Игорь стоял посреди своего подвала и оценивающе окидывал его взглядом.
— Неплохо, — сказал он самому себе.
Игорь был начальником склада магазина «Евроремонт». Теперь это не просто маленькая лавочка сельских масштабов, теперь «Евроремонт» — довольно приличное заведение. Неделю назад они переехали из маленького рыночного павильона в помещение, встроенное в жилой дом и переделанное под магазин. Площади казались просто громадными, по крайней мере, по сравнению с тем, что было. Но самое главное — склад. Да, черт возьми, теперь у него есть самый настоящий склад! Не жестяной контейнер, где зимой синеешь от холода, а летом коптишься, словно курица на вертеле гриля. Теперь это только его подвал, отведенный лично ему под складское помещение. Сам магазин находился прямо над его головой, над подвалом. Очень удобно. Повсюду вокруг лежали сотни различных коробок с товаром: рулоны линолеума, пачки плинтусов и сотни две мешков с сухими строительными смесями. Весь основной ассортимент их магазина. Игорю предстояло для всего этого найти свое место в подвале. Он уже знал, что в нем есть четыре небольших комнатки и довольно просторный коридор, так что все должно вместиться без труда, ну, или почти без труда, если уж быть до конца честным. Он не хотел браться за эту работу, за самую ее черную сторону, так сказать. Но он знал, что с ним всегда так бывает. Сначала ему ужасно лень начинать что бы то ни было, тем более, если масштабы предстоящего были очень большими. Но зато после Игорь так увлекается, что работа начинает приносить ему даже некую форму извращенного удовольствия. Одним словом, аппетит приходит во время еды. Это была самая настоящая смесь альтруизма лени и мазохизма.
Четыре дня. Всего каких-то четыре рабочих дня ушло на перетасовку всего товара. Кроме пятидесяти коробок с обоями. Их просто некуда было девать! Все углы, все комнатки были заставлены и забиты, какие нафиг обои? Вы что, ребята? Да тут уже даже эпилептику во время приступа распластаться негде!
— Ну, как у тебя тут? — в подвал спустился Юра и с любопытством смотрел на огромные горы товара.
— Да все вроде раскидал, а обои эти некуда девать. Наверх, наверное, надо выносить, будут у вас в зале где-нибудь, — ответил Игорь.
— Какой наверх? Типа у нас там пусто, ты же видел.
— Ну а здесь они мне куда? Был бы я полнее, вообще хер пролез бы среди этих коробок.
— Места нет, короче… И это твои коробки… Тем более они вон у тебя и так неплохо лежат, — сказал Юра, поднимаясь наверх по ступенькам.
Да уж! Неплохо они лежат! Прямо в центре коридора, навалившись одна на другую. Игорь недолюбливал этого засранца из Молодечно. Этот Юра — скользкий тип, всегда готов прикрыть свою жопу в ущерб другим. Ему лишь бы не работать! А тащить наверх пятьдесят коробок обоев захочется разве что какому-нибудь сбежавшему психу. И конечно же ему, да и им всем, легче сказать, что в зале нет места, тем более для такого количества коробок. Игорь закурил прямо напротив бог знает сколько лет висящей тут таблички «НЕ КУРИТЬ!».
— Куда бы мне их впихнуть? — задумчиво обратился он к табличке. — Вообще можно освободить одну из комнат или распихать эти обои по комнатам.
Коробки действительно были тут некстати. Пока они в общем не очень мешали, но когда к нему придет очередная партия товара, ее просто некуда будет впихнуть, и никого из директоров это точно не обрадует.
Игорь достал из кармана брюк связку ключей, которые ему передала директриса. Каждый ключ был от одной из комнаток, находившихся в его подвале. Этот — от угловой, этот — от той, что у входа, этот — от комнаты, которая возле здоровенной трубы, торчащей из стены, этот ключ — от самой дальней комнатки, где он вчера менял лампочку. А еще на связке были два маленьких ключа от его сейфа, где Игорь хранил разные накладные и сертификаты на товар. А вот этот ключ — от…
— От чего же он? — Игорь тупо уставился на скромного вида ржавенький ключик.
Так, все сначала. Этот — от угловой, этот — от той дальней комнатки, где он вчера менял лампочку, эти два — от сейфа, этот ключ — от комнатки, которая напротив трубы, этот — от самой первой комнаты у входа…
— Ничего не понимаю! Откуда, от какой двери этот ключ? И как я раньше его не замечал? — буркнул он себе под нос.
Какое-то время он не хотел забивать себе голову этим дурацким ржавеньким ключом. Ну, подумаешь, старый никому не нужный ключ. Но, с другой стороны, было какое-то чувство, что если он не узнает, от чего этот ключ, то Пизанская башня непременно рухнет, или, например, Годзилла нет-нет да и нападет на Токио. Надо было узнать, откуда этот хренов ключ. Игорь не понимал зачем, но чувствовал, что надо.
По внутреннему телефону Игорь дозвонился до директрисы. И когда услышал ее голос, слегка удивился тому, что правильно нажал последовательность кнопок на этой чертовой многоканальной штуковине.
— Я слушаю, — хрипло, словно спросонья, сказала она. — Говорите же!
— Это… Ирина Анатольевна, вы мне давали связку ключей… ну, от моих комнат… так там вроде как один лишний. Или я просто не нашел, от чего он.
— Игорь, у тебя четыре комнаты и должно быть четыре ключа. У тебя их четыре?
— Да, но... — он начал мяться, словно школяр перед доской на уроке алгебры.
— Если хочешь, зайди ко мне и возьми у меня план своего подвала, и вообще не отвлекай меня никогда по таким пустякам.
Через десять минут Игорь сидел за своим рабочим столом и внимательно изучал тот самый план, попутно пытаясь открыть пачку сигарет. Пустым взглядом он смотрел на строгие чертежи и непонятные обозначения. «Чертова сука! По мелочам ее не отвлекать, видите ли. Чертова сука! что еще вам можно сказать, ребята?»
Более или менее он стал разбираться в этих хитрых каракулях. Вот это вроде как коридор, да, точно, коридор! Значит, этот квадратик справа — дальняя комната, а вон еще одна комната, возле трубы, только обозначалась она на плане прямоугольником. Ясно, ясно, теперь все ясно. Пачка сигарет поддалась.
— Покурим, ребята? — обратился он к коробкам. — Что-что? Бросили? Ну, ладно, я постараюсь не дымить в вашу сторону.
Игорь задумчиво смотрел на план, курил и думал уже вовсе не о ключе, а о новой резине на машину. Так и не найдя на плане эту самую «лишнюю» комнату, он окинул план прощальным взглядом, подобным тому, которым в последний раз смотрят на покойника в гробу перед тем как крышку гроба начнут заколачивать навсегда, и собирался уже сложить его, чтобы навечно похоронить в своем коричневом сейфе. Но этот самый «прощальный» взгляд все же смог уловить напоследок кое-что интересное.
— Ага! А это что такое? Секретная комната? Все-таки ты есть, дорогуша! — словно следователь, только что, наконец, раскусивший матерого уголовника, Игорь раскусил этот план, план его подвала.
