Она беззвучно вошла в неизвестную для нее комнату, где было намного теплее, чем на улице, где сидели большие существа зеленого цвета, беспрестанно издавая нелепые, обрывистые звуки. Лапа одного из созданий коснулась ее головы и медленно прошла по шерстке, потом еще раз. Ей были приятны такого рода прикосновения, она запрыгнула к нему на колени, мурлыкая свернулась в клубочек, и закрыла глаза.
Ощущение полета прогнало сон, руки медленно положили серый комок шерсти на пол перед кусочком мяса. Нос вдохнул воздух, парящий над кусочком, рот наполнился слюной. Чувство утоленного голода приятно прокатилось по ее туловищу, которым она в благодарность терлась об ноги больших существ.
Ночью кошка спокойно уснула в окружении солдат, стоявших в наряде на одном из КПП воинской части. Они оставили перед ней еще немного колбасы, налили воды в блюдце и сами задремали, готовые вскочить от любого шороха не потому, что они стерегли врагов родины, а потому что в любой момент мог прийти дежурный, которому бы никак не понравились спящие солдаты, тем более что у них на посту животное.
Ее глаза открылись, когда солнце уже давно поднялось в небо, пытаясь растопить усыпавший все вокруг снег. Съев подаренный завтрак, она ушла по каким-то своим, кошачьим делам. Она не ощущала голода, ей было тепло; жизнь показалась теперь чуть проще, без лишений и холодов.
Стрелки часов показывали семь часов, на посту стоял новый наряд. В комнате все также исправно работал обогреватель, где-то были спрятаны колбаса и хлеб, а в окнах горел свет. Там по-прежнему сидели солдаты, обсуждая свои однообразные будни, когда в щель между дверью и косяком, тихо мяукнув, прошла серая кошка.
-Че она тут делает?! Нас же вы… за то что она тут шастает. Вань, закрой дверь!
Сидевший у двери оттолкнул кошку ногой и попытался закрыть дверь, но, как и все государственное, дверь оказалась сломанной, так что ее удалось только прикрыть. Спустя некоторое время в дверной проем протиснулась сначала голова, а потом и вся кошка.
-Вот сука! Щас я ей покажу, что здесь нет ничего интересного. Дай-ка зажигалку…
Она брела по ночной дороге, всем своим телом ощущая стоящий на улице мороз. Ее теперь ничто не грело, снежинки падали прямо на обожженную кожу и таяли, забирая остатки тепла. В ней затаились страх, которому она дала обещание никогда не возвращаться туда, и боль, которая договорилась с холодом, что кошка больше не проснется, продолжая смотреть сон про то, как теплые руки гладят ее пушистую шерстку.