился и поворот, из-за которого выбивался тусклый отблеск света и невнятные звуки. Генка махнул рукой Славке, дождался, чтобы он погасил фонарь, и уверенно завернул за угол. Там через пару метров и впрямь оказался большой колоцец, что-то вроде перекрестка подземных коммуникаций. Несколько больших труб сходилось в центре, причудливо переплетаясь и выставляя во все стороны приводы задвижек, напоминающих огромные водопроводные краны. В колодце оказалось достаточно места, чтобы по углам разместилось еще несколько спальных мест, собранных из разодранных картонных упаковок и всякого тряпья. Хриплый замызганный магнитофон пел голосом Аллы Борисовны про арлекино, на перевернутом ящике горели два свечных огарка, освещая сервированный ужин нескольких колоритных бомжей. Подземная вечеря обещала быть калорийной, если учитывать пару копченых куриц, литр водки и даже ананас, который как раз в этот момент подвергался разделке.
 
 - Простите за беспокойство, позвольте пройти, - подал голос Генка, напугав одного из встреченной компании.
 
 Бомж судорожно ухватился сзади за стену, вытаращился на Генку и начал равномерно икать. Второй прекратил резать ананас и, вытирая влажный тесак об штаны, прищурился поверх свечи:
 
 - А ты, эт-то..., кто такой? Денег принес? Давай сюда...
 - Я просто прохожий. Вы кушайте, не отвлекайтесь, - Генка продвинулся еще на пару шагов вперед.
 - Это на верху ты прохожий, - подал голос из темного угла еще один житель колодца, - а тут ты просто дерьмо поросячье, и все что у тебя есть, ты должен оставить сейчас нам, если хочешь уйти живым.
 - У меня ничего нет, - ответил Генка, занимая позицию спиной к сплетению труб и вентилей.
 - А мы сейчас посмотрим, что у тебя есть, - от стен начали зловеще приближаться две лохматые фигуры.
 
 Один из бомжей резко вытащил из-за спины большой фонарь и включил яркий свет, направив луч в лицо Генке. Рассчитывал ослепить. Второй, и тот, который только что резал ананас, как по команде прыгнули к нему с ножами. По всему было видно, что тактика была отработана и они ничуть не сомневались в своем успехе. Действовали согласованно, как стая бродячих собак, нападающих на одинокого пешехода. Один бросился в ноги, а второй целился ножом в грудь. Третий освещал поле битвы и только один из них продолжал в ступоре икать. "Больной он что-ли?" - подумал Генка, аккуратно перехватывая руку с ножом и направляя ее в переплетение труб. Ударом ноги в челюсть встретил нижнего... и продернул первого, прикладывая лицом к выступающему железному фланцу. Улыбнулся холодно навстречу ослепительному лучу света. Фонарь в руках у третьего задрожал и он бросился бежать по коллектору, откуда только что вышел Генка. Он с интересом прислушался. Через пару секунд оттуда донесся глухой удар, всхлип и шаги, по которым узнавался Славка. Тот вошел в пространство колодца, облизывая разбитые костяшки на руке... Увидел икающего бомжа, посветил на него своим фонариком и сказал, похлопав по щеке...
 
 - Ты бы зажмурился, что-ли... Ведь глаза так потеряешь... Они у тебя совсем вылезли... И попей воды, от твоей икоты крысы пугаются...
 
 У Генки от запаха свежей крови начала кружиться голова, и он потянул за рукав друга.
 
 - Пошли скорее, потом поглумишься, на обратной дороге, а сейчас некогда...
 - Слушай, а как у тебя здорово все получилось, - забормотал за спиной Славка, - ты мне покажешь пару приемчиков?
 - Покажу потом, на досуге, если он будет, этот досуг, - ответил Генка радуясь человеческому голосу, удерживающему его на поверхности человеческого сознания.
 
 Самоанализом пока некогда заниматься, нужно только учесть, что запах крови ему противопоказан. Почему? Да хрен его знает, почему. Наверное, потому же, почему его невозможно ослепить в темноте и почему он чувствует, то, что раньше не чувствовал. Вот, все... из этого колодца выход в подвал того самого заводского здания. Откуда он это знает? Знает и все. Сейчас только это важно... Времени мало разбираться в причинах и следствиях. Генка резко остановился.
 
 - Слава, мы пришли. Жди меня здесь. Если через двадцать минут не вернусь - уходи один, лучше другим путем. Кто знает? Может быть, в другом колодце еще компашка теплая собралась. Напорешься и не отобьешься. У них тут намерения конкретные.
 - Это я не хуже тебя знаю по прошлым нашим путешествиям, правда, тогда бомжей было гораздо меньше.
 - Будь осторожен, если что, и категорически тебе запрещаю идти за мной сейчас. Это не твой уровень, Слава, поверь мне на слово. Если у меня ничего не получится, то тебе и подавно ничего не сделать. Тогда просто найди Катю. Больше будет некому. Подними ребят и найди. Это важно.
 - Лады, Геном, все понятно. Жду тебя здесь и не дергаюсь. - Славка поднял согнутую в локте правую руку и Генка твердо по мужски сжал его ладонь.
 
 ***
 Колодец и впрямь выводил в подвал заводского здания. "Умора" - продумал Генка, "секьюрити, блин, самодельные. По периметру территории бетонный забор в три метра с колючкой и видеонаблюдением, а снизу - хоть роту диверсантов приводи". Руководствуясь своим новым чутьем, Генка легко и быстро пробежал по лестничным пролетам. Поднялся на верхний технический этаж. Уловил запах табачного дыма и удвоил осторожность. Выглянул на секунду из-за изгиба коридора и увидел на лестничной клетке около приоткрытой железной двери... капитана Гуськова из канцелярии своей службы. Тот спокойно курил, пуская вверх колечки дыма. Пару секунд Генка поразмышлял, не двигаясь, оторвался от стены, к которой только что прижимался. Вышел на середину коридора и с беспечным видом направился к сослуживцу. Тот от удивления выронил окурок и закашлялся очередным "колечком".
 
