- Истинно говорите вы, и Я говорю вам, что мытари и блудницы, поверившие Иоанну и принявшие от него крещение, вперёд вас идут в Царство Божье, они подобны первому сыну, вы же, напоказ служащие Господу, и видевшие всё это, не раскаялись после и не поверили ему, вы подобны второму сыну;
Выслушайте другую притчу – продолжил Он изобличать их. – Был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнёс его оградою, выкопал в нём точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился;
Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям, взять свои плоды. Виноградари, схвативши слуг его, много прибили, много убили, а много побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего, и с ними поступили так же;
Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидевши сына, сказали друг другу: это наследник, убьём его и завладеем наследством его. И, схвативши его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придёт хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями?
Благоразумные в житейских вопросах, фарисеи ответили:
- Злодеев этих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои.
Иисус продолжал развивать тему:
- Неужели вы никогда не читали в Писании: «камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла, это – от Господа, и есть дивно в глазах наших»?
Это был прямой намёк на толкование притчи: виноградник – народ Божий, хозяин виноградника – Бог, сын хозяина – Сын Божий, злые виноградники – нынешние первосвященники и служители при них. Камень, который отвергли строители, это Мессия - Иисус Христос, которого они преследуют.
Иисус продолжал уже без иносказаний:
- Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божье и дано будет народу, приносящему плоды его. И тот, кто упадёт на этот камень, разобьётся, а на кого он упадёт, того раздавит.
Это было уже предсказание – угроза.
Первосвященники и фарисеи, наконец, поняли, что Он о них говорит. Разъярённые, они хотели схватить Его, но побоялись стоящего вокруг народа, внимающего пророческим речам своего Мессии.
Иисус, между тем, продолжал свои прозрачные разоблачительные притчи:
- Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего, и послал рабов своих звать званных на брачный пир, но они отказались придти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званным: вот, я приготовил обед мой, всё готово, приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши, пошли, кто на поле своё, а кто на торговлю свою. Прочие же, схвативши рабов его, оскорбили и убили их;
Услышав об этом, царь разгневался и, послав войска свои, истребил убийц тех и сжёг город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званные не были достойны, итак пойдите на распутье и всех, кого найдёте, зовите на брачный пир. И рабы те, вышедши на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых, и добрых, и брачный пир наполнился возлежащими;
Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошёл сюда не в брачной одежде? И сказал царь слугам: возьмите его и бросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубовный;
Ибо много званных, а мало избранных.
При этом даже фарисеи поняли: брачный пир – пребывание в Царстве Небесном, званные – рабы Божьи, избранные – праведники, живущие по Законам Божьим; явившиеся не в брачной одежде – грешники. Не зная, что предпринять против Иисуса, они удалились во внутренний двор священников в Храме и совещались, как бы уловить его в словах и взять как преступившего законы.
Посовещавшись, послали к Нему своих учеников с иродианами. Те, явившись, притворились добрыми друзьями и спросили:
- Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинным путям Божьим учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо. Итак, скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?
Иисус, видя всё лукавство их, ответил:
- Что же искушаете Меня, лицемеры? Покажите мне монету, которою платите подать.
Они принесли Ему динарий с профилем Тиберия, римского императора, кесаря и слова: «Тиберий, кесарь, сын Августа бога».
- Чьё это изображение и надпись – спросил Он.
Они ответили:
- Кесаря.
- Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божье Богу – заключил Иисус.
Опять они попали впросак со своими хитроумными провокационными вопросами. Для языческой монеты лучшее применение – вернуть её языческому императору. А Богу следовало отдавать всего себя, со всей своей верой и помыслами.
Озадаченные и проигравшие они, оставив Его, отошли.
Но на их место тотчас же заступили саддукеи – им показалось, что они смогли придумать такой каверзный вопрос, который непременно поставит Его в тупик и вынудит либо преступить закон своим ответом, либо позорно сдаться. Среди саддукеев утвердилось мнение, что воскресения не бывает, его придумали заблуждающиеся.
- Учитель – мягко, с мёдом в голосе, начал один из них. – Моисей сказал: если кто умрёт, не имея детей, то брат его пусть возьмёт за себя жену его и восстановит семя брату своему. Было у нас семь братьев: первый, женившись, умер и, не имея детей, оставил жену брату своему. Подобно и второй, и третий, и даже до седьмого. После же всех умерла и жена. Итак, в воскресении, которого из семи будет она женою? ибо все семь имели её.
Иисус смеялся про себя – их беспомощные попытки запутать Его вызывали у Него не более, чем сочувствие ограниченному человеческому уму. Многими путями, без всякого напряжения ума Он мог вернуть им их хитрый вопрос так, чтобы они сами же в нём и запутались.
- Заблуждаетесь, не зная ни Писаний, ни силы Божьей, ибо, воскреснув, ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божьи на небесах. А о воскресении мёртвых не читали ли вы у Моисея сказанного ему Богом: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мёртвых, но живых.