Та самая комната скромно располагалась в самом углу и, судя по плану, размером была чуть больше обычного лифта в какой-нибудь девятиэтажке. Кое-как протиснувшись между своих коробок, перешагнув через пару сотен мешков штукатурки и через тридцать пачек панелей ПВХ, Игорь встал в том самом углу, где должна была быть эта комната. Он ничего не видел, ничего, что могло бы намекнуть на какую-нибудь дверь или решетку. Посветив зажигалкой, он все-таки заметил доказательства того, что план подвала не врал. На серой стене в углу с отвалившейся штукатуркой и потрескавшейся от времени зеленой краской висела какая-то занавеска, занавеска или шторка, или кусок материи. Он осторожно отодвинул ее в сторону. Шторка висела на прикрепленной сверху резинке, благодаря которой ее можно было занавешивать, как у себя на кухне. За шторкой Игорь увидел довольно хлипкую дверь с огромным навесным амбарным замком. Замок явно не вписывался в этот пейзаж с обтрепанной шторкой и полусгнившей дверью. Слишком он был большой.
— Посмотрим, что там у нас, — шепотом сказал он.
Игорь вставил ключ в скважину замка. Ключ не поворачивался. Замок не открывался. Несколько минут он мурыжил замок, матерясь про себя благим матом.
— Давай, давай, мать твою! Ну что за хреновина, что за дерьмо сегодня целый день? Ключ ржавый, Игорек, ты слышишь? Этому ключу в два раза больше лет, чем твоей «копейке» (имеется в виду до сих пор популярный в народе автомобиль ВАЗ).
Он ненавидел, когда кто-нибудь называл его «Игорек». Но самое странное, что когда у него что-либо не получалось, не выходило, его внутренний голос, всегда почему-то называл его именно «Игорек».
Где-то наверху, в зале магазина, ему слышны шаги, там кто-то ходит, что-то делает. Кто-то о чем-то разговаривает. Вот он слышит треск их кассы, так она трещит, когда пробивает чек. Кто-то что-то купил, хлопнула дверь, чей-то смех, женский смех, или смех ребенка. Люди работают, машины ездят, ветер дует, а земля вращается вокруг солнца. Только он пытается открыть это хренову дверь. Именно в таких вот безобидных ситуациях Игорь всегда боялся, что его застукают, посекают, шухернут, накроют и обломают, называйте как угодно. Хотя ничего противозаконного он и не делает, ничего, что бы запрещала конституция, билль о правах или Коран, например. Но он всегда испытывал такой странный страх.
Он сел на корточки напротив этой двери, прислонившись к противоположной стене. Ломать эту хлипкую дверь ему не хотелось. Как будто эта дверь была и не дверь вовсе, а старая и жутко дорогая китайская ваза какой-нибудь знатной династии.
— Как же мне открыть тебя, дорогуша? — он щелкнул зажигалкой, прикуривая очередную сигарету. Нехватка нормального освещения в этом дальнем углу его подвала тут же превратилась в излишки. Уже прикурив и продолжая щуриться от света, который дал огонь зажигалки, Игорь стал осматривать дверь, сначала снизу вверх, потом сверху вниз. Что-то должно быть. Черт его знает, что конкретно, но должно.
— Ага-а! — протяжно сказал он, словно ревнивый муж, застукавший жену, увлеченно делающую минет соседу в надежде, что он все же починит кран на кухне.
Под дверью, аккуратно сложенный, лежал какой-то листок бумаги. Игорь поднял его и начал разворачивать. «Каким-то листком бумаги» оказалась страница из Библии. Большую часть страницы 666 занимала глава номер 33 какой-то из Книг.
Игорь стал читать первый попавшийся стих:
Боящемуся Господа не приключится зла,
но и в искушении Он избавит его.
Мудрый муж не возненавидит закона,
а притворно держащийся его — как корабль в бурю.
— Чушь какая-то, — задумчиво прошептал он самому себе. — Типа делай все по закону? Господь избавит от искушений? Ну-ну.
Докурив почти до фильтра, он приподнялся, чтобы снова попытаться открыть замок. Как ни странно, но на этот раз ключ с легкостью вошел в замочную скважину и так же легко провернулся внутри замка. «А всего лишь надо было перекурить», — подумал он. Скинув тяжеленный замок на пыльный пол, он приоткрыл дверь. Ничего не было видно. Чернота. Хоть глаз выколи, да хоть оба выколи! Игорь инстинктивно стал шарить рукой по стенам комнатки в поисках выключателя или тумблера, на худой конец полки, где бы стоял подсвечник. Его часы просигналили час дня как раз тогда, когда он шарил рукой по стене.
— Да какой здесь может быть выклю… — он действительно нащупал рукой выключатель, — …чатель.
Лампочка загорелась очень слабо и тускло, но все равно света она давала вполне достаточно, достаточно даже, чтобы можно было давить прыщи, если бы здесь было зеркало. Маленькая, зачуханная, с облезлыми стенами комнатушка, чуть больше какого-нибудь лифта. У одной из стен что-то стояло. Это «что-то» было накрыто тряпкой из такой же материи, из какой была занавеска, прикрывавшая дверь. В углу лежала какая-то тетрадка, поверх тетрадки лежал маленький серебряный крестик-распятие, какие носят на шее. Игорь подошел к углу, где лежала тетрадка с крестиком. Сорокавосьмилистовая тетрадь черного цвета (может и коричневого) распрощалась с многолетней пылью, прочно обосновавшейся на ее лицевой стороне, которую стряхнула рука Игоря.
Очистив тетрадь от пыли (Переходите дорогу на зеленый! Мойте руки перед едой! Всегда очищайте от пыли странные тетради из странных комнат!), Игорь открыл ее. Страницы пожелтели и пахли, как обычно пахнет на старых чердаках. Они пахли временем.
Вся теория закончена, по крайней мере, закончена для меня. Четыре года мы наблюдали за этим зеркалом. Теперь, когда финансирование нашей лаборатории прекратилось за отсутствием полезной информации с нашей стороны, мне уже нечего терять. То, что мы узнали, просто нельзя сказать или доложить им. Это будет величайшее преступление против человечества! Именно поэтому мы молчали. Именно поэтому финансирование прекращено. Именно поэтому я пишу это. Выбора у меня нет и потому, что мне пришлось убить троих своих помощников. Я очень страдаю, но мне пришлось.…Потому что если бы они доложили им… Я не знаю, не знаю зачем и почему я пишу это.…Для кого? Для следующих поколений? Наверное, нет, все-таки я пишу это для себя. Я готов. Теперь готов…
Написанное обрывалось на этой фразе. «Я готов…»
— К чему ты готов, друже? Что это вообще за хрень? Дневник сумасшедшего? Какое зеркало вы наблюдали четыре года? — Игорь снова пролистал тетрадь в надежде найти еще что-нибудь, но кроме наполовину исписанной первой страницы в ней не было ничего.
Его взгляд упал на противоположный угол, на тот угол, где что-то стояло, стояло занавешенное тряпкой. Отдернув тряпку, он увидел себя. Вернее свое отражение, отражение в зеркале. Там стояло старое пыльное зеркало приблизительно метровой высоты.
— Это зеркало? Его они изучали четыре года?
Он понимал, или, скорее, его подсознание понимало, что именно это зеркало изучали те люди, и что-то с этим зеркалом не в порядке, что-то с ним не ладно.
