Опубликовано 3 декабря 1997 в № 46 (205) газеты "Iностранец"
А призрак все еще бродит
Слухи о смерти сильно преувеличены
Холодная война окончена, свободный мир победил мир социализма, социалистическая система потерпела крах. Сколько уж об этом сказано, сколько шампанского и других, более крепких напитков выпито по этому поводу. И Черномырдин, будучи в США, как-то обронил, что «призрак больше не бродит». Тот самый призрак, с которого начинали Маркс и Энгельс свой манифест – «призрак коммунизма».
А кто же это клеймит в Думе «антинародное правительство» во главе с самими Черномырдиным? Уж не тот ли самый призрак, материализовавшийся во вполне реальную фракцию КПРФ? А Северная Корея, Куба и Вьетнам? Можно, конечно, сказать, что все это мелочи. А как насчет Китая, который никак мелочью не назовешь, и где у власти коммунисты? Причем Китай довольно бурно развивается. Есть еще еврокоммунизм, евросоциализм, есть арабский социализм и много чего еще, если говорить о последователях самых различных модификаций коммунистической и социалистической идеи, то есть о тех, кто считает, что эксплуатация человека человеком – плохое дело и с ней надо бороться. Объединившись в самые разные организации, они пытаются реализовать свои взгляды и время от времени даже приходят к власти в самых разных странах, включая такие развитые, как Бельгии, Швеция, Италия, Франция…
А Британия, например, еще совсем недавно считалась чуть ли не оплотом европейского социализма. И Тэтчер боролась именно с британским социализмом. И вроде бы победила. Однако прошло совсем немного времени, и единомышленники железной леди проиграли выборы, а та партия, которая в свое время национализировала все, что Тэтчер потом приватизировала, снова у власти. Британцы, оказывается, очень быстро устали от капитализма. Так что слухи о смерти его антипода несколько преувеличены. СССР, действительно, уже нет, а вот социализма в мире еще предостаточно.
Социализм – он разный
Что общего у разных моделей социализма, хорошо известно – все они родом из книг социалистов – утопистов и «классиков» марксизма, и главное, что их объединяет – нелюбовь к эксплуатации человека человеком. А различаются они очень многим: отношением к капиталистам, то есть эксплуататорам, к рыночной системе, к тем, кто работает на себя, к бедным и богатым. Можно сказать, что разновидности социализма отличаются друг от друга степенью нетерпимости к капитализму и его составляющим - вплоть до таких, как деньги.
Пол Пот и «красные кхмеры» тоже назвали свой строй социализмом. Они уничтожили все: деньги, промышленность, горда, интеллигенцию, неблагонадежных и вообще треть населения своей страны, но социализм не построили. А вот Швеция объявила о построении социализма, не трогая даже монархию, еще в хрущевские времена. Причем шведский социализм был построен без авралов и всескандинавских строек, в колхозы тоже никого не гнали. Тем не менее, эта страна до недавних пор занимала верхнюю строчку в рейтингах качества жизни. Да и о сегодняшнем месте Швеции в этом рейтинге Россия может только мечтать.
Евросоциализм, или европейская социал-демократия – совсем не кровожадная разновидность социализма. Направлена она прежде всего против крупного капитала и «американского влияния» (то есть, по-нашему, патриотизм). По большому счету она сводится к тому, что богатых душат налогами, а бедным помогают всякими льготами, страховками, гарантиями и так далее. Однако, несмотря на очевидную привлекательность для большинства россиян подобного строя, прежде чем построиться в колонны и маршировать по направлению к «шведской модели социализма», надо обратить внимание на ряд обстоятельств.
Во-первых, шведские капиталисты сначала от души поэксплуатировали шведских рабочих и создали вполне развитое, стабильное, рыночное общество; во-вторых, шведский социализм сейчас находится в самом плачевном состоянии (если сравнивать его с современным капитализмом) и переживает серьезный кризис. Кризис именно экономический – застой, весьма знакомое социалистическое слово. Госаппарат разбух, чиновников развелось – тьма. Да и народ расслабился, а капиталисты за интерес работать не хотят, им прибыль подавай. Прямо так и подмывает объявить у них «перестройку и ускорение» и командировать к ним главного специалиста в этой области по обмену опытом. Боюсь, только не пустят они его.