 - Курить-здоровью вредить, - наставительно произнес Генка, сокращая расстояние, - особенно такую дрянь, какую куришь ты...
 - Т-т-ты откуда? - запинаясь, спросил Гуськов.
 - Да оттуда же, откуда все приходят, а потом уходят, - балагурил Генка, - добродушным тоном. - Как тут у тебя дела идут? Меня на смену прислали.
 - На смену? Вроде бы не обещали. Говори тогда пароль.
 
 "Блин, тут и запаролено все. Успеть бы... Не нашуметь бы до времени" - с досадой подумал Генка, сделав еще пару шагов.
 - О! Я вижу, тебя повысили! Последний раз неделю назад ты был капитаном, а сейчас уже подполковник, правда, милиции. Что, капитан спецслужб равен милицейскому подполковнику? - попытался отвлечь разговором Генка, приблизившись еще к Гуськову, - может быть мне тоже переконвертироваться в менты? Довольствие нормальное?
 
 Тот охотно дал себя заговорить.
 
 - А, это просто маскарад, если какая-нибудь уборщица появится случайно, чтобы шугануть.
 - Как тут работа идет? Есть успехи? Цели ты определяешь? - Генка рискованно вплел последний вопрос, давая шанс сослуживцу.
 
 От ответа зависела теперь дальнейшая судьба Гуськова, так как Генка приблизился уже на расстояние одного прыжка.
 
 - Ну, да, конечно я, целый день с биноклем, глаза даже режет. Все по инструкц..., - Гуськов осекся, поняв, что если Генку прислали ему на смену, то инструкцию тот знать был бы должен...
 
 Гуськов судорожно дернул рукой к кобуре.
 
 - Пароль назови. Быстро. Иначе...
 
 Договорить он не сумел. Генка был уже в прыжке. "Пуля попала между ключицами" - в долю секунды он вспомнил слова доктора. Дотянувшись до Гуськова, он коротким точным движением ударил его средним пальцем тоже между ключицами. Почувствовал хруст ломающихся хрящей горла и твердость шейного позвонка, послушно вышедшего со своего места от удара. Гуськов мягко осел, всхрипнув. Из-за двери раздался вопросительный возглас. Генке показалось, что в пролете лестницы что-то мелькнуло. Это не важно, сейчас важно сделать то, зачем он сюда пришел... Распахнул настежь железную дверь и рыбкой влетел в проем, успев на лету заметить, то чего он не ожидал увидеть. В комнате был не один, а двое снайперов. Один через прицел ночного видения смотрел в открытое окно, а второй - держал свою винтовку, направив ствол к двери. "Профессионалы, блин, спецназ" - зло констатировал Генка, с удовлетворением отмечая, что пуля от выстрела "второго" прошла мимо на уровне груди, а он-то прыгнул гораздо выше. Комнатка оказалась небольшой, и длины прыжка вполне хватило, чтобы дотянуться до промахнувшегося снайпера. Будучи еще в воздухе, Генка захватил его за голову и прижав к себе сделал обратный кувырок. Сухой треск засвидетельствовал, что этот спецприем и в самом деле является смертельным. Хорошо, что без крови обошлось, иначе опять голова закружилась бы. Генка собрался в пружину, готовясь к новом рывку. Уперся руками в пол, но около кончиков пальцев ударила пуля. СВД - снайперская винтовка с самовзводом. Генка знал, что она опять готова к выстрелу. Замер, что же... Двоих убийц Кати он смог достать. Тоже хороший результат, если учесть, что все пришлось делать экспромтом. "Жаль, Михаила подведу, не придя вовремя, как обещал. Не хорошо это" - с досадой подумал он, поняв, что этот спецназовец не даст ему никакого шанса. Медленно поднялся с корточек. На него в упор смотрел ствол винтовки и блестящие глаза... того самого мулата из Шереметьево. Тот его тоже узнал и, похоже, был немного заинтригован.
 
 - Who are You? (Ты кто?) - спросил он Генку.
 
 Почему-то Генку развеселил такой вопрос, тем более, что умереть он не боялся, так как был готов к этому, как только узнал о смерти Кати.
 
 - I am the horror flying on wings of night (я ужас, летящий на крыльях ночи) - ответил ему Генка фразой из мультфильма.
 
 Похоже, что этот мультик мулат видел тоже. Не меняя выражения глаз и положения винтовки он улыбнулся, оценив способность шутить за полсекунды до смерти.
 
 - Commandos? Yes, commandos - ответил он сам себе. И кивнув на своего лежащего напарника произнес одобрительно. - Good work! It is a pity, that you cannot learn me to this reception (Хорошая работа! Жаль, что ты не сможешь меня научить этому приему). Sorry, boy.Nothing personal. That's a work.(Извини,парень. Ничего личного. Такая работа.)
 - Yes of course (да, конечно) - согласился с ним Генка, поднимая руки. Мулат против этого не возражал.
 
 За дверью раздался какой-то шорох, Мулат не сводя глаз с Генки коротко дернул в сторону винтовкой, выстрелил и опять навел ее на противника. За дверью кто со стоном упал, а Генка дернулся дернулся , пытаясь уйти из сектора огня. Не удалось. Мулат был все-таки тоже профессионалом и сейчас он имел преимущество. Генка поднял руки еще выше. Мулат согласно кивнул головой. И тут из кармана Генкиной куртки на пол вывалилась зажигалка, которую он купил в Шереметьево, встречая Катю... Зажигалка в форме гранаты Ф-1, точь-в-точь как настоящая, пока в руки не возьмешь. От удара об пол у нее повредился клапан и теперь газ с шипением выходил через трубочку, имитирующую запал. Глаза мулата раширились. Он знал, что радиус поражения у такой гранаты составляет двести метров. Генке стало смешно и он, ни на что не рассчитывая, подтолкнул зажигалку ногой к снайперу:
 
 - Catch it (Лови!)
 