Саддукеи смущённо молчали, а народ, слышав, дивился мудрости Его.
Фарисеи, в глубине души рады поражению их давних соперников в «учёных» спорах, с новыми надеждами заступили на их место. Один из них, очевидно, уверенный в своей мудрости и образцовом знании Писаний, спросил:
- Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?
Это был очень хороший и удобный вопрос для Иисуса, он давал Ему возможность высказать жемчужное зерно Своего Учения, при этом не нарушая никаких законов, ни древнего Писания.
- Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем и всей душой, и всем разумением твоим. Это первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На этих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.
Фарисеи, саддукеи, законники и все другие исчерпали на этом свои скромные интеллектуальные возможности, и стояли молча. Ход был за Иисусом. Он спросил фарисеев, бывших ближе:
- Что вы думаете о Мессии? Чей Он Сын?
Вопрос был не случайным - он знал, как непримиримо относятся фарисеи к тому, что Его – простого человека из народа, по их мнению, народ называет Мессией, и Он Сам не возражает против.
- Давидов, — отвечали они.
- Как же Давид вдохновившись называет Его Господом, говоря: сказал Господь Господу моему: воссядь по правую руку Мою, доколе Я не положу врагов Твоих под ноги Твои? Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он — сын его?
По мысли Иисуса следовало, что человеческое происхождение Мессии не имело решающего значения, важнейшим было то, что Мессия был при Господе, по правую его руку, и являлся Сыном Божьим, Господом мира.
Фарисеи ничего не смогли возразить. Но принять сказанное Иисусом было выше их сил.
Одержав полную моральную победу над всеми своими противниками, Иисус перешёл к суду над ними, начал громить их, открывая глаза народу и своим ученикам на их истинную роль и дела их:
- На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи. Итак, всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте, по делам же их не поступайте, ибо, говоря, они — не делают. Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людей; сами же перстом своим не хотят двинуть их. Все же дела свои совершают с тем, чтобы видели их люди. Расширяют «тефиллин» (повязки на лбу и руках со словами из Писания) свои и увеличивают кисти на одеждах своих; любят же первое место на званых обедах, и первые сидения в синагогах, и приветствия на площадях, и чтобы звали их люди: «равви»;
Вас же пусть не называют «равви», ибо один у вас Учитель, вы же все — братья. И отцом своим не называйте никого, ибо один у вас Отец — Небесный. И пусть не называют вас наставниками, потому что Наставник у вас один — Мессия. Больший из вас да будет вам слугою. Ибо, кто вознесет себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится.
Иисус, сжав свою любящую натуру в кулак, обрушился всей мощью Своего Слова на лицемеров:
- Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное перед людьми! Ибо сами не входите, и входящим не даете войти;
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете дома вдов и для вида долго молитесь, за то примете бльшее осуждение;
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя бы одного; и, когда это случается, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас;
Горе вам, вожди слепые, которые говорите: если кто поклянётся Храмом, то ничего, а если кто поклянётся золотом Храма, то повинен. Безумные и слепые! Что больше: золото или Храм, освящающий золото? Итак, клянущийся Храмом клянётся им и Живущим в нём. И клянущийся Небом клянётся престолом Божьим и Сидящим на нём.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина и обошли более важное в Законе: правосудие, и милосердие, и верность. Это надлежит исполнять, и того не оставлять. Вожди слепые! Отцеживающие комара и проглатывающие верблюда!
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете снаружи чашу и блюдо, внутри же они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! Очисти прежде чашу и блюдо внутри, чтобы и снаружи они стали чисты.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы подобны гробницам побеленным, которые снаружи кажутся красивыми, внутри же полны костей мертвых и нечистоты. Так и вы снаружи кажетесь людям праведными, внутри же наполнены лицемерием и беззаконием.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророков и украшаете памятники праведных, и говорите: «если бы мы жили во дни отцов наших, мы не были бы сообщниками их в крови пророков». Тем самым вы свидетельствуете против себя, что вы — сыновья тех, которые убили пророков. Доведите же до полноты меру отцов ваших! Змеи, отродье змеиное, как убежите вы от осуждения в геенну? Поэтому и Бог премудрый сказал: «Вот Я посылаю вам пророков, и мудрых, и книжников. Иных вы убьете и распнёте, иных будете бичевать в синагогах ваших и гнать из города в город. Да придет на вас вся кровь праведная, проливаемая на земле: от крови Авеля до крови Захарии, сына Варахии, которого вы убили между храмом и жертвенником». Истинно говорю вам: все это придет на род этот.
Никогда еще Иисус не говорил с такой резкостью, никого не бичевал Он своим тяжёлым словом с такой беспощадностью. Но сейчас был особый случай: судил Он фарисейское лицемерие, а приговор подписывал себе. Он знал, что после этих судных слов у Него назад пути нет – первосвященники в своей партии уже обсудили все детали Его ареста, суда и казни.