Еще совсем недавно нас старались убедить в том, что кризис и застой – это про капитализм. А плановая экономика не знает ни взлетов, ни падений, она медленно, но верно становится лучше, и все. Увы.
Не все золото, что блестит
Еще лет двенадцать тому назад все средства массовой информации нашей страны твердили, что капитализм – это не просто плохо, это – кошмар какой-то, а социализм есть только один: у СССР и его друзей. Все остальное же – происки того же капитализма. Врали, конечно. Но ветер сменился, и вот опять врут. Теперь, правда, хают социализм, и хают очень часто те же самые люди, кто ругал капитализм.
Но дело даже не в людях. Между словами и понятиями «социализм» и «тоталитаризм» фактически поставили знак равенства. А так ли это на самом деле?
Разве латиноамериканские «каудильо», топившие в крови свои народы, были коммунистами? А африканский людоед – император? Или фашистские режимы в Португалии и Испании, дожившие до 70-х годов ХХ века? Нет, наоборот, устанавливая диктаторские режимы в своих странах, разные там сомосы и батисты ставили во главу угла своей политики именно антикоммунизм.
«Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын» - это было сказано совсем не в Москве, у которой тоже хватало своих, таких же «идейных» борцов за чужие знамена. Какой там капитализм и социализм! Сверхдержавам просто приходилось закрывать кое на что глаза – чтобы выиграть в стратегическом плане. Причем международная система «своих сукиных детей», судя по всему, продолжает действовать и поныне, если говорить о «третьем мире».
Впрочем, Гитлер в свое время тоже был одним из тех самых «своих сукиных сынов», который германским капиталистам, да и многим их западным коллегам казался лучше, чем Тельман и его компания. Однако недоглядели – плохие дети быстро взрослеют.
Но и это ведь ещё не все. Я думаю, все помнят, как клеймили сталинский режим за депортацию «народов – предателей», а о планах депортации немцев и австрийцев еще в России дореволюционной теперь почти не говорят. Так же как и о концлагерях для японцев в США. Разве японцы тоже не были выгнаны из своих домов? И это не в СССР, а в США было, где частная собственность священна, где хозяин вправе убить посягнувшего на его собственность. Не было ли это предательством американских идеалов – как предательством коммунистических идеалов была выдача советскими властями Гитлеру немецких политэмигрантов (коммунистов)? А маккартизм с его охотой на ведьм, с доносами, с преследованием даже самых далеких от политики людей за собственное мнение, за неосторожное слово, не смахивал ли чем-то на сталинские годы?
В общем, раньше капитализм выглядел гораздо непригляднее, чем сейчас. Ведь представить себе раздельно обучение народов СССР и раздельное их проживание – совершенно невозможно, даже при всех утеснениях многочисленных национальных меньшинств, вплоть до настоящего геноцида. Вспомним старый фильм «Цирк» про маленького негритенка у белой американской артистки. Очень достоверный фильм. Сегрегация по расовому признаку – это не выдумка коммунистов. Она действительно была, и запретили ее в США только в начале 60-х. Даже в сегодняшних, в суперуважительных к черным американских фильмах, где главные герои обязательно должны быть как зебра: белый и черный – хорошие, белый и черный – плохие, подружки у них, за редким исключением, соответствующих цветов.
Все не зря
Классический социализм (то есть советский) всегда был точкой отсчета – одни левее его, другие правее. Главное, что самая правильная модель именно та – советская. На ней учили последователей, поучали разного рода оппортунистов, считающих, что они имеют право на собственный путь. И во всех книгах о 25 октября 1917 года и во всех статьях и даже в школьных учебниках была отдельная глава «о международном значении Великой Октябрьской социалистической революции». Я неоднократно писал, в том числе и на страницах «I», о последствиях советизации Российской империи. Как считал этот процесс оккупацией и геноцидом, так и считаю, но…
Но если говорить о международном значении 80-летнего коммунистического эксперимента, то его действительно трудно переоценить.
