АЛЕКСАНДР БРАТОВИЧ – ПЕРВОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ ФОНДА ВСМ "ЛУЧШИЙ ПРАЗДНИК – НОВЫЙ ГОД!"
ЗДРАВСТВУЙ, ДЕДУШКА МОРОЗ!
Почти правдивая новогодняя история
- 1 -
– Дедуська Малёсь! – раздаются из-за двери пока ещё робкие голоса. Рано...
Второй раз кричат. Приготовиться! Шубу запахнуть, глубже надвинуть шапку: никто не должен видеть, что Деду Морозу от роду двадцать семь лет. Это – больше, чем военная тайна.
Волнуюсь, как всегда... Сколько уже было квартир, и всё равно от волнения никуда не деться! Что-то ждёт сейчас – разве угадаешь?
Порядок. Зовут в третий раз – весело и звонко. Браво, Снегурочка, завела! Делаю глубокий вдох, открываю дверь и ступаю валенком на пушистый ковёр.
– Слышу, слышу! – говорю сказочным басом. – Дедушка уже пришёл!
- 2 -
Каждый встречает Новый год по-своему. Один идёт в баню, другой дома спит, а я вот работаю Дедом Морозом. Дети! Не читайте дальше, если хотите сохранить веру в чудо. А вы, дорогие папы и мамы, смело приглашайте Мороза к вашим малышам. Если повезёт, увидите меня – ветерана дедморозного фронта. А может, и не увидите, потому что за этот год всё в моей жизни изменилось.
Деды Морозы мчатся по городу на волшебных такси – молодые и старые, красные и синие, трезвые и пьяные... Сказочная работа для одиноких сердец! Ни один человек не станет в эти дни ездить по квартирам, офисам и ресторанам, когда есть кто-то, с кем хорошо вдвоём. А так – лучше ездить, чем тупо сидеть перед телевизором или забывать себя в шальной компании. Главный же, заманчивый и интригующий плюс этой работы – встреча со Снегурочкой, девушкой, приятной со всех сторон...
В прошлом году мне досталась начинающая Снегурка. Лена, студенточка второго курса. Вначале она смущалась больше некоторых детей, пришлось на ходу обучать её основным приёмам, подбадривать. После трёх-четырёх семей она осмелела и вошла в роль. Родители были довольны, дети – счастливы. И со Снегурочкой мы подружились. Мы колесили по праздничному Питеру, она всё более внимательно поправляла мою бороду, от которой горели и отваливались уши, я уже запросто рассказывал фривольные анекдоты и думал: эх, надо после работы поехать куда-нибудь и продолжить веселье! Не оставлять же милую девушку одну в эту расчудесную ночь.
Мы не заметили, как наступил вечер: от рекламных огней и фейерверков он был светлее дня. Оставался последний адрес, самый обычный: девочка Катя пяти лет, её двоюродный брат Дима – одиннадцати, их мамы и бабушка. На такие адреса мы тратим двадцать минут, не более.
Лена, как и положено по сценарию, вошла первой; радостно закричавшие дети потянули её в комнату, а я остался на лестничной площадке. Ко мне вышла бабушка с подарками для дочерей и внуков. Сказала, что наш визит – сюрприз: она сама его приготовила и до последнего момента держала от всех в тайне.
Люблю сюрпризы. Всегда считал, что умение ориентироваться в неожиданных ситуациях – это самое ценное качество в нашем суматошном мире. С тех пор, как я вышел из детства, у меня вся жизнь – такая ситуация. Кручусь, верчусь в бешеном колесе, остановок не жду. Глядишь, что-нибудь и выйдет...
В ожидании вызова словоохотливая бабушка рассказала, что обе её дочери разведены, и жизнь у них не сахар. Она – бабуля – очень надеется, что мы сможем хотя бы на один вечер вернуть их в детство... и так далее... и всё, что обыкновенно говорят в этих случаях. Вскоре дети трижды прокричали: «Дед Мороз!» – и я пошёл знакомиться.