Он стал всматриваться в отражение. Зеркало как зеркало. Только вот пыльное. Игорь подобрал с пола ту самую тряпку, которой оно было занавешено, и попытался его протереть. Пыль не вытиралась и не убиралась, она как будто была там, внутри, в основе зеркала. Он стал тереть сильнее, яростно и с тем идиотским упорством, с каким многие автомобилисты пытаются вытереть новую царапину на крыле их машины, надеясь про себя, что это и не царапина вовсе, а всего лишь налет грязи. Что-то стало происходить, что-то нехорошее и недоброе. Это чувствовалось где-то глубоко внутри, в самых далеких уголках подсознания.
— Эй, ты где? Игорь! — послышался голос откуда-то сверху.
Это кричал Олег, их администратор. Человек властный и умный, находчивый, и в свои двадцать шесть уже начинающий лысеть.
— Я… иду, я сейчас, — заторможенно отозвался Игорь.
Нет, никуда идти ему не хотелось. Не сейчас, он кое-что нашел и теперь должен разобраться, что к чему в этой комнате. Но он пошел.
— Вот тебе накладные на завтра. Будет много товара. Посмотри, короче, что придет, и думай, куда это впихнуть. — Олег окинул взглядом пространство подвала, свободного было крайне мало. В его взгляде читалось что-то вроде: «Да уж! Наверное, часть товара тебе придется домой забрать или договориться с ЖЭСом и уже сегодня начинать выносить кое-что на крышу дома».
— А зачем они столько заказывают? Да, мы уже не на рынке, мы в магазине, и склад у нас нормальный, но это не значит, что нужно свозить со всей Белоруссии всякое дерьмецо, чтобы продать. — Игорь говорил обреченно и раздраженно. Он был зол и подавлен. Но зато он сегодня кое-что нашел. И надо продолжить изучения артефактов.
— Ну, ты… Я не знаю, думай, короче, я пошел, — сказал Олег и удалился.
Игорь положил накладные на свой стол, решив, что думать он будет потом, когда разберется с тем зеркалом. Он достал из ящика стола новую пачку сигарет, хотя в кармане уже лежала начатая им недавно пачка, и посмотрел на настенный календарь. Двадцать пятое ноября. Скоро Новый год. Ура, товарищи! Потом его взгляд упал на стол. Там лежала газета «Республика» за вчерашнее число. На первой полосе была здоровенная фотография двух автомобилей «БелАЗ». Обе машины одиноко ехали одна за другой, поднимая за собой тучи песчаной пыли. На заднем плане виднелись огромные горы какой-то земли. Надпись над фотографией гласила: «БЕЛАЗ ПОКОРЯЕТ КИТАЙ».
— Ну-ну, покоряйте себе на здоровье, — надо идти к зеркалу подумал он.
Через пару минут Игорь снова сидел напротив зеркала и пытался его протереть. Он тер и всматривался в свое отражение. Довольно неплохо для тридцати пяти лет. Симпатичное лицо и черные густые волосы. Его усталость за эту сумасшедшую неделю выдавали только глаза. Глаза были красные от недосыпания, кофе и бог знает сколько выкуренных сигарет. «Интересно, а никотин замешан в том, что у меня красные глаза? И побриться я забыл утром, спешил. Но щетина мне идет, я прямо как Абрамович, даже шарм своеобразный появился». Он тер зеркало и думал, как всегда, совсем не о том, о чем надо думать. Слишком много ветра в голове, как говорили его матери школьные учителя на родительских собраниях. «Ваш сынок постоянно считает ворон, а если мы пересаживаем его от окна, он считает мух и попутно лепестки на комнатных растениях. Ему, видите ли, это интереснее, чем равнобедренный треугольник, сопряженные числа и химические свойства пептидов». Игорь продолжал полировать зеркало, даже не думая о бессмысленности этого занятия. Он даже не заметил, как его рука по локоть провалилась в зеркало и уже машинальными движениями вытирала что-то другое.
— Что за… — он быстро отдернул руку, как из пасти больного бешенством в последней стадии тигра-людоеда. Открыв рот, он уставился на свое отражение. Игорь сидел на корточках, аккуратно складывая тряпку в конвертик. В отражении стало твориться что-то не то. Оно стало манить. Звать, кричать, умолять. Давай! Давай, Игорек! Ну? Ну что же ты, трусишка? Ну, давай же, войди в него, в зеркало. Это же не трудно, правда? Всего лишь надо войти в отражение, и все будет хорошо. Все у тебя будет просто как у панды в заповеднике, все для тебя. Все твое и все тебя любят.
— Господи, оно разговаривает! Не может быть, оно разговаривает! — по его телу пробежали мурашки, целый долбаный галоп мурашек. Игорь не понимал, что зеркало не может разговаривать. Это было что-то другое — его внутренний голос, только как будто мысли его были кем-то или чем-то оккупированы, захвачены в плен. И им не давали вырваться наружу, вырваться из темного, страшного плена и добежать до мозга.
— Так ты решил? Или решить за тебя? Ты должен! Ты должен!!!
Он начал погружаться в зеркало. Правая рука полностью оказалась там, в зазеркалье. Ее слегка покалывало. Но что-то не так. Что-то жжет, сильно жжет. В груди или на груди, в этой области. Приподняв левой рукой майку, Игорь увидел свой крестик-распятие. Крестик почему-то начал нагреваться. Сильнее и сильнее. Теперь он был раскален почти докрасна.
— Сними его! Сними, тупица! Да ты сейчас зажаришься, как свинья, в этом подвале. Как говориться, сгорел на работе. Вони-то будет. Года два надо будет проветривать.
И хотя он мог снять крестик правой рукой, но он не хотел. Ведь правая рука была там, в зазеркалье. И это было здорово. Это было блаженно и еще раз здорово! Игорь быстро снял крестик-распятие и, не глядя, кинул его в угол. Распятия теперь в том углу было два.
— А теперь, давай, весь! Войди в него! Войди!
Теперь зеркало уже не просило, оно как будто приказывала Игорю.
— Была, не была! — Игорь провалился в зазеркалье.
Ничего такого, что он когда-то в детстве читал об Алисе и ее путешествиях по ту сторону зеркала, Игорь не увидел и не почувствовал. Все точно так, как и должно быть. Та же точно до мелочей комнатка с облупившейся краской. То же зеркало. Та же тетрадь в углу и те же два нательных крестика в другом углу. Даже запах был точно такой же.
— Даже волшебные зеркала и те обманывают! — с досадой буркнул он сам себе.
И все же он был в состоянии легкого шока, какой бывает у детей после падения через руль с велосипеда. Игорь решил выйти в зал магазина, проветриться.
В зале покупателей было немного, все продавцы стояли возле кассы и разговаривали на всякие «легкие», как называл их Игорь, темы.
— Ну, сидим мы, значит, в этом баре, а там музыка еще такая медленная заиграла, ну, как специально, на заказ. И я понял, что если не сейчас, то вообще хрен когда. Ну, я типа говорю, мол, потанцуем? Ну, она такая согласилась. Короче, танцуем, я трогаю ее везде, знаете по-наглому вообще, ну пива-то мы уже много выпили, никто и не против был…
— Подожди, так ты ее вообще целовал хоть до этого? — резко вторгся в рассказ Юры Олег.
— Да блин, конечно! Короче, дальше слушайте. И моя рука так, знаете, невзначай так, опускается ниже так, ниже…
— О! Игорь к нам поднялся! Надоело в своем подземелье сидеть? — обратился Олег к нему.
— Да так, освежиться вышел.