Очень много написано об этом плохого и уничижительного, но скажем прямо, если бы это не имело никакого значения, зачем бы накинулись на Советскую Россию самые разные страны? И разве не получили они в ответ сокрушительный удар? Уводя свои разагитированные и проигравшие войска, разве не тряслись некоторые правительства, разве не получили немцы революцию в обмен на деньги для революции? Вот уже воистину: «Не рой другому яму…» Что бы ни говорили о большевиках и о Ленине, но все это они проделали блестяще. Если бы все революционеры, которые берут деньги у иностранных правительств, свергали эти самые правительства, охота давать деньги на такие мероприятия наверняка отпала бы.
Но вернусь к международному значению октябрьского переворота. Многие зависимы страны увидели для себя иной путь, иные принципы построения международных отношений. Провозглашенные Советской Россией принципы были поистине революционны: право наций на самоопределение, равноправие, никакой тайной дипломатии, никакого ущерба третьим сторонам от союза двух других и так далее. О таком можно было только мечтать или читать у каких-то мечтателей. Другое дело, что совдепия с самого начала не выполняла эти принципы. Но видимость следования этим принципам была очень впечатляюща. И здесь можно говорить о начале новой эры в международных отношениях.
Между провозглашением принципа и его реализацией всегда есть некое временное пространство. Но после 1917 года все эти, весьма справедливые, принципы обрели официальный статус, который нельзя было игнорировать и делать вид, что их не существует. Да, они так и не стали реальностью, но нагло нарушать их становится все труднее и труднее.
Взаимоотношения между трудом и капиталом во всем мире тоже перешли на качественно новый уровень. Ибо весьма очевидная сила капитала как бы уравновесилась потенциальной силой труда. Рабочие могли думать, что они не хуже русских и тоже могут в случае чего устроить то же самое, что было в России. Их хозяева тоже думали, что эти рабочие могут что-то такое устроить. Поэтому социальную конфронтацию старались до крайности не доводить. Причем и хозяева, и рабочие. Особенно когда средства массовой информации донесли ужасы сталинизма до западных рабочих. А ужасы гражданской войны до западных капиталистов. В результате примерно с 20-х годов капитализм начал постепенно становиться немного «социалистичнее». Неплохой иллюстрацией к этому тезису служит классический фильм итальянского неореализма «ХХ век». Дети рабочих в пионерских галстуках едут к морю в свои лагеря в первый раз в жизни, и только благодаря коммунистам и профсоюзам. Таким образом, многое, что сейчас считается социальным завоеванием западного общества, на самом деле было заимствованием из советской жизни.
Советский Союз, как дамоклов меч, висел над головой капитализма, который должен был как-то договориться со своими рабочими и ограничить аппетиты их работодателей. Потому что чем больше бедных, тем больше коммунистов. Если верить учебникам истории, Россия спасла Запад от татаро-монголов, если следовать логике событий – Советская Россия спасла западный капитализм от гибели, подтолкнув его на мирную «социализацию» и приняв на себя ужас первых проб и ошибок.
Сочетание социализма с капитализмом, то есть НЭП, спасло, как известно, Советы от экономического краха. Но и остальной мир научило кое-чему. К сожалению, первыми на Западе успешно применили советский опыт не кто иной, как фашисты: госконтроль и частная инициатива – некий симбиоз двух экономических систем, столь любимой теперь социал-демократами. Советская Россия стала мировой научно-практической лабораторией. Страшной лабораторией – но тем более ценны те результаты, которые были достигнуты, тем более глупо их не учитывать.