Он явственно видел, как они, собравшись во дворе первосвященника Каиафы, дрожа и размахивая руками от ярости, сыплют проклятия на Его голову – это Его эмоции, излитые на них, мечутся между ними, от одного к другому, умножаясь, высекая искры и молнии, и словесный гром.
Он слышал пророческие слова Каиафы: «…лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб».
Слова эти были не от его слабого ума, а от Ангелов.
Со страхом и трепетом, сдерживая дыхание, слушали ученики и народ слова правды, и у многих из них открывались глаза на истинную сущность тех, кого они так почитали и кому верили. Слова Иисуса были настолько убедительны и правдивы, что рассеивали все сомнения.
Сам Иисус, после всего этого, обессиленный и опустошённый, отошёл к стене и присел на узкий выступ. Отрицательные эмоции вымотали Его, ничто Его так не утомляло, даже долгие изнурительные переходы в десятки километров, или массовые исцеления толп, часто выстраивающихся в бесконечные очереди. В тех случаях у Него была благородная цель – Он служил народу, здесь же Ему пришлось бороться с Собой, со своей добротой, с любовью к роду человеческому и к каждому отдельному человеку.
Но это было необходимо, это была часть Его Миссии.
Однако весь многосложный драматический спектакль на этом ещё не кончился. Несколько фарисеев, то ли отсутствовавших где-то, то ли настолько упорных и ограниченных, что так и не поняли происшедшего, решили устроить ещё одно испытание. Возможно, им показалось, что подвернувшийся им случай нельзя упускать: они вытолкали из-за своих спин женщину, растрёпанную, с беспорядком в одежде:
- Учитель! – опять приступили они к Нему. – Эта женщина взята в прелюбодеянии, а Моисей в законе заповедал побивать таких камнями. Ты что скажешь?
Зная доброту Иисуса, Его сострадание к падшим и вместе с тем разборчивое отношение к старозаветным законам, они рассчитывали поставить Его в тупик.
Иисус в этот момент отсутствовал – Он был со Своим Отцом, здесь оставалась лишь малая Его часть. Он не обращал на них внимания. Но они не отставали, повторяя свои вопросы. Иисус поднял глаза, оглядел вопрошающих, женщину, и промолвил:
- Кто из вас без греха, первый брось в неё камень – и опять ушёл в себя, прикрыв глаза и опустив голову.
В наступившем молчании сначала стоявшие позади, пятясь, мелкими шажками, удалились восвояси, потом и другие последовали за ними, и вскоре одна женщина осталась стоять перед Иисусом, ожидая его суда.
Он через малое время поднял взгляд:
- Где твои обвинители, женщина? Никто не осудил тебя?
- Никто, Господи! – ответила она.
- И я не осуждаю тебя, иди и впредь не греши.
Он, без всяких усилий преодолевающий в Себе плотские желания, с состраданием и пониманием относился к слабым, несовершенным сынам и дочерям человеческим, не имеющим сил побороть земные искушения.
Оглядевшись, он увидел, что народ, всегда толпившийся вокруг Него, разошёлся, очевидно, напуганный Его резкими обличительными речами. Лишь ученики топтались между колонн, не осмеливаясь нарушить Его размышления.
Поодаль, у стены стояли кружки для пожертвований, в них приходящие в Храм опускали в дни пасхального праздника ежегодный церковный взнос. Иисус обратил внимание на убого одетую женщину, опустившую в кружку две мелкие монеты, в то время как многие, остановившись, демонстративно и торжественно сыпали деньги горстями.
- Истинно говорю вам - обратился Он к ученикам, стоявшим поближе, - эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу. Ибо все от избытка своего положили, она же от скудости своей все, что имела, положила. Все, что у нее было на жизнь.
Эта жертва бедной женщины тронула Его сердце, вернула силы и равновесие духа, возвратила Его в этот мир. Ученики, видя Его преображение, пытались приободрить Его:
- Учитель, посмотри, как великолепен Храм, какими дорогими камнями и резными вкладами, какими золотыми пластинами он украшен.
Но Иисус видел другой Храм – Он знал, что недолго осталось стоят этому великолепию – скоро и Храм, и его стены, и весь город будет разрушен и сожжён.
- Придут дни – сурово вымолвил Он, - в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне, всё будет разрушено.
Ученики никак не ожидали такого ответа и были подавлены мрачным пророчеством. Но сомневаться у них не было оснований – что Учитель сказал, то и случится. Каждому из них это предсказание запало в душу, они думали о нём.
