Серая мышка

Выписали её из больницы перед самым Новым годом. Пока шла к автовокзалу, с удовольствием смотрела на городские улицы, уже принарядившиеся к встрече самого главного зимнего праздника. Прохожие выглядели озабоченно, но радостно, - от предвкушения скорого веселья, решила Ида. Многие ещё несли ёлочки, поэтому она с удовольствием вдыхала такой любимый ею пихтовый запах, - запах Нового года…

Перегруженный автобус ехал медленно, но путь до районного центра – ёё родного села - показался Иде коротким. Просто она всю дорогу вспоминала Женю и всё, что с ним связано. Ида и радовалась будущей встрече, и боялась, потому что, кроме безразличия, причем полнейшего, ничего не ожидала увидеть. «Хотя это же для меня привычно»,- с горечью подумала она, но ещё раз, после двухмесячного перерыва, убеждаться в этом очень не хотелось.

Женя – сын главы района прибыл в их школу в конце мая и закончил с ними девятый класс. Его отца, после пяти лет работы в городе, вновь перевели сюда и Женю бывшие одноклассники встретили радостно. Мальчишки – потому, что он не задавался никогда, будучи сыном начальника, девчонки – потому, что в классе появился ещё один высокий красивый парень. Тёмно-русые кудрявые волосы, голубые глаза и никогда не сходивший густой румянец со щёк, притягивали взгляды всех девчонок, даже семиклашек.

Ида в это время очень болезненно переживала переезд её единственной подруги Ольги Крафт в другую область. Впрочем, это была для неё своего рода трагедия. Они – единственные немки в классе, были очень дружны. Олины родители с теплотой относились к девочке, видя, как той трудно живется: мать растила её одна, работая санитаркой в больнице, где часто брала сверхурочные, чтобы побольше заработать.

Оставшись одна, без поддержки подруги, Ида ещё больше отдалилась от одноклассников, ушла в себя, молча перенося насмешки и колкости от некоторых ребят. Особенно доставала её Алка, - красивая девушка из обеспеченной семьи, постоянно делающая замечания по поводу стареньких Идиных платьев, или вышедших из моды туфель. Наверное, она злилась, что Ида лучше всех училась в классе, что её уважали и любили учителя, и никогда не упускала случая обозвать её серой мышью за невзрачный вид и более чем скромное поведение.

Появление Жени было для девушки лучиком, блеснувшим в её (действительно серой, как она считала!) жизни, потому что, увидев его, такого красивого и весёлого, Ида почувствовала в груди радостное волнение. Однако волшебная минута тут же улетучилась, когда она поняла…

И хотя потом она не раз убеждалась в равнодушии парня, всё же о той первой встрече всегда думала с болью, напоминая себе каждый раз, что она действительно серая мышка. Девушка вновь пережила, сидя в автобусе, ту прекрасную и ужасную минуту, вспомнив, как он зашел в класс с завучем и, постояв несколько минут перед учениками, двинулся в её направлении. Она сидела одна на последней парте и, бледнея, смотрела, как он приближался. Но, подойдя поближе, Женя вдруг как-то криво усмехнулся и резко свернул вправо, пройдя до другого крайнего ряда у окон и сел в самый угол к Иванову.

Ида вспыхнула, поняв, что он пренебрёг ею, серой мышкой, и горечь в душе потопила только что возникшую волну радости… Но ни смотря ни на что, где-то в глубине её души маленькая искорка продолжала жить. Жить просто оттого, что она часто думала о Жене и в такие минуты была счастлива от сознания, что он живёт на свете, что он вообще ЕСТЬ.

На летних каникулах они почти не виделись, за исключением тех раз, когда он однажды подвозил Иванова за книгой, а в другой раз весь класс подъезжал к её дому, чтобы ехать вместе с ним в поход на мотоциклах. Она, конечно, не поехала, занятая огородом и коровой, которую некому было доить, когда мать была на дежурстве.

