Рука зачерпнула прохладную воду. В ладони капельки слились в прозрачную лужицу, которую Ива поднесла к губам.
Свободной рукой, убирая за уши, выбившиеся из косы волосы, Ива еще ниже наклонилась к воде. Нет, ей нечего было бояться – болотнику были принесены жертвы. И он не затащит в омут. Не позовет к себе в нечаянные невесты. Совсем нечего бояться.
Пройдя по сухому мху, и по листьям, Ива вышла к берегу моря, в которое впадала их неширокая, но опасная и глубокая речушка. Вдали, у самого горизонта, в море таяли белые перья облаков.
Ива засмотрелась вдаль. Ее глаза выхватывали из общей белой массы облаков на горизонте – маленькие особой формы белые клочья, что рвались, и, трепыхаясь, таяли, а потом возникали заново. Это значит, что издалека идет буря. Но, Ива, улыбалась - понимала, что им нечего бояться – их поселение дальше в лесу, и буря обрушится только на берег. Жаль мореходов.
Ива махнула далекому горизонту рукой, и уже почти отвернулась, но она заметила темную точку – корабль, что двигался к берегу – быстро…
Ноги приросли к земле.
И Ива, сжав руками свои плечи, так и осталась стоять на берегу. Страшно…
Жутко…
А корабль уже уткнулся носом в песок берега, и на сушу прыгали уставшие мужи. Многие засматривались на испуганную девушку, но ближе не шли. Ждали вождя?
Седоволосый стройный муж прыгнул на землю, и, оглядев колючими глазами Иву, направился к ней.
- Здравствуй - ты красна девица! Не бойся, да дорогу покажи! Мы не варвары, не норды. Свои.
Он по-особому поклонился. Знал, на чужом берегу первых встречных девушек не тронь, а коли ведьма, али посланница. Заведет в лес, и не выберешься, а сама сгинет, как и не было. Чура Лесная.
- Здравствуй и ты – добрый молодец! – Ива, задрожала, но, видя, что человек перед ней хороший, не морок, и не Чернобога послужник, тоже поклонилась. – Прими же покой на нашем берегу. И отдых. Наша деревня недалече. Я выведу…
Ноги подкашивались, что скажут люди! Привела бородатых усталых мужей!
Ива, вся тряслась от страха – рядом ступали ноги(!) взрослых, отягощенных военным опытом мужей. А что если не доведут так просто до деревни, а если под ближайшей елкой?... И ни Малина, ни Макошь, ни Роженица небесная – никто не спасет.
Ива вздрагивала от каждого взгляда. А чаще от резкого и морозного взгляда совсем юного мужа с белыми как снег волосами почти по пояс. Подбородок, видно, что не брит ни разу – чистый и нежный, и над верхней губой лишь юношеский пушок, но зато в глазах и походке читался возраст и сила.
Ива поежилась еще раз, когда он взглянул на нее.
- Не бойся его девица. Снежок это наш. Девушку красивую никогда не обидит! – Сказал, наклоняясь к Иве, бородатый, с красным обветренным лицом муж.
- А если девушка некрасива, значит ее стоит обижать? – Ива вскинула светлые глаза на воина, тот еще пуще покраснел, но рассмеялся вместе со всеми. А тот, кого назвали Снежком отвернулся и более не смотрел в ее сторону.
- А как зовут-то тебя девица?
- Ивушкой, зовут, а кличут Мареной, за то что в морских волнах нашли. Морской, то есть…
Ивушка, вжалась в огромную меховую шубу лежа в клети. Она думала о воинах, что ночевали в их избе. О мрачном и холодном Снежке, что нерадив с девушками, о вожде Бориславе, что так же мрачен и внушителен. О смешливом краснолицем Ватере, что как говорят из далеких северных стран. И о многих других. О том как подружки уходили сегодня с ними под ручку в рощу, как прыгали они через костер, и как смотрели они сожалея на Ивушку, которую даже никто не пригласил, и к которой никто так и не подошел.
