Однажды Пантелеймон Исидорович заболел. Отчего-то стало казаться ему свое имя вычурным и нарочитым. Неестественным, выдуманным каким-то. Нет-нет, никто ехидно не зубоскалил, не кривил рожи за спиной, но оттого было не легче: так всегда бывает в моменты прозрений. Тогда сел он в ванной комнате и долго-долго смотрел в себя… закололо в грудине. Тик в правом глазу начался, а левый сосок обдало мурашками. Подло все и нехорошо как-то! Ведь 42 года уже успел отходить он по миру, а ничего не знал. Кто выпускает нас? Почто и зачем? Отчего под чужим именем ходим и коптим разум свой?.. Все это вопросы как раз для ванной комнаты однажды за полночь. Гораздо проще жевать воздушную кукурузу и следить за тем, как Брюс Виллис спускается в шахту лифта. Но как откреститься от такого состояния?.. всю ночь просидел Пантелеймон Исидорович нахохленным голубем, валидол сосал. Наутро – то же. Плюнул, собрался и поехал к аналитику (в контору и не позвонил вовсе. Пусть прогул отмечают, – без разницы. Да пусть что хотят отмечают!)
Аналитик встретил вяло, правда зыркнул профессионально глазом. После 2 минут разговора объявил, что случай его простой и застрочил рецептуру.
…На улице громко возились вороны и оглашали воздух жестяными голосами. Кто-то вдалеке валялся под скамейкой да пронеслось пару машин туда-сюда …В казенной бумажке значилось предписание зваться ему Архип Панкратович, смотреть фильмы со Сталлоне и явиться на службу к 12-ти часам…
Архип машинально задрал манжет, глянул на часы и быстрым шагом направился в сторону канторы – время близилось уже к 12-ти.