Любовный балаганчик
Согласись, дорогой читатель, шутка вещь полезная. Она и строить,
и жить, и любить помогает. А какие страсти порой разжигает -
диву даешься, откуда в людях столько юмора-то набралось?
Слыть хорошим юмористом, это вам не паясничать с экрана телевизора, со цены эстрадной кривляться.
Шутка - она вещь тонкая. Как всякое хрупкое создание, требует бережного отношения: не кантовать. А не то и сердце - вдребезги и ливер на фарш. Если бы за нее, за родимую, приговаривали к высшей мере наказания, то Таньке пулю в лоб пустили бы не единожды,
первоначально - для верности - покрепче затянув удавку на шее. Кнопки на стул она давно не подкладывала, а в ботинок - пожалуйста. Однажды, Танька позвонила в риэлтерскую фирму, где работала подруга и выставила на продажу квартиру соседа. Он был скандальным типом, едва не спустил с лестницы обескураженную неласковым приемом недвижимницу.
До сих пор подруга ломает голову над тем, кто ее так глупо развел, а Танька собой гордится.
Однако, от наслаждения до мучения один шаг.
Его она сделала за порог собственной квартиры.
Там ее поджидал Миша. Их отношения были сложной канителью. Мешаниной из дружеского расположения напополам с неуемным Мишкиным либидо, которое похотливо желало все, что походило на женщину (включая Таньку). В них кипела общностью чувств, приправленных горькой смесью ревности и недоверия. Любовь у них случилась одна на двоих - Вика.
-Чего тебе? – недовольно пробурчала Татьяна.
Спросонья, да в темноте, она не разглядела набыченную физиономию и налитые жаждой расплаты Мишкины глаза.
-Тварь! - Заорал, подскакивая с кулаками к девушке. Танька обомлела. Ее ошеломила и потрясла бешеная ярость Мишки. Девушка старалась не подшучивать над Мишкиной любовью, хотя язык прямо таки неистово зудел, стремясь зацепить самолюбивое чувство соперника. Но она крепилась. Чисто из эстетических соображений, а не из-за почтения к чувствам другого. Кому охота ходить с перебитым носом, пряча за темными очками и тонной пудры фингал под глазом?
- Сука! Убью, б…!! - Продолжал лютовать парень.
Это была не пустая угроза. После нее, драпать - милое дело. Мишка успел схватить полу халатика. На пол, с шумной беспечностью, обвалились пуговицы. Не обращая внимания на оголившийся третий размер, парень вцепился в горло девушки. Она истошно захрипела.
-Что творится? – Высунула нос бабка-соседка.
Мишка свирепо рыкнул. Дверь с шипением и обещанием вызвать милицию захлопнулась.
-Ты, больше некому! - Зловеще продолжил экзекуцию парень.
-Ш-ш-шшш-т?
-Сообщение ты вчера кинула? А? Сука!? Говори!
-Не-ее-т.
-Кроме тебя...! Все шутишь, су...!
В гневе Мишка рванул девушку за руку. Что-то хрустнуло. Крик боли отрезвляющим аккордом рванул натянутые нервы. Ослепительно вспыхнула, точно в затылок ногой, и погасла иллюминация бешенства. Мишка опомнился. Перекосившись бледным лицом, перед ним стояла его подруга.
Мишка вдруг понял – не она. Верняк не она.
Тогда кто над ним так погано посмеялся? Разыщет - на германский крест натянет. Нашли лоха. А Танька... - он взглянул на съежившуюся девушку
- Хм-мы-ы... Танька... Что-то вдруг в нем растеклось к ней теплом, точно шарик с водой проткнули.
- Ну, это, не реви,- выдал он, попытавшись привлечь к себе растрепанную во всех отношениях девушку, но она с гневным испугом отпрянула. - Я это... не со зла...
Таня глянула на него с презрительной злостью. От подобного взгляда мысли застревают в извилинах. Нехитрый поток Мишкиных оправданий иссяк. Танька, окатив напоследок взглядом, словно ведром помоев, унесла себя в квартиру.
Щелкнул замок.
- Я милицию вызвала!- Возвестил шамкающий голос.
Старушка что-то там еще орала, но Мишка не слышал, вразвалочку направляясь к шахте лифта. Спешить некуда. Менты не приедут. Такая мелочевка не их формат.