«Если б они знали, что у меня в подвале», — подумал он.
— Да, блин, слушайте меня, вы, задрали все! — протестовал Юра.
— Ладно, извини… Продолжай, Ромео, — Олег улыбнулся и посмотрел на часы.
— И вот, моя рука опускается ниже, ниже. Один палец сполз, второй сполз, потом все шесть я уже спокойно расположил у нее на жопе и начал гладить ее, словно свою! — щеки у Юры горели.
Игорь стоял, опершись о колонну, и слушал его рассказ об очередном перепихоне. Слушал он абсолютно равнодушно, пока этот молодечненский урод не сказал одно слово. Шесть. Игорь начал прокручивать в памяти все вновь сказанные слова, чтобы остановиться именно на этом странном слове. «Один палец сполз, второй, потом уже все ШЕСТЬ он спокойно расположил…» Каких еще шесть? У людей по пять пальцев на обеих руках. Впрочем, как и на ногах. Игорь стал пытаться уловить взглядом хоть чьи-нибудь руки. Руки вон той женщины, к примеру, которая выпучилась мутным взглядом на стенд с ламинатом. Шесть, черт возьми, шесть! Не может быть, но у нее шесть пальцев! Уже немного паникуя, он стал всматриваться в чьи-то другие кисти рук, как бы проверяя себя. Ну, подумаешь, Юра просто оговорился, а стенд с ламинатом разглядывает всего лишь женщина мутант, сбежавшая из какой-нибудь секретной лаборатории. Делов-то! Но нет, на всех кистях рук, которые он только смог разглядеть, было по шесть пальцев.
— Пойду покурю, ребята, — сказал Игорь, стараясь не вызывать к себе подозрений и лишнего внимания.
Игорь вышел на улицу и глубоко вдохнул морозный воздух. «Что-то не ладно, Игорек. И в этом замешано то зеркало. Точно тебе говорю, замешано!» Он курил и смотрел на дорогу и на проезжающие по ней машины. И снова он увидел что-то абсурдное. Когда на светофоре загорался зеленый свет, машины почему-то останавливались, а когда загорался красный, они ехали! Желтого света не было вообще!
— Нет, это какой то бред, — он выбросил сигарету, так и не докурив.
Все вокруг было не так, как должно было быть. Хоть чуть-чуть, хоть капельку, но не так. И это самое «не так» мощным ударом отправило Игоря в моральный нокдаун. Он знал, что нужно только еще разок пройти через зеркало, и он вернется назад к себе, в свой мир.
По пути в свой подвал он заметил еще парочку вещей. Возле входа на его склад раньше висела старая советская табличка, которая гласила «ПУСТЬ ПОМНИТ КАЖДЫЙ ГРАЖДАНИН ПОЖАРНЫЙ НОМЕР 01!». Теперь эта же самая табличка гласила «ПУСТЬ ПОМНИТ КАЖДЫЙ ГРАЖДАНИН ПОЖАРНЫЙ НОМЕР ПЛЮС ОДИН!» И действительно, уже находясь у себя на складе, возле своего рабочего стола, Игорь обнаружил, что цифры ноль на его телефоне просто не существует. Вместо нуля там был значок плюс. На календаре по-прежнему было то же число, что и раньше. Вот только заголовок газеты «Республика» на этот раз был другой. Опять два одиноко едущих автомобиля БелАЗ и опять клубы пыли из-под колес. Заголовок гласил следующее: «БЕЛАРУСЬ С ПОЗОРОМ ПОКИДАЕТ РЫНОК КИТАЯ».
— Да что здесь вообще происходит такое? — стала нарастать паника теперь уже в его сознании.
Его наручные часы просигналили два часа. Игорь по привычке глянул на циферблат и замер. Замер с поднятой к лицу левой рукой, на которой были часы. Они просигналили, да. Но не два часа, они просигналили час. Хотя этот самый час был приблизительно тридцать минут назад. Уже бегом он несся к той самой комнате. Забежав в нее, он остановился и тяжело дыша стал снова ее осматривать. «Надо почитать ту тетрадь, Игорек! Может нам хоть что-то понятным станет. Помнишь там написано, что это зеркало кто-то изучал, почитай! — не унимался внутренний голос и постоянно настаивал на том, чтобы Игорь снова почитал те бредни.
— Ну, что же, хуже не будет, — он поднял с пола тетрадь.
Открыв ее, Игорь с удивлением заметил, что теперь в ней не исписан только первый лист, и то наполовину. Что-то было написано и на втором. А то, что было написано на первом, было перевернуто справа налево. Словно кто-то писал это перед зеркалом. Все буквы были перевернуты и читались наоборот. Но на второй странице все было в норме и читалось довольно легко, если не брать в расчет слегка дерганый почерк того человека, который писал. Игорь стал читать:
Я сделал это! Быть не может, но я на это пошел! Все произошло так, как и должно было произойти. Все, как мы и предполагали. Это зеркало действительно является открытым порталом в параллельный мир. А при дальнейшем изучении, возможно, и миров. Внешне в этом мире все как и в моем. Точно такая же лаборатория, магазин «Культтовары» над нами такой же, те же люди, и другие мелочи сходятся. Увы, но мои коллеги тоже мертвы. Но есть очень много мелочей, которые не сходятся. Самая, наверное, большая «мелочь», если так вообще можно выразиться, это то, что столица Советского Союза в этом мире находится в Берлине. Видимо, здесь исход Второй мировой войны был иным. У людей на руках по шесть пальцев, другой ход эволюции наблюдается во многом. Но с этим мне еще предстоит разобраться. И время, не знаю как, но после перехода сюда, время как будто снова вернулось на полчаса назад (на двадцать четыре минуты, если быть точным). Сейчас я намереваюсь вернуться к себе, в свой мир и спокойно все анализировать. Я думаю, мне спустят с рук мой поступок с моими товарищами. Теперь уже точно спустят.
Надо же, все сходится. Игорь наблюдал те же странности, что и тот ученый. Он даже вспомнил, что раньше это был магазин «Культтовары», а он действительно был здесь раньше. Помедлив еще минуту, он снова провалился в зеркало. Вынырнув с той стороны, Игорь почему-то подумал о деньгах.
— Да я миллионером стану! — в голове он стал рисовать себе красивые образы роскошной виллы, черного «Ягуара» в гараже, и самого настоящего «Ролекса» на руке.
Игорь вышел из комнатки и направился к своему рабочему столу. Присев на свой жутко расшатанный стул, он стал думать. Надо было куда-то позвонить. Кому-нибудь сказать. Но куда? В справочниках не пишут, увы, номеров телефона отдела паранормальных явлений. Да и вообще есть ли такой отдел? Может на телевидение позвонить? С их подачи об этом узнают все, и нужные люди сами его найдут. «Ага, найдут и убьют. Не каждый день люди находят у себя на работе порталы в параллельный мир. Не все так просто, Игорек. Но почему тогда тот ученный, который замочил своих «товарищей», сам этого не сделал? Или сделал? Нет, если бы он об этом доложил, тогда это зеркало не находилось бы до сих пор в этом подвале. Тем более он очень не хотел никому докладывать, он называл это «преступлением против человечества». Да он даже пошел на тройное убийство ради этого. Что делать? Кто виноват?» Игорь был в полном смятении. «Олег? Может рассказать про это Олегу? Он парень умный, подскажет, что ему делать, поможет».