Мы вызвали переполох! Старшая из дочерей, Нина, в момент нашего прихода мыла на кухне кастрюли. Ей было немного за тридцать. Красивая, серьёзная и не привыкшая ждать от жизни подарков, – вот, что бы я о ней сказал. Она всегда и всего добивалась сама, и уже заметно устала от постоянного напряжения. Сестра – Катя-старшая, и племянница – Катя-младшая, были для неё одинаковыми детьми.
Катю-старшую общими усилиями извлекли из ванной. Катя была непохожа ни на маму, ни на сестру. На вид ей казалось не больше восемнадцати. Она не отличалась классической правильностью черт, а просто была очаровательна. Выше среднего роста, стройная и какая-то особенно нежная – эту нежность не передать словами, её можно только почувствовать, вдохнуть, выразить в музыке. Смуглая, зелёноглазая, с небрежно заколотыми, тёмными и влажными волосами... Никого не ждавшая в этот вечер, она предстала перед нами в коротком платье, босиком, и этот наряд ей шёл: ни у кого прежде я не видел таких изящных ножек!
Единственным мужчиной в уютной квартире был Дима. В его солидные годы никто уже не верит в Деда Мороза. И он, я думаю, не верил, но с видимым удовольствием подыгрывал нам ради маленькой кузины. Оба они были в ударе, и Нина была в ударе – по-моему, её вообще невозможно выбить из колеи. Подарки ведь так просто не даются, их надо заслужить: спеть песню, загадать Дедушке загадку, прочитать стихотворение. Дима сыграл на пианино нечто авангардное. Катюша изобразила под музыку зайчика и волка и рассказала, как она наряжала ёлочку. Нина, ни разу не сбившись, продекламировала отрывок из «Онегина» (Зима! Крестьянин, торжествуя...), а вот Катя-большая растерялась: когда очередь дошла до неё, покраснела, с ногами забралась в кресло и закрыла лицо. Поднять её оттуда не удалось ни мне, ни Снегурочке.
На помощь пришёл Дима. «Тебе что, не нужен подарок?!» – громко зашептал он, отнимая Катину ладонь от лица... Настоящий мужчина! «Она умеет танцевать!» – объявил он и, к общему восторгу, попытался вывести Катю в центр комнаты. Она протестовала, упиралась, а когда Дима, наконец, стянул её на пол, выдернула руку и кинулась бежать. Но по лукавому взгляду, брошенному через плечо, было ясно: не боится, просто хочет подразнить. Возле двери Дима настиг её и, пригнув к себе, что-то сказал, в этот раз – очень тихо... Она вновь покраснела... затем рассмеялась и пошла за ним.
Звучала латиноамериканская музыка. Дима уверенно вёл, Катя слушалась его, как взрослого, в меру кокетничала, не избегала откровенных движений и поз. Она слегка запыхалась и разрумянилась; лёгкая, гибкая – теперь от неё и подавно было не оторвать глаз. Потом мы, как полагается, водили хоровод, пели. «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла...» Я держал Катину руку в своей, чувствовал сквозь варежку её тепло и сжимал немного сильнее, чем требует этикет. Она не отвечала на моё пожатие, но и неудовольствия не выказывала.
...Снегурка не дала мне забыться, толкнув кулачком под рёбра. Мы задержались вдвое дольше положенного, и как же не хотелось уходить! На прощанье я открыл по просьбе бабушки шампанское, передал бутылку Кате и в последний раз встретился с ней взглядом.
- 3 -
Лена выговорила мне по пути в офис: непрофессионально себя ведёте, Дед Мороз! Нельзя заглядываться на хозяек, даже молодых и хорошеньких. «Не буду», – пообещал я. – «Клянёшься?» – «Торжественно клянусь!» Мы едва ли не впервые обернулись друг к другу и на миг замерли... «А ты ничего без бороды, – сказала, наконец, Лена. – Глаза, а особенно уши, такие честные-честные!»
Лена жила недалеко от офиса, и получив расчёт, мы пошли к ней. По дороге смеялись без конца и скупали игрушки, петарды и мандарины. Возле дома наткнулись на коллегу: Дед Мороз в полном боевом облачении лежал на тротуаре в двадцатиградусный мороз. На вопросы, кто он, откуда и как дошёл до такой жизни, дедушка не ответил, пробурчал что-то невнятное и опять уснул. Пришлось затащить его в подъезд и растянуть возле тёплой батареи.