С лейтенантом районного ОВД, Лехой Шустовым, они держали маленький бизнес.
На улице, раскурив «Оптиму», припомнил события прошедшего вечера.
Он обещал быть насыщенным приторной пустотой, никчемным, как детская пустышка. Многие, многие вечера оказывались тоскливо бесполезными. Нудными. Вялыми. Бесполезными. Жизнь утратилась...Вика его послала. Не надолго, он верил. Он ждал. Она позовет. Он прибежит. Так было. Так будет.
Дома муторно. На улице противно. Осень.
Собрался прогуляться до Викиного дома, может повезет, и он встретит ее и, наконец, побазарит по понятиям. Чего уж там, он же нормальный пацан. Его уважают. Вон в бригаде Калужского его за водкой часто посылают, доверяют значит.
На пороге его задержал звонок.
-Че делаешь, шеф? – Раздался в трубке жизнерадостный Лехин басок. - Спишь и не знаешь, что на фирме делается. Подваливай, будем товар расфасовывать.
Мишка обрадовался. Непомерно. В затяг.
Вот он, настоящий отдых для измученного любовью организма. Вот она - расслабуха.
Это пусть прыщавики в кулачок забавляются, а старики картинки слюнявят, а у него другой кайф – натуральный. Держать притон - дело настоящих мужчин.
Когда Мишка появился в «точке», Леха опытно «фасовал» одну из проституток, да так мощно, что та только попискивала.
Вторая, раскинув толстые ляжки, полулежала в кресле, лениво теребя свои затасканные груди. Увидав вошедшего, она растопырилась еще больше.
-Мих, твоя. – Известил Леха, загибая девку так, что она надсадно крякнула. - Потом поменяемся.
Жеманно корчась, развратница приняла, как ей, видимо, показалось соблазнительную позу. Засунув палец под свои х/б трусы, принялась подкидывать зад. Подобные развратные манеры были в ассортименте каждой потаскушки, но они каждый раз, неминуемо вздымали бугор в Мишкиных штанах. Порывистым движением он избавился от давящего напряжения. Согнав потаскуху с кресла, Мишка сел в него сам, позволив легкой ночной кавалерии подметать волосами в своем паху.
Потаскушка трудилась неспешно, обстоятельно, словно обсасывала желанный чупа-чупс.
Мишка заурчал, чувствуя, как похоть спешно несется по венам, по жилам, по крови, тугой струей подбираясь к кончику. И тут он дернулся, точно проститутка не лизнула, а, забывшись, куснула конфету. В кармане до конца не содранных брюк вякнул пейджер.
Мишка глянул.
В порыве, пнул путающуюся в ногах бабу. Она с визгом отлетела.
- Вызвали,- лихорадочно мучась с молнией, пробурчал Мишка
оторопевшему сброду. На улице непроглядная темень. Проливной осенний дождь выстукивал на его лысой башке радостный менуэт встречи. В такую погоду самый блудливый кот жался в подворотне, а ему - хоть бы хны.
Он мчался, он несся, он летел к Вике. Он бежал...
Скользяще, легко, словно возносился в небо. И, казалось, весь мир сосредоточился в стремительном движении.
Движении к ней...
Забыв о времени и о себе, он крейсером рассекал разливные лужи, не обращая внимание ни на холодные капли дождя - льющиеся за шиворот - ни на студеный ветер, терзающий куцую куртейку. Сердце стонало от любви, кололо мурашками восторга.
На условленном месте Вики не обнаружилось, но он не унывал. Любимая склонна к опозданиям.
Он ждал. Терпеливо. Стойко. Точно подаяния у дворца императора. Он не замечал холода. Сырость прилипшей к телу одежды была нипочем. Его грела надежда. Прошло полчаса. Он стал замерзать, сожалея о не прихваченной с "базы" "водяре". Дождь уже не переливался звуками радости. Он с тягостной грустью бубнил мелодию тоски.
Через час стало ясно: не придет.
Сердце тяжко сдавиловиски. Он задыхался.Он кинулся искать телефон-автомат.
-Ты чего на свиданку не пришла? - Выдохнул.
-Я?! - сонно отозвалась трубка. - В два часа ночи?! Дурак!
Гулкие гудки, точно железобетонная плита, рухнули на Мишу.
- Пасть порву-у-у!! – Оскалившись, заорал в ночную мглу.