Н И С А - В Ы Р У Ч А Л О Ч К А
Анисия, а попросту - Ниса – женщина лет 50- ти, сухопарая, как одинокая осинка у дороги, была дяди Грини – Щукаря ближайшей соседкой. Беда и выручка, как звал её он, хотя прозвище в деревне она носила другое – Заваруха, прилипшее к ней ещё во время войны.
Будучи тогда молоденькой девицей, она, как и все её сверстники, работала в колхозе, на бригаде, - как говорили сельчане. Не голодовали особо, но и сытно - плотно не ходили. Нередко, варили кашу-заваруху из муки и молока. И Ниса очень любила такое незатейливое варево. За эту её симпатию и носила второе своё имя более 30 лет.
Муж её умер в районной больнице после операции на желудке по недогляду санитарки – напился холодной воды. Ниса стала крепко погуливать, пустив воспитание приёмного сынишки на самотёк. Бывало, он материл её, пьяную, теми же словами, какими награждала его она сама за проказы, конечно, когда была трезвой.
Прозвище соседа она оправдывала на все сто. «Беда» – потому, что частенько надоедала с похмелья просьбами опохмелить или занять деньги на сельпо; не редко соседям приходилось загонять во двор её скотину, присматривать за пацанёнком.
Однажды, после весёлого денька, наутро, чуток опухшая, но с изрядно помятым лицом, Ниса вошла к Байкаловым в дом, и сходу выпалила:
- Ой, бабоньки…и…и! Вера, у меня квашонку с тестом украли!
- Кому она нужна, твоя квашня? – спокойно отреагировала та.
- Украли! – настаивала Ниса,- я вчера заводила тесто, хотела хлеб испечь, а сегодня не могу его найти.
- Вот именно, что хотела. Да загуляла! Пошли, посмотрим, куда ты подевала свою стряпню.
Женщины обошли всё нехитрое Нисино хозяйство. Заглянули даже в стайку к поросёнку. И не зря. Он спал, коротко вздрагивая всем поросячьим телом, повернув набок голову, со следами засохшего теста вокруг пятачка. В углу, в соломе, валялась измызганная на нет, пустая деревянная квашонка.
- Ах, ты поганка, этакая! – воскликнула Вера, - как тесто к поросёнку попало?
- Ой, бабоньки…и…и! Так это ж я вчера, чтоб тесто не испортилось, когда Емельяновы позвали на именины, вынесла в стайку! И забыла совсем!
- Ну, прям, беда с тобой, Ниса! Чисто беда! – сокрушалась тётя Вера.
А «выручка» потому, что соседка – первая помощница во многих житейских, хозяйственных делах. Пропьётся наша Ниса и… потом всё горит у неё в руках! Дома – чистота, во дворе – порядок, огород – любо-дорого посмотреть, бельё настирает – кипенно- белое. Успевала у себя всё делать и соседям помогать.
Ещё и на спевки в клуб ходила со своей знаменитой балалайкой, которую всюду с собой таскала. Запевала во всех компаниях первая. Говорили знающие, что с нею очень легко петь. А знаменитые Нисины частушки? Бывало, со сцены деревенского клуба веселила всю деревню, исполняя житейские куплеты.
К соседям она приходила каждый день, особенно, когда ещё не имела телевизор, - сериалы смотрела. В баню по субботам – это само собой. Дед Гриня топил баню так жарко, что полсела могли помыться после них с женой, не говоря уж о Нисе с Васькой.
Сей случай и произошел в одну из суббот. Поведал об этом всей деревне сам дядя Гриня, а Ниса особо и не отрицала того, что с ними приключилось…
И так.
Тётя Вера, немного приболевшая, поэтому наспех помывшаяся в бане, лежала на кровати, когда вошла Ниса с узелком чистого белья под мышкой. Не дав соседке даже присесть, она взволнованно произнесла.
- Ой, Ниса, хорошо, что пришла. Сходи в баню, посмотри, что-то дед долго не идёт, поди, угорел, уже знать – то… около часу его нет.
Ниса поспешила во двор, в конец ограды, где у старого колодца-журавля желтела новым срубом маленькая банька. У двери, постучав, спросила громко.
- Гриня…яя! Ты скоро?
- Ниса! Ох, заходи скорее, выручай! Пропадаю!...
Та быстро отворила дверь и, пригнувшись, переступила высокий порог. В бане особого жара уже не ощущалось, - видать давно не поддавали пару. Гриня сидел на полке.
- Чё с тобой?
- Ох, Ниса! Перепарился я чуток! А доски-то у меня на полке не плотно лежат. Сам разомлел, а яички мои вообще растаяли, растеклись по дереву, да один за одним - то и провалились в щелку. А под досками-то, под полком, холодно. Они снова скукожились в тугой кулачок. И теперь не дают мне подняться, обратно в щель не пролазят. Выручай!
- Да как? – озабоченно спросила Ниса, жалея соседа.
- Лезь под полок, выталкивай их снизу!
- Ой, бабоньки…и! - Ниса, кряхтя и матерясь на нерадивого соседа, полезла под полок, под которым всегда рылось углубление. И… своим указательным пальчиком вытолкнула наверх драгоценные яички бедолаги Грини.
И кто после этого смел возражать ему, что Ниса не только «беда», но и «выручка»?
Естественно, никто…