После этого мы уже не смеялись, а хохотали. Мы поднялись к Лене и, пользуясь тем, что её родителей не было дома, устроили маленький весёлый пир. Отхохотавшись, включили медленную музыку и стали танцевать, но Лена вдруг поморщилась: «Не могу... Спина болит: всё же не шутка – столько просидеть в машине». «Тебе нужен массаж», – решил я; не слушая возражений, помог ей раздеться до пояса, уложил на диван и принялся гладить худенькую, рыжую от веснушек спину. Лена, внезапно присмирев, томно вздыхала и бормотала что-то про золотые руки...
Знала ли она, что в мыслях я прикасаюсь совсем к другой спине?.. Я надеялся, что нет.
Мы встретились ещё раз, и другой, затем стали видеться каждый день. Не помню, чтобы мы хоть раз поссорились. Я не ощущал почти десятилетней разницы в возрасте и вскоре привык к мысли, что у меня есть девушка... хотя и не та, о которой я продолжал думать всё это время. Не та, которая оставалась для меня загадкой, недоступной и пронзительной мечтой.
Я много работал (без бороды я – юрист) и надеялся, что её лицо, адрес, номер телефона, если их не тревожить, со временем уйдут из моей памяти. Но память сопротивлялась: по дороге на работу я размышлял, где может работать Она... В магазинах пытался найти её любимые книги, духи или одежду... Даже идя на встречу с Леной, думал: «а что, если вдруг?..» Порой меня так и тянуло набрать заветный номер, но я знал, что не сделаю этого никогда. Не потому, что боялся: не узнает, или скажет что-нибудь не то. Нет – просто такой поступок был бы непорядочным по отношению к Лене.
Была у Леночки одна, как я считал, причуда: она не хотела знакомить меня со своими институтскими друзьями и строго-настрого запрещала встречать её после занятий. Я же ввёл её во все круги своего общения. Лена понравилась родным, заинтересовала возможных работодателей. Она легко выдержала горный поход, который мы с однокурсниками совершаем каждое лето; была неизменно весёлой, заботливой, неутомимой. Все поздравляли меня с такой находкой, а я каждый раз ловил себя на том, что отношусь к ней, как к любимой младшей сестре. У меня никогда не было сестры, только два старших брата.
Наши встречи превратились в обязанность – для меня. Я чувствовал, что дальше так нельзя, что ещё немного – и я захочу взорваться, нагрубить в ответ на любое слово и даже стать врагом... Я искал предлог, чтобы сказать Лене правду, но она сделала это раньше. Ясным и прохладным осенним вечером, когда мы гуляли с её собакой, она внезапно повернулась ко мне и положила руки на плечи. Я услышал, что нам было хорошо, что она очень благодарна мне, но недавно ей встретился человек, с которым всё по-другому. В первый же день она с ним поругалась, потом помирилась, и, наверное, умрёт, если завтра не поругается и не помирится снова...
«Спасибо тебе, сестрёнка, – подумал я. – Теперь свободен, могу звонить!» – но в этот же миг я понял, что забыл и телефон, и адрес, и больше никогда их не вспомню. Прийти домой, перевернуть все бумаги... да без толку! Ничего там нет.
– Не грусти, – сказала тут Лена. – У меня для тебя есть один сюрприз. Ты заслужил.
– Какой сюрприз?
Она помолчала, собираясь с мыслями. Потом продолжила:
– Мы до сих пор вспоминаем тот день и хохочем, как сумасшедшие.
– Какой день?
– Когда я вошла в квартиру, и чуть не упала, её увидев. Кстати, я рассказала о тебе. Она помнит и, я думаю, не против познакомиться...
– Она – это кто?
– Екатерина Дмитриевна, кто же ещё? Она – мой препод в институте. Англичанка. Представляешь, какой был кайф, когда я гладила её по голове и говорила: Катенька, спой Дедушке Морозу песенку?!
- 4 -
...А первым всё понял Дима. Знаете, что он сказал ей тогда, у двери в коридор? «Дедушка Мороз в тебя влюбился», – вот что!