Правда, был ещё один эпизод, который очень её смутил и немного озадачил. Ближе к осени, когда выпаса оскудели, их Буян не хотел заходить со стада домой. Однажды ей помогали загонять его соседские мальчишки, но безуспешно. Животное металось по улице, не желая идти во двор. Вдруг появился Женя, как всегда на своём синем «ИЖ»е, (Ида часто видела его, проезжающего по тихой улочке мимо их маленького домика), бросил мотоцикл у дороги и помог загнать бычка. Она даже поблагодарить его не успела, как он быстро умчался, не сказав ни слова.

Осень пролетала быстро и однообразно, ничем не запоминаясь. Ида видела, как Женя постоянно находился в окружении самых красивых девчонок школы, часто смеялся, шутил, попросту дурачился. На неё он не обращал внимания. Ни малейшего.

Только однажды она поймала на себе его взгляд, первого сентября. Какой-то мальчишка во дворе школы дёрнул её за косичку и тут же подставил ногу. От неожиданности она вскрикнула и упала на колено, поранив ногу и порвав новый капроновый чулок о тротуар. Хулиган, смеясь, умчался, а она со слезами поднялась и …натолкнулась на его, почему-то синие в этот момент глаза. Женя, не мигая, смотрел на неё, и губы его были плотно сжаты. Ида покраснела и опустила голову, но увидела, как тот резко развернулся и быстро исчез в толпе школьников.

На уроках, когда она отвечала у доски, Женя непременно что-то рисовал, низко опустив голову, или шептался с соседом.
В начале ноября она заболела и пролежала в городской больнице около двух месяцев. Кроме мамы, навещала её классная, да один раз Иванов со старостой.

За окном автобуса мела позёмка, мороз в холодном салоне ощущался всё сильнее, но Ида не замечала ничего, предаваясь воспоминаниям. Но не только им. Ей вдруг стало радостно от мысли, что на Новогоднем балу в школе она увидит одноклассников и Женю, что станцует с Ивановым любимый танец – вальс, что полюбуется нарядной школой и подышит ёлочным запахом.

На другой день, вечером, подойдя к дверям школы, Ида в нерешительности остановилась, сжимая в руках свёрток с туфлями. Из под короткого пальто выступал подол нового кримпленового платья, только что сшитого мамой. Пройдя в свой класс, она быстро одела туфли и прикрепила распущенные волосы блестящим ободком. Не удержавшись, пока никого не было, подошла в коридоре к зеркалу.

Серые глаза на похудевшем и бледноватом лице казались очень большими и… какими-то испуганными. «Как у серой мышки», - отметила Ида, но вид свой ей понравился, может потому, что такой она видела себя впервые. Голубое, немного строгого покроя платье чуть ниже колен, придавало её облику слегка торжественный и чуточку романтический вид. На лице помимо её воли блуждала полуулыбка.

По коридору прошумела толпа «цыган»... Из актового зала доносилась музыка… Розовая Фея лет пятнадцати подошла к зеркалу поправить корону,…и тогда Ида поспешила дальше. Стоя в полутёмном зале, она досмотрела спектакль-сказку своих одноклассников, радуясь их успеху. Ёлка, как всегда, сверкала разноцветными огнями и распространяла свой таёжный запах всюду, большинство ребят были в новогодних костюмах, - кто во что горазд. Многих просто было не узнать…

После представления все разбрелись согласно своим интересам: кто в кафе, кто в комнату смеха, кто в комнату игр, а любители танцев остались у ёлки. Ида пошла искать Иванова, - музыка уже начала бередить ей душу.

-О! Баузер приехала! – Иванов привстал из-за стола, где играл в шашки, как только увидел её, вошедшую в комнату игр, и неожиданно вздрогнул, обернувшись на громкий звук упавших на пол бильярдных шаров. Их выронил Женя, собиравшийся сыграть партию с товарищем. В наступившей тишине он быстро собрал шары и молча, не глядя ни на кого, вышел.