Зазвонил телефон. Игорь подпрыгнул на стуле от неожиданности.
— Да кто еще?.. — он поднял трубку, переключившись на третью линию.
— Игорь! Зайди ко мне и забери накладные на товар, который завтра должен прийти, — это была директриса.
— Хорошо, Ирина Анатольевна, уже иду.
«Накладные, накладные! У меня тут дельце посерьезнее ваших накладных».
Поднимаясь по лестнице наверх, он вдруг вспомнил, что Олег уже приносил ему эти бумаги около часа назад. Неужели еще одна машина с товаром, и все в один день? Подойдя к двери Ирины Анатольевны, он замер. Ручки, чтобы ее открыть, не было. Табличка на двери гласила: «ООО Евроремонт, финансовый директор». Финансовый директор? Какой еще?.. Он постучал.
— Заходи! — дверь открылась сама.
— Ирина Анато… — Игорь остановился на полуслове и широко открыл рот.
Ирина Анатольевна сидела к нему спиной и что-то перебирала на подоконнике. Она была почему-то абсолютно лысая, на макушке была какая-то татуировка или надпись. Какой-то лозунг, что ли.
— Я зайду позже и заберу, хорошо? Сильно в туалет надо. — Игорь чуть ли не выбежал из кабинета и очутился в зале магазина.
Покупателей было мало, и Юра продолжал рассказывать свою историю Олегу и тем двум новеньким продавцам, которых в связи с расширением взяли на работу. Все они были лысые. На каждой голове тоже была какая-то надпись. Возле стенда с ламинатом по-прежнему стояла та женщина. Только на этот раз она была в очках и в компании какого-то зверька на поводке. Игорь, выглядывая из-за угла, стал присматриваться к этому зверьку. Эта была крыса. Только она была размером с собаку. Ее черные глазки-бусинки с любопытством смотрели куда-то в сторону. Огромная серая крыса с облезлым метровым хвостом свободно ходила по залу магазина и никто на это даже не обращал внимания! Да ладно с ней, с крысой! В глаза бросались и другие изменения. На ценниках были не цифры, а буквы. Вместо обычного набора цифр на каждом из ценников была всего одна буква. Вон на том, например, буква «G», а на том — «S». Что это значит? Это что, еще один «зеркальный прикол»? Тот ученый писал, что зеркало является порталом только в один мир. Черт побери, в один долбаный параллельный мир!
— Надо сваливать отсюда!
Игорь быстрым и широким шагом пошел вниз, в подвал. Подойдя к своему столу, он снова, уже в третий раз за последний час, взглянул на первую полосу газеты «Республика». Фотография двух «БелАЗов» была точно такая же. Надпись же над ними снова была другой: «УЗБЕКИСТАН ПРОДАЛ ПАТЕНТ НА ПРОИЗВОДСТВО САМЫХ КРУПНЫХ ГРУЗОВЫХ АВТОМОБИЛЕЙ В МИРЕ. ТЕПЕРЬ НУКУС БУДЕТ ПРОИЗВОДИТЬСЯ В БЕЛОРУССИИ».
Игорь перевернул газету на последнюю страницу. «Белшина» снова вышла в финал лиги чемпионов! Кто остановит мирового фаворита?» «Новый альбом «Битлз» в продаже с декабря!» «Джордж Лукас подписывает с «Беларусьфильмом» контракт на съемку шестой части «Звездных Войн». «Правительственные черви ликвидированы». Каждый заголовок статей был удивительнее предыдущего.
— Да нет уж, ребята! Без меня, хорошо? Без меня пусть будет вся эта хрень с огромными крысами!
Та самая крыса вновь и вновь появлялась у него перед глазами. Часы снова просигналили. Игорь не удивился, когда поднеся часы к глазам, обнаружил что они показывают час дня. «И снова на часах у нас час дня! Отличное время для отъезда вашей крыши в длительную командировку!»
В третий раз он сидел в углу недавно обнаруженной им комнаты и читал написанные ученым наблюдения. Теперь уже и на второй странице текст превратился в перевертыш. Но на третьей странице все было в норме. Почерк стал еще более дерганным.
Я не вернулся! Я опять оказался в другом мире! Мы не до конца изучили механизм перемещения, и не факт, что пройдя сквозь зеркало еще раз, я вернусь. Этот мир еще более отдаленно напоминает мой. Все еще более сдвинуто, что ли. Все не так, все! Люди бритые наголо. На голове каждого написана его фамилия и какой-нибудь лозунг. Кончики языков у этих людей раздвоены, как у змей. По улицам свободно разгуливают огромные крысы и ящерицы. Я видел, как какая-то лысая девочка играла во дворе дома с двухметровой крысой, она гладила ее, пыталась даже взять на руки, отдавала ей какие-то команды! Это просто ужас!! Но это еще не все. Я заметил, что что-то начало происходить со мной. Я не знаю что конкретно, но, наверное, я стал как бы забывать то, что знал раньше. Это касается математических формул, фамилий ученых, я забыл, как пишутся некоторые слова и даже не могу вспомнить столицу Монголии! Вполне может быть, что при соприкосновении различных миров на меня негативно воздействуют какие-то электромагнитные волны или вибрации, что-то вроде радиации, но гораздо сильнее и опаснее, и все это негативно влияет на мое физическое и, главное, умственное здоровье. И еще кое-что. Двойник. Я предполагаю, что мой двойник, который жил в этом мире, был просто вытолкнут мной в мир другой. И это произошло по моей вине и против его воли. Я точно знаю, что он есть, или был, а теперь меня, пришедшего из другого мира, воспринимают как моего двойника, жившего в этом мире. В любом случае я должен пройти сквозь зеркало еще раз. Оно зовет меня, оно даже может командовать мной! Это как морфий или алкогольная зависимость. Еще раз, может быть, последний, но я пройду еще раз.
Игорь почувствовал, как его начинает подташнивать. Сильнее и сильнее. Его вот-вот вырвет. С этими странными позывами желудка он осторожно вошел в зеркало снова. Интересно, что на этот раз? Не откладывая на потом, он направился к столу, где лежала газета. Идя по темному коридору, он взглянул на часы. Двенадцать часов тридцать семь минут. Время опять решило поиграть с ним. Но теперь Игорь кое-что знал о правилах игры. Дойдя до стола, он присел и полез в карман за сигаретой. Обычно он никогда так много не курил, как сегодня, но каждый раз, когда он прикуривал, ему казалось, что это его первая сигарета за весь день.
— Так, посмотрим, что там у нас на этот раз, — обратился он к газете, глубоко затянувшись сигаретой.
Странно, но ничего «такого» он не обнаружил. Фотография автомобилей БелАЗ и надпись, сообщавшая, что теперь они покорили рынок Китая. Все вроде было нормально — по крайней мере так, как и должно быть в его мире. Даже курс евро был таким, каким нужно. Правда, он не нашел курса доллара в колонке валют, но внимания на это не обратил. Нотки маленького торжества стали тихонько играть какую-то приятную музыку у него в голове. С этой музыкой он поднялся наверх, в зал магазина. Та же женщина мутным взглядом разглядывала ламинат, Юра рассказывал свою историю возле кассы. Не было огромных крыс на поводках, и у всех вроде как по пять пальцев на руках. Неужели все в норме? Он вернулся? Это его мир? Пожалуй, да. Нотки маленького торжества в его голове уже стали играть целую симфонию, и симфония эта была просто потрясающей!