 Пришло время взвиться пружиной уже мулату. Забыв про винтовку и про Генку, он метнулся к двери, надеясь успеть выскочить до неминуемого взрыва. Генка его перехватил в прыжке и схватил за горло. Мулат ждал взрыва и поэтому был не готов к атаке, но, почувствовав хватку, попытался ударом сцепленных рук сбить захват. Генка сжал пальцы еще крепче и дополнил энергию удара еще и разворотом собственного тела в том же направлении... Сначала мулат ничего не понял, кроме того, что он уже вне захвата. Удивленно посмотрел на Генку, который больше не нападал... Генка отошел к окну и оттуда бросил мулату под ноги кусок вырванного горла. Сказал по- русски:
 
 - Это твое, парень, забирай. Это не работа, это очень личное,... - и направился к двери, - Посторонись-ка, дай пройти...

***

Запах свежей крови ударил в ноздри как нашатырь, но с обратным эффектом. Сознание помутилось, перед глазами поплыли галлюцинации: цыганские глаза, волчьи клыки… В ушах загрохотало хохочуще «…и второго потеряешь-шь-шь…». Генка покачнулся как от удара, в остатках сознания постарался не потерять направление к двери. Рефлекторно оценил, что простой энерции должно хватить, оттолкнулся от подоконника, чтобы выпасть за порог комнаты, наполняющейся запахом крови из разорванного горла мулата. Тот попытался ухватить Генку на выходе окровавленными руками, которыми сначала сжимал свою страшную рану. Почти достал, но внезапно был отброшен в сторону попаданием пули в грудь. По стенам зацокал целый дождь свинцовых мух, выковыривающих куски штукатурки, жужжа рекошетящих во все стороны. Генка автоматически отметил, что окно комнаты стало объектом прицельного пулеметного обстрела. Судя по плотности огня, били сразу не менее двух пулеметов. При таком раскладе в комнате через минуту не останется ни одного кубического сантиметра, не прошитого свинцом. Но он не ускорил своего движения, не смотря на понимание смертельной опасности, сомнамбулически вышел на лестничную клетку и прикрыл за собой железную дверь. Она тут же она вздулась прыщами попаданий с той стороны, но выдержала. Он закончил свое дело, осталось выполнить обещание, данное Михаилу, вернуться вовремя. Да! Именно необходимость выполнить данное слово, вывела его из-под свинцового дождя. Хотелось свежего воздуха. В коридоре легче не стало. Он наткнулся на что-то под ногами. Упал. Запах крови стал еще гуще и заполнил почти все его существо… Проще всего отдаться этому запаху в полную власть… Да…

- Геном, это ты? – услышал он клокочущий шепот.
- Славка, что с тобой, - еле разлепил он свои губы в ответ.- Ты же должен был остаться, это не твое дело…
- Нет, мое… Ты сделал?...
- Да…
- Хорошо… Я тебя ждал … узнать… теперь можно… я тоже Катю…
- Стой, Славян, не уходи! Мы вместе…

Нужно что-то для перевязки. Генка собрал остатки сознания и начал судорожно шарить по телу друга. Почти вся его одежда на груди пропиталась кровью. Генке казалось, что он просто плавает в крови, рычал как волк от удовольствия и, стервенел на самого себя, от невозможности прийти полностью в человеческое сознание…

- Все, Геном…, - прошептал еле слышно Славка, но Генка услышал его.
- Стой! Мы прорвемся… ты только стой!

Продолжая шарить по телу друга, нащупал что-то мягкое в его грудном кармане ветровки. Рванул клапан - между обрывков ниток выглянуло что-то красное. Красный цвет Генка теперь различал даже в сумерках… Хоть бы что-нибудь для перевязки… Вытянул какую-то шелковую, или скорее капроновую, ленту… И тут он с точностью до микромгновения уловил момент смерти Славки. Необходимость спасти друга, удерживающая на поверхности сознания отпала. Генка замер, захваченный врасплох потерей опоры. Человеческое сознание рухнуло в раскрытую пасть волка, рвущегося на волю. Своим новым сверхчутьем почувствовал движение на первом этаже здания. Опасность! Подчиняясь инстинкту самосохранения, глухо рыкнув, волк метнулся вдоль по коридору к другому лестничному пролету. Как бесформенную тряпку он тащил за собой безвольного Генку, связанного с ним неразрывностью единой плоти. В подвал, к колодезному люку… на выход из ловушки… Он бежал стремительно и неслышно. Едва успел скрыться за поворот коридора, как перед железной дверью взорвалась газовая граната и вслед за взрывом там оказались люди в бронежилетах и противогазах.

Генка бежал, руководствуясь только чутьем, по направлению к ближайшему выходу из подземелья. Хватался за трубы и кабели на стенах коллектора, удерживая равновесие в поворотах. Вытирал тем самым кровь с рук. Одуряющий запах постепенно слабел и почти пропал. Затхлый воздух канализационного коллектора продувал его легкие и скоро в голове Генки начало проясняться. Он опять стал ощущать себя человеком. Почувствовал струйку свежего воздуха и повернул ей на встречу. Через две минуты он оказался в колодце ливневого стока, закрытом толстой решеткой. Поднялся по скобам, уперся плечами в тяжелую чугунную крышку и оказался у ног троих вооруженных спецназовцев, наблюдавших с интересом с за его появлением…

-А…, ты кто? – спокойно поинтересовался один из них.

