Жаль, что в рай надо ехать на катафалке!
Станислав Ежи Лец
О душе-страннице, душе мятущейся писать, несомненно, стоит. Она просыпается однажды, чтобы уже никогда в грядущем не уснуть, бегает по миру и взывает к другим, но порой молчит, и это молчание достойнее множества слов. Вырывается душа из плоти, пронзает время, пространство и горы непонимания, стремится вперёд, порой оглядываясь, не бежит ли кто рядом, чуть позади (какое благословение, если бежит!). Душа пробуждает к жизни, раскачивает и ведёт за хлипкую неуверенную ручку ленивое тело, но, приходит время, покидает его со слезами искренней скорби, с надеждой возродить вновь этого тяжелого, неумелого, но столь привычного и родного попутчика. Покидает и уходит в далёкое и непростое странствование, искание пути в новое светлое Вечное. Вечное - цель, великая мечта, вера и любовь души.
Увы, Сома спит всё это время (всего лишь спит), набирается сил, чтобы в урочный час понести усталый, потрёпанный лёгкими и тяжкими путями, дух свой на встречу с Великим Директором Душ, который любит называть Себя просто Богом. Положит тело у колен Бога свою родную странницу, пропитанную жаром пустынь, дымами горящих лесов, влажным ароматом летнего утра, запахами стран далёких и близких, и, конечно, словами и образами Истины. Улыбнётся умилённый Бог и скажет, поглаживая морщинистой рукой седую бороду: "Идите, идите же в Вечность, в эти райские луга и поля без конца и края, Я вас столько времени ждал". Скажет так кротко и скромно, словно бы и Он не Великий Директор, а родной, уставший, бесконечно добрый дедушка.
Рассвет, розово-мраморный рассвет успокоенной души есть высшая степень полноты. Это мощно, прекрасно, всепоглощающе, но в то же время только "рассвет"- начало утра и света, безбрежности столь длинного дня, пронзающего почти вечность до самого вечера, которому предстоит завершиться таким же мраморно-розовым, но уже закатом, и снова дух возносится… Возносится и затмевает солнце, сбрасывая ночь на землю. Душа с трепетом приступает к престолу Бога, а Тот указывает ей на мягкое кресло у камина, а Сам идёт плеснуть кипяточка в фарфоровый заварничок.
"Извини,- говорит Господь, - Я немножко не готов к твоему приходу" - и разводит руками, широко улыбаясь.
А потом, всё время, пока Сома спит, душа и Бог как старые друзья беседуют, пьют чай с плюшками и подолгу смотрят на пляшущие язычки пламени в камине.
Вот - вот забрезжил рассвет…
- Мне пора, - говорит душа.
- Иди, - улыбается Господь, и морщинки играют в уголках Его глаз. Он, благословляя, смотрит ей, уходящей, вслед.
Всемогущий, немножко одинокий Старичок…
Это и есть Момент Великого Причастия, момент благословления души на жизнь, устремлённую в тёплую, слитую с Божеством, вечность.
Наступает момент, когда дух приходит к Богу вместе с телом. Неуклюжая Сома, скромно стягивает с себя уличные башмаки, проходит в уютную Божью гостиную и видит не страшного, громомечущего, а такого родного Господа.
"Здравствуйте"- мямлит Сома, краснея.
"Здравствуйте"- вторит Бог, разливая по чашкам чай, от которого струится парок…