И наконец последнее. Я не знаю, как это назвать, я не знаю даже, как об этом написать, но и не написать об этом нельзя. Это что-то такое, что трудно потрогать руками и сразу дать ему однозначную оценку. И это не касается впрямую темы статьи. Когда я выключаю телевизор, не желая, чтобы мой 4-летний сын смотрел американские мультсериалы, я делаю это потому, что вижу: в американских мультфильмах этого не ощутимого руками – нет. А когда папа римский говорит, что советские мультфильмы самые лучшие в мире, так как они учат добру, он видит, что в них это есть. И если в истории нет сослагательного наклонения, и если СССР уже был, значит, наверняка он был не зря.
Конвергенция?
Когда социализму плохо, он зовет капитализм. А капитализм, когда более, лечится социализмом. Наверное, это говорит о том, что конвергенция, о которой говорил академик Сахаров, идет давно. Нравится это кому-либо или нет. Сахаров не считал ни социализм, ни капитализм идеальным строем. Во взаимовлиянии, взаимообмене между двумя системами он видел залог будущего прогресса.
Конвергенция происходит от латинского «сходиться», «приближаться». Взаимовлияние и взаимообмен начались сразу же после октября 17-го, и в конечном счете выиграл тот, кто конвергировался лучше. Только это победа не вообще, а победа в конкретном месте и в конкретное время, и она совсем не повод выдавать победителю индульгенции, а на побежденного вешать всех собак.
Сахаров, наверное, был прав. Не социализм и не капитализм. Они пока существуют параллельно, развиваются, взаимообмениваются, совершенствуются и достигают где-то там, в будущем некоей общей идеальной формы. Ну, вот, например, пришли к власти социалисты, понастроили школ, больниц, льгот понадавали, налогов понавводили. Чрез некоторое время, естественно, наступает экономический застой. Социалисты уходят, а им на смену приходят либерал-консерваторы: рынок, конкуренция, инициатива – этакая лихая встряска. Оживает экономика, отменяется часть льгот, капиталисты входят во вкус и забывают о том, что кроме прибыли есть еще и люди. И у власти вновь социалисты. И снова социальная защита. Школы, больницы, ограничения для работодателей. И опять застой.
И так до тех пор, пока не найдется некая универсальная система: ведь с каждым разом расстояние между системами будет сокращаться, потому что есть предел и у социальных гарантий, и у конкуренции, и у эксплуатации, а главное мерило всех вещей – рационализм. Если один раз человек, пройдя некий путь, оказывается в тупике, в другой раз, оказавшись там же, он попробует поискать выход или иное решение.
К сожалению, это не единственное и не главное на сегодняшний день противоречие в мире. Есть противоречия посложнее – цивилизационные, региональные, экономические, в том числе между богатыми и бедными странами. Противоречие между трудом и капиталом уже ясно, как решать. Хотя бы теоретически. Участие в прибылях предприятий, кооперация, профсоюзы, социальные гарантии – все это сглаживает конфликты.
И много ли есть людей, для которых название экономического уклада важнее его сути? Общество, где честный, талантливый и трудолюбивый живет лучше, чем жулик, бездарь и лентяй, где сильный помогает слабому только потому, что тот нуждается в его помощи – называйте это как хотите: хоть обществом равных возможностей, хоть миром справедливости, хоть раем на земле. Первый шаг к такому обществу – это перестать бросаться с кулаками на своих оппонентов.
Социализм и капитализм – реальность сегодняшнего мира, и, выбирая один из них, народы не должны становиться прокаженными. К чему блокады, эмбарго и прочее? Это их внутреннее дело. Наверное, нужны некие общие для всех правила, которые нельзя было бы нарушить ни белым, ни красным, и ни при каких обстоятельствах. Не так далеко ушли в прошлое времена, когда США диктовали Италии и ее народу, кто должен и кто не должен победить на выборах. То же самое было с Францией и Грецией. «Когда паны дерутся, у холопов чубы трещат». Система международных отношений, построенная на принципе «своих сукиных детей», еще не изжита, а вмешательство в дела своих партнеров считается чуть ли не обычным делом.
Ко всеобщему миру можно двигаться только одним путем: разрешая существующие противоречия и не создавая новых. Но что-то пока не видно продвижения по этому пути.