Миновал ещё один день, и на день приблизилось время исполнения пророчеств. Пора возвращаться в Вифанию. Иисус вышел за ворота, спустился в долину Кедрона, перейдя поток, стал подниматься на Елеонскую гору. Только здесь ученики чувствовали себя в относительной безопасности – города они боялись. Учитель, вместо того, чтобы привлечь на свою сторону народ и с его помощью установить Царство Божье, и воцариться в нём, усиленно восстанавливал против Себя сильных мира сего и весь город. Люди уже боялись Его речей, боялись слушать Его и даже подходить к Нему. Не этого ждали ученики. Они начали сомневаться в своём Учителе.
Он всё это знал. Но через это надо было пройти, только так исполнится план Божий.
Медленно, погружённый в размышления, поднимался Он по склону. Большая часть учеников ушла вперёд, при Нём остались те же, что и всегда: Симон, Андрей и сыновья Заведеевы.
Он остановился, присел, обратившись к городу. У Его ног, под горой, раскинулся Храм. Вечернее солнце сверкало на золотых башнях Храма, они сияли ярче самого заходящего солнца. Город засыпал.
- Город Давидов, город мудрецов и праведников, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз я хотел собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели – обращался Он к городу. – Вот, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне!
Он говорил о своём втором пришествии – ученики догадались – Он уже говорил им об этом. Но никто не знал, когда это будет – через дни, через недели, месяцы или годы, или через тысячелетия?
Может быть сейчас, в минуты откровения, Он скажет, когда сие исполнится, и какой будет признак Его пришествия и кончины века? Они стали спрашивать Его об этом.
- Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас – предупредил Он их. – Ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: я Христос, и многих прельстят;
Не ужасайтесь слухов о войнах – ибо надлежит всему тому быть: восстанет народ на народ, и царство на царство, Израиль нападёт, защищаясь, на соседние народы, и весь мир будет вовлечён в эту войну, и будут разрушены города, и множество от всех колен погибнет, прочие же будут бежать, спасаясь;
И будут голод и мор, и землетрясения на местах, и великие воды хлынут с морей, разрушая жилища и унося жизни. Будут потопы в одних местах и засухи в других, и рыбы будут выбрасываться на сушу, задыхаясь в реках от зноя. Дома и высокие башни в столицах будут рушиться, и страшные неведомые болезни обрушатся на людей, унося грешников;
И многие соблазняться, и будут предавать друг друга, и возненавидят друг друга;
И многие лжепророки восстанут и прельстят многих;
И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь;
Претерпевший же до конца - спасётся.
Ученики, трепеща, слушали Его пророчества, а он, не жалея их, готовя к грядущим испытаниям, говорил о приходе великой скорби, и о явлении Господа Иисуса Христа в славе, и о великом суде:
- …И соберутся пред Ним все народы, и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую;
Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: придите, благословенные Отца моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо Я был голоден, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня, был наг, и вы одели Меня, был болен, и вы посетили Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне;
Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя голодным и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели тебя странником и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным или в темнице и пришли к Тебе?;
И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так-как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне;
Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его, ибо я был голоден, и вы не дали мне есть, жаждал, и вы не напоили Меня, был странником, и не приняли Меня, был наг, и не одели меня, болен и в темнице, и не посетили Меня;
Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?;
Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так-как вы не сделали этого одному из этих меньших, то не сделали Мне;
И пойдут они в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.
Но ученики, слушая, ждали, что Он скажет им, когда это будет: его пришествие и суд над народами – он видел этот вопрос в их глазах.
- О дне же том или часе никто не знает; ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец. Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались заботами суетными и житейскими, помните о Законах Божьих, о заповедях, бодрствуйте, молитесь, чтобы день тот не постиг вас внезапно. Каждый день и каждое мгновение, каждый поступок свой и каждое слово, и каждый помысел ваш обращайте служению Господу и ближнему вашему, стремитесь к совершенству.
Разочарованно слушали они Его, так и не получив ответа на свой главный вопрос.
- Трудно жить, не зная часа – вырвалось у Андрея.
Иисус добавил, желая облегчить их служение:
- Одно только откровение было мне – Господь ждёт, когда соберётся на земле столько праведников, сколько вместит Царство Небесное…
- А сколько же?
- В каждой расе, в каждом её народе и колене должна собраться тьма душ достойных; дюжина рас, в каждой дюжина народов и колен – дюжина дюжин тем. Если будут сыны человеческие и дочери жить праведно, по Заповедям, следовать Законам Божьим, то скоро соберутся сто сорок четыре тысячи праведных душ, а если будут упорствовать в грехе, в суете забудут о Боге, то пройдут тысячи лет, пока возвратится Сын Человеческий судить народы. Вы – избранные – будете учить народы, проповедовать Слово Божье, чтобы приблизить этот час. В этом ваше служение.
Иисус чувствовал их сомнения; они, видя, что от них зависит время прихода Царства Божьего, сомневались в себе. Он добавил то, что говорил им уже не раз:
- Приближается Пасха, и Сын Человеческий будет предан первосвященниками и книжниками, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам на распятие, и в третий день воскреснет.
