Борис ДУНАЕВ
ДИВЕРСИЯ
- Алё! Это НКВД?
- Нет.
- Ну, ГПУ?
- Нет,
- Значит, КГБ?
- Нет.
- Ну, врагами-то народа вы занимаетесь?
- Ну-у-у… В общем-то, да.
- Тогда докладываю: мною обнаружена диверсия! Страшнейшая! Под угрозой один из национальных проектов! Все будущее нашей великой Родины!
- А поконкретнее можно? Кто диверсант?
- Трамвайщики!
- Кто-кто? Ну, не все, конечно. Руководство трамвайного треста… Да вы послушайте! Поехал я позавчера к своему старому приятелю. Мы вместе с ним еще до войны в конвой-ной команде служили…
- Извините, а покороче можно?
- Да-да, конечно!.. Так вот, он живет на Арцибушевской, а я аж на Вилоновской. Неда-леко от Советского военкомата. Сел я на четверку, он идет туда, а обратно надо ехать два-дцать третьим…
- Очень прошу вас – ближе к делу!
- Да ты слушай, слушай!.. После такой прогулки я плотно поужинал, поглядел про-грамму «Время» и отправился баиньки. С женой, конечно. Ну и решил, как обычно, за-няться мужским делом. Я, хе-хе, если подвернется возможность, никогда такого случая не пропускаю. А на этот раз, представь себе, - полный облом!
- Ну, а причем тут трамвай?
- Так в том-то и вся закавыка! Ехал я и туда, и обратно сидя. А сиденье-то все дрожит. Ходуном ходит! Мелкая такая дрожь, очень противная. По-научному она называется виб-рация. Я в молодости, еще до призыва в органы, на шахте немного поработал. В забое с отбойным молотком. Так на трамвайном сиденье меня трясло еще хуже, чем тогда.
- Ну, и что из этого следует?
- А то, милок, что мне еще шахтерский доктор по секрету сказал: беги отсюда, Санёк, а то пропадешь! От такой вибрации запросто декадентом станешь.
- Кем-кем?
- Ну, этим… Вот склероз чертов! Да, вспомнил! Диссидентом! Ну, тем, кто с бабой и рад бы в рай, да грехи – хе-хе-хе - не пускают…
- Вы, наверно, хотите сказать – импотентом?
- Во-во! Этим самым… Интеллигентом!.. А ты представляешь, сколько там за день на-роду пересидит? Да все больше мужики в самом соку. Это ж они кажинный день с работы да на работу ездиют. И все станут этими самыми… Ну, которыми ты сказал. Представля-ешь, что из этого выходит? Рождаемость падает, семьи распадаются, нация вымирает! Это ж прямой суицид получается!
- Может, геноцид?
- Да какая разница! Хрен редьки не слаще!
- Ну, может, все не так страшно?
- Да ты что! Нет, это точно диверсия! У меня на врагов народа чутье! Тут наверняка Америка с Израилем руку приложили.
- Простите, а вам самому-то сколько лет?
- Мне-то? Я с тринадцатого года. Довоенного, так сказать, выпуска. То есть – еще до первой мировой. Самая, хе-хе-хе, качественная продукция. Так что, если ты намекаешь, что я уже ни на что не гож, то сильно ошибаешься. У меня баба совсем молоденькая, с тридцатого года, и то все жалуется, что я, мол, ее заездил… А я еще, скажу тебе по секре-ту, к соседке захаживаю. Она безмужняя, так я ей по хозяйству, хе-хе-хе, помогаю. Нет, это точно я от трамвая стал этим самым – ну, как ты назвал. Диверсия! Наверняка дивер-сия!
- Послушайте, а может, вам для начала все-таки обратиться в трамвайный трест? Пусть они сами разберутся…
- Чтобы врагов народа спугнуть? Чтоб они затаились?.. Слушай, ты сам-то кто по зва-нию?
- Капитан.
- Надо же! А я только до старшины дослужился… Так вот, капитан, если так будешь служить, не быть тебе майором. Да я бы на твоем месте зубами вцепился! Проверил бы, может, и в других городах такое же безобразие творится. Это ж тогда целая диверсионная сеть! Такое дело раскрутить можно!.. Не-ет, капитан, ленивый вы нынче народ! Нету у вас пролетарского рвения… Ну, что ж, придется мне со столицей связываться. Есть у меня там кой-какие связи. Так что жди указаний сверху, понял? Жди, капитан!..