— О! Игорь к нам поднялся! Надоело в своем подземелье сидеть?— обратился к нему Олег.
— Да уж! Вышел подышать, — улыбнулся Игорь. И улыбка его была не натянута и не наиграна. Она была самая настоящая, живая улыбка.
— Да, блин, слушайте меня, вы, задрали все! — протестовал Юра.
— Ладно извини… Продолжай, Ромео, — Олег улыбнулся и посмотрел на часы.
Но на этот раз Юра не успел продолжить свой рассказ. Очень громко и тревожно откуда-то с улицы завыла сирена. Как будто тысячи пожарных машин спешили на вызов. Игорь понял, что это за сирена. Он слышал ее раньше. Когда был ребенком. Это была воздушная тревога, и она буквально разрывала своим протяжным воем нормальную обстановку которая была раньше. Он слышал точно такую же сирену, когда хоронили Брежнева. Тогда она тоже вот так вот возвещала о том, что случилось неладное.
— Быть не может! Они все-таки это сделали! Мать их, уроды!! — Олег полностью отдался во власть паники.
— Что сделали? Кто что сделал? Что происходит? — пытался выяснить Игорь.
В зал выбежала Ирина Анатольевна.
— Все в подвал! Быстро! Отключите кассу, заберите всех покупателей, что здесь есть, закройте двери и в подвал! — она говорила громко и четко, без паники, словно тренировалась дома перед зеркалом. Где-то вдали послышался грохот, словно там далеко гремел гром. Затем послышалась череда раскатов, только теперь они уже были ближе. Земля стала трястись, как при землетрясении. С кассы упал брелок-талисман, изображавший какое-то индийское божество — покровителя торговли. Все вещи, что лежали на столе, где стояла касса, стали подпрыгивать и валиться на пол. Чеки, календарики, брошюрки по уходу за линолеумом, теперь валялись на полу, то и дело подпрыгивая от вибрации. Игорь понял, что тот самый гром и эта дрожь земли есть не что иное, как результат сброса самых настоящих бомб. Их бомбили. Кто-то напал на них. Кто-то сбрасывал бомбы на их город. Возможно ли такое? Белоруссия — наимилейшая страна, никуда не лезшая, ни в какие конфликты. Но кто-то прямо сейчас сбрасывал на эту страну бомбы. Кто? Или что?
— А еще пакт подписали, уроды! — пытался перекричать стоящий грохот Юра.
— Кто это? — кричал в ответ Игорь.
— Ю-эс-эй, мать их! — откричался Юра.
Где-то рядом послышался частый тяжелый стук, судя по звуку, очень мощного пулемета.
— Все в подвал! Заберите эту женщину! — кричала директриса.
Женщина стала метаться по залу, как умалишенная, что-то бормоча, она даже не сопротивлялась, когда Олег схватил ее за запястье и рывками поволок в подвал. Спустя три минуты вся компания уже находилась в относительной безопасности.
— Здесь все очень мощно оборудовано, — заговорила вдруг директриса, — еще при Союзе прямо в этом подвале был какой-то важный правительственный объект, а уже над ним располагался магазин и жилой дом.
— Хитро придумано! Это если война начнется, да? — спросил Юра.
— В общем, да. Вряд ли предполагаемый враг станет скидывать бомбы и пускать ракеты на жилой дом, все-таки гражданский объект, — отозвалась она.
Грохот слышался уже совсем рядом. С потолка то и дело сыпалась штукатурка, женщина, которая еще пять минут назад разглядывала ламинат, забилась куда-то в угол и тихо поскуливала.
— С вами все нормально? Успокойтесь, вы в безопасности! — пытался успокоить ее Олег.
— Телефон не работает! — Ирина Анатольевна с досадой швырнула трубку на аппарат.
Игорь стал понимать, что ничего путного из этого мира не выйдет. Надо бы попытать счастья еще разок. Ничего никому не говоря, он направился к зеркалу, оставляя за своей спиной мутные и едва слышные диалоги всех остальных. На этот раз он не стал читать то, что было (если и было) написано в тетради. Он просто провалился в зеркало и точно так же вывалился с другой стороны. Совершенно равнодушно Игорь вышел из комнатки и сел за свой стол. На его телефоне мигали три красные лампочки — все три линии были заняты. Он поднял трубку и включил вторую линию — линию Ирины Анатольевны. Интересно, с кем и о чем она разговаривала? Теперь он был равнодушен к газете, ему было не важно, в какой мир его занесло на этот раз, это все было второстепенно. Надо было отдохнуть. Просто посидеть хотя бы десять минут и нормально, без суеты все обдумать, все как следует разложить по полочкам. Спешка в этом деле совсем ни к чему.
— Я знаю, да… — говорила кому-то директриса.
— Вы понимаете, чем это может обернуться? Такие дела весьма редко проворачиваются, — отвечал ей чей-то сиплый мужской голос.
— Послушайте, а вам не кажется, что это уже не ваше дело! Я же не первый раз это делаю! — почти кричала она.
— Дело ваше, Ирина. Так нам начинать?
— Да, через три минуты я вас жду. Они все в зале, возле кассы, наверное, треплются… Всех покупателей тоже придется...
— Мы знаем, что делать, не волнуйтесь, — мужчина повесил трубку.
Игорь закурил. «Интересно, что она задумала?» – подумал он. Он встал из-за стола и пошел к лестнице, которая вела наверх, в зал магазина. По пути он заметил старую табличку «НЕ КУРИТЬ!», только теперь она возвещала о другом. Надпись гласила: «НЕ УБИЙ!». Дизайн таблички остался неизменным — таким, каким был в его мире. Все в тех же тонах и красках, того же размера и прибита теми же гвоздями. Только надпись совсем другая. Игорь поднимался в зал, уже представляя себе лысых людей с татуировками, которые гладили огромных крыс своими шестипалыми руками, и все это под грохот разрывающихся бомб и снарядов. Странно, но ничего подобного не было. Все вроде нормально, как всегда. Хотя нет, все-таки кое-что было. У всех людей почему-то были сросшиеся брови. Кроме этих странных бровей Игорь ничего не заметил. Он вышел в зал и стал ждать, когда его заметят. Долго ждать не пришлось.
— О! Игорь к нам поднялся! Надоело в своем подземелье сидеть? — обратился к нему Олег.
— Да уж представь себе! — огрызнулся он.
— Да ладно, не заводись ты. Кстати, за твои брови нам влепят хорошенький штраф, если кто из «черного луча» к нам зайдет по гражданке, — Олег смотрел на него, как на нашкодившего в угол прихожей щенка.
— Да, блин, слушайте меня, вы, задрали все! — протестовал Юра.
— Ладно, извини… Продолжай, Ромео, — Олег улыбнулся и посмотрел на часы.
— Ну так вот, короче, глажу я ее так невзначай и потихоньку начинаю ей руку так просовывать под юбку, ну, сверху под юбку…
— Я понял, — раздраженно рявкнул Олег.
— И рукой, короче, уже под юбкой тискаю ее булочки. Мука, я вам скажу, высшего сорта! Короче, все так отвязно, так классно, Уитни Хьюстон жилы вовсю рвет из колонок…
В магазин резко и нежданно вошли двое мужчин, одетые в белые костюмы-тройки. Юра остановился на полуслове. Мужчины переглянулись. Двое новеньких продавцов уставились на них, открыв рот и капая слюнями на пол. Мужчины что-то начали доставать из внутренних карманов пиджаков.