Но и в этот раз они не поняли и не поверили.
Солнце уже коснулось горизонта, и Он встал, и пошёл догонять ушедших вперёд.
Пришли в Вифанию, Марфа сразу принялась готовить вечернюю трапезу, а Мария куда-то исчезла, но скоро вернулась с алавастровым кувшином, подошла к Иисусу, возлежавшему с другими, и вылила Ему на голову и на тело драгоценное миро из чистого нарда, и, присев рядом, вытерла Его ноги своими пышными волосами. Дом наполнился божественным благоуханием.
Ученики стали рассуждать, стоило ли тратить драгоценное миро, можно было его продать и эти деньги раздать нищим. Иисус вмешался в их осуждающее ворчание:
- Оставьте её, что её смущаете? Она доброе дело сделала для меня. Нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить, а Меня не всегда имеете. Она сделала, что могла – предварила Тело Моё помазать к погребению. Истинно говорю
вам: где ни будет проповедовано Евангелие во всём мире, сказано будет в память её о том, что она сделала.
Но Его опять не поняли – что Он там говорил про погребение, а Он сказал о своём земном конце.
Только Мария догадывалась об этом, или ей было видение, или сон.
Завершился ещё один тяжёлый день.
Последние дни.
До конца оставалось меньше суток. Иисус, желая встретить Пасху в кругу учеников, велел им готовиться к пасхальной трапезе – седеру. Это был последний в Его земной жизни праздник.
- Где нам приготовить Тебе пасху? — спросили ученики.
- Пойдите в город, вам встретится человек с кувшином воды – следуйте за ним. Войдёте за ним в дом, скажете хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам комнату большую, устланную, готовую; там приготовьте нам.
Ученики пошли в город, встретился им человек, как было сказано, и они пошли за ним и приготовили пасху.
Когда настал вечер, Иисус с двенадцатью пришёл в тот дом.
Располагаясь за столом, ученики стали спорить: кто возляжет рядом с Учителем. Тогда Иисус, препоясавшись полотенцем и набрав воды в умывальницу, подошёл к ученикам и стал обмывать им ноги. Они, поражённые, безропотно подверглись по очереди этой процедуре, не смея возразить Учителю, и только Пётр не выдержал:
- Господи, тебе ли умывать мне ноги?
- Истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. И кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.
Ученики пристыжено молчали, не имея ничего сказать.
Иисус сел за стол на своё место. Хозяин дома уже всё приготовил: на столе находились глиняные тарелки с опресноками, кувшины с вином, кубки.
По обыкновению вино смешали с водой, и каждый, наполнив свою чашу, читал над ней благодарственную молитву: «Благословен Ты, Господи Боже наш, Царь Вселенной, создавший плод лозы виноградной». Затем слушали праздничное славословие, пересказ важнейших ветхозаветных историй, и ели пасхального агнца с приправами.
Опустились сумерки. В горнице зажгли светильники. Иисус с приближением ночи всё глубже погружался в глубокую скорбь. Ученики, чувствуя Его состояние, тоже ели молча.
Наконец Иисус, подняв голову, оглядел всех, взял кусок хлеба, обмакнув его, протянул Иуде Искариоту. Этот жест считался на трапезах признаком особого расположения, Иисус этим придавал Иуде решимость и уверенность.
- Тебе пора – коротко сказал Он.
Иуда, взяв кусок, молча вышел. Все решили, что Иисус поручил ему что-то купить к завтрашнему празднику, как хранителю ящика с пожертвованиями, и не обратили на это внимания.
Трапеза продолжилась. Вновь омыли руки и разлили вино. Христос произнес молитву над лежащим перед Ним опресноком:
- Благословен Ты, Господи Боже наш, Царь Вселенной, выводящий хлеб из земли.
Взяв хлеб, Он преломил его, обмакнул в чашу с вином. Глядя на белые куски хлеба в Своих руках и стекающие с него красные струйки вина, Он представил картину ближайшего будущего, как Его будут истязать, пронзать железом Его тело, и как кровь будет течь по нему.
- Это хлеб страдания, который ели отцы наши в земле Египетской, - повторил Он традиционные слова седера, и, задумавшись, добавил. - Это тело Моё, и кровь Моя.
Его видения и ощущения передались ученикам. С трепетом принял каждый из них преломлённый хлеб, потом пустили по кругу чашу с вином.
Образ, внушённый Им, и слова, сказанные Им, накрепко впечатались в сознание учеников.
- Дети Мои - вымолвил Иисус, - недолго уже быть Мне с вами... Заповедь новую даю вам: да любите друг друга. Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.
Это звучало как прощание. Тоска охватила апостолов. Они долго не решались задавать вопросы, но сегодня, во время седера, сам Закон повелевает спрашивать. Первым осмелился Петр.
- Господи, куда ты идешь?
- Куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, но после пойдёшь за Мною.
- Господи, почему я не могу идти за Тобою теперь? Я душу мою положу за Тебя!
- Душу твою за Меня положишь? — печально отозвался Иисус. — Истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды.
Другие ученики тоже задавали вопросы. Иисус отвечал каждому, Он ободрял Своих растерянных друзей:
- Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте. В Доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете.
- Господи, - сказал Фома, - не знаем, куда идешь, и как нам знать путь?
- Я - путь, и истина, и жизнь. Никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. И отныне знаете Его и видели Его.
- Господи, покажи нам Отца, и довольно для нас, - сказал Филипп.
- Столько времени Я с вами, и ты не познал Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца... Не веришь ли, что Я в Отце и Отец во Мне. Если любите Меня, заповеди Мои соблюдете. И Я умолю Отца, и другого Утешителя даст вам, чтобы был с вами вовек - Духа Истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его. Вы же знаете Его, потому что Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами, приду к вам. Еще недолго, и уже мир Меня не увидит, но вы увидите Меня, потому что Я живу, и вы жить будете.
Иуда-Фаддей спросил:
- Господи, что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру?
- Если кто любит Меня, слово Мое соблюдет; и Отец Мой возлюбит его, и мы придем к нему и обитель Себе у него сотворим. Нелюбящий Меня слов Моих не соблюдает. А слово Мое, которое вы слышите, - не Мое, но пославшего Меня Отца. Это Я сказал вам, с вами пребывая. Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, Он вас научит всему и напомнит вам все, что Я сказал вам.
Действительно, только много позже им открылась вся глубина слов Учителя. Он знал, что они понимают Его лишь сердцем, что разум их в смятении, а воля поколеблена. Он хотел подготовить их. Скоро они останутся одни, и им предстоят великие деяния и страдания. И на этом миссионерском и подвижническом пути им откроется смысл того, что Он говорит им.
- Уже недолго Мне быть с вами, - продолжал Он. - Ибо идет князь мира этого, и во Мне не имеет ничего. Вставайте, идем отсюда.
С пением псалма они покинули дом и по спящим улицам города направились к воротам.
- Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, — сказал горько Иисус, — ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы.
Петр продолжал настаивать:
- Если все и соблазнятся, то не я.
И другие убеждали Его в своей верности.
Они миновали громаду Храма, спустились по ступеням каменной лестницы. Перейдя Кедронский овраг, Иисус повернул в Гефсиманский сад. Он любил это благодатное место с живописной оливковой рощей, вся земля в саду была покрыта густой травой и цветами, как луга на склонах холмов в Галили. Здесь должно было произойти всё, чему длжно по плану Божьему.
Приближалась развязка, трагическая и мучительная. Иисуса охватила безмерная мука сомнения – выдержит ли Он уготованное Ему испытание? Он представлял всё, что с Ним произойдёт, но не мог ухватить своим хоть и совершенным, но все-таки человеческим, сознанием смысла такого низкого падения – вместо царского трона – позорный столб.
Он знал, что Ему предстоит пройти через самое тяжёлое и позорное проклятие – распятие «на столбе» («повешение на дереве» - согласно Старому Завету) - «проклят перед Богом всякий повешенный на дереве».
Рассудок предлагал Ему логически безупречный ответ: смысл в страдании и унижении. Униженные – возвысятся, и чем выше будет возвышение, тем ниже должно стать унижение. Чтобы подняться на вершину, к Богу, надо было пасть на самое дно самого низкого проклятия и позора, испытать тяжелейшие физические муки и страдания, какие только возможны на Земле. Велики грехи человечества, взявший их на себя должен претерпеть нечеловеческие страдания.
Умом Он всё это понимал, но сердце подсказывало, что есть ещё какой-то глубокий смысл, и эта тайна не давала Ему покоя, многократно усиливала тяжесть предстоящих испытаний.
Полная луна рассеивала мрак ночи. Тишину не нарушали ни уснувшие в своих гнёздах птицы, ни густая листва деревьев в ночном неподвижном воздухе, только возня располагающихся на отдых учеников шуршала под кронами олив.
- Посидите здесь, а Я тем временем помолюсь там, в уединении, - сказал Иисус, указывая в глубину сада.
Петр, Иаков и Иоанн, взятые Им с Собой, не могли не заметить перемены в Учителе. Обычно исполненный силы и покоя, излучающий уверенность, Он стал безмерно угнетён, весь Его облик выражал страдание.
- Душа Моя скорбит смертельно, - признался Он. - Побудьте здесь и бодрствуйте.
Впервые они ощутили, что Ему нужна человеческая поддержка. Любя Его, они готовы были помочь всем, что было в их силах, но переживания, передавшиеся им от Учителя, и усталость от тяжёлого дня погрузили их в дремоту, они не смогли с ней бороться, сон сковал их.