Ей казалось, что там, на поляне многие обращали внимание на непохожую на остальных девушек Ивушку. Но что-то останавливало подойти и пригласить. Неужто, Снежок с Бориславом, которым Ивушка подносила питье и сласти? Или только Снежок… Что не подпустил ни на шаг к себе ни одной девушки, а потом с Бориславом, провел весь вечер в избе старейшины. А потом вышел мрачный и злой, да так глянул на Ивушку, что та, чуть под землю не ушла – так тяжело.
Утром, свежая и выспавшаяся Ивушка вышла из клети подтягиваясь и зевая. Утро было теплое и солнечное. Ивушка засмотрелась на яркое солнце, когда кто-то потянул за рукав:
- Полей мне на руки. – За спиной стоял бледноватый, будто не спавший всю ночь Снежок.
Эх! Черт, не уж то смогла его какая-нибудь вчера увести?!! – подумалось с горечью ей.
Она взяла ковш и поднесла его Снежку, полила на руки – он, не смотря на нее, протер руки, а потом, внезапно скинув рубаху, подставил затылок и длинные волосы Ивушке, чтобы она лила.
Ивушка вылила два ковша наблюдая как Снежок запускал пальцы в длинные пряди и расчесывал их пальцами. Потом, внезапно встряхнул головой, так что мокрые волосы рассыпались по плечам да на спине – посмотрел на Ивушку и сказал:
- Спасибо девица.
- Ивушка меня зовут!
- Дерзка! А может, скажешь, что жениху пожалуешься, что я не так говорю с тобой?
- Нет у меня жениха…- Ивушка смутилась.
«Вот сейчас развернусь и побегу» - подумала она, но вдруг Снежок поймал ее руки, а потом и всю увлек к себе. Подхватил, вскинул на плечо, а потом кинулся с ней на плече к воротам, а потом и из деревни.
Уже на берегу моря Снежок остановился, и, спустив с плеча до смерти перепуганную Ивушку ногами в прибой, крикнул:
- Эй, Вода! Будь моим свидетелем! Я беру ее себе в жены! – И посмотрев на Ивушку, - Что молчишь, глупая? Аль не люб?
Ивушка вздрогнула, и прильнула к горячей груди Снежка. Тот, тоже прижал ее к себе. А морская вода, теплой волной окатила и облизала их ноги – вот так они обвенчались.
О том, как они были разлучены.
Вжавшись в широкую белую грудь, Ивушка стояла перед всей деревней вместе со Снежком и дружиной. Старейшина кричал, а воевода хмурился и молчал. Он, кажется уже готов был схватить за локоть непослушную девицу, и выволочь из их круга прочь. Зачем такая проблемная?
- Ты, Борислав, хоть и мудр и силен, а сейчас поступаешь глупо! Это девушка уже обещана моему сыну…
- И когда же? Вчера после нашего ухода?
- Раньше! - Ивушка видела что старейшина приперт к стене. И ей было странно то, что впервые кто-то спорил из-за нее. Раньше только иногда ее пытались защитить.
От злых мальчишек что дразнили ее Подкидышем чудища морского.
- А коли противишься, то не бывать тебе под нашей защиты! Не отдаешь девушку. Зря. Обижаешь.
- Не нужна нам Вадимова защита!
Снежок стиснул руку Ивушки. Зашептал: «видишь? Не отдает. А так забрать – все проклятья рода за собой понесем! Но ты знай: я вернусь. Я выкраду. И будешь все равно моей. А пока не за кого замуж не ходи. И косу не срезай - береги!»
- Снежок. Отпусти девушку. – Борислав потемнел лицом. И пальцы на запястье Ивушки разжались. Воевода легко тронул плечо девушки. Она, смотревшая только вперед – оглянулась. Лицо Снежка стало отрешенным, а в глазах покрывшихся мутной пленкой отражались блики битвы. Потом, Ивушка взглянула на Борислава – теплые нотки отеческой любви сверкнули в его глазах и – пропали.
- Нет…
Бабушка Малина провела горячей рукой по голове заплаканной девушки. Дедушка Сер пощекотал пятку девушки.
- Нет, дедушка – я уже взрослая. Меня это не развеселит! – ответила плача Ивушка и уткнулась вновь в свои колени.
- Зато заговорила! – улыбнулся Сер, а потом огромной еще могучей рукой поднял Ивушку и усадил к себе на колени. Дедушка Сер был в молодости самым могучим в деревне, и сейчас – маленькая приемная внучка Ивушка легко поместилась у него на коленях и уткнувшись в его седую бороду стала казаться еще мельче.