— Вам помочь? Вы по какому-то де… — едва слышимый треск вперемежку со слабым свистом — и один из новеньких продавцов падает на пол. Верхняя часть черепа у него отсутствует, и из того, что осталось, обильно течет то ли кровь, то ли мозги. Повторный выстрел в того же человека, потом еще один… Игорь как будто смотрел телевизор. Он даже не сразу понял, что сейчас в их магазине находятся два очень прилично одетых мужчины, которые палят направо и налево из очень приличных пистолетов с приличными глушителями. Интуитивно человек всегда чувствует опасность, даже если она скрыта, но Игорь почему-то не сразу подумал о том, что эти парни могут запросто убить и его.
Олег нырнул под кассу и, видно, хотел нажать тревожную кнопку, которая там была, по крайней мере, в его нормальном мире. Но он успел занырнуть только наполовину. Когда полтуловища было уже под прилавком, вторая половина была щедро одарена пятью или шестью пулями. Первые два выстрела отбросили Олега к стене, и уже вращаясь в воздухе от мощных ударов, он приоткрыл вторую половину своего тела. Пуль не пожалели и туда. Когда же он глухо упал под прилавок с кассой, к нему подошел один из мужчин и, отвернув голову, сделал еще несколько выстрелов. Бледное, гладко выбритое лицо мужчины в белом окрасилось кровавыми брызгами, кровь была и на белоснежном когда-то костюме. Юра и тот второй новенький стояли, как вкопанные. Почти одновременно мужчины в белом стали стрелять и в них. Казалось, они вошли в какой-то азарт. Снова выстрелы в грудь и в голову. Юра упал и задергал ногой в конвульсиях, изо рта у него шла какая-то пена. Незнакомцы подошли к лежащим в одной общей луже крови телам и выстрелили в них еще несколько раз.
«Тарантино отдыхает», — подумал Игорь.
Мужчины стали оглядываться. Один из них заметил женщину. Она лежала, видимо, в обмороке возле стенда с ламинированными полами. Мужчины вновь переглянулись. Один из них кивнул, мол, ты знаешь, что нужно делать. Женщине «повезло» немного больше остальных. В нее всадили только две пули. К тому же она была без сознания и вряд ли поняла, что с ней произошло.
Игорь стоял за колонной и тяжело дышал. Неужели это все их милая директриса подсуетила? Быть не может! И с чего, с какого перепугу ей надо всех тут поубивать нахер? Ответ пришел сам собой. Потому что это не его нормальный мир. Это совсем другой мир, со своими законами, нравами и сросшимися бровями. Понять и проследить его логику было невозможно. Может быть тут в порядке вещей убивать своих сотрудников, а не отправлять на пенсию.
— Тот, за колонной! — сказал один из мужчин в белом.
Сердце у Игоря остановилось, перемялось и начало биться вновь, но ритм сердцебиения уже был какой-то ненормальный.
— Мы не сделаем вам ничего плохого! Верьте мне! Я из «МСКУ»! Выйдите, и я покажу вам документы, если не верите, — властно, но все же как-то ласково говорил один из них.
— Да нет там никого, — послышался голос второго, — давай отснимемся, и надо идти на третий объект, уже время.
Сердце у Игоря екнуло еще раз: «Они уйдут, надо только тихо стоять, и они уйдут».
Его наручные часы просигналили час дня. Протяжный двойной писк на часах снова привлек внимание мужчин к широкой и высокой колонне. «Очень вовремя, мать вашу! Купил, блин, часы на свою башку! Не знаю как в этом долбаном мире, а в моем вот так просто убивать людей среди бела дня считается из ряда вон выходящим!» Игорь слышал шаги. К нему шли. Твердой, во всем уверенной походкой. Ближе, ближе. «Господи, сейчас меня убьют! Пару выстрелов в грудь, парочку в живот, ну и, конечно, еще тройку в мою светлую голову, для надежности».
— Это ты что ли? — мужчина в белом задумчиво смотрел на Игоря. — Ну как дела у тебя? Все хорошо?
Да уж, все просто здорово! Все супер! Только за три часа впечатлений больше чем за три десятка прожитых лет.
— Все… все нормально, спасибо… — такой вариант ответа показался Игорю наиболее приемлемым.
— Передашь Ирине, что все сделано по классу люкс, специально для нее. Завтра она получит все документы и может набирать новый штат продавцов. Да, кстати, на твоем месте я бы не расхаживал с такими бровями, уже не те времена. А теперь мы уходим, — они снова переглянулись и, не говоря ни слова пошли в сторону выхода.
Через десять секунд их не было.
Игорь решил, что самое лучшее, что ему нужно сейчас предпринять, — это спуститься в подвал и просто посидеть с полчаса за своим столом. Проходя мимо двери директрисы, он услышал, как она опять с кем-то разговаривала по телефону.
— Приезжайте немедленно, да! Он совсем спятил, да говорю же вам, он натурально сошел сума! — кричала кому-то в трубку Ирина Анатольевна.
Кто там у нее спятил, черт его знает. Это не его забота. Сейчас он посидит за столом, покурит и снова нырнет в зеркало. Уже находясь в подвале, Игорь снова вернулся в комнатку с зеркалом. Он подобрал с пола тетрадь, немного постоял и надел на себя свой крестик-распятие, который снял много миров назад. Уже сидя за столом и собираясь открыть тетрадь, чтобы узнать о его прошлом мире, он почувствовал сильную боль где-то в груди. Начался кашель. Такого кашля Игорь не помнил за все двадцать пять лет своей безобидной, как ему казалось, дружбы с никотином. Кашель наваливался страшными по силе и боли волнами. В конце концов он смачно отхаркался кровью и, глубоко дыша, открыл тетрадь. Что за странный кашель? Никогда же не было его раньше, то есть был, конечно, но не такой сильный, как теперь. Почки ныли от боли, во рту чувствовался солоноватый привкус крови. Но пока это не главное. Потом, не сейчас. Надо узнать, что там написал этот ученый, или кто там был.
Я не вижу смысла в продолжении этой писанины. Я заблудился, потерялся, я не знаю, что мне делать. В каждом новом мире становится все хуже и хуже. Более приемлемым для жизни я считаю второй. Огромных крыс все-таки можно было терпеть. Но то, что я вижу сейчас… Я думаю, это конец, так сказать, финита ля комедия… Я делал много ошибок в жизни, но самой черной из всех была попытка познать непознанное на практике. Теперь я это знаю.
Игорь услышал чьи-то шаги по ступенькам. К нему кто-то пришел. Незваные гости. Он молча и покорно сидел за столом, тяжело и часто дыша. Единственное, что ему сейчас хотелось — это курить. Он полез в карман за сигаретой, потом за зажигалкой. Хватит уже параллельных миров! Он устал, и будь, что будет, черт возьми! Он продолжал так же молча сидеть и делать маленькие, осторожные затяжки сигаретой, когда за ним пришли. Он впервые в жизни видел этих людей, но он знал, что они пришли за ним. Четверо мужчин средних лет, все в каких-то одинаковых свитерах с вышитым гербом на левом рукаве окружили стол. Никто ничего не говорил, не объяснял, а Игорь не спрашивал. Он устал, и именно сейчас ему было как-то безразлично то, что они с ним сделают, или не сделают.
