Старый парк шумел поредевшей листвой, стелющейся под ноги узорным красно-желтым кленовым ковром, и стерег секреты облупившихся скамеек, что повидали за свою жизнь немало интересного. Устав от шумного летнего сезона, природа отдыхала, не обращая внимания на одиноких пенсионеров, совершавших ежедневный дневной моцион.
Но вот тишину нарушила шумная ватага школьников, прибежавших сюда на время пустого урока, образовавшегося к их колоссальной радости из-за болезни математички. (Надо же, чтоб так негаданно- нежданно повезло!)
Несмотря на то, что десятиклассники явно вышли из детского возраста, они резвились как маленькие, гоняясь друг за другом и оглашая воздух громогласными криками. В общей возне не принимали участие лишь двое.
Они, взявшись за руки, сидели на скамейке и обсуждали волнующий вопрос. Дело в том, что Юлин папа, будучи военным, получил долгожданное направление на учебу в академию, и Соркины через месяц уезжали в Москву, где к тому времени должен был решиться квартирный вопрос.
На семейном совете сначала было решено не вырывать девочку из привычной обстановки, оставить до окончания школы у бабушки. Но вдруг мама передумала, решив, что в таком возрасте оставлять дочку без родительского надзора опасно, тем более, что ее весьма волновала дружба дочери Юли с одним из одноклассников. Сам-то парень был вполне приличным. Но родители! Отец - водопроводчик ЖЭКа, мать - продавщица в хлебной лавке... Партия абсолютно неподходящая для их семьи. Вот она и решила увезти чадо подальше, тем более что под этим "подальше" подразумевалась столица.
Юля плакала, Борис утешал ее, заверяя, что не надо так убиваться, ведь они расстаются не навсегда. Пройдет несколько месяцев, и они непременно встретятся. О; приедет в Москву, где останется, поступив в институт. Подружка слушала его, хлюпая носом и вытирая слезы протянутым ей платком отнюдь не первой свежести. Что делать, волей-неволей приходилось мириться со сложившейся ситуацией. Ведь они еще не были сами себе хозяевами. Их судьбу решали взрослые.
Прошел месяц. Приехал папа и увез своих женщин. А через пару дней Юля пошла в новую школу. (Хочешь - не хочешь, а учиться надо.) Сначала ее встретили неприветливо: новенькая да еще и провинциалка. Особенно старались девчонки - кому нужна симпатичная конкурентка? Но Юля вела себя тихо и замкнуто, на мальчишек внимания не обращала, а потому ее вскоре оставили в покое.
Впрочем, отношение одноклассников новоприбывшую интересовали мало. Занимали другие, более серьезные проблемы, которыми она ни с кем не могла поделиться. С ужасом для себя Юля вдруг обнаружила, что беременна.
"Откуда?" - спросите вы. Ведь от сидения на лавочке дети не рождаются. Естественно. Только было еще нечто, известное лишь двоим. Прощальный вечер на квартире у Бориса, когда его родители ушли в гости, а старая полуглухая бабушка, улеглась пораньше спать в своей комнате.
Еще месяца два Юле удавалось скрывать свое состояние, но потом мама (на то она и мама) заметила неладное. Понаблюдав за дочерью, поняла, что ее подозрения, увы, оправдались. Предпринимать какие-то меры было поздно да и страшно. Вдруг искалечишь девчонке жизнь?
Прикинув все пришедшие на ум варианты, Александра Яковлевна стала действовать по своему разумению. Забрав Юлю из дневной школы, по фиктивной справке устроила в вечернюю. А вскоре и вовсе увезла в деревню к своей матери. Там в районной больнице и родился крохотный красный, не закрывающий рот комочек, который бабушка выдала за своего ребенка, оформив за две бутылки "Столичной" соответствующие бумаги в сельсовете.
Конечно, могут возникнуть вопросы по поводу всего происшедшего: "Почему Борис остался в стороне? Почему Юля безвольно допустила безапелляционное вмешательство в свою жизнь?"
А потому, что Александра Яковлевна сразу же после переезда в Москву сделала все для того, чтобы разорвать нежелательные отношения. Она строжайшим образом контролировала прибывающую корреспонденцию и конфисковывала все, приходившее из Тернополя. Напрасно, по дороге из школы, девочка первым делом заглядывала в почтовый ящик. Кроме газет и журналов в нем ничего не бывало.
Сначала она писала своему другу, спрашивая, что произошло. Не получая ответов, недоумевала. Ожидание сменилось отчаянием, отчаяние - полнейшей апатией, позволившей матери поступать так, как ей заблагорассудится. Короче, все закончилось тем, как описывалось выше.