Генка взглянул снизу вверх и, продолжая выбираться наверх, пробормотал

- Как же мне надоел сегодня этот вопрос… «кто-кто?»… Енот в кожаном пальто – вот кто.

Двое спецназовцев отступили назад на пару шагов, направив на него автоматы, а третий, наоборот, подошел ближе.

- Конкретнее, пожалуйста. Что ты в колодце делал?

Генка окончательно сориентировался. Он оказался на набережной, а встретили его «альфавцы». Двоих он узнал, не один раз вместе в спортзале тренировались.

- Ладно, ребята, не пугайтесь, я свой. На разведке был. Вот корочка, – он достал свое удостоверение. – Как тут у вас? Скоро конец этому?
- Хрен его знает? Ты же из канализации вылез – ты и должен знать, как быстро дерьмо стекает, - хмуро ответил «альфавец», возвращая удостоверение. – Твой «дядька» нас уговаривал начать штурм, но мы же офицеры, а не убийцы, чтобы идти сквозь живой щит из женщин и священников…
- Дай закурить, если есть. У самих-то как дела?
- Хреново! Серегина… лейтенанта знал?
- Да, нормальный парень…
- Был… Снайпер, сучара, вон из того окна,- «альфавец» показал на окно комнаты, где совсем недавно был Генка, - достал… Профессионал… в основание шеи попал… под сферу. Мы засекли, как он мелькнул в проеме, вжарили ему с трех пулеметов, сейчас группа пошла фарш забирать…

Генка вспомнил, как он подходил на секунду к окну после схватки с мулатом. Ему стало понятно, почему пулеметы ударили именно тогда. «Альфавец» продолжал:

- Дурные снайпера, это не белодомцы, это еще кто-то… Мы даже на крыше американского посольства их засекли… Как понимаешь, по посольству стрелять стремно, а хотелось…
- Вас хотят разозлить и заставить идти на штурм…
- Разозлят…, только результат может оказаться другой, - ответил офицер. – Слушай, как ты по городу в таком виде сейчас?
- Ничего, у меня тут недалеко машина. О, я уже опаздываю. Мне нужно бежать.

***

- Предлагаю тост за начало строительства нового правового государства!
- Да, это правильно. Выпьем за то, чтобы у нас все имели право, - поддержал Главу застолья член его штаба Верин.
- Да-да, - согласно кивнул головой Хорьков, - во всех смыслах этого слова имели бы.

Вокруг раздался веселый смех и только Хорьков недоуменно огляделся:

- А что я такого сказал?

К нему приблизился Чернобровин и, отставив средний палец, что-то прошептал на ухо Хорькову. Теперь уже и Хорьков рассмеялся вслед за всеми, принявшими этот пассаж за каламбур и удачную шутку.

- За победу… демократии, понимаешь! – провозгласил в очередной раз основоположник новой русской государственности. – Благодарю всех участников событий и организаторов борьбы с мятежниками. Особое спасибо, тебе товарищ Верин! – И он обнял министра внутренних дел.

По пьяному взасос поцеловал его в губы, с влажным чмоком. Верин приосанился.

- Кто-нибудь, запишите, чтобы подготовили мой Указ о присвоении товарищу…, или лучше господину? Ладно, напишите как-нибудь. Героя я тебе даю, дорогой мой Верин!
- Служу Отечеству! – попытался встать из-за стола обласканный министр, но покачнулся, попробовал удержаться за фужер.

Фужер оторвался от скатерти и Верин начал падать навзничь. Подскочившие охранники успели поймать Героя. Уберегли от несчастья, но вот фужер ракетой взмыл к потолку, обливая всех своим содержимым. В фужере была водка.

- Вот, это я понимаю – офицерский салют. – Одобрительно рассмеялся основоположник. – А что думает мой штаб? А? Как бы нам отметить победу настоящим фейерверком?

К уху Главы наклонился один из секретарей и что-то быстро зашептал.

- Скока, ты говоришь? Сто пятьдесят в Останкино? Всего? Маловато будет! Почему в Останкино так мало? – обвел он всех гневным взглядом. – Мне докладывали, что там всю ночь этих пассионариев из пулеметов гоняли. И только сто пятьдесят мерзавцев подстрелили? Подготовьте сообщение для прессы. Не рыпались бы – были бы живы. Сами виноваты. Обвините во всем этих… да, именно их самих… и еще баркашовцев, тоже не забудьте… Трусы! Даже из гранатомета ни разу не выстрелили. Зря только мы его им подбросили в мэрию. Ну, а идея-то, - он ткнул пальцев в плечо Верину, - хороша идея-то была. И еще хвалю за мысль оставить этим митингантам грузовики с ключами зажигания… От этого-то они не удержались… Горяченькие, без растраты пыла приперлись к нашим БэТэЭрам…
- Да, двадцать машин им приготовили для встречи, более пятидесяти милицейских расчетов, да еще Корсаков своих пикадоров иноземных сколько-то по крышам насажал.
- Эх, как же салюта победы-то хочется-то!... Чернобровин, - он сфокусировал взгляд красных глаз на верном начальнике штаба, - а у тебя в Морозовке есть фейерверк?
- Конечно, есть!
- Вот и решено, поедем к тебе на дачу популять. Люблю я это дело. Ха-ха-ха. Не все же Воронову бабахать, другим тоже хочется…

Секретарь опять начал что-то шептать на ухо Главы. Тот досадливо отмахнулся, но посмотрел строго на Корсакова:

- А по форточкам зачем стрелял? Разве договаривались?

