Я сидел напротив Татьяны и подбирал «правильные» слова. Хотя сказать «правильные» - нельзя, потому что истинно «правильные» находятся сами, без особых умственных издевательств. Она ерзала на стуле, даже не предполагая, насколько серьезны мои намерения. Я хотел расстаться с ней. Потому что разлюбил, потому что понял, что ошибался в ней. Все привлекательные качества обратились для меня совершенно неожиданно в прямопротивоположные. Милая аккуратность на самом деле оказалась ужасной педантичностью. Легкая ревность обернулась жутким собственничеством. Романтические философские размышления – дотошным занудством. Нежность, ласка – грубым бытом. Таня, которую я полюбил в первую же минуту знакомства, оказалась вредной, склочной бабенкой. Но все же, ее я когда-то любил, когда-то восхищался ее неповторимостью, дарил цветы и тешил себя надеждой все изменить. Она когда-то являлась каплей меня, и именно поэтому, было тяжело сейчас сказать ей «не люблю»...
***Олежек сидел прямо передо мной. Его ладони лежали на моих коленях, пальцы нервно выбивали чечетку. Он заметно переживал. Видимо, сейчас он хочет сказать мне что-то важное… Что? Не молчи, Олег! «Ивановы приглашают нас на пикник»? «Я купил путевки на Кипр»? «Я хочу от тебя ребенка»? «Будь моей женой»? Эти догадки, эта неизвестность разъедала меня изнутри. За несколько минут ожидания миллионы эмоций овладевали моим разумом и телом. Страх. Он пришел первым. Непонятный страх, захотелось спрятаться в крепких объятьях любимого, как это было раньше. Но сейчас, из-за такой нелепости, как беспочвенная тревожность, глупо разрушать амплуа сильной, серьезной и независимой женщины. Гнев. Он посетил меня позже. Захотелось встать со стула, на котором я сидела, и дать Олегу по башке. Чтоб не молчал. Безразличие пришло в конце. Я уже думала совершенно не об Олеге, волновавшемся передо мною. На работе не ладится… У меня. А, может, и у него? Может, он хочет поделиться проблемами, может, его уволили? Страх перед неизвестностью…
…Время бежало, как назло. Слова не хотели подбираться. Таня уже явно потеряла интерес к разговору, вернее, к моему молчанию. Эх, была – не была…
- Таня, давай расстанемся друзьями?
Ничто в лице Тани не дрогнуло. Казалось, она только и ожидала этого вопроса. Это показалось мне очень странным. Я считал, что она, тотчас упадет на колени. Рассыплется на миллионы страдающих осколков. Начнет лить слезы, умолять не бросать ее. Где это все? Сейчас она невероятно далека от меня. Высока, неприступна, сильна… Что с ней? Что со мной?...
***Сердце налилось кроваво-красной болью. Слова Олега стучали в висках и отдавались жуткой, ноющей ломотой во всем теле. «Друзьями»… «Таня»… «Давай»… Больно… Нет, я сильная… Он не увидит моих страданий… Предательский комок подступил к горлу. Сглотнула. Наблюдаю реакцию Олега: растерян. Что, не ожидал? Еле выдавила из себя, стараясь сделать тон, как можно безразличнее:
- Давай. - Что я творю? Упади, Таня, перед Олегом на колени. Умоляй о спасении твоей погибающей души! Спроси, хотя бы, почему? Гордая! Дурная!
…«Давай»? Я не верил своим ушам. Она сказала: «давай». Какая независимость, какая сила, какая власть надо мной. Я вновь восхищаюсь ей…Таня, я люблю Вас. Простите, душу грешную. Обознался. Принял Вас не за ту. Умоляю, простите. Как же глупо получилось! Больше, чем жить, хочу вернуть ее, любить, холить. КАК?
***Олег растерян. Молчит. О чем он сейчас думает? Не важно… Сейчас соберу вещи и покину его. И пусть, потом долго буду страдать, плакать ночи напролет в подушку, и молиться на образ Олега. Пусть… Но сейчас, я гордо встану и покину его жизнь. Навсегда. И мы не останемся друзьями. Больно… Не хочу жить без него… Надо.
Я встала и прошла в нашу бывшую спальню. Быстро собрала самые необходимые вещи. Олег, зачем-то оторопело наблюдал за мной. Мне показалось, он жалел о сказанном. Хотя, наверняка, мне показалось…
… Таня хлопнула дверью, кинув на прощание «Удачи». Я прошел по квартире, удостоверился в том, что ее, действительно, в моей жизни больше не осталось. И припал губами к стулу, на котором она сидела несколько минут назад. Таня наверняка ушла отмечать свою свободу, а я… я рассыпался на миллионы страдающих осколков...