Иисус отошел в глубину сада, в густые заросли и, упав на колени, начал горячо молиться.
- Авва, - шептал Он, от избытка чувств не в силах говорить с Отцом про себя, - все возможно Тебе! Пронеси эту чашу мимо Меня. Но не чего Я хочу, а чего Ты. Да будет воля Твоя, но не Моя.
Он молился. Апостолы спали. Утомлённый жаркими молитвами, дважды подходил Он к спящим ученикам, но не мог их разбудить.
Так, всеми покинутый, страдал Он, один на один с надвигающейся развязкой.
Но так горяча была Его молитва, так сильны чувства, что открылось Его сознание по воле Отца Его, и узнал Он тайну Своего земного конца.
Крест, и на нём - Иисус Христос распятый, - этот символ был нужен людям, на нём они построят новую Церковь. Символ этот, размноженный в тысячах, сотнях тысяч, миллионах экземпляров самых разных размеров, золотых, серебряных, медных и из других земных материалов, для большинства будет олицетворять Церковь; постоянно носимый при себе, будет означать для верующих христиан принадлежность к Христианской Церкви. Многие не будут знать Слова Божьего, плохо разбираться в Евангелии, даже вера их будет пополам с сомнением, но этот символ примут все, и он будет понятен каждому.
Вот поэтому надо пройти всё, ничего не отклонив, ничего не перешагнув, приняв в полной мере каждое мгновение тяжких мук, унижений и испытаний. Только тогда поверят, примут, и пойдут по пути, указанному Богом.
И ещё Его воскресение и вознесение – как подтверждение Его избранности, того, что Он – Сын Божий. Оно должно стать самым величественным знамением, утверждающим истинное существование Царства Небесного и Престола Бога в нём.
И поэтому необходимо идти на казнь, на Голгофу, на испытание и страдание. Без этого не возрастёт Церковь, люди всё забудут, как забывают все Его знамения.
Это божественное откровение придало Ему силы, возвратило уверенность. Теперь Он знал смысл и был готов к любым испытаниям, какие только могут быть на Земле.
Иисус поднялся, вернулся к апостолам. Глядя на них, спящих, простых земных мужей, парней, которым предстоит стать чудотворцами, целителями, Апостолами, несущими людям Истинное Слово Божье, страдать и быть гонимыми, он возлюбил их с новыми тёплыми чувствами. Надо их сохранить, не подвергать лишний раз опасности, и без этого им предстоит хлебнуть испытания полной чашей.
Подойдя, Он заставил их стряхнуть с себя сон.
- Что вы спите? Пробудитесь, встаньте и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение. Вот уже за Мной идут.
Они встали, озираясь, ещё не совсем проснувшись.
Тишину нарушил приближающийся шум. В сад вошли люди с фонарями и факелами, послышались шаги множества ног и голоса. На дорожке сада показалась толпа. Это были слуги и рабы первосвященников и старейшин народных, храмовая охрана, служители и нефинеи при храме, вооружённые мечами и кольями.
Иисус двинулся навстречу.
- Кого ищете? - спросил Он.
- Иисуса Назарянина.
- Это Я, — ответил Христос, смело выйдя вперёд, оставив апостолов позади, за своей спиной.
Иудейская стража, попятилась перед ним, расступилась в стороны. Он обратился к страже:
- Если Меня ищете, оставьте этих, пусть идут.
Вперед протиснулся Иуда Искариот, бывший среди пришедших. Приблизившись вплотную, он тихо сказал Ему на ухо:
- Я сделал всё, как Ты сказал, Раббуни.
- Ждёт тебя Царство Небесное - ответил ему Иисус.
Стража немедленно окружила Его.
- Господи, что если мы ударим мечом? – наконец, опомнился Петр и, не дожидаясь ответа, бросился на одного из тех, кто начал вязать Учителя. Удар вышел неловким. Больше привычный к вёслам, чем к мечу, Пётр лишь отсек ухо архиерейскому слуге.
- Оставьте, довольно - остановил Иисус. - Вложи меч в ножны, ибо, взявший меч, от меча и погибнет. Или не знаешь, что Я могу просить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же тогда сбудутся Писания, что так должно быть? Мне испить всю чашу, которую дал Мне Отец.
Приложив ухо, Он исцелил раненого:
- Бог прощает тебе твой грех по темноте твоей, Малх.
Повернувшись к отряду, сказал им:
- Как на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня. Каждый день бывал Я с вами в Храме, и вы смиренно слушали Меня. Но теперь - ваше время и власть тьмы.
Грубые руки скручивали Иисуса веревками. Ученики в суматохе разбежались, послушавшись Его. Стража, связав Иисуса, хотела взять и сопровождающих Его, но обнаружила только какого-то юношу, завернувшегося в покрывало по нагому телу, тоже следовавшего за Ним. Его попытались схватить, но он вывернулся и, оставив покрывало, скрылся в темноте.