-Что это с ним? – Иванов посмотрел на Иду, но тут же продолжил. – Ну, как? Станцуем? Можешь?
-Конечно, - тихо ответила девушка, смущённая странным поведением Жени. Его изумлённые глаза и побледневшее, застывшее на миг, лицо, когда он, обернувшись на возглас Иванова, взглянул на неё, стояли перед глазами девушки.

Танцевала она самозабвенно, наслаждаясь лёгкостью движения и ощущением нереальности происходящего от радуги новогодних огней, смеха, шума, апельсиновых и конфетных запахов и любимой медленной мелодией вальса…

Позднее, когда она уже уходила домой, её догнал «почтальон» и вручил белый треугольничек. Такие письма посылали школьники друг другу в Новогодний праздник. Волнуясь, Ида распечатала, стоя под уличным фонарём. Дыхание перехватило, а под ложечкой засосало: послание было от …Жени, написанное наспех: «Прошу, не удивляйся. Мне обязательно нужно с тобой поговорить. Можно, я завтра приду к тебе вечером? А пока поздравляю тебя с Новым годом! Женя».

В последний день уходящего года с утра повалил снег. До самого вечера Ида была спокойна и тиха, как погода за окном, только время от времени доставала из кармана вчерашнее послание и, не веря своим глазам, раз за разом смотрела на строчки. В восемь мать ушла на дежурство. А в одиннадцать около палисадника раздался тихий свист. Медленно, замирая в душе, Ида вышла за ворота. Свет из окна освещал его серьёзное лицо, он слегка покусывал нижнюю губу, как бы волнуясь.

-Ты тепло одета? Давай прогуляемся, - вместо приветствия сказал Женя. Ида молча кивнула (говорить она не могла) и пошла вдоль улицы, с трудом продвигая ноги, обутые в валенки, по рыхлому, но глубокому снегу. Молчали до самого центра, где царила суматоха. Все спешили из клуба по домам за праздничные столы.

Смех и шутки слышны были отовсюду, кто-то даже играл на гармошке. Оба, не сговариваясь, свернули в парк и сели на первую попавшуюся скамейку, быстро освобождённую Женей от снега.

Он молча снял с Идиных рук рукавицы и прижал её прохладные пальцы к своим горящим щекам. И заговорил, всё также покусывая губы.

-Ты…самая лучшая из всех, кого я знаю…Эти два месяца…, в общем, я ждал тебя каждый день, а вчера ты появилась так неожиданно. Я хочу, чтобы ты знала, что ты…, что я… очень рад твоему возвращению, - голос его становился всё тише, а лицо пылало всё жарче. И совсем тихо добавил, подняв на девушку глаза:

-Я, наверное, не смогу без тебя…, - и замолк, увидев в её широко открытых от удивления глазах блестящие слёзы. Но, когда они потекли по её щекам, он несмело обнял девушку за плечи. Она плакала, а он молча всё крепче прижимал её к своей груди… Когда слёзы иссякли, Ида подняла голову и улыбнулась. Женя издал победный клич и, подхватив её, закружил вокруг себя…

Долго бродили они в новогоднюю ночь по селу, и Женя раскрыл ей все свои «тайны». Не сел он к ней за парту только потому, что не хотел ещё больше напугать. Что каждый вечер специально проезжал по их улице в надежде просто увидеть, а на уроках и в школе сам боялся смотреть на неё, опасаясь выдать себя, свою симпатию к серой мышке, какой считали её все в классе, кроме Иванова, с которым он и стал дружить только поэтому.

А тому шестиклашке, что уронил её первого сентября, вообще чуть голову не снёс. Как мечтал поговорить с ней о прочитанных книгах, о школьных делах, просто быть рядом, просто видеть и слышать…

Ровно в полночь над селом загремела канонада – так сельчане, выстрелами в небо из своих охотничьих ружей, приветствовали приход нового года. Ида с Женей стояли, прижавшись друг к другу.

Снег, пушистый, сказочный, тихо покрывал всё вокруг. Ида вдруг поняла, что она никогда не была серой мышкой. Она – Золушка. И сегодняшняя новогодняя ночь превратила её в… обыкновенную принцессу…