- Не плачь Ива! Седьмую зиму у нас проводишь. А все такая же плаксивая! Сильной девушка должна быть. А девушка воина еще сильнее! – Потом Сер смягчился, и гладя по голове внучку заговорил теплым голосом. – Все будет хорошо! Мы с Малиной не отдадим тебя замуж за Миролюба.
- Но он сын старейшины!
- Но он опоздал! И ты не боись! Передумает старейшина. Вот придет дружина с мечами – сам тебя хоть на руках к ним вынесет. Снежок сватать тебя сразу пришел, как в избе нашей они поселись, и как узнал чья ты.
- А вы?
- Мы согласились. Хороший он. А ты не бойся, вернется он за тобой!
Вторая встреча.
Снег приятно хрустел под ногами. Ива, в теплой просторной шубе и мягких сапожках на меху, не торопливо шла к избам. Там, в тепле и уюте, ждали названные ее родственники - дедушка Сер, и бабушка Малина.
Снег искрился и играл, а луна, огромным желтым, точно волчьим глазом, выглядывая из-за тучи, золотила его. Мороз уже не щипал за щеки. За то время, что провела Ива на посиделках, мягкий ветер заставил мороз осыпаться снежной крупой.
Снежные тучи уже закрывали небо, и оно было усеяно частыми звездами. Было хорошо.
Иве дышалось легко, она была рада, что ушла из душной избы старейшины. Ей там все равно не нравилось.
Как ни странно, думалось тоже необычайно легко, ничто не коробило душу. Ни обида, ни стыд, и даже сожалеть было не о чем.
Даже не думая о последствиях, Ива размахнулась, и ее вышивка, та, что так радовала глаз и просилась на холодную стенку у печки, полетела за ворота. Там ей и место. Поссорив однажды, поссорит и опять. Даже стало еще легче.
Неверный серебряный свет, падающий сверху на снег, поймал Иву в свой круг, а за спиной окровавленными ртами, пронзая зимнюю ночь, завыли подлые черные волки – Моранены дети.
Ива остановилась, но оглядываться не стала. Был праздник Самхейн, опасный, если ты из северных островов... Но откуда Иве знать - откуда и кто она... И почему она здесь... В словенской деревеньке...
За спиной, не близко, но не далеко заиграла флейта...
Ива подняла голову вверх к источнику света. Тяжелый диск луны, казалось, сейчас упадет, и разобьется на множество кусочков!
- Марена! Марена! – завыли волки, и их кровавые глотки жадно затрепетали: КРОВЬ!
- Марена! – «только не отзываться! Только не отзываться!» - зашептала испуганная Ивушка, ведь это Моранены дети зовут ее повести хоровод в ночи во славу их повелительницы - Богини Зимы!
- Марена! – Ивушка зажала уши и села на снег. Что за беда быть названной в честь жены Чернобога, в честь Кощеевой подруги!
За спиной заскрипел снег - Марена вздрогнула. Кто-то ухватил ее за плечи и заставил подняться.
«Ну все, сам Кощей пришел за мной!» - подумалось омертвевшей от страха девушке.
- Марена, - страшным голосом прохрипел кто-то над ухом – ну какой же я Кощей?
Марену подхватил на руки и обернул к себе – Снежок!
- Глупая ты моя! Только не кричи! Я тут тайно к тебе! Два дня шел лесом на лыжах в волчьей шкуре! По-волчьи говорил, с волками братался, да чуть на волчий силок не попался, а все только чтоб тебя милую увидеть, а ты даже не рада!
- Рада! – завизжала Марена и вжалась носом в белые волосы выбившиеся из-под капюшона-волчьей головы, отпрянула, и тут только разглядела, что за куртка у Снежка – из цельной волчьей шкуры хитро сшитая, и будто не человек перед Мареной, а оборок – зверь, волк.
Снег приятно хрустел под ногами, и Снежок, будто пушинку, нес Ивушку-Марену на руках. Там в тепле, в избе у бабушки Малины и деда Сера, ждал горячий мед, горячая каша только что из печи, да свежий хлеб – все зятьку на угощенье, все старики знали заранее.