Один из них достал из заднего кармана брюк какой-то баллончик, напоминающий газовый. Кисленькое облачко, которое извергнул из себя баллончик с подачи одного из мужчин щедро окутал лицо Игоря. Он заснул. Где он проснется, когда? Да и проснется ли вообще? Ему было без разницы. Самое главное — что ему дали покурить в тишине и наедине с собой.
Игорь был уничтожен с легкой подачи Ирины Анатольевны специальным подразделением из «МСКУ». Его внутренние органы сперва хотели отправить в фонд местной донорской больницы, но после анализа выяснилось, что у Игоря на тот момент было три раковых опухоли. В легких, гортани и в большой берцовой кости. Сначала она не хотела его убирать, но в последний момент передумала и сделала нужный звонок нужным людям. На тот момент это подразделение являлось высшим государственным и правовым органом в Белоруссии. И, несмотря на кажущуюся жестокость, одним из самых гуманных на планете. Что-то вроде НКВД или гестапо, с тем лишь отличием, что людям из них были рады в любом доме.
Так называемый двадцать пятый кадр практиковался с самого рождения телевидения, которое и было задумано как удобный способ манипулирования гражданами. Все были всем довольны. Каждый мог донести на каждого. Более высокие начальники имели в этом вопросе явное преимущество. Их звонки не откладывались в долгий ящик, а принимались к исполнению. Ирина Анатольевна подпадала под определение «высокий начальник», так как сеть магазинов «Евроремонт» была ведущей сетью в Восточной Европе. В конце года ее собирались назначить вторым заместителем главы всей фирмы. Вопрос должен был быть поставлен на голосование, в котором принимали участие продавцы всех магазинов, коих на тот момент было около тридцати. Голоса продавцов, работающих непосредственно с ней, считались за три голоса, плюс у них было право бойкотировать ее кандидатуру, что, собственно, они и хотели сделать в пользу другого кандидата.
Смертность в мире была огромной, людей вывозили пачками в труповозках. Но для этого мира это было в порядке вещей, как для нас, например, вывоз мусора мусоровозами на свалку за город. Мораль и нечто, хоть из дали напоминающее совесть у людей, населяющих тот мир, напрочь отсутствовали. Так или иначе, шутки с зеркалами очень опасны, и трудно сказать, кончится ли для кого-нибудь все так же хорошо, как кончилось для Игоря.
* * *
— Это ты что ли? — мужчина в белом задумчиво смотрел на Игоря. – Ну, как дела у тебя? Все хорошо?
Да уж, все просто здорово! Все супер! Только за три часа впечатлений больше, чем за три десятка прожитых лет.
— Все… все нормально, спасибо, — такой вариант ответа показался Игорю наиболее приемлемым.
— Передашь Ирине, что все сделано по классу люкс, специально для нее. Завтра она получит все документы и может набирать новый штат продавцов. Да, кстати, на твоем месте я бы не расхаживал с такими бровями, уже не те времена. А теперь мы уходим, — они снова переглянулись и, не говоря ни слова, пошли в сторону выхода.
Через десять секунд их не было.
Игорь решил, что самое лучшее, что ему нужно сейчас предпринять, — это спуститься в подвал и просто посидеть с полчаса за своим столом.
— Так, так. Надо прикрывать это турагентство «ООО ПАРАЛЛЕЛЬМИР», — он крепко сжал в руках рукоятку старого молотка.
Игорь стоял молча в маленькой, тускло освещаемой комнатке и вдыхал запах прелостей и стояковой воды. Он сделал два шага по направлению к зеркалу. Оно манило, звало: «Еще разок, давай, кто не рискует…»
— Не пьет шампанского, — продолжил вслух свои мысли Игорь.
Широкий взмах молотком в руке…
* * *
Лучший страйкер за всю историю бейсбола в последний раз выходит на поле. Его последний замах. Последняя игра. Весь стадион стоя наблюдает за последним ударом в его карьере. Все семьдесят тысяч собравшихся сегодня и девять миллионов телезрителей, затаив дыхание, провожают на пенсию лучшего из лучших. Я уверен, что у многих сейчас выступают слезы на глазах. Да, давящее и свербящее грудь чувство испытывают миллионы поклонников его игры. Питчер готов. Судья дает отмашку к началу атаки. Молодой, проводящий свой первый сезон в высшей лиге питчер отводит руку назад для броска. Интересно, а он сам понимает, что только он удостоена великой чести в последний раз заставить махнуть битой легенду бейсбола? Как же повезло этому пареньку! Сейчас он один на один с самой яркой персоной этой великой американской игры. Итак, он бросает. Мяч летит. Крученый! Он сделал слэшинг — один из подвидов питчеровских бросков в бейсболе (слэшинг — самый трудный вид броска, мяч вращается вокруг своей оси с бешеной скоростью и в полете постоянно отклоняется влево или вправо, в зависимости от того, левша или правша выполнял бросок, такой бросок требует хорошего уровня питчера). Удар! Мяч отбит! Он сделал это! Фантастика, но это явный хомран! (хомран — когда отбитый страйкером мяч вылетает за пределы поля, на трибуны, нападающей команде автоматически присваивают от одного до четырех очков) Да, да! Хомран! Я буквально глохну от аплодисментов. Поразительно, но ему хлопают даже болельщики команды его противников! Это достойное завершение карьеры! Это самое настоящее волшебство! И этот великий волшебник, этот гуру бейсбола, увы, завязывает с магией. Интересно, сколько будет стоить этот его последний мяч, если его выставить на торги? (По традиции бейсбола, игрок сделавший хомран, должен расписаться на том мяче, который отправил за пределы площадки. Ведь мяч полетел на трибуны, и зритель, поймавший его, становится счастливым обладателем этого мяча. Очень часто такие «хомранные» мячи с автографами игроков выставляются на различные аукционы).
* * *
Осколки старого зеркала обильно рассыпались по полу. Переливаясь тысячами огоньков, они как будто смеялись над Игорем. Через три минуты он набирал на своем телефоне номер скорой помощи.
— Добрый день, я хочу сообщить о самоубийстве. Мужчина тридцати пяти лет, передозировка снотворного, — он назвал адрес и полез в сейф за таблетками.
Таблеток он не нашел. Не удивительно, ведь они там были в его мире, а не в этом. Теперь вместо таблеток там лежал пистолет. Что-то похожее на браунинг или вальтер.
— Да пошло все к черту! — он почувствовал холод дула пистолета у себя на виске…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Каждый из наших поступков в этом мире разбивает его на множество других миров. Любая мелочь, сделанная нами, заставляет Вселенную постоянно обновляться и делиться на другие Вселенные. Любая мелочь. Вместо привычных «Винстон-лайт» мы купили в ларьке «Кент». Это уже повлияло на потусторонние миры. Мы не успели на автобус, поехали на маршрутке вместо метро, Вселенная снова разделилась. Ведь если бы мы успели на автобус, мы были бы на работе, к примеру, раньше и случайно увидели бы, к примеру, как наш шеф занимается утренним сексом с нашей лучшей подругой. Ссоры, скандалы, увольнения, жизнь катится в помойку. Совпадений и случайностей не бывает, и как бы нам ни хотелось в это не верить, но это правда.