Корсаков поперхнулся водкой, облив лацкан мундира, но быстро прокашлялся:

- Так ведь нужно же в глазах народа создать образ бесчеловечного врага. Нужно же было несколько раз стрельнуть по окнам, выходящим на Белый дом, чтобы население возненавидело этих мерзавцев.
- Да? – задумался на секунду Глава, - эт-то правильно. Хитро придумано. – Он подманил пальцем секретаря, - ты…, эт-то…, впиши там в текст моего выступления, типа, «для безопасности москвичей мы были вынуждены создать кольцо оцепления вокруг Белого дома, напичканного…, нет, лучше напиши - начиненного смертоносным оружием» ну и так далее…
- «Обращение к народу»? – уточнил секретарь.
- Какой, н-на… народ? Народу мы показали в Останкино его место – лежать в кустиках и не рыпаться. Сейчас Мы обращаемся к населению, чтобы и ему все ясно стало, типа…, а потом и электорату объясним все…
- Это очень правильно: народу указать его место, населению объяснить, а к электорату обратиться, когда нужно, - одобрительно высказался Верин.
- Вот, это и называется внутренняя политика… Ты это понимаешь. Молодец! Я не ошибся, когда назначил тебя внутренним министром, – назидательно ткнул в воздух пальцем Основоположник, дернув при этом двойным подбородком. – Что там демократии западные? Молчат пока? Поздравлений пока еще нет? Я же их предупредил за две недели, чтобы готовили поздравления… и кредиты.
- Так ведь еще и стрельба не стихла на набережной.
- Неужели и так не понятно, кто остался в игре и кто победил? Коль мне обещал, что с пониманием отнесется к вынужденным крайним мерам, да и Клин…, блин, Клинтон… тоже не возражал… Воронов, ты чего тут делаешь? – обратился Глава к военному министру, - давай, шуруй на Клинский мост, выведи , блин, и вторую роту танков на линию огня. Пообещай танкистам еще по окладу…, в долларах пообещай…, и это… повышение в звании…, лишь бы они там быстрее все порасхерачили в этом осином гнезде… Корсаков, что-то твоя «Альфа» больше на «зю» похожа. Даже МОЙ личный приказ отказались исполнять… трусы! Пойдут они в конце-концов на штурм-то или как?
- Перед Белым домом палаточный лагерь с горожанами и походная церковь. Офицеры отказываются идти через живой щит… и вообще, отказываются…
- Ха, так у меня есть те, кто не откажется, а с удовольствием распотрошит этот гребанный лагерь с этой палаточной церковью… Верин, ты говорил, что у тебя есть какие-то комсомольцы-добровольцы…
- Не комсомольцы, а национальная молодежная организация «Бейтар». Мы их вооружили, они готовы идти на защиту демократических ценностей. Я их передал в распоряжение Воронова.
- Ну, так посадите их, н-на… на БэТэЭРы и пусть они снесут н-на… этот лагерь со всеми этими лагерниками…
- Есть, - поднялся Воронов, - разрешите исполнять?
- И чем быстрее, тем лучше.

Глава потянулся к бутылке с водкой, но на полпути опустил руку и, вспомнив, обернулся к Корсакову:

- Как твои легионеры? Как ты их назвал? «Пикадоры»? Что за словечко?
- К легионерам замечаний нет, работали отлично, а «пикадорами» таких наемников называют все спецслужбы. Когда нужно разозлить сильного противника, то его подталкивают к неорганизованным действиям мелкими, но болезненными уколами… Как быка на арене. У них есть незначительные потери.
- Сколько?
- Двое. Они поддразнили спецназ, но позиция была раскрыта и уничтожена, вместе с моим человеком.
- Двое эт-то ничего, эт-то не много. Я, понимаешь, обещал страховку за каждого «потерянного», но двое это нормально… С остальными рассчитались?
- Это запланировано на завтра, одновременно с выдачей проездных документов.
- Денег хватает?
- Хватает, но придется еще месячишко пенсию попридержать… и зарплатку учителям тоже…
- Ничего, население потерпит… А этих… подлецов белодомцев я научу-у-у-у-у, - Основоположник мелко потряс над головой стиснутыми кулачками, - и всех кого там найдете в форме, защитничков ихних… Всех уничтожить! Передайте мой приказ «Уничтожить всех кто в форме!»

Голос Лидера сорвался на фальцет

- Уничтожить… всех…!!!

К нему подошел один из секретарей с радиотелефоном в руках:

- Сообщают, что из Белого дома вышла большая группа с белым флагом.

Глава побагровел и медленно, всем телом повернулся к секретарю.

- Я только что приказал уничтожить… всех… Когда я принимаю решение, то после этого никто не должен рассуждать правильно это или нет, а только исполнять… Я сам никогда не рассуждаю… Уничтожить всех! Мерзавцы…, подлецы…, в отставку…, меня…, ипичмент… н-на…, я их самих… Уничтожить! Так и предай, - отвернулся Глава раздраженно и опять напустился на Корсакова. – Заставь же свою «Альфу» штурмовать!

Тот виновато развел руками:

- Они говорят, что они русские офицеры и патриоты и не будут воевать с русским Парламентом.
- Корсаков! Мне не нужны патриоты. Запомни! Мне нужны офицеры, верные делу демократии и мне лично! Понял? Херово ты с личным составом работаешь. Тебе я «Героя» не дам, хотя твоя идея с иностранцами и оказалась отличной. Без твоих «пикадоров» эта толпа так и продолжала бы мычать на своих митингах. Две недели ждал от них хотя бы одного разбитого пивного ларька. Ур-р-ро-ды! Так и не дождался бы, но спасибо тебе. Уже ждать не придется. Уже победа!!! Всем налить по полной! Все пьют за окончательную победу демократии! – Глава обвел зал мутным взглядом, остановился на лаконичных фигурах охранников по углам, пару раз моргнул, икнул , подманил пальцем Хорькова, - Эт-та, ты этим пацанам, - он кивнул на охрану, - отнеси тоже два ящика водки, пусть тоже там выпьют, понимаешь…, за победу.