Снежок пробыл ночь и день в гостях, и в следующую ночь – прыгнул, обернувшись волком за ворота – и ни следов, ни шума. Будто и не было никого.
Весна – коляда.
Встретила светлая богиня весны Жива бога Велеса в крепи лесной, и покорила его своей красотой. И вот с тех пор ходят они по земле с весны по осень, и все цветет, все радуется. А как наступает осень, уходит Жива вместе с другими светлыми богами в небесный Ирий, и спит там до весны, а Велес ходит по зимнему лесу да кличет подругу, и только закованные холодом деревья отвечают зову его треском.
Ждет Велес весны, а как придет она вместе с Живой-любимой, то будет людям урожай хороший, и все будет цвести да родиться.
А чтобы весна пришла скорее, ходят люди за околицу с птицами испеченными да кличут доброго молодца Ярилу. И жгут чучело злой Мораны, чтоб отпустила из плена Ярилу…
Да вот придет ли весна на этот раз?
Марена расплела косу, взглянула сквозь волну пепельных волос на догорающую гнилушку, да запустила костяной гребень, подарок Снежка, в самую гущу волос, и надо же опять выдержали зубья, не сломался гребень, уложил непослушные волосы волосок к волоску. Марена только тихонько улыбнулась, и, спрятав гребень в сундук, разделила волосы на пряди – знатна и заметна в селе ее коса. Счастлив будет тот, кто ее отрежет, не раз потом переплетет, да еще и внукам будет показывать – смотри да дивись, что за коса! Из серебра лунного, из света звезд полуночного, ай да коса!
- Все косой внучка любуешься? - подал с печи голос дедушка Сер – Эх, недолго тебе ее носить! До осени!
- А ты откуда деда знаешь когда мне ее-то отрежут?
- Так Снежок когда обещал вернуться?
- Весной вот этой!
- Эх, внученька! Молоды мы тоже были! И тоже побыстрей из-под крыла родителей улететь желали! Приехать-то он приедет! Да только нельзя ему тебя замуж пока! Не разбойник ведь, а вождь будущий!
Без разрешения рода ни как...Эх...
Марена молча завязала косу и юркнула под теплые шкуры на лавке.
Время-то, действительно было раннее - за окном совсем темно.
Ярило, ярким ликом, смотрел из-за высоких облаков. Улыбался и целовал горячими лучами лица. Пришла весна, докликали солнце ясное!
Обвязав косу вокруг головы, Марена юркнула в заросли еще не поспевшей малины и, продираясь сквозь колючие ветки, кинулась бегом к болоту.
Не замеченной ушла девушка: ни следов, ни шороха.
Нет ничего ужасней весеннего болота и расползшейся топи. Марена осторожно ступая, тыкая перед собой палкой, пробиралась на островок посреди болота. Вот левая нога попала в топь и сразу провалилась по колено. Страшно, не правда ли? Но Марена легко оттолкнулась правой ногой и скакнула из болотной ловушки на сухую крепкую кочку. Перевела дух.
- Эх, глупая девица! – отругала саму себя.
Крепче сжав палку и осторожно ступая, Марена двинулась дальше.
На гнилом пне, посреди болотного островка Марена расплела косу. Спустив волосы за спину, на плечи, на грудь, стала ждать.
Солнце вышло из-за деревьев, и раззолотило волну волос. Марена подставило лицо солнцу, улыбнулась.
Скоро солнце уйдет за деревья, а там и вечер долгожданный, а что вечером будет, кто знает?
Только Марена лукавя не скажет, ей-то вся правда известна.
- Живо-дево! Живо-мати!
Марена обернулась на голос.
На залитой солнцем поляне стоял молодец. Как солнце яркий и блистающий, с волосами цвета расплавленного золота.
- Влике Велесе, сойди со небеси…. – прошептала Марена не веря глазам – Гой ты еси…
А молодец сверкающий пошел по болоту под ноги не глядя. Весь солнцем озолоченный легко Живо-Марену на руки подхватил, и к груди прижав вынес на поляну, на меховой плащ усадил.
- Я уж подумал, что Живу встретил! До того ты хороша! – молодец лег на колени Марене.
