Как только полночь засвидетельствовала свое появления на кухонных часах, раздался привычный отсчет по радио 12 часов. Полупрозрачные занавески – полупропускали на улицу свет лампы. За окном темно и небо окутано плотными и густыми тучами, так что даже снег почернел в моем дворе. Дерево опустило к окну прогнувшиеся под мокрым снегом ветви, и было невольным свидетелем сцен на кухне. Тишина, не прерываемая даже дальним лаем собаки, дарила спокойствие и надежду на размеренность моих ночных бесед с давно ожидаемыми гостями.
Свистнул чайник. На столе в вазе появилось печенье. Две чашки заполнились горячим, крепким чаем из особых запасов на праздничный день. Ароматы чайных листьев окутали малое пространство. Заиграла спокойная мелодия и в кухне на пороге в том самом белом платье, как и лет * назад появилась она. Кокетливый взгляд и робость поведения, тонкие, белые руки придерживали юбку и, замерев в ожидании присесть, она тонкими пальчиками перебирала складки своего платья. Я привстал от удивления, но нашел что ответить:
- Присаживайся. Я рад тебя видеть, ты как всегда ко мне явилась первой. Легка, как тот снег, что ещё вчера, сквозь хлад ночи, кружился на дворе и оседал повсюду.
- Позволь представиться. Я твоя первая любовь.
- О, как не мне ли тебя узнать! Ты столь же воздушна и прекрасна, как в первый миг школьного вальса.
- Спасибо. Рада, что узнал. Что ты расскажешь о нашей встрече? Ведь вряд ли. Как не сегодня встретимся ещё с тобой, - её «та самая» улыбка и детский прищур карих глаз, и вспомнить первые чувства мне стало – просто. И не сдержать мне было свой ответ.
- Влюбился, быстро, пылко, страстно! И не по-детски убивался! Твой взгляд все ловил и тайно в сердце я хранил. Украдкой, тенью за тобой ходил: по лестницам, старой школы; по улицам дорогою к тебе домой; за деревом прятался и, в общем, вел себя, как мог любовник юный 10 с лишним лет. И каждый миг весны той яркой, я помню в самых ярких красках! А дальше лето, каникул начало, поездки к родственникам дальним и мы расстались, на 3 месяца и в первых числах сентября мной уж другая муза завладела. Прости, так часто ведь бывает, что первая любовь проходит ярко в жизни, но так же кратко. Вот в старости забот, то будет! Когда ты вновь в памяти и с той же весной прейдешь ко мне… я буду видеть, то же платье, маршруты глупых слежек. Звуки безнадежных вздохов о тебе, но… вспомниться ли мне твое имя?
- Мне, даже, как-то не приятно, что так ты говоришь…
- Прости, но это лучше, чем ответить: «Моей первой любовью была – Алина!» и в смятении не вспомнить, даже год заветной весны. Ты чудо первое моё. Твоё имя я точно помню, как ты точно не помнишь моего, - с улыбкой и радостью признанья сказал. И придвинул чашку ей.
- Ты был хороший и забавный мальчишка, но этот чай – не для меня. Позволь, я выйду из-за стола. На моё место, уже просятся другие.
- Не волен, я держать тебя. Спасибо, что пришла и давние чувства разбудила.
Она, как раньше улыбнулась с, до боли, знакомым прищуром карих глаз.
И вновь на кухне стало тихо. Тени не двигались по стенам. Мне так спокойно сиделось в поминутной ностальгии о детстве. Лишь стоило мне вновь взглянуть на арку входа в кухню ко мне пришли. Мой гость был явно старше предыдущего лет на 6. И так смотрел на меня страстно, что в миг проснулся в сознании моем весь подростковый максимализм. Здесь не было нужды в приглашеньях. Все было в наших взглядах, жестах и чуть приподнятых уголках губ. Она присела рядом. Внимание её привлек напиток с первой беседы немного охладевший.
- А раньше ты такими изысками не увлекался. Я рада вновь увидеть тебя, - с непередаваемой улыбкой, той, что Вам должно быть знакома, если Вы, хоть раз, покоряли вершины. Вершины… своих пределов и надежд.
- Привет, предел моих мечтаний… Вершина поднебесных гор, и пропасть бесконечная, и горизонт странствий дальних… Здравствуй, милая моя.
- Здравствуй, рыцарь, принц, герой… Как лучше мне назвать тебя? Да, ты и сам, наверное, не знаешь. Ты расскажи сейчас, помнишь ли ты меня?