Хорьков послушно пошел исполнять распоряжение и через несколько минут в караульном помещении охраны стояли два ящика «смирновки» и громоздилась пирамида из тарелок с закуской.

***

- Генка, - позвал Михаил безучастно сидящего друга, - иди и ты отпей из царского кубка.

Генка не отреагировал, тогда Михаил сам подошел к нему и протянул стакан с водкой. Генка тяжело поднял на него глаза. Михаил вздрогнул. На него в упор был направлен жесткий взгляд. Зрачки сжались в точки. Никакого признака расслабленности или отстраненности, напротив, чувствовалась бешенная концентрция сжатой до предела пружины. Михаил лучше всех знал, что мог таить такой взгляд… Ноздри Генки едва заметно дрогнули, как у зверя, уловившего особый запах. Сладкий, дразнящий запах, сводящий с ума любого волка. В стакане, который держал Михаил, по поверхности жидкости от стенок бежали едва заметные круги, чтобы в центре погаснуть в вязкости… крови. Там была кровь! Свежая! Свежая кровь! Волк это знал и рванулся… Уголки губ у Генки дрогнули, чуть приоткрыв зубы. Темная пелена начала подниматься, стремительно оттесняя, отделяя человеческое от управления телом…

- Майор…, встать! Привести себя в порядок! – как пощечиной хлестнул Михаил, включив у Генки рефлекс подчинения командам. – Смените четвертый пост во втором периметре… раз пить не желаешь – добавил Михаил уже более мягко.
- Есть, - автоматически ответил Генка, возвращаясь в человеческое сознание.

Он еще раз взглянул на стакан. Облизнул губы.

- Что у тебя в стакане?
- Как что? Водка с праздничного стола. Выпьешь?
- Мне сейчас на пост… Потом… может быть.
- Как знаешь, «объект» сам разрешил, а потом может и не остаться, - Михаил внимательно проводил взглядом выходящего из караулки Генку.

Генка был не похож сам на себя. Что с ним? Михаил задумчиво отставил стакан в сторону.

Генка дошел до указанного поста, расположенного с внешней стороны двери банкетного зала, куда то и дело сновали официанты. Обменялся дежурными фразами «пост сдал – пост принял» с напарником.

- Все спокойно? – помимо Устава спросил Генка.
- Пир горой. Водка рекой, - улыбнувшись, ответил тот.
- Отдыхай. В караулке тоже водовку раздают.
- Отлично, а то я тут уже слюной захлебываюсь.
- Поторопись, не то все кончится… У нас ребята хорошие, но увлекающиеся… сам знаешь…

Генка проводил взглядом товарища и заглянул в зал через чуть приоткрытую дверь. Ноздри его расширились. Весь банкетный стол был залит кровью. Его зрение так и не перестало быть черно-белым, но красный цвет, цвет крови пробивался сквозь серость… каждая, самая мелкая точка красного пылала огнем… Кровь была везде: в бутылках; в рюмках; ею была забрызгана даже люстра, вязкие капли стекали с потолка, тянулись густыми струйками из уголков губ пирующих. «Торжество вампиров» - бесстрастно констатировал Генка и непроизвольно потянулся к кобуре под левым локтем. Ощутил шершавость рукоятки и оценил: «Пистолет «Стечкина» - десять патронов. Промахиваться он не умеет, но всю обойму истратить ему не дадут другие охранники. За счет неожиданности можно рассчитывать не более, чем на пять выстрелов. Иначе, он был бы сильно разочарован в сослуживцах. На всех упырей не хватит ни запаса времени, ни обоймы, но основных он успеет…»

- Гена! У меня к тебе будет большая личная просьба, - около другой двери проходной комнаты стоял Михаил, заложив руки в карманы брюк и небрежно облокотившись о притолоку. – Если решишь все-таки стрелять, то начни с меня. Мы с тобой давали Присягу, и сейчас я стою перед выбором: или дружба или Присяга? Мне трудно сделать этот выбор… Честно… Я не смогу «работать» против тебя… и Присягу нарушить – тоже… В этой ситуации есть только один выход. Я не знаю, что с тобой происходит, но знаю, что слово «Присяга» и для тебя не пустой звук.

Друзья молча и твердо смотрели в глаза друг – друга.

- Мих, извини, - Генка медленно отпустил рукоятку пистолета. – Корсаковские пикадоры убили сегодня Катю.
- Какую Катю?
- Невесту мою. Подошла к окну…
- Точно они?
- Точно. Я проверил. Они. – Генка достал из кармана пулю и бросил навесом Михаилу. Тот поймал ее на лету, рассмотрел пару секунд и кинул обратно другу.
- Ну и что? Мало ли в Москве СВД?
- Не мало, но ни одной нет в Белом доме… Вообще, из Белого дома не ведется стрельба на поражение. Я разговаривал с «альфавцами» на набережной. Ты же знаешь, что в оружейной Белого дома нет ни одной снайперской винтовки. Имеется чуть больше сотни АКСУ калибра пять-сорок пять с прицельной дальностью, сам знаешь какой – «с пяти метров по забору», да пара пулеметов того же малого калибра… А это – семь-шестьдесят два. Точно таким же выстрелом был убит «альфавец» Серегин. Помнишь его?
- Лейтенант? Несколько раз в зале на тренировках спарринговал с ним. Он все айкидошные штучки показывал. Нормальный парень был…
- Он самый. Точно такой же виртуозный выстрел в основание шеи под сферу, над кромкой бронежилета.

Генка опять перевел взгляд на дверную щель в банкетный зал. Михаил молчал. Сменил положение, вынул руки из карманов и заложил их за спину.