Связав Иисуса, повели Его по ночному городу, и привели в дом первосвященника Каиафы.
Из учеников только Петр и Иоанн, придя в себя после первого потрясения, осмелились последовать за стражей на безопасном расстоянии.
Первосвященники, старейшины и книжники, собравшись и не смыкая глаз, c нетерпением ждали Его; им необходимо было срочно, до наступления Пасхи, осудить и предать Его смерти.
Для этого был собран полный состав Малого Синедриона – первосвященники стремились создать хотя бы видимость законности - им предстояло получить согласие римских властей на решение своего судилища, так было предписано римскими законами.
Разбирательство началось с допроса свидетелей; необходимо было собрать доказательства тяжкой вины Иисуса, чтобы предать Его смерти. Но, несмотря на то, что собрали множество лжесвидетелей, нужных доказательств не находили. Требовалось согласное показание хотя бы двух лиц, но лжесвидетели путались, или боялись и судей, и подсудимого. Наконец двое сошлись в одном обвинении:
- Он говорил: могу разрушить Храм Божий и в три дня создать его.
Этого было явно недостаточно. Первосвященник Каиафа в надежде, что Иисус Сам, защищаясь, невольно даст улики против Себя, встав, стал требовать от Него ответа:
- Что же Ты не отвечаешь ничего? Что они против Тебя свидетельствуют?
Иисус продолжал хранить молчание. Ничто в этом судилище не интересовало Его, Он был готов ко всему и не боялся ничего
Каиафа в нетерпении сорвался:
- Заклинаю Тебя Богом Живым, - воскликнул он, - скажи нам: Ты ли Мессия, Христос, Сын Божий?
Это был удобный случай закончить всё дознание и судилище, и Иисус этим воспользовался в полной мере:
- Я есмь, - ответил Он. – Даже сказываю вам: отныне увидите Сына Человеческого, восседающего по правую сторону Силы и грядущего на облаках небесных.
Это было исчерпывающее свидетельство. Никогда ещё Иисус не признавался столь открыто в том, что Он – Мессия, даже когда народ готов был венчать Его на царство. Но сейчас, в этот страшный миг, связанный, подвергнутый оскорблениям, жертва лживого судилища, Он открыто возвестил о неземном торжестве Сына Человеческого, Которого искупительные страдания возведут на престол.
Вполне достаточный повод для приговора был получен. Простолюдин, бунтовщик, хулитель Храма, притязает на божественную власть! Это достойно самой жестокой казни.
- Итак, Ты - Сын Божий? – не веря в удачу переспросил Каиафа.
- Ты сказал.
Каиафа в избытке чувств, изображая высшую степень возмущения, разодрал на груди эпод, как принято было рвать одежды при горестном известии или кощунстве, и вскричал в лицемерном ужасе:
- Какая нам еще нужда в свидетелях? Вы слышали богохульство Его! Как вам кажется?
- Повинен смерти, - решили члены Синедриона.
Приговор был подведен под параграф о святотатцах. Это было тяжким преступлением, виновного полагалось предавать смерти, побивать камнями, но архиерейский Совет не имел права казнить своей властью кого бы то ни было.
Необходимо было по римским законам передать Иисуса в руки римского правителя Понтия Пилата для суда. Завершение дела отложили на утро.
Иисус думал об одном – скорей бы всё это кончилось. Но при этом даже в мыслях не желал смягчения Своей участи, наоборот, принимал все унижения и издевательства как залог последующего возвышения.
Среди архиерейской челяди было немало убогих умом и падших, проникнутых рабской сущностью. Они, получив на короткое время малую власть над Тем, Кто называл Себя Мессией, тешили своё мелкое самолюбие, издевались над Ним, плевали в Него и, закрывая Его лицо, били, а потом спрашивали: прореки, кто ударил Тебя?
А Он искренне жалел их, зная, что их ждёт впереди, да и нынешняя их жизнь была адом.
Дождавшись утра, Его повели к Пилату.
Проходя по верхней галерее, Иисус услышал пение петуха, и в этот момент встретился взглядом с Петром, ожидающим во дворе среди прислуги. Стыд и боль прочитал Иисус в его глазах, и понял – только что Пётр отрёкся от Него в третий раз. Тот, отведя глаза и сдерживая рыдания, поспешил на улицу. Иисусу стало до боли в сердце жаль своего ученика и друга.
В преторию к Пилату они не вошли, чтобы не оскверняться в праздник Пасхи во дворце язычника. Понтию Пилату пришлось выйти наружу на помост, с которого он говорил с народом. Он был раздражён – тем, что ему пришлось выйти, уступив глупым варварским законам, тем, что его вмешивают в свои путаные разбирательства, не имеющие отношения к Римской империи, и вообще ему нездоровилось, не было у него повода для хорошего настроения.
Окончание следует.