Сейчас почти 10 вечера. На улице стоит тихая, морозная погода. Сквозь пелену нежных снежинок пробивается только свет ближайших фонарей. Они, словно маленькие холодные солнца, вырывают из тьмы тысячи невесомых кусочков льда. Я шагнул в этот вязкий, промёрзающий мир. Чувствую в тишине легкий шепот снежинок, ощущаю приятное покалывание мороза. За спиной хлопает дверь и я ещё глубже ощущаю окружающую обстановку. Отовсюду веет покоем.
Пробираюсь через плохо освещённые улицы, размышляю почему же этот покой не может поселиться в моей душе просто так. Чтобы не пришлось платить за него столь большую цену. Ответ на этот вопрос прост. Такова уж природа человека. Кто-то на верху здорово пошутил, проложив единственную дорогу в рай, через врата ада.
Окружающее умиротворение и гармония настолько сильны, что без всякого труда пробивают мою нерушимую стену ценизма и практичности, унося в тот мир сладких грёз, которого я так старательно избегаю и которого мне, столь, не хватает. Ещё немножко и я впаду в тупое лирическое оцепенение. Попросту говоря, завтыкаю. Нужно срочно что-то делать.
Зачерпываю пригоршню нежных снежинок и растираю ими лицо. Отправляю в уши наушники и врубаю плеер на максисмум. Уши резанул самый тяжелый металл, какой удалось найти на просторах Сети. Постепенно мощные удары звука выстраиваются в яростную мелодию. По телу бегут мурашки. Тает гармония и покой замороженного мира. Теперь я вижу его в другом свете, в котором нет места бесполезным мыслям и чувствам. Адреналин в крови делает его ярче и динамичней. Рассудок проясняется. Музыка давно стала для меня наркотиком. Остаётся только закурить сигарету и ускорить шаг сквозь снег, больно щипающий мокрое лицо.
В метро оказалось совсем не много людей, не смотря на время. Остаётся всего пол часа до закрытия. Вокруг тащатся усталые тела, на лицах застыло выражение скуки и почти нет проблесков мысли. Дома их ждали семьи. Дома их ждало то, что они когда то считали своей целью. Они любили и были любимы. Но почему-то в глазах, едва заметно, словно слёзы, проступало отчаяние.
Хочется крикнуть: «Что же вы гады делаете? Вы ведь люди, прежде всего, и достойны большего! Вы способны на большее!» Только какой смысл что-то доказывать? Если человек к середине жизни не разобрался что к чему, то что изменят мои слова? Пусть живут как знают. У них своя правда, у меня своя. Я не с вами, мне в другую сторону.
И вот я стою, наконец, перед её дверью. В нутрии всё переворачивается. Трудно разобрать что же я чувствую… Нужно привести мысли в порядок, иначе наговорю лишнего, а потом всё исправлять.
Моим троном оказались ступеньки лестничной клетки. Шарю по плейлисту плеера, подыскивая подходящую музыку. Я останавливаю свой выбор на Diary Of Dreams. Давно она не звучала мне. Слишком депрессивная. Но сейчас я ведь отдыхаю…
Проходят минуты – я смотрю на ровный дым, подымающийся, от сигареты и чувствую как музыка наполняет каждую клеточку моего тела. Наверное, могу так вечность сидеть, но это глупо сейчас. Я пришел не за этим. Но почему такой хаос в душе?
Я снова выхожу на улицу. Морозный воздух кусает за щеки. Не один фонарь не горит. Милый раёнчик. Наверное, летом тут ничерта не видно в пасмурную ночь. Но сейчас свет с окон квартир падает на снег и мягко рассеивается вокруг. Достаточно чтобы не встрять в столб или не наступить на отдыхающих после бара.
Возле островка киосков тусуется толпа подростков, лет пятнадцати. Сразу видно, что им не холодно. Парни тискают девчонок за все выдающиеся части тела, те повизгивают и пытаются толи возразить, то ли подбодрить своих кавалеров пьяными голосами. Пятнадцать это как диагноз. Я протягиваю пару бумажек продавщице киоска. Та вознаграждает меня шоколадкой и пригоршней медяков. Один из подростков, заплетающимся языком просит курить. Я оставляю ему почти опустевшую пачку. Сквозь пивное выражение лица, проступила благодарность, словно утопающий вынырнул за последним глотком воздуха.
Опять седьмой этаж. Опять эта дверь. Если не позвонить сейчас, то этого не случиться больше никогда. Звоню. Слышаться шаги. Мне открывает высокая блондинка с длинными мягкими, немного завитыми волосами. Глаза и губы аккуратно накрашены. Одета в тёплый халат и детские тапочки. Последние особенно эффектно смотрятся на фоне холодных, умных, с затаившейся болью совсем не детских глаз и роскошных форм созревшей девушки, женщины.
-Привет,- произносит она и нежно обнимает. Я чувствую вкус её губ. Уже совсем забыл какие они нежные.
- Привет, – грустно улыбаюсь. – Это тебе. Если вдруг заскучаешь со мной.
Она берёт шоколаду и выразительно на меня смотрит. Я - идиот?
- Я скучала.
- Пусть будет так, – я принял игру. –Я тоже. Ты не мёрзнешь? Может, пойдём в тепло?
- Что же ты стоишь? Забыл куда идти?
Квартира аккуратно убрана и вычищена. Без ненужных излишеств. Всё просто, но аккуратно. И главное очень уютно. Чувствуется, что здесь живут. Не только физически, но и морально.