- Можешь не отвечать, но… два снайпера, наш канцелярист и еще какой-то чел – твои?
- «Какой-то чел»- мой друг детства Славка. Я его просил не лезть…, приказал оставаться внизу, но он вмешался и нарвался на пулю. Наверное, он меня этим спас, но я ему за это не благодарен… «Альфа» на меня должна быть в обиде… Они вычислили снайперский схрон, но я их немного опередил… чуть-чуть…
- Гена, можно тебя попросить?... Отдай мне пистолет. Я как начальник караула снимаю тебя с дежурства по состоянию здоровья… Отдохни пока…
- Слушаюсь, - пожал плечами Генка, - как долго?
- Пока не знаю. Такого я тебя не могу ставить в периметр.
- Мих, ты прав… Ты про Присягу говорил, - Генка расстегнул пряжку и вытянул скрытую портупею с кобурой из-под пиджака, - все правильно говорил… А ведь они, - он кивнул на дверь, - тоже давали Присягу… Все до одного давали. Как ты думаешь? Исполняем ли мы с тобой свою Присягу, когда позволяем им, нет, не только позволяем, но обеспечиваем им возможность нарушить Клятву? А ведь кое-кто из этих… клялся даже на Конституции… Молчишь? А помнишь генерала Пуго из ГКЧП? И Володька точно таким же вопросом задался…, - Генка протянул ремни с кобурой Михаилу. – Не думаю, что я когда-то смогу быть совершенно безопасным для них… Мне кажется, что первый же новый закон эти новые русские демократы примут для обеспечения себе пожизненной охраны… Слишком многие люди пожелают теперь, как минимум, просто плюнуть им вслед… Ты прав… Я бы и сам теперь не поставил себя в периметр… Я на тебя не в обиде ничуть.
- Генка, дело не в обидах или симпатиях, а в том, что мы с тобой профессионалы и обеспокоены сохранением собственной офицерской чести и Присяги…, как это ни выспренно звучит… Пусть будут трижды прокляты те, кто ставит нас перед выбором «безопасность страны или личная честь». За «свое» они ответят сами. Пройдет не много времени, и они начнут жрать друг-друга как голодные тарантулы в банке. Останется не самый сильный, а самый ядовитый и его победа будет свидетельствовать о его же подлости и ничтожестве. Не нужно им мешать в этом...
- Предлагаешь наблюдать со стороны? – горько усмехнулся Генка.
- Это не отстраненность, а сознательное неучастие в мерзости.
- Дистанцирование от дерьма не мешает его распространению, а если не встанешь ты, то кто-то должен будет это сделать вместо тебя, а ты так и будешь отступать все дальше… В конце-концов ты дойдешь до края и будешь вынужден делать выбор… Как я сейчас, или Володька еще раньше…
- Тоже рапорт напишешь?
- Да, напишу, но у меня будет последняя просьба по службе и дружбе.
- Что?
- Оставь мне на один-два дня удостоверение.
- Зачем?
- Понимаешь, в моргах отказываются давать справки по огнестрельным трупам. Последнее, что я мог бы сделать для Кати – это похоронить ее по-человечески. Без «корочек» я не смогу ее отыскать. Из штаба, - Генка кивнул на банкетный зал, - вышло указание о сокрытии истинной информации и, соответственно, покойников.
- Хорошо, даю тебе на все сутки. Больше не могу. Извини. Завтра жду тебя в это же время с рапортом…

***

- Екатерина Савельева, - повторил Генка, глядя в упор на заведующего моргом, - должна была поступить к вам вчера около шестнадцати часов с квартиры на набережной. Пулевое ранение в шею.
- Молодой человек, - нервно дернув подбородком, ответил патологоанатом. – Вчера с шестнадцати часов к нам из района набережной поступили десятки огнестрельных трупов. Могу вам предложить самостоятельно ее опознать. Вы готовы?
- Да, готов…
- Что ж. Идемте, молодой человек. Минуточку, я только нашатырь захвачу… на всякий случай…
- Не нужно, у меня мало времени…
- Как скажете, как скажете, - загремел ключами хозяин морга, - но такого я сам не видывал за всю свою практику…

Заведующий повел Генку по длинному коридору, щелкая по пути выключателями. Флюоресцентные лампы с гудением осветили унылые выкрашенные масляной краской стены.

- Знаете, нас хоть ваша служба и предупредила секретным предписанием, за две недели но такого никто не ожидал.
- Чего не ожидал?
- Сами сейчас увидите… Сотни, если не тысячи трупов… Многие с явными следами того, что добивали раненых… У нас все холодильники заполнены, так что вполне может среди них отыскаться и ваша знакомая, но не факт. Может статься, что труповозку, - патологоанатом приостановился на секунду и искоса взглянул на Генку, - Извините, доставочную машину с ней перенаправили еще куда-то. У нас большинство трупов еще не опознано… пока. Может быть, в кутерьме и потерялись документы. Хотя этого быть не должно… Хотя… и этого всего быть тоже не должно бы… Все, пришли, ищите…

***
«Нет»…, «не было»…, «не поступало»…, «не привозили»… - один и тот же по сути ответ звучал на один и тот же вопрос целые сутки поисков. Генка пересмотрел за это время больше тысячи трупов. Несколько раз он замечал, что медики специально ему демонстрировали гораздо больше того, чем требовалось. В этом выражался их молчаливый протест на происходящее. Они немногословно при виде красной книжечки выполняли его требования, но открывали ему холодильники не только с теми покойниками, которые поступили четвертого октября, но и третьего и ночью пятого… «Особист? Вот и смотри, что вы тут «особо» наварнакали…». Единственным положительным результатом поисков было то, что он обнаружил Славку. Приказал отложить его отдельно, сообщил Николаю - руководителю труппы…

Кажется, Генка пропитался холодом и запахом формалина до самых костей, но Кати так и не нашел. Он докуривал уже третью сигарету сидя на лавочке в скверике перед Катиным подъездом. Тупик. Искать больше негде. С какими словами он сейчас войдет к матери Кати? Исчезла.