- Как мне забыть тебя! Такому не бывать. Ведь ты была моей звездою, к которой я отчаянно бежал. Моя фантазия и запах твоих столь ценных для меня духов, дурманили меня. Мне было важно быть с тобой! Мне так хотелось быть с тобой, но что-то поменять не удавалось долго мне. Я изучал причуды героев девичьих романов, сражался за тебя с другими и одержал победу. Триумф и благодарность дамы сердца, как тайно я тебя называл. Я помню тебя! И благодарен за счастья и любви минуты. Любви за важные победы и в первую очередь над собой. И ты спрашиваешь, помню ли я тебя? Ты первые юношеские мечты и не забыть такое никогда. Возьми же чаю, пока он не простыл!
- Но этот чай не для меня! – с улыбкой произнесла она и провела рукой по своей шее, чуть приподнялась в щеку поцеловав меня в минуту с кухни удалилась.
И вновь раздумья о былом. Сцены дворовых баталий и бег противников, и ликование души. И благо в сердце поселилось, хоть за любовь не следует сражаться «до». Мой чай теплее батареи, но ход таких событий. Хоть и приятных воспоминаний совсем не радовал Сеня. И как не «ненастью» было в этот момент появиться.
- Узнал? – спросила она с порога.
- Да, как же не узнать. Пусть и давно дело было, а память боль то лучше помнит.
- Присесть позволишь?
- Сегодня вечер очень дивный и не позволит гнать гостей. Пусть не поверю Я себя, но буду рад тебе непременно.
- Спасибо, с грацией присущей многим присела на освободившееся место. – А вот скажи, что о нас ты помнишь?
- А нас и не было на счастье. Мне не понятен я и ты. Зачем затеивалось это все. Когда вдвоем мы не хотели быть нежнее друг к другу? И уважением к взаимным чувствам не придавали должного внимания. Мне грустно за тебя, меня и время, потраченное в пустую. И вовсе не расставание огрубило мое сердце, а все та маленькая жизнь. Что прошла рядом с тобой. И знаешь мне обидно за те слезы, что так бесценно пролились на глазах… Вот все, что помню… А боль она, то лучше помнится, чем маленькое счастье. Быть может и любил, но это было не взаимно, чтобы не сказала ты.
- Ты обижаешь меня.
- Не стоит обижаться на правду. Не я её сотворил.
- ты выговорился, хорошо, что ты это сделал. Теперь я знаю, что хоть, что-то сделала для тебя.
- Мне не в чем выговариваться. Ты так и не можешь поверить в то, что нечего мне сказать? Так знай же, я уже все забыл. Но молчание мое, лишь робкая попытка отстраниться от возможных разговоров о тебе.
- И все?
- Всё…
- Я должно быть должна идти?
- Иди и не волнуйся за меня. Мне всего хватает в жизни без тебя.
Она ушла с попыткой обернуться, но больше волновал меня – мой простывающий чай. Я с жаждой вновь смотрел на вход, в надежде увидеть следующего гостя.
- а что же было потом? Быть может …
- Скорее я, - перебивши мыслей ход, сказала вовсе незнакомка. – Год, два назад в метро мы повстречались. Тебя привлек мой наряд и смелое, неординарное поведенье в шатающейся и полусонной толпе. Ну, вспомнил же меня?
- Мне и сейчас твой смелость по духу! Присаживайся, гостем будешь милым, а я в словах о тебе расскажу, как помню. Так право бывает очень редко, но в серой толпе увидел я тебя так ярко, что был заслеплен. Как луч запечатлевшийся на роговице глаза ты слепила меня и мыслей хоровод закружился вдруг. Лишь о тебе. Я как дурак улыбался всей толпе, что тебя окружила. И время вдруг летело так быстро… Но ты же вышла! Ускользнула, взглядом лестным наградила! Что же ты и сейчас пришла ко мне?
- А я и есть, то счастье и любовь, что ускользает! Быть может просто не твоя, - и как с ребенком малым заигрывая. Мне пальцем к носику прикоснувшись и улыбнувшись, скрылась в дверном проёме.
- Мне так хочется, чтобы сейчас на.. уже холодный чай явилась ты… но быть может вновь отвлекли разговором, телефонными звонками или случайный прохожий остановил тебя… Заговоренная всеми ты даже в ночь, когда ко мне приходят все… осталось не моей. И чай остыл и улицею вовсе тихо. Мне радио поет песни сладкой жизни, а час то уже должно быть третий… Ну, и что из этого? Мне нет обязанности любить… Хотя хотел.. должно быть…
Мой горький, холодный чай…