Ольга идёт на кухню, оставив меня раздеваться. Куда вешать вещи я знал, не первый раз здесь.
Я раздеваюсь и извлекаю из карманов всё, что может неожиданно срочно понадобиться. Потянуло запахом кофе. Приглашение мне было ни к чему.
Несколько часов я сижу и наблюдаю, как чашки то наполняются, то пустеют. Сигареты кочуют из пачки в пепельницу, оседая смолой в наших легких. Тянулся банальный разговор, лишенный цвета и запаха. Просто обмен информацией. Но я вижу накопившуюся в её глазах боль. Чувствую свой груз. Я замолчал. Ольга продолжает что то рассказывать, но я её уже не слушаю. Просто сижу, пуская в окно дым и глядя на снежинки. Иногда молчание более красноречиво, чем слова. Она заметила. Замолчала. Щелкает зажигалкой.
-Эээй! Я тут! Ты помнишь? Вернись ко мне, пожалуйста, - слышу её игривый голос. Подбадривает. Видит что я завтыкал. Этой черты у неё не отнять. Чисто женская черта. Во все времена женщина была опорой мужчины. Вот и сейчас она чувствует потребность растрясти меня. Мило. Редко встречаю это в девушках до 25. Обычно эгоизм берёт своё. Нужно ей подыграть, иначе расстроиться.
-Да милая. Я с тобой. Просто…бывает. Ты же знаешь.
Я сажусь рядом с ней и всматриваюсь в эти голубые глаза, прекрасные в своей силе и женственности. Ледяные глаза. Она не выдерживает. Отворачивается. Так всегда. Наверное, в моём взгляде слишком много неприкрытой правды. Я её нежно обнимаю и шепчу на ушко:
-Прости. За прошлое. Я должен был быть готов. Я же всё знал с самого начала. Теперь всё по другому… И как раньше никогда не станет. Я себе не позволю. И тебе тоже.
-Глупый! Я уже не сержусь. Все мы делаем ошибки. Хорошо, что ты понял свои.
Она прильнула к моим губам. Может мне кажется, но что-то опасное промелькнуло в душе. Только в чьей?
- Я рада, что ты вернулся.
-Я не вернулся. Я всего лишь пришел. Не путай.
-Ты стал гадом. Причём, патлатым. Может, что-то ещё изменилось?
Я не успеваю ответить. Её страсть словно ураган. Совсем забыл, что завожу её с пол оборота.
Мы были близки, потом говорили, глядя друг другу в глаза, видя наши души. Без лжи, без барьеров. Потом, снова, были близки и, опять, говорили, разделяя свою боль. Куда легче с ней совладать, когда чувствуешь что ты не один в своём одиночестве.
Так продолжалось до тех пор, пока мы не почувствовали, что снова готовы идти выше, через врата ада, переступая через человеческое.
Сказать, что мы занимались сексом или переспали или ещё как-то, просто не поворачивается язык. Это была близость. Всепоглощающая и абсолютная. Такую чувствуют только влюбленные. Близость души и тела. И как не далёк тот, кто назовёт это распутством и развратом…
Пришедшее утро, вернее, время далеко за полдень, застало нас тесно сплетённых в объятиях. Её голова покоится на моём плече, а шикарные волосы разбросаны по подушке, впрочем, как и мои. Знаю, что нет лучшего пробуждения, чем от нежного поцелуя. Я не отказываю нам в этом. Её губы неожиданно быстро оживают и нежно но, страстно отвечают мне, будто не было никакой ночи. Будто мы снова в первый раз. Но что-то не то… Нет. Не первый раз. Последний…
Я оставляю её, занявшись приготовлением кофе и своим изрядно растрепанным изображением в зеркале. Мы завтракаем, общаясь только взглядами. Оба понимаем, что связь между нами скоро оборвётся, не исключено что навсегда. И смысла говорить об этом ни разу нету. Так же молча, она провожает меня до дверей, заботливо помогая одеться. Нянчиться как с маленьким. Мило. Это последние попытки уцепиться за НАС, заведомо обреченные по воле каждого из нас. Ей тяжелее, чем мне. Она девушка. Что я могу сделать?
Прижимаю её к себе. Нежно, но крепко. Как самого родного человека. Как когда-то обнимал свою любимую. Ту, с которой провёл последние месяцы своей прошлой жизни, своего детства. Когда всё было так просто и понятно, когда любовь казалась чем-то вечным и необходимым.
-Мы ещё увидимся?- наконец не выдерживает Оля.
-Не загадывай,- отвечаю я, сам удивляясь своему ледяному тону. И добавил уже мягче: - Когда-нибудь. Обязательно. Ведь мы с тобой слишком похожи чтобы потеряться.
-Ты не человек. У тебя нет сердца. Это были мои слова!
-Я помню. И теперь понимаю их. А на счет сердца, ты знаешь что это не так. В этом то вся проблема.
Мы смотрим друг другу в глаза. Наверное, зря. Мы видим то, что стоит поскорей забыть. Теперь моя очередь отводить взгляд.
-Всё будет хорошо. Вот увидишь, – говорю я, столько же себе, сколько и ей.
- Ты, таки, гад.
Я пожимаю плечами и выхожу на встречу холодному дню, полному одиночества, некоторое время приговоренного быть моим лучшим другом и спутником по жизни.