Когда через два месяца ребенок немного окреп, Соркины вернулись в Москву. Потеряв год, Юля с грехом пополам все же окончила вечернюю школу и устроилась работать в отдел кадров на "Красный Октябрь". А еще через два года, когда отец окончил Академию и получил направление на Дальний Восток, вся семья перебралась в Чумикан.
В ту пору Юле было девятнадцать, но она выглядела намного старше. Все, произошедшее с ней, наложило сильный отпечаток как на душу, так и на внешность. Она, несомненно, нуждалась в серьезной помощи психолога. Только тогда в Союзе такой профессии, к сожалению, не существовало. Вот она и жила как во сне, словно замороженная, ничем не интересуясь, в том числе и своим ребенком. Ей казалось, что жизнь кончена, и ждать от нее нечего.
Но неожиданно появился Принц, разбудивший Спящую красавицу. Не будем останавливаться на том, чего это стоило молодому лейтенанту Андрею Коваленко, бывавшему в доме своего командира. Скажем только, что настойчиво и красиво ухаживая, используя все атрибуты: стихи, цветы, конфеты и духи, он сумел добиться благосклонности. Юля поверила ему и, выйдя замуж, родила вторую девочку.
Известно, что жизнь жены военнослужащего - не сахар. Из округа в округ, из гарнизона в гарнизон. Время демобилизации Андрея совпало с сокращением численности состава вооруженных сил в постперестроечный период. Покрутившись в новой, совершенно непонятной жизни, и не найдя в ней себе места, он не придумал ничего лучшего, как предложить жене уехать в Израиль, где уже несколько лет жили его родственники со стороны мамы.
Они обосновались в Афуле. Их дочь, окончив медицинский колледж, вышла замуж за одного из своих однокурсников. И молодые, устроившись на работу в "Хадасу Эйн-Карем", перебрались в Иерусалим.
Они были самостоятельны, к помощи родителей практически не прибегали. Даже тогда, когда появился на свет малыш. Варьируя расписание дежурств, обходились своими силами. Но вдруг ребенок неожиданно заболел, и срочно понадобилась бабкина помощь. Юле пришлось отправиться в дорогу.
Она сидела на тель-авивской автобусной станции в окружении сумок, набитых всякой всячиной, ждала рейсовый автобус и, про себя, ругала мужа маленьким язычком за то, что тот не отвез ее на машине, что приходится добираться на перекладных.
От нечего делать стала оглядываться по сторонам. Вдруг, неизвестно почему, яростно заколотилось сердце, в горле перехватило дыхание. Не отдавая себе отчета в том, что делает, стала в упор смотреть на моложавого седовласого мужчину, стоящего поодаль.
Тот, почувствовав на себе пристальный взгляд, обернулся. Прищурившись, взглянул в Юлину сторону. И тогда она каким-то десятым чувством поняла: это Борис, ее первая, потерянная любовь. В момент душу наполнила целая гамма чувств, отразившихся на лице.
Человек, стоящий поодаль, тоже узнал ее. Подошел. Сначала от волнения не смог выговорить ни слова. А после продолжительной паузы, посмотрев ей в глаза, тихо - тихо проговорил: "Ну, куда ты пропала?"
- Как это пропала? - недоуменно возразила Юля. - Я тебе писала, писала. В ответ же ничего не получала. Решила, что ты меня забыл, и постаралась сделать тоже самое.
- Это я-то не писал? - настала очередь возмущаться Борису. - Да я ежедневно отправлял по письму, не понимая, почему ты не получаешь моих посланий. А как наступило лето, как и обещал, приехал в Москву. Но сколько раз ни приходил по адресу, указанному тобой на конвертах, никого не заставал. Наконец, от соседки узнал, что ты уехала куда-то с мамой.
Юля слушала его с широко раскрытыми от ужаса глазами. События давно минувших дней, обгоняя друг друга, промчались в чередой в мозгу. Она с ужасом поняла, что стала жертвой интриги, закрученной матерью. Только стоило ли сейчас, по прошествии многих лет вспоминать, вытаскивая наружу то, что произошло? Ведь главного виновника случившегося уже несколько лет не было в живых. Дочь-сестра, выйдя замуж за дипломата, жила в Варшаве. У самой за много лет все устоялось.
Нет, она не имеет права разрушать мир, созданный любовью и заботой мужа, взваливать проблемы на дочь. Нет, нет и нет. Придя к такому решению, Юля встряхнула копной начавших седеть каштановых волос, улыбнулась, махнула на прощание рукой и, оставив в растерянности Бориса, вошла в подошедший автобус.
А из транзистора, висевшего на шее у старичка, сидевшего поодаль, словно ирония, словно насмешка (а, может быть - перст провидения?), доносился голос певицы: "Вот и встретились, вот и свиделись на перроне вчерашнего дня..."