- Я тебя за Велеса приняла, до чего ты сверкающий! – Марена погладила волосы Снежка и стала выпрашивать как отца здоровье, как крепость его на берегу моря ледяного, да как дела…
- Захворал отец. Да хворь известная – Старостью-летушкой ласково кличут, пока не пришла, а как переступит порог, так старухой величают.
- Зачем же пришел ты? С отцом побыл бы! Я бы уж поняла!
- За тобой пришел я! Отец тебя мой видеть хочет. Наказ отцовский дать. К Одину скоро ему отправляться, пировать на вечном перу.
- Не могу я… сам знаешь.
- Да только да моря дойти… там корабль наш о белых парусах… пойдем…
- Как же отца хворого да на корабле! Так ли с родителями обращаются?
- Его желание это. Как мореход умереть хочет на корабле. Как деды мои умирали. В Вальхаллу. Даже любимый корабль, на котором прибыл он сюда, на Гардарику, из сарая вывести приказал. На нем пришел, на нем и уйдет… Только тебя, дочь свою, да невесту мою видеть хочет…
- Тогда идем. Слово отца важней. Весь род за ним, вся сила…
Смертное ложе
Волны почти не раскачивали корабль - последнюю дань море отдавало старому викингу лежавшему на палубе. Морские боги помнили сколько жертв он им принес, сколько вражеской крови обагрило волны.
Великий был воин, и славный был вождь.
Марена опустилась перед старым викингом на колени:
- Благослови Отче!
Викинг тяжелой рукой провел по голове девушки, и, взглянув в светлые лучистые глаза, сказал:
- Будьте счастливы. На тебя, его оставляю, единственного сына… Все говорят, что мы ваши защитники, а коль не было бы вас, девушек? Кого нам было бы защищать? Кто бы нам детей дарил? Вы начало всех начал - Матери… На твоих плечах теперь тяжелый груз, Ивушка. Я верю в то, что ты с ним справишься.
- Спасибо, Отче. – Марена отошла от Борислава, дав попрощаться сыну с отцом. Она оглядела старый крепкий корабль, преданных воинов, что не жалея собственных жизней собирались проводить викинга в последний путь, проводить в Вальхаллу, чтоб на пиру у Одина не было стыдно их вождю смотреть в очи грозному богу…
Пахло маслом…
Снежок помог спуститься Марене на берег, потом, взяв ветку из священного костра, бросил ее на палубу корабля. И вспыхнул драккар! Точно не из морского дуба корабль, а из березки сухой!
Полыхающий корабль вздрогнул, и поплыл по волнам. И ни единого постороннего звука не донеслось с корабля! Будто не люди там живые горели… а турки деревянные…
Марена и Снежок стояли на берегу и смотрели вслед драккару, и каждому мстилось ложе старого викинга: из богатых шкур, на носу корабля, как и подобает вождю.
В чужой крепости.
Огонь разбудил и выгнал ее из клети. Беспомощно озираясь, она застыла посреди кровавой схватки, что охватила всю деревню. Огонь лизал крыши, а бородатые окровавленные вооруженные мужи добивали людей, ловили женщин, и убивали детей.
- А, краса! Краса!
Огромная лапа тут же схватила за косу Марену и потащила к себе. Девушка отчаянно завизжала.
Огромный бородатый муж поднял за косу Марену и вгляделся в лицо:
- А, красива! Красива!
- Тащи ее на борт. Продадим Вадимовской дружине. Это сына вождя возлюбленная. – Марена поняла, что говорил некто старший, и более значимый, чем тот, что ее поймал.
- Нет. Хороша девка! Я лучше себе ее оставлю!
- Посмотри на запястье! Вадимовской дружины знаки на ленте.
- А, Рарог! Ладно, а хороша! – Марену перебросили через плечо, и поволокли на берег.
Темные доски трюма пахли смолой, и каким-то совсем неизвестным деревом. Марена, съежившись, лежала на полу. «Скорей всего продадут» - с тоской подумала она. Вспомнился Снежок, Бабушка Малина, и дедушка Сер – где они сейчас? А ведь Снежок обещал вернуться за ней, как раз накануне. Какая теперь разница – Марена всхлипнула – бабушка и дедушка погибли, а Снежок на месте деревни обнаружит лишь пожарище. Погибла ты девица, а еще совсем юна – шестнадцать зим?
