***
Я думала что шум это то, что мы осознаем, становясь стариками. Как холод, боль или безнадежность. Я живу в мире, который очень маленький и закрытый, но его преследует шум, который я впервые осознала шесть лет назад, когда мы жили в квартире, выходящей окнами на фабрику. Тот шум был американский, мой нынешний шум афганский. Сейчас это шум конциционера, и тогда тоже был похожий – от огромных вентиляторов. Когда мы становимся стариками мы боимся его или наоборот - тишины?
Через десять дней день рождения Бабули, мамы моего папы. Она давно умерла, и никто в мире, кроме меня, наверное, не вспомнит, что у нее будет день рождения. Татьяна. Раба божия. Она не была добрым человеком - лишь брюзжащим инвалидом на костылях, не любила детей и ничем особенным не отличилась в жизни. Вряд ли кто-то когда-либо вспомнит о ней. Но я пока помню. И она любила меня. А я ее. Если верить в бессмертие души, то жизнь земная дана нам лишь однажды, чтобы заслужить жизнь небесную. Я не знаю, боялась ли она шума. Мне было мало лет, и я жила с кошкой, рыбками и родителями в квартире, а она - одна, и тоже с кошками, но в полуразвалюшном и блохастом доме, самом любимом доме моего детства. Боялась ли она спать ночью? Боялась ли просыпаться? Как вообще можно было так жить? Папа приезжал на автобусе к ней на обед из института. Я приходила иногда, а после того как ее выписали из больницы и она стала хуже – писалась и все забывала – я приходила все реже. А потом и вовсе... Я уже однажды писала про все это.
Но шум...
Я исповедывалась, просила прощения, но шум остался, понимаете? Мне очень часто снится тот дом и то, что она в нем одна. Ложится спать, просыпается и сходит с ума - от одиночества. Рассказывает сама себе свои истории, вспоминает прошлое, перебирает фотографии, качается на кровати. Провожает дни. А за окном ночь. Включает ночник одна. Больше всего на свете я боюсь ночи. Иногда мне так страшно ночью, что я не могу заснуть и плачу до пяти утра, пока не наступает рассвет. А ей было так страшно каждый день. Очень часто мне все это снится.
Все умные писатели и философы придумавают разные формулировки Бога. Одни говорят, что Бог в каплях дождя. Другие - что Бог разделен между сердцами людей. Третьи пишут, что Бога нам все равно не постичь, поэтому нужно вести праведную жизнь и не приносить в мир вреда. Я думаю, что это все конечно правильно, а еще что Бог - это свобода (от шума тоже), а судить нас будем мы сами. Я готова предстать перед судом, и даже выполнить вердикт – заточение ли, наказание ли, болезнь - но кто мне его пришлет?
Кто нас накажет стоянием на соли на коленях или плетьми за наше детское предательство?
Однажды мне приснился сон, в котором папа подвел слепую Бабулю ко мне и сказал ей: «Это Аленка». Это было несколько дней после моего дня рождения. «Аленушка...», - она повторила дрожащим голосом. Переборов собственный страх я обняла ее, и потом мы, вцепившись в друг дружку плакали, и плакали, и плакали... В своих всхлипываниях и рыданиях я бормотала ей о том, что была ребенком и ничего не понимала, что так скучала по ней и так часто приходила сюда – во сне. А потом я проснулась с чувством любви, как будто нашла наконец что-то утерянное.
В том же году я начала снова рисовать. Как всегда - начала с одного, а закончила другим. А еще поняла, уже после того, как стала рисовать, что главный страх в нашей жизни - это терять себя и тех, кто любит. С каждым любящим, который уходит, ты становишься слабее и аморфнее, пока совсем не превращаешься в туман.
Самое страшное в этой жизни это терять любовь. А шум – это так. Декорация.
Хотя я так и не поняла до сих пор, почему он меня преследует.