- Можно присесть рядом? – раздался знакомый ровный голос.

Генка поднял взгляд ввалившихся глаз с черными кругами.

- Садитесь, конечно, Мастер. Здравствуйте, Сергей Михайлович, - бесцветно ответил он, стряхнув большой столбик пепла с забытой сигареты…
- Здравствуй, мушкетер.
- Почему мушкетер? – так же безучастно поинтересовался Генка.
- Для меня ваша троица всегда ассоциировалась с мушкетерами: такая же дружба и такие же понятия о чести.
- Нет уже никакой троицы. Володька пропал из поля зрения, я тоже последние часы в системе. Один Миха остался.
- Ничего, главное, что все вы живы.
- Это дело проходящее, а сами вы как? Вам тоже пенсию задерживают?
- Тоже, - махнул рукой Мастер, - растак их перетак…
- Отдыхаете?
- Отдохнешь тут разве? Работаю в одной общественной организации.
- Чем занимаетесь? – Генка без интереса, автоматически из вежливости продолжал беседу, которой был бы рад в любое другое время, но не сейчас.

Сергей Михайлович, его бывший начальник, казалось не замечал ни тона, ни настроения собеседника.

- Так, есть несколько общественно-значимых проектов. Хотел тебе предложить принять участие в одном-двух…, - Мастер сделал паузу, - … на определенных условиях.
- Не думаю, что я могу быть вам сейчас полезен, даже «на любых условиях», по крайней мере пока не разберусь с парочкой личных проблем.
- Наша организация умеет уговаривать, - добродушно похлопал его по коленке Мастер. – Смотри, какой смешной сувенирчик у меня есть для тебя.

Мастер, порывшись, достал из кармана куртки зажигалку, выполненную в виде ручной гранаты Ф-1. Протянул ее Генке.

- Немного поломанная, но мне кажется, что тебе она должна понравиться… Смешная штучка.
- Да, прикольная, - согласился Генка, - где вы ее взяли?
- А, да тут не далеко…, да ты и сам знаешь, наверное…, - Мастер сменил тон. – Как понимаешь, Гена, никакого официального расследования не было проведено и не может быть проведено. Но я посмотрел на то, как были убиты трое из четырех людей, и сразу понял, что сделать это мог только тот, кто имеет специальную подготовку высшего уровня. У других подобных навыков быть не могло. А таких людей очень не много. Поэтому-то я и решил просмотреть личные архивы с данными на своих бывших подчиненных. У милиции, как понимаешь, твоих "пальцев" быть не может.
- Понимаю. В чем суть вашего проекта? Что у вас за «организация»?
- Ну, организация – что-то вроде общественного надзора за событиями. Помнишь, был такой «народный контроль»?
- Ага, «недремлющее око»?
- Если хочешь, то да, но именно это «око» и есть наш основной противник, но это в очень общем плане, а сейчас я хотел бы привлечь тебя к решению одной частной задачи. Сувенир оказался очень кстати, как повод для неформальной встречи. Не сочти меня за жантажиста. Это мой тебе дружеский презент в расчете на ответную дружественность.
- А задача в чем состоит?
- Дело в том, что после сегодняшней канонады нашему супердемократу крайне необходимы деньги… для поддержки своих революционных реформ и преобразований, и самое главное – для покупки лояльности своего окружения и личной безопасности. Один из каналов, который он сегодня активно налаживает, проходит через Кавказ. Необходимо наладить наблюдение за этими потоками и персоналиями.
- Вы не ошиблись в кандидатуре? Меня же каждая собака… Из меня финансовый шпион как из задницы – барабан… Вдарить-то можно, но за звучание никто не поручится, - хмыкнул Генка.
- Ну, если шутишь – будешь жить. Нет, не ошибся. О деталях мы с тобой поговорим через несколько дней. Тебе ведь еще нужно кое-что доделать. Я это понимаю. Думаю, что тут я смогу тебе помочь тоже.

Генка встрепенулся. Его сейчас волновал единственный вопрос…, неужели Мастер?... Генка наблюдал, как Сергей Михайлович порывшись сначала в одном внутреннем кармане, достал, крякнув с досадой, из другого кармана сложенный вчетверо листочек бумаги.

- Вот, это адрес в Красногорске. Это не далеко в хоть и в области, но почти на МКАДе по Волоколамке. В морге районной больницы найдешь то, что ты ищешь.
- Мастер! – Генка сглотнул комок пересохшим горлом, - как вы узнали?
- Пусть это останется моим небольшим нау-хау… Беги, думаю, что тебе нужно поторопиться. Новая русская демократия сейчас начнет подчищать за собой. У нас есть сведения, что готовятся массовые тайные захоронения. Удачи тебе, мушкетер…

***
Выкрасить крест в серебристый цвет Генка попросил специально. В ритуальном бюро долго упирались, предлагая любой другой вариант колеровки. Но Генка настоял на своем. Сейчас серебристая искорка была видна издалека. На фоне осенней унылости крест на могиле у Кати словно лучился радостью встречи с близкими людьми. На «девятый день» собрались на кладбище ее мама и друзья… Молча постояли перед застывшей на фотографии улыбкой. Генка достал из кармана красную ленту с несколькими бурыми пятнышками, наклонился и повязал над нижней перекладиной креста алый кушачок… Расправил ткань. Замер на несколько секунд…

- Катя, я должен тебе сказать, что Славка тоже тебя любил…

Генка прикрыл глаза. Порыв ветра шевельнул ленту… Ее концы взметнулись и погладили его по щеке… «Геном…» - послышалось ему в ее легком шелесте…