Кошмар яви сменился забытьем. Сколько лежала в забытье Марена не знала. Время летело и летело.
Качаясь на волнах, корабль, плыл по туманному морю. Полосатые паруса трепал ветер. Новгородцы, совсем расслабились – море спокойно, и в тумане никто их не увидит. Весла можно было убрать.
Пропев тонко и звонко – стрела ударилась в мачту.
Из тумана выплыл огромный корабль со сверкающим на парусе соколом. Сокол - Рарог.
Новгородцы, застигнутые врасплох, схватили оружие. Каждый из них будет сражаться до последнего вздоха, до последней капельки крови, до последнего взмаха меча.
Но корабль Рарога, был как будто пуст. Призрачно пуст и окутан туманом.
Вождь новгородцев выдернул стрелу, торчащую из мачты – долго рассматривал белое жесткое оперенье и знаки на теле стрелы:
- Видал я такие стрелы! Ни как Снежевест на этом корабле?
- Он самый! – Белые волосы мелькнули в воздухе – и яркая металлическая молния рассекла вождя пополам.
Снежевест выпрямился во весь рост на чужой палубе, и, подняв окровавленный меч вверх - закричал громко и страшно. В мгновение вслед за кличем с корабля Рарога полетели стрелы и воины.
Бой был не долгим.
Снежевест прошел по палубе, осматривая убитых и раненых. Лед его глаз пронизывал насквозь.
Он сел на корточки над еле живым воином. Сдернул с запястья пеструю ленту – осмотрел.
- Откуда она у тебя?
- Содрал с руки девчонки! Ох, красивая была! А кричала! – воин зло улыбнулся, глядя Снежевесту прямо в глаза. Знал, что может разозлить на последок победителя.
Снежевест взревел, он почти всем телом бросился на воина, не замечая ловушки.
Снежевест застыл над воином, сомкнув пальцы на толстой шее. Побледнев, сжал пальцы сильнее – до хруста. Потом, медленно и покачнувшись, встал. Дружина увидела, как темная кровь заливала белую холстяную рубашку. И рукоять кинжала торчащего ниже груди…
Марену несли на руках в высокую крепость. На стенах крепости белели черепа. Стаи ворон кружились в вышине – люди вернулись из похода – значит, им будет свежая плоть.
Марена с тоской посмотрела на берег. Люди, собиравшиеся на берегу были счастливы и ликовали. Но лица воинов спускавшихся по доске с корабля на берег были мрачны и печальны.
Марена спросила себя почему, но не нашла ответа. Она закрыла глаза и больше ничего не видела.
Воин, несший ее, ступил на берег, и его ноги начали вязнуть в песке. Следом за ними, на берег ступили воины, тоже несшие на руках раненого воина, их руки опускались от боли утраты, молодого вождя и умелого незаменимого бойца.
На берегу все стихло. И тут, весь берег огласился горестным плачем. Женским и мужским.
Сильный мужской голос с болью и горечью взревел над берегом и морем:
- Светлоок!
Чернавка принесла вышитое белое платье. Костяной гребень, и яркие ленты. Ее ловкие руки вплели ленты в косу Марены, и помогли переодеться.
- Может, есть чего хотите? – спросила чернавка, забирая мокрое и потемневшее платье Марены.
- Нет, спасибо… - тихо ответила Марена, и села на лавку стоящую в комнате.
Когда дверь за чернавкой захлопнулась, и щелкнул замок снаружи, Марена подтянула к себе колени. Положив на них подбородок, она смотрела в окна своей комнатушки на море, и на прибой, что бился у самой стены крепости под окном.
Марена уткнулась носом в колени и заплакала. Ей так не хватало родных, хоть и приемных, но…
Она теперь совсем одна в чужой крепости. Морская и одинокая.
Кровавый прибой.
Чужие голоса, чужие слова. Марены почти привыкла ко всему. К мыслям, что ее собираются выдать замуж за кого-то. За здешнего молодца. Чернавки только ходили и вздыхали. Мол, красив, силен…
А Марене было все равно.
Казалось, что жизнь ее кончена. Отрежет косу чужая рука и все. Не дождалась я тебя Снежок!
Первый снег красиво лежал на подоконнике и стенах крепости.
Окно было плотно закрыто ставнями, но Марена смогла его открыть.
Она вновь смотрела на море – последний раз, свободной девушкой. Сегодня, должен прибыть ее суженый, и …
Марена увидела корабль под полосатыми парусами еще издали, бросилась к двери:
- Там корабль! Новгородцы!- крикнула она стражам в дверь.
- У нас мир с князем Олегом. Не беспокойся. – Ответил один из воинов, а другой зашептал: «Это, наверное, уже он.»
Марена загрустила, бросившись к окну, она простерла руки к небу, к святому коло, и стрибогу, что
носил снеговые облака по небу.
- Макошь! Роженица небесная! Спасите! Не позвольте замуж за не любимого! – смотря вниз, к морю – А ты море! Вода! Ты нас обвенчала! Не дай свершиться!
Обессилив, Марена села на пол, и опять слезы потекли по лицу.
Светлоок рвался на берег. Но корабль шел и так на всей скорости. Ветер наполнял паруса, гребцы выбились почти из сил.
Светлоок метался по палубе – берег почти близко, но еще далеко. А только взглянет за борт, и мстится ему кровавая пена, что лижет острые береговые камни. И легкое хрупкое тело в кровавой воде.
Марена, попрощалась мысленно со Снежком, с небом, морем, и ветром. Нога, не скользя, встала на подоконник. Пальцы ловко уцепились за рамы, и Марена, одним сильным рывком прыгнула из окна.
Одним мигом показался ей полет.
«Быть мне русалой…»
Кровавая вода пенилась и облизывала белые тонкие ноги. Марена сидела на камнях в прибое, и смотрела на корабль. Вот воины скинули доску, вот первым по ней прошел хромая бледный воин в меховом плаще, еще сильнее хромая побежал, держа руку чуть ниже груди.
Марена задрала голову вверх и помахала рукой – вот она я, ничего со мной не случилось.
Но там наверху, ни чернавки, ни тот самый бледный воин ее не увидели.
Марена улыбнулась, а на лицах смотревших вниз застыло удивление, а у воина – отчаяние.
Порыв ветра сдернул с головы воина меховую шапку, и начал трепать белые длинные волосы.
- Снежок…
Скинув плащ, Светлоок забрался по пояс в ледяную воду, и подняв из воды тело прижался к мокрым волосам.
- Ивушка. Ивушка… - зашептал он.
- Я здесь. - Ответила Марена, поднимаясь с камней. Но ее руки прошли сквозь плечи Снежка.
Светлоок-Снежок, скользя в кровавом прибое, и на мокрых камнях вышел на берег. Прижав мокрое мертвое тело к себе, давя рыдания, крикнул морю:
- Как ты могло ее забрать!?! Это была моя невеста! Проклинаю тебя! Проклинаю!
Марена легко следовала за Снежком по пятам.
И за общим столом, она села рядом с ним на скамью – это место предназначалось ей, как жене, но
ее никто не видел. Снежок, ни разу не поднимал головы, не смотрел ни на кого, а вел беседы сам с собой в глубине сознания. Марена положила руку ему на плечо, Снежок вздрогнул и обвел взглядом стол. Сочувствующие взгляды…
- Светлоок, все ли хорошо?
- Она, она позвала меня за собой… - прошептал смертельно бледный Снежок – Нет, не слушайте меня! Все хорошо!
Темное медовое питье странно пахло. Он поднес его к губам и медленно выпил. Вместе с горячей жидкостью по горлу и телу разливался смертельный яд.
Светлоок, начал медленно падать с лавки, множество рук подхватило его. На губах выступила кровавая пена и, запрокинув голову назад, Светлоок находясь одной ногой в Нави, увидел свою мертвую невесту. Сделав последний рывок к ней, он вышел из тела.
Марена обняла Снежка, и ее руки подхватив его, понесли вверх. Туда где Небесная Роженица и Макошь, сплетут их жизням новые золотые нити и подарят новые тела, позволят вновь родиться, чтобы вновь найти друг друга и полюбить…
Еще одна повесть